Политика новых медиа

– Я не боюсь, – такими словами начал Соколовский прямой эфир, пытаясь убедить в первую очередь себя самого. – Я не боюсь господина президента. Новое лицо сопротивления. Собравший под свои знамена лидеров старой оппозиции, которые понимали, что не могут воевать на одном поле с очередным вождем. Талантливым приспособленцем, объединившим классическую власть и власть новых медиа. – Он не имеет права говорить от лица всей страны. Здесь собрались те, кто имеет смелость сказать, что мы – не большинство. Мы не верим этому лицемеру. На площади тысячи людей, и его обращение транслировалось на большом экране. Выходить к народу лично Соколовский не стал. Его бы сняли со сцены, не успей он поздороваться с собравшимися. Плавали, знаем. А чтобы прервать трансляцию из студии, её надо для начала найти. Найдут, конечно, но кое-что сказать он успеет. – Мы же помним его смазливым мальчиком-флюгером. Он не формирует мнение так называемой общественности, он просто озвучивает наиболее популярное. Ничего не изменилось. … – Что он там, не боится выступать против диктатора? – Соболев с очаровательной улыбкой обратился к своему пресс-секретарю. Опоздавшему с докладом: президент и так посмотрел прямую трансляцию с митинга оппозиции. Ничего нового. – Когда Руслан успокоится уже? Я устал с ним воевать. Конечно, это было кокетством. Но именно эту позицию стоило донести до масс. Как же было все-таки проще в рамках ютуба: захотел – поцапался в свое удовольствие на радость зрителям, заодно статистику поднял. А теперь даже просто послать на три буквы нельзя. Некультурно. Всё приходится через пресс-секретаря передавать максимально прилично и цивильно. – Скажите, пусть на дебаты выходит, если такой смелый. А то митинг я тоже собрать могу. На самом деле, Соболев банально соскучился. Угрозы со стороны Соколовского он не ощущал и прекрасно знал, кто и каким образом вытащил парня в иконы сопротивления. Перекупить бы, да не согласится. Соколовский всегда искал подвох, даже когда они оба были просто блогерами, и предложение о сотрудничестве не выглядело как «подачка с барского плеча». Что уж говорить об их взаимоотношениях на политическом поле. … Прямой эфир вот-вот начнется. Соколовский сразу согласился на дебаты и, даже когда узнал, что речь пойдет не о дискуссии по скайпу, а о старой модели дебатов в одной студии, всё равно поехал. И даже не удивился, что гримерка одна. Как в старые-добрые времена на блогерских шоу. – Какие люди и без охраны, – усмехнулся Соколовский, когда в отражении зеркала на пороге гримерки показался великий и ужасный Соболев, действительно, в одиночестве. – Зачем ты меня позвал-то? – Надоело через подписчиков цапаться. У меня их всё равно больше. – Само воплощение благородства. В одном помещении с президентом неуютно. Он будто заполнял собой всё пространство. Даже на Соколовского, хорошо знакомого с его финтами, мало изменившимися со временем, этот эффект действовал. – А что мне еще остается, Руслан, если я хочу увидеться с тобой, а не твоими чокнутыми фанатами? На то, чтобы осмыслить его вопрос, требовалось время. Соколовский неторопливо развернулся от зеркала, недоверчиво осмотрел его уже не в отражении и переспросил: – Серьезно? – Можно было бы, конечно, силой притащить, но тебя же и так друзья-политики запугали, мол, президент репрессирует всех несогласных, – Соболев улыбнулся, как обычно перед камерами журналистов, но получилось недостаточно весело. – Еще скажи, что это не так, – Соколовский надулся и сложил руки на груди. Снова этот выпендрежник пытался выставить его идиотом, который ничего не понимает в политике. – Конечно, нет. Соболев подошел к нему вплотную. Он хотел было отодвинуться, но некуда: и так стоял, прислонившись к столу. А пока Соколовский искал пути отступления, Соболев медленно скользнул пальцами по его щеке, прихватил за подбородок и поцеловал. Он ожидал чего угодно, но только не этого. Не после очередной публичной перепалки. Вот даже врежь ему президент сейчас – было бы предсказуемее. Достал же его Соколовский. Точнее, был уверен, что достал. А оказалось, что нет. И целовался-то, сволочь, хорошо, как после этого его на дебатах разносить… – Вот это сейчас совершенно не вовремя, – от неожиданности Соколовский озвучил свои мысли вслух. – Лучше поздно, чем никогда. Жду тебя в студии, – Соболев кинул быстрый взгляд в зеркало, поправил прическу и направился к выходу. В попытках собраться с мыслями перед эфиром, Соколовский понял, что серьезно ошибся. Что значит «сейчас»? Приставания со стороны президента вообще никогда не уместны. Но в глубине души он уже не был так в этом уверен.