***
Легкие горели огнем от быстрого бега. Осталось совсем немного. Ещё чуть-чуть, и… Нога брата резко появилась на моем пути. Я с диким криком кубарем полетела на пыльную, потрескавшуюся от летнего японского зноя землю. — Забываешься, — хохочет Хаято, выпрямляясь и ускоряя бег. Не так быстро, братец! — Нарываешься! Успеваю во время полёта схватить Хаято за край воротника и тот, чертыхнувшись и не удержав равновесия, летит прямо на меня. БАМ! С громким грохотом мы вдвоем валимся на землю, подминая под себя портфели и сминая школьный цветник. Через пару мгновений школьный двор огласил приятный колокольный звон: начался новый урок. Эх-х, чёрт! Ещё несколько секунд мы так и лежали друг на друге с наиглупейшими лицами, а потом звонко расхохотались, разваливаясь на земле. Пахло помятой травой, из волос у меня торчали обрывистые листочки, цветочки и всякий мелкий мусор, поднятый с земли. Как, в принципе, и у Хаято. М-да… Красота! Хоть сейчас на выставку «Гербарий года»! По идее следует встать и отряхнуться, но… Продолжали валяться на земле. Куда торопиться? На алгебру мы уже опоздали, а это значит, что можно отдохнуть. — Ну ты, оказывается, монстр, — сквозь смех сипит Хаято. Улыбаюсь. — А то! — давлю смех и начинаю шариться по карманам. Будет не очень хорошо, если все сигареты окажутся помяты… Чёрт. Мои опасения оправдались: большая половина сигарет оказалась жутко смята, другая почти висела на фильтре. Печаль-беда… — Это были твои, — тут же открещивается брат, замечая, что пачка в пух и прах. Вот ведь… Хитрожопый засранец!.. Это он мне типа отказать посмел до того, как я успела попросить? Хех! Тяну руки к брату, надеясь навести на его голове ещё больший шухер, чем уже имеется. Хаято догадался о моей задумке и принялся уворачиваться, ворча, фыркая и изредка угрожая. Даже к динамиту потянулся, засранец… Хе-хе-хе… Месть она ж такая, да. Ты подожди, ночью я тебе вообще волосы в бантики заколю. Будешь у меня «прилежной школьницей». А если косметики слегка добавить, то и «школьницей-шалуньей», хе-хе-хе… Правда, когда я ему подобный сюрприз устроила на прошлое Рождество, он был в ярости. Видно, не оценил… Я уже практически коснулась его волос, как в нескольких нескольких сантиметрах от руки на большой скорости просвистела пуля, едва не задев несколько непослушных прядей. Я мгновенно окаменела, побледнев, и судорожно выдохнула, глядя на снесенную к черту часть сигареты, в которой находится табак. Воу! Это было… опасно? Я, конечно, люблю, когда мне предлагают прикурить, но… — Чаоссу! — пискляво здоровается паршивец, надвигая шляпу-федору на черные глаза-бусинки, и невозмутимо продолжает разговор. Опять это «чаоссу»! Не даёт мне покоя значение этого слова, ну не даёт! — Мне надоело ждать вас и я решил привлечь к себе внимание. Да уж… Привлек, что сказать! Чего это он так жестоко начал сегодня? Неужели так долго ждал и смотрел, как мы с братом бесимся? Упс… В смысле… Эй! Это семейное! — Ты что-то хотел, малыш? — понимание пришло, а «прозвище» осталось. Ну не вижу я в мелком пацане в милом официальном костюме и с пустышкой на груди великого киллера прошлого поколения, хоть убейте. Нет-нет, я все прекрасно осознаю, знаю, помню, но… не вижу. Наверное, это сродни самоубийству, не так ли? Пусть этот «малыш» может с легкостью отстрелить мне руку, но против привычек не попрёшь… — Хотел, — кивнул Реборн, ничуть не смущаясь того, как я его назвала. Видно, и он понимает, что если баба себе в голову что-то вбила, то выбить обратно будет трудно. — Какие у вас планы на моего ученика? Ученика?.. А-а-а… Это он про Саваду… Планы-планы… Как такого, плана у нас с братом не было, хоть мы и славимся своей «гениальностью» в сфере стратегии. Вроде и собирались просто припугнуть, чтобы он наконец показал свои зубки и перестал вести себя как размазня. Будем честными перед собой. Этот рохля никогда не станет Десятым боссом одной из сильнейших мафиозных семей Вонголы. И сам факт того, что нам придётся пресмыкаться перед неким подобием человека… Да его легче убить, и дело с концом! Вы только гляньте, время идёт, а Цунаеши всё так же шарахается от каждой тени, словно прокаженный. И с этим вот Вонгола должна вновь подняться? Отпишите! В Италии с подобным дерьмом разговор короткий. Пуля в лоб и в канаву. Потом даже родные по останкам определить не смогут. И всё же… какие же у нас на него планы? — Грандиозные! — Тонко улыбаюсь, со звонким хлопком опуская руку на губы брата, хотевшего честно признаться в отсутствии плана. Пусть где-то он и умный, но именно в таких вопросах и именно при таких людях Хаято — идиот. — Но ты же сам понимаешь, малыш, шоу не будет, если мы прямо сейчас выболтаем тебе всё, что у нас имеется в запасе. А ты ведь хочешь как следует повеселиться? Иначе бы просто не звал нас в Японию, не стоял тут и не задавал подобных вопросов, верно? Конечно, я блефую! Меня прошиб холодный пот, когда изучающий взгляд пацана прошёлся по брату и остановился на мне. Казалось, он смотрит на нас, как на бракованный товар, пытается снизить цену, выискав недостатки. Пф… Коротышка, а туда же… Большинство мафиози Италии, зная о нас с Хаято, имеют такой же взгляд. Дерьмо! Эй! Не недооценивай нас! Иначе, клянусь Девой Марией, меня даже Хаято не остановит, я убью тебя, малыш. Но Реборн внезапно улыбнулся и произнёс напоследок: — Очень надеюсь, что вы меня не разочаруете. И исчез в одном из своих потайных ходов, махнув на прощание пухлой ручкой. Какого?.. Даже когда впервые зашивала брату первую его огнестрельную рану, а их в дальнейшем было немало, доставала пулю и останавливала жуткое кровотечение, мне так страшно не было. Опасение быть раскрытым?.. Нет, что-то иное… Будто тебе десять и ты первый раз курила, пришла домой, а мать спрашивает: «А почему от тебя пахнет сигаретами?». И вроде всё, отбегалась, но и шанс выкрутиться есть. Нет… Тут что-то иное. Этот мелкий… Чёрт, он мне не нравится. Чувствую себя под его взглядом… Эх, ладно… Как говорится, где наша не пропадала, верно? Время плавно перетекало, словно патока, к обеду. Звонок с урока должен быть с минуты на минуту. И как нас не ловят на том, что мы грязно прогуливаем уроки? Хотя, если понаблюдать, можно отметить, что нас видят, но старательно делают вид, что не замечают. Боятся… С первой же секунды в новой школе мы уже числимся как хулиганы. Миленько, правда? — Что у нас сейчас? — вышло как-то устало, тоскливо, хрипло. Действительно ли бывалый вояка может испугаться какого-то молокососа? Или это немного другой страх? Но в чем же тогда его причина? — Японский, — скривился брат, выкидывая окурок. — Надеюсь, учитель выпрыгнет из окна. Эти его нудные лекции усыпят кого угодно. Он сам хоть понимает, что преподаёт? Если не выпрыгнет… Я ему помогу. — Я тоже, братец. Хех… Вот только после этого он из учителя японского станет учителем физики.***
Были труды, последний урок на сегодня. Обычно девочки готовят, шушукаются, лепят что-то, вырезают… Причем я с таких уроков часто сбегала, наплевав на все правила. Ладно, я в принципе нередко прогуливала занятия. Но сегодня выдался особенно скучный урок — началась одна из депрессивных монотонных лекций, по которым мы могли сделать хоть какие-то выводы. И извлечь из них нужный материал, который понадобится нам в тестах. Но… Вред от употребления табачных изделий? Вы издеваетесь?! Звезды! Боги! Да хоть кто-нибудь! Что там вообще сошлось, что теперь именно меня, как новенькую, вызвали рассказать о случаях из жизни. Из жизни, Карл! Понятно, что они хотят от меня услышать. Я должна объяснить, что это плохо, противно, гадко, фу-фу-фу и кака. Дети будут зелёные, глаза красные, жопа жёлтая, а настроение синее. Но… Я не была бы собой, если бы не сказала это: — Меня зовут Гокудера Агата, я курю и мне чудно. — И отсалютировала одноклассникам. А что? Я та ещё язва, и лишь из-за того, что какая-то бабка считает курение не нормой, я бросать это дело не собираюсь. Вот глупости! — Детей не планирую, в модели не собираюсь, в спортивных соревнованиях не участвую, и вообще, с поличным не попадаюсь. Как-то так, бывайте! Обратно к своей парте шла в такой оглушающей тишине, что удары моей обуви об пол звучали словно раскаты грома. И только Хаято тихо шипел себе под нос, пытаясь остановить рвущийся наружу ржач. В конце концов он не выдержал и звонко захохотал: — А я всё голову ломал, думал, что мне нужно будет как следует потрудиться, чтобы создать тебе плохую репутацию. Но ты и сама неплохо справилась! Хех! Думаю, надо взять у тебя пару уроков! Научишь меня плохому, ха-ха-ха! — продолжал хрюкать от смеха брат, иногда хлопая меня по плечу. Стараюсь как могу, как говорится. Хотя… чья бы корова мычала, засранец! Украдкой обернувшись назад, я встретилась своими глазами с огромными карими, почти рыжими омутами, в которых плескался страх, отчаяние и ещё что-то такое, что мне понять не дано… На секунду мне показалось, что там, словно искра надежды на тлеющих угольках, промелькнуло сочувствие. Савада?.. Он странный…***
Конец урока так же плавно перетёк в глубокий день. Школьники носились туда-сюда, шастали за девчонками, ловили лицами тёплые лучики солнца и излучали истинную доброту и… невинность. Прямо как мы с братом… Цунаеши Савада одновременно со звонком подскочил со своего места, в спешке собрал портфель и понёсся к выходу из здания школы. Иногда в страхе оглядываясь по сторонам. Он пытался побыстрее скрыться и убежать, дабы не встретиться с опасностью, о которой твердила его жопочуйка. Хотя он по жизни такой. Боится всего и вся, но на этот раз у него имеются веские причины. Он хочет домой. Просто спокойно добраться до дома. Но… Наши планы немного отличались от его. — Ну, ты, Савада, допрыгался, — спокойно пояснил Хаято Цуне, поднимая того за воротник вверх. Лицо парниши посинело, побелело, стало похоже на зимнее окно — такие же серые, белые и голубые проблески отражались на стеклянной глади. Огромные испуганные глаза, казалось, вот-вот вылетят из орбит и покатятся по земле, оставив своего хозяина без зрения. — Отпустите меня, пожалуйста, — тихо прошептало это чудо, громко всхлипнуло. Да-а, дела… А врагов Вонголы он будет тоже жалостью убивать? А доживет ли он вообще до того момента, когда враги Вонголы станут его собственными? Может, убить его станет скорее проявлением милости и доброты?! — Мы-то тебя отпустим, — пообещала я, включаясь в разговор. — Прямо сейчас, договорились? И ты побежишь так быстро, как только сможешь. Тебе же лучше… На его лице всё ещё отражался испуг, но к нему вскоре прибавились неверие и благодарность, мне на секунду даже стало жаль парня. Руки Хаято разжались: он, видимо, уловил ход моих мыслей. Замечательно. — Беги, — еще раз сказала я, уже более настойчиво. Третий раз повторять не пришлось — парниша рванул с места так, что лишь столбы пыли поднимались за ним. Ничего себе! А говорит, двенадцать баллов по физической культуре! Вот как надо мотивировать! — И ты беги, — добродушно посоветовала я брату, смотря на Саваду, со всех ног несущегося прочь. Глаза Хаято зажглись тем самым охотничьим огоньком, будто он был борзой, а Савада — сочным кроликом, которого он во что бы то ни стало должен поймать. Щелкнула зажигалка, запахло фруктовым дымом. Хаято пожевал сигарету в зубах и молнией метнулся за убегающим мальчишкой, на ходу опустошая карманы от динамитных шашек. Прогремел первый взрыв — за которым последовал глухой выстрел. Пуля пролетела мимо меня, меняя направление и набирая скорость на пути к моему брату. У меня на секунду дыхание перехватило, а в горле застыл ком. Не успею! Но пуля, словно по команде, обогнула Хаято и вошла в лоб испуганному Цуне, который уже еле переставлял ноги. Мальчишка с грохотом повалился на землю и замер, не дыша. Я тихо присвистнула. Это что же творится? Его убили? Вот так просто?! Эм… Реборн сидел на толстой ветви сакуры и держал миниатюрный ярко-зелёный пистолет, дуло которого слегка дымилось. Было ясно, откуда выстрел. Но зачем малыш сделал это? Это было случайностью? Сомневаюсь… Давно продуманным планом? Хм, возможно, но… Голова вновь пошла кругом. Зачем маленький Аркобалено убил Десятого босса Вонголы, который числится у него в учениках? Что-то как-то не вяжется одно с другим. Что-то тут нечисто. И я оказалась права… Через несколько секунд ситуация прояснилась. Внезапно Цуна резко подскочил на ноги, одежда с поразительной лёгкостью порвалась на хилом теле. И так огромные глаза сейчас были раскрыты так, будто от этого зависит его жизнь, зрачки максимально сужены. Жутко… Но большее внимание привлёк рыжий огонёк, пляшущий на его лбу, путаясь в шоколадных прядях. Я резко выдохнула, осознав, что затаила дыхание уже давно, да так, что перед глазами начало мутнеть. Огонёк казался таким тёплым, уютным, домашним, что вмиг захотелось прижать Саваду к себе, словно что-то родное, умиротворяющее и бескрайнее, как… как… Какого чёрта?! Я резко откинула сладкое наваждение и оглушающе громко зевнула: меня вдруг сморила усталость. Нет-нет-нет… Сон? Сейчас? Что за?.. Лучи солнца ярко светили в глаза, так что мне пришлось зажмуриться, чтобы не прослезиться прямо тут. От собственных внезапно накативших мыслей, которые обычно приходят по ночам (ну не спать же ночью, чесслово!), мне захотелось расхохотаться. Вот правда! Меня давно мучает вопрос: это правда, что у японцев меньше, чем у других народов?.. Нет-нет! Это ни в коем случае не расизм! Но интересно… Может глянуть? Бр-р-р! Что за ересь?! — Савада, — окликнула я парнишку, который в этот момент с безумным видом тушил шашки Хаято. Тот от восторга готов был кипятком… кхем. Рад он был безмерно. Ещё бы, ведь с самим «Десятым» драку затеял. — А у тебя какой размер? Да! Я спросила! А что? Веселиться, так по полной! Тот ещё секунд двадцать потупил, глупо похлопал глазками, открыл рот и тут же захлопнул его, начав отчаянно краснеть. Хм… Дошло? Неожиданно. Видно, не всё потеряно в этой пламенной башке. А чего он хотел? Сам же из штанов выпрыгнул. Вполне логичный вопрос. Лицо его налились пунцовым, а пламя, наверное из-за того, что Савада отвлекся, пшикнуло последний раз и растворились. Краснел и Хаято, которому за меня вдруг стыдно стало. Он одними губами прошептал в мою сторону, причём на итальянском: — Помолчи! Не начинай! — Г… Гокудера-сан! Да как вы можете такое спрашивать?! Нет, ну, а я тут причём? Реально же интересно. А тут такой момент… В принципе, вот так вот эти двое и объединились против меня, сплотившись на почве стыда и неловкости, вызванных моим поведением. Нет-нет, драка должна была продолжаться, но стоило Саваде посмотреть на меня, а после на себя, он ведь в одних трусах стоял, как лицо снова покраснело. Руки парни сами собой тянулись прикрыться. Это бесило и Гокудеру. — Дура! — не выдержал братец, на что я лишь пожала плечами. Кстати говоря, а почему Цуна не умер? И… где твой весь динамит? Эй! Мы проиграли?! Вот тебе раз… В нашей жизни наступило мучительно-сладкое время свободы и относительной безопасности, о которой мы с братом долгое время мечтали. И хотела бы я, чтобы оно продолжилось, но… Что можно сказать? Желания наши имеют дурное свойство сбываться. Да, сбываться всем запросам наперекор — «Рано или поздно, так или иначе», как говорится. Но ведь и за подобную чушь придётся платить, верно? И сдаётся мне, Судьба уже выписала счёт по наши души.