Решиться сделать шаг 2

Анатолий долго слушал наставления врачей, прежде чем молча запустил в них табуретом. И именно в этот момент в палату вошли трое нежданных гостей. Матвей, игнорируя впечатавшуюся в стену в полуметре от его головы табуретку, прошел к кровати больного и неожиданно для всех со всей силы, с размаху, залепил мужчине пощечину, да такую, что Слава невольно поморщился и потер свою щеку, словно ударили его, а не брата. - Не смей так делать!!! Никогда больше! Анатолий так удивился, что даже не сразу ощутил боль. А когда она пришла, то болезненно сморщился и как-то совсем по-детски надулся. Он тут страдает, а ему же и пощечины? Обидно же. Врачи, сообразившие, что буйных в палате стало как-то многовато, быстро смотались, бормоча что-то про открытие дополнительного корпуса для психически неуравновешенных. - Ты хоть понимаешь, как я испугался? Я ушел на несколько часов из дома! Всего лишь на часы, не на день, не на неделю, на несколько часов! Я так спешил, что даже с матерью нормально не попрощался! Я хотел тебе все рассказать – кто я, откуда, как там оказался, все рассказать. А что я вижу? Анатолий злобно посмотрел на Матвея, и молодой человек прикусил язык. Он конечно зол, но самому самоубийцей становиться не хотелось. - Заткнись. Просто совпало. Бывает. Не нравится что я псих – катись отсюда. Матвея снова не держали ноги. Пошатываясь, он подошел к соседней кровати и сел на нее, благо она была пуста. - Я люблю тебя… Анатолий вздрогнул и весь поник, злости словно не было, он вдруг сел на кровати, потянулся и коснулся щеки Матвея. - Я тоже. Очень. Он успел сказать только это, как тут же повалился в бок, но Слава успел его подхватить и уложил обратно. - Тебе желательно меньше двигаться пока. Тебя промыли, но не думаю, что вся дрянь вышла. - Да. Конечно. Матвей успокоился и пересел на кровать Анатолия, осторожно сжал его руку и молча ждал продолжения. - Раз или два в год у меня случается… ммм… что-то вроде этого. - То есть? - Эм, ну я становлюсь как обкаченный нарик. Нервным, дерганным, тупым… когда я был подростком, то это случалось чаще. Срыв мог начаться с чего угодно. - Я его не раз уже ловил на этом, - влез в разговор Слава, - Но этого уже давно не было и я думал, что все прошло. А тут недавно заметил признаки вновь. И честно говоря, это я виноват. Матвей и Анатолий посмотрели на него, один удивленно, другой злобно. - Я хотел внушить ему, что ты ему не нужен. Я не думал, что игра затянется и он действительно… ну, станет к тебе цепляться. А он распсиховался. Короче, все случилось как тогда, когда я у него бритву отобрал из-за тройки в школе. - Т-тройки? – Матвей не знал смеяться ему или плакать. - Ага, ее родненькой. Он просто пришел из школы и заперся в ванной. Ну, я стучал, а потом открыл дверь – смотрю, а он с бритвочкой. Анатолий вдруг посмотрел на Артура, который совсем не внимал рассказу, видимо слышал уже. - Ты ему все рассказал? – набычился Бердов. - Я не ты, мне от своего котенка скрывать нечего, - пожал плечами Слава, - так вот, открыл я, значит, дверь… - Вынес он ее. Пинком, со всей дури. А стучал так, что зеркало со стены грохнулось, а он потом на меня это списал – мол, у братика опять помутилось и он буянил, - перебил Анатолий, притянув к себе Матвея и уложив его рядом с собой, положил голову на плечо и прикрыл глаза явно довольный. Матвею было натурально пофиг, что там делал Слава, он уже был на седьмом небе.Слава и Артур переглянулись. Разговоры можно отложить на потом, но оставлять этих двоих наедине они не собирались. Больница все-таки, тут люди нормальные. А эти два ненормальных на многое способны. Один на данный момент не адекватный в принципе, а второй от него заразился. - Матвей сегодня у нас переночует. Завтра приедем и проверим тебя. Анатолий весь затрясся и банально расплакался, цепляясь за Матвея. У него отбирают его мальчика! Как они посмели! Смешно и грустно, со стороны. Вот только Берд не был бы Бердом, если бы купился на этот маленький фонтан. Грубо забрав чумного и вялого Матвея у брата, который тут же стал искать взглядом, что бы такое запустить потяжелее, он быстро ушел, оставив Артура успокаивать буйного Анатолия. Как ни странно, Берд больше волновался за брата, чем за австрийца, зная нрав любовника, он был спокоен на его счет. Вскоре Артур их догнал, сказав, что Анатолий вполне готов ждать Матвея до завтра. Похоже, остальные гости нравного пациента совсем не волновали. … Анатолий пришел в себя быстро – за два дня. Просто – раз! И утром он уже был самим собой. Угрюмо поприветствовал Матвея, который с верностью Хатико пришел его проведать, позвонил в компанию, отдал различные приказы подчиненным, извинился перед братом и Артуром. Машину решил вести сам. Спокойный и собранный как всегда. Вот только… - Матвей, ты все вспомнил? – спросил Анатолий снимая пальто, положил ключи от машины на столик и посмотрелся в зеркало. - Д-да… - Что намерен делать? - Я… я бы хотел… - Говори прямо. - Я люблю тебя и не хочу расставаться. Не хочу висеть у тебя на шее. Я найду работу, закончу универ. Я понимаю, что не имею права здесь больше оставаться поэтому… Анатолий повернулся и притянул его к себе, невесомо, нежно обнял, как хрупкое, дорогое сокровище. - Иди к черту со своими принципами. Ты мне нужен весь и навсегда. Либо так – либо никак. Учись, работай, навещай мать, но никогда, слышишь, никогда ты не имеешь право меня оставить. Любой шаг – только с моего согласия, любое решение принимаем только вместе. И пошла на х.. твоя гордость. Ты мой. Матвей сглотнул – во рту резко пересохло. Вот теперь он сам стал беспокоиться за свой рассудок, слуховые галлюцинации это вам не шутки. А Анатолий вдруг замолчал, кажется, ожидая ответа. - Я… Ты… ты правда… - сумел выдохнуть он. - Что «правда»? – мужчина наконец посмотрел на него: огромные светлые глаза полные тепла. Хотелось таять. Улыбка, которую не смеет видеть больше никто, тонкие морщинки в уголках глаз, которые больше никто не смеет разглаживать поцелуями, нежная кожа, запах которой больше никто не имеет право чувствовать. - Ты сумасшедший, - Матвей улыбнулся, - безумный, раз решил, что я куда-то от тебя денусь. Губы на вкус оказались сладкими и мятными – вкус леденцов, которые так любит Анатолий. Терпкий, но сладкий запах одеколона на шее, такой горячей от поцелуев и покрасневшей от легких укусов. Дыхание рваное, горячее, ответное. К черту ткань, к черту одежду. Пуговицы мелкой россыпью летят в стороны, слышится треск дорогой ткани и низкий, протяжный, глубокий стон. К черту спальню! Диван скрипнул, когда два тела обрушились на него. Судорожное дыхание, прерываемое звуками поцелуев и тихими стонами-всхлипами. Бердов жертва? Нет, он хищник, только вот, он всего лишь тигр, а может и гепард, как посмотреть, а тот кто над ним – лев. Жадный, горячий, опасный, сильный. Нет возможности сопротивляться, нет сил отказать, когда столь властно требуют. Полное подчинение. Стройное тело выгнулось дугой, когда горячий язык прошелся по члену, гибко и умело находя самые чувствительные линии и точки, дразня и возбуждая. Стоны сразу стали громче и надрывней. Кусая губы, Анатолий дрожал, сам не замечая, как впивается пальцами в темные волосы любовника, но не для того, чтобы контролировать, а чтобы больше ощущать… Горячий, скользкий от смазки, твердый член скользил легко, подрагивая от каждой ласки языка, увеличиваясь от слабых, нежных покусываний, податливый и послушный, как ручной зверь. Но как только Матвей понимал, что мужчина на грани, он тут же прекращал ласки, не позволяя кончить раньше времени. Еще рано, хотелось большего, сильнее, жестче. Матвей замер, когда любовник вдруг притянул к себе его руку и взял в рот два пальца. Такой провокации парень не ожидал. Скрипя зубами, он постарался вернуть себе контроль – сквозь все тело пробежала волна возбуждения, как ток. Сдержаться почти невозможно. Подготовка была нужна, Анатолий был слишком тугим и напряженным. Мужчина еще не привык к этому. Но ждать было невыносимо. Слезы брызнули из глаз непроизвольно. Подготовка была слишком короткой. Слюна не лучший любрикант. Мужчина выгнулся, разводя ноги сильнее, чтобы хоть немного ослабить боль, и вот тут произошло что-то странное, то, что раньше он хоть и чувствовал, но очень слабо – невероятное наслаждение. От неожиданности он вскрикнул и дернулся, стараясь привыкнуть к новым ощущениям. - Слишком больно? – обеспокоенный шепот, горячее дыхание, коснувшееся искусанных покрасневших губ. - Повтори… еще раз, сделай это… снова, - голос настолько глубокий и страстный, что у Матвея в глазах потемнело, он застонал – этот голос пробрал его не хуже провокации с пальцами. Не веря в реальность происходящего, он стал вбиваться в тело любимого человека. Что-то изменилось – Анатолий метался под ним сильнее, чем обычно, развратно разведя ноги, не сводя с него затуманенного наслаждением взгляда, не сдерживая больше стонов. Ему приятно, ему нравится, он хочет еще. Уже когда казалось, что больше ничто не может быть великолепней и невероятней, Матвей услышал: - Только не останавливайся... люблю тебя… ... -… Северов Матвей Константинович. - Хмм, звучит, - Анатолий лежал на диване, привычно положив голову на колени Матвея, читал газету и попутно выспрашивал все, что его интересовало. - Брат? - Леша. Мама – Катерина. - Она знает обо мне? О нас? - Я сказал им, что ты мой спаситель и благодетель, больше они ничего о тебе не знают. - Может и к лучшему, - задумчиво произнес Анатолий, складывая газету и бросая ее на стол, даже не поднимаясь с колен, скорее наоборот, еще удобнее устраиваясь – чуть переполз повыше. Матвей стал нежно массировать ему голову, перебирая светлые волосы, чуть вьющиеся на кончиках. - Нет. Я им расскажу о тебе еще немного. А если ты не будешь слишком против – познакомлю вас. Анатолий вдруг слегка покраснел. - Я не против. Это ведь твоя семья… Матвей накинулся на него с поцелуями. Быть счастливым так просто. (Ну, еще бы)