Решиться сделать шаг 2

Как же это невыносимо! Боль в пояснице ничто по сравнению с тем чувством стыда, что разъедает душу. Собственно ничего страшного, просто Матвей считал своим долгом сделать для него все необходимое, чтобы выздоровление не заставило себя ждать, но… Как объяснить этому идиоту, что не нужно кормить с ложечки, не настолько все плохо, чтобы он относил его в туалет, и уж точно не настолько он низко пал, чтобы позволить ему смазать себя… Кхм, да, конечно это поможет заживлению, но Анатолий в состоянии сделать это сам! Мужчина хмуро смотрел на своего любовника, который в сотый раз отказывался дать ему мазь и выйти из комнаты. И почему Артур просто не отдал лекарства ему прямо в руки? Зачем дал их этому проходимцу!? Хотя какой он теперь проходимец? Но это уже другая тема… — Дай. — Я помогу, — Матвей упрямо смотрел в глаза мужчине, держа в руке тюбик с кремом, — в глазах горело чувство долга. Как ни странно похотью даже не пахло, парень действительно хотел просто помочь, но… — Либо ты мне его дашь, выйдешь и подождешь, когда я закончу, либо можешь его просто вышвырнуть. — Но почему? Тебе же сложно двигаться! Да и это будет больно, как ты себе это представляешь? И к тому же, если ты просто стесняешься, то зря, вчера я все и так видел, — объявил брюнет, подступая к кровати и явно намереваясь сделать все, даже если Анатолий будет сопротивляться. Решительность во взгляде молодого человека заставила Анатолия нервничать, он осторожно отодвинулся, с беспокойством косясь на белый тюбик с заживляющим гелем. — Матвей, послушай, я понимаю, ты хочешь мне помочь, но войди в мое положение. Мне и так стыдно. Прошу, не лишай меня остатков гордости. Мне больно, но не настолько, чтобы я не мог этого терпеть, если будет нужно я встану и буду делать все как и прежде. Все в порядке, правда. Парень поджал губы, подошел еще ближе и присел на кровать, он положил мазь рядом с его рукой и тут же потянулся к нему за поцелуем, Анатолий только тяжело вздохнул, не мог он сопротивляться. Глаза полные печали, сожаления и любви не позволяли отстраниться, а теплые, чуть дрожащие руки прикасались так робко и нежно, что хотелось самому потереться, как котенку. Анатолий никак не мог понять, что же так очаровывает и притягивает его в этом незнакомце. Только сегодня, вспомнив прошлый вечер, мужчина стал осознавать всю ненормальность и дикость случившегося. О, да, вчера он переспал с этим парнем, и не просто переспал, они занимались этим почти до самого утра, жарко, страстно, нежно, нетерпеливо, почти без остановок, а главное – он этим наслаждался, впервые он так легко пошел на такое безумство, и это было прекрасно. Как бы не было ему сейчас плохо, он понимал, что рад. Ощущения, что он испытал прошлой ночью, были такими сильными, такими необычными! Если бы ему дали второй раз выбрать, он бы не колеблясь сделал это снова. Именно это и пугало мужчину. Матвей вдруг разом стал для него слишком многим. Мужчина ловил себя на мысли, что готов сделать все, чтобы парень остался. Почему-то он был уверен, что никто другой не заставит его испытать это снова. Любовь? Не совсем, но похоже. Пусть. Без разницы. Поцелуй углубился и Анатолий невольно сполз ниже, потянув на себя молодого человека, который тут же этим воспользовался, забираясь на кровать и ложась сверху, осторожно, как если бы боялся раздавить. Анатолий задыхался, но отпустить не мог, упиваясь чувством близости. Одеяло вдруг оказалось в стороне и он почувствовал нежные прикосновения рук на теле. На миг Матвей отстранился, шаря рукой в складках откинутого одеяла, но как только Анатолий встревожено приподнялся на локтях, вновь приник к губам мужчины, опрокидывая. Он целовал блондина до тех пор, пока тот не стал тихо стонать и вжиматься в него бедрами, хватаясь руками за одежду. Как только взгляд потемнел и стал каким-то мутным, неосознанным, парень решился. Анатолий вздрогнул, почувствовав что-то холодное, мазнувшее его по бедру, а потом вдруг коснувшееся его там, где нестерпимо жгло и ныло уже все утро. Сжав зубы, чтобы не покрыть матом весь белый свет, в том числе и себя, он только сильнее вцепился в плечи Матвея, который уверенно наносил мазь, пока только с внешней стороны, но было ясно, что скоро станет очень больно. — Потерпи, — тихий шепот на ухо, легкий поцелуй в висок и утешающий приз в виде секундной заминки. Анатолий скривился, неловко дернулся и немного шире развел ноги, стараясь хоть как-то расслабиться. Больно. Палец осторожно вошел внутрь, холодная мазь слегка притупляла неприятные ощущения, но все равно это было достаточно болезненно. Наконец пытка закончилась. Мазь была отложена в сторону, а Матвей лежал рядом с ним, обнимая и ласково гладя по голове. Одеяло согревало усталое, напряженное от боли тело. — Я просил тебя дать мне сделать это самому. — Прости. Не мог оставить тебя одного. — Считаешь это нормальным – смазывать чью-то задницу? — Прекрати уже думать об этом. И да, я считаю нормальным помочь любимому человеку. Анатолий вскинул голову и посмотрел в глаза парня, темные, глубокие, полные заботы. — Ты думаешь, я поверю? Мы знакомы вторые сутки. Где ты тут видишь идиота, который клюнет на такую чушь? Я могу привлекать тебя хотя бы в том же сексуальном плане, но любовь… — Почему ты просто не можешь принять мои чувства!? – Матвей вдруг резко навис над Анатолием впиваясь взглядом в его лицо, словно стараясь что-то увидеть, но спустя мгновение он резко отстранился, слез с кровати и не оглядываясь вышел из комнаты. Мужчина с сожалением проводил его взглядом, ему нравилось лежать рядом с ним, чувствовать тепло его тела и ощущать легкую тяжесть руки, обнимающей его. Мальчишка. Осторожно свесив ноги с кровати, Анатолий попытался встать, как можно осторожнее, в этот миг дверь открылась и в комнату вошел Матвей, на лице было выражение раскаянья, похоже он уже успел передумать. Легкое изумление, когда он увидел Анатолия не в постели, сменилось паникой и парень бросился к нему, но замер, не зная, что ему делать. — Помоги мне одеться, — подсказал Анатолий. С этим проблем не возникло. Матвей сноровисто и ловко помог ему надеть удобную пижаму, которая не стесняла движений. Когда Анатолий отказался обедать в постели, Матвей без лишних слов поднял его на руки и отнес в гостиную, положил на мягкий диван, и уже туда принес тарелку с манной кашей. Мужчина скептически посмотрел на сие искусство кулинарии, но все же съел – а что ему еще оставалось? Состояние Анатолия не было таким уж и удручающим, боль болью, но он мог легко отказаться от гиперзаботы Матвея, если бы хотел. Вот именно – если бы… Внимание, беспокойство, ласка, тепло другого человека – все это было так приятно, что Анатолий не смог отказаться. Женщины всегда были на одну ночь, о семье Анатолий пока не задумывался, да и зачем ему это? Детей он терпеть не может, а жена привяжет его к себе кольцом, будет стоять над душой и вообще – сколько возни вокруг какой-то глупой церемонии – обмен колец и небольшой чмок перед алтарем. Сейчас ему было хорошо, уютно и легко. Он уже не так и молод, недавно перевалило за третий десяток, и он успел испробовать всевозможные виды удовольствия, искушенный чувством наслаждения он вдруг нашел что-то, что показало ему новый мир ощущений. Все правильно – он просто не мог отказать себе в этом – быть любимым, чувствовать заботу и близость другого человека. Боль? За все надо платить. Все правильно – взаимных чувств любви не было, мальчишка нравился ему, но как источник удовлетворения безмерных желаний. Наивность и простота молодого человека не давали увидеть во взгляде возлюбленного опасный холод, тот темный колодец, который брал, но никогда не возвращал… Ах, Анатолий, но ведь все не так просто! Любовь за любовь. Почему-то, когда нам кто-то признается, даже если этот кто-то не в нашем вкусе и мы никогда о нем не думали даже, то как только с его губ слетают заветные слова, что-то меняется. Надлом. Чувство, что вас кто-то любит, хочет быть рядом, может поддержать – очень дорого, слишком необходимо, оно притягивает, даже если мы сами этого не хотим. Безответная любовь? Да, конечно, но кто не уступит, если человек, который признался вам, делает то, что вам всегда хотелось получить от кого-то? Он рядом, он готов пойти для вас на все, говорит вам столь бесценные слова, ловит ваш взгляд, в любую минуту готов помочь, поддержать, улыбнуться, когда нужно и уловить шанс получить ваш поцелуй или хотя бы увидеть взаимность в ваших глазах. И он был удивлен тем, как сильно привязался к мальчишке. Через три дня полных заботы, чуткости и нежных «процедур», которые Матвей проводил каждое утро и вечер, столь же эротично и чувственно – мужчина уже не отпускал его от себя больше, чем на час. Когда же ему понадобилось съездить по делам, то он постарался закончить все как можно быстрее, опасаясь, что когда вернется, то никто его не встретит. Сам парень был доволен своим положением, ему предоставлялось все, что он только мог попросить, да вот только влюбленному молодому человеку нужно было только одно – Анатолий. Матвей легко согласился на роль домохозяйки-любимца, в конце концов, он видел прекрасный пример в виде Артура, который посещал их ежедневно, давая ему советы по «обращению с семейством Бердовых». Понять Артура Матвею было все-таки немного сложно, ведь тот был пассивом в постели, но активом в отношениях, полный нестандарт. Зато Анатолий с Артуром проводил беседы на таком уровне «углубленного курса» по предмету «Как стать геем», что Матвей невольно бледнел и сбегал на кухню. Слушать как Артур рассказывает серьезному Анатолию о всех видах удовольствия гомосексуальной жизни – было просто дико. Артур пришел и сегодня, в обществе Берда, конечно. Тот, наконец, перестал убивать Матвея взглядом и снизил уровень опасности до «пусть живет». Берд как-то резко сбавил обороты в рвении поставить Матвея на место, а брата вернуть в прежнее русло вполне нормальной жизни, видно дрессировка Артура действовала все сильнее. Жадный взгляд, что Слава бросал на своего любимца был настолько похотливым, что второй парочке становилось как-то не по себе – вдруг тот не выдержит и накинется на любимца, плевав на присутствие посторонних. Матвей был на кухне, когда к нему неуверенно подошел Берд и смущенно кашлянул, привлекая внимание. — Ты что-нибудь вспомнил из своего прошлого? – спросил он, в нерешительности замирая и нервно косясь в сторону гостиной, где сидели Артур и Анатолий. — Немного. Хотя это совсем не объясняет ни то, как я оказался на улице, ни то, кто я такой вообще. Какие-то странные воспоминания, лица, голоса людей, какие-то места, но все так размыто и путано, что я даже иногда сомневаюсь в них – может я их сам выдумал, — пожал плечами Матвей, подвязывая фартук и собираясь готовить. — Вот как. А фамилию не вспомнил? Матвей поджал губы. Он знал для чего эти расспросы – договор, по которому он мог оставаться в доме Анатолия, гласил, что он будет обеспечен всем, пока не вспомнит кто он. — Нет. Не помню. Похоже, Берд ему не поверил, потому что резко дернулся в его сторону, но отступил, как только услышал приближающийся голос Анатолия. — Мальчик мой, что у нас на ужин? И можно мне сегодня съесть не только суп, но и что-нибудь поплотнее? — А это ничего? — Все в порядке, мне намного лучше благодаря тебе, — улыбнулся мужчина, подходя и обнимая его за талию. Матвей весь осветился изнутри. Берд уже собирался по тихому слинять из опасной зоны, когда заметил устремленный на него взгляд брата. Внутри все похолодело, а в горле встал комок. Пока предупреждение. Безжалостный взгляд хладнокровного убийцы. Именно в этот момент Берд четко осознал, что он младше, слабее, менее опытен, а слухи о том, что Анатолий в узких кругах носит прозвище Белый Ассасин вдруг всплыли в памяти, вызывая неприятные мурашки. — Ну, любовнички, я пойду поиграю со своим котенком, — буркнул Слава, торопясь оказаться в относительной безопасности. — Только не в гостиной, портить мебель будете у себя дома, — миролюбиво отозвался Анатолий вновь концентрируя все внимание на своем личном питомце, который, тихо напевая, ловко шинковал что-то для салата.