Наша маленькая игра

В какой момент центральный участок полицейского департамента Детройта, уже столько лет бывший для детектива Рида вторым домом, стал полем битвы — Гэвин так и не понял. Не сказать, что раньше тут ничего не случалось, случалось, конечно: и нападения на сотрудников полиции со стороны особо буйных подозреваемых случались, и грызня между детективами за слишком перспективное дело, почти доходившая до перестрелки прямо на рабочем месте тоже случалась, и холодная война, например, между отделом убийств и отделом по борьбе с наркотиками случалась и не один раз. Но даже в эти моменты Гэвин в стенах участка, где в особо жаркие месяцы он проводил времени больше, чем дома, чувствовал себя в безопасности, зная, что, случись что серьезное, они, независимо от своих симпатий, встанут спина к спине и будут защищать друг друга до последней капли крови. Раньше. Теперь Гэвин не был уверен ни в чем. Вот только как это произошло он так и не… — Доброе утро, детектив, — мягкая, но крепкая ладонь обманчиво нежно прошлась по его плечам от края до края. Гэвин вздрогнул. А, вот как это случилось, точно. Никто не верил ему. Ни Фаулер, ни Андерсон. Даже Тина, смотря на мило улыбающегося ей андроида, смеялась и говорила, что если кто-то и сошёл с ума в этой комнате, где кроме них троих никого не было, то это только Гэвин. — Ну, ты посмотри на него! — махала рукой Чен. — Он же и мухи не обидит. Только преступников. Верно я говорю, Ричард? — Абсолютно верно, детектив Чен, — всё с той же услужливой — ублюдской! — улыбкой говорил андроид, мельком просматривая на Рида. В этом взгляде мелькал победный огонёк. «Никто тебе не поверит, Рид. Никто. Я уже давно отключил систему…». Выписавшись из больницы, Гэвин почти в тот же день рванул к Фаулеру, до крайней степени удивившемуся внезапному приходу детектива, которого он ожидал не раньше, чем через две недели. Собственно, выражение крайнего удивления не сходило с лица капитана в течение всего рассказа Рида, где он довольно эмоционально, приправляя речь отборным матом, рассказывал Фаулеру, как и из-за кого он вообще оказался в больнице. Сменилось это выражение лишь в конце, когда Гэвин закончил. Сменилось на громкий, такой несвойственный капитану смех и снисходительную улыбку. — Ну, ты и выдумщик, Рид, — хлопнул по столу ладонью Фаулер. — Видел я твоего «маньячного» андроида. Пока тебя не было, он блестяще два допроса провёл. Так что, нечего тут придумывать. Тебе бы в больнице ещё полежать. У тебя, кажется, сотрясение было? В тот момент Риду уже стоило понять, что его рассказу никто не поверит. Вот только надежда умирает последней, а в случае с Гэвином, видимо, только после него самого. Он был уверен, что если не Фаулер, то хоть Андерсон, который так долго общался с андроидами, который видел, какую хрень они могут творить, встанет на его сторону, и вместе они смогут настоять на утилизации этого пластикового шизика. Вот только хрен там. Хэнк слушал его, скептически вскинув бровь, и нет-нет, да поглядывал так любовно на сидящего напротив щеночка, по имени Коннор, который разве что только хвостом не вилял за отсутствием оного. Сука. — Рид, если твой андроид нормальный, не ведёт себя, как последний говнюк, вроде тебя, и не ведётся на твои подкаты, это не значит, что он программой поехал, — философски заключил Андерсон, когда Гэвин закончил свою гневную тираду о том, что RK900 его чуть не грохнул в том заброшенном здании. — Что?! — Рид почти задохнулся от возмущения. — Да я! Да я бы никогда! — Да что ты? — с паскудной ухмылкой, полной сарказма, переспросил Андерсон. — Да уже весь участок видел, как ты с ним заигрываешь и глазки ему строишь, так что хорош отпираться. Гэвин обомлел. Ведь когда-то, до того, как произошла вся эта хрень, и RK900 нахуй двинулся, он и правда оказывал ему порой слишком недвусмысленные знаки внимания. Блять, блять, блять! Это ещё и весь участок замечал! Теперь никто… теперь все будут думать, что он… блять. — Я принёс вам кофе, — проговорил андроид, ставя на стол стаканчик, исходивший паром и источавший слишком заманчивый аромат. — Ваш любимый. Чёрный, двойной эспрессо, без сахара. — Спасибо, — буркнул себе под нос детектив, даже не поднимая взгляда. Всякий раз, как андроид оказывался рядом, Рид словно цепенел. В голове тут же возникали картины того злополучного дня, заброшенное, разваливающееся здание, глухие шаги, глухое биение сердца и сумасшедший — безумный! — взгляд механических глаз. Гэвин с сомнением посмотрел на стаканчик и немного отодвинул его от себя. Хрен знает, что эта сука пластиковая могла туда подмешать. Снотворное? Рид вырубится, а очнётся уже связанным в каком-нибудь подвале наедине с этой механической тварью и его поехавшей программой. А, может, не снотворное, а чего ещё похуже? За годы работы в полиции он полным-полно всякой такой хрени видел: без вкуса и запаха, так, что выпьешь — и не поймёшь, пока на следующей день в ванной со льдом и пустотой на месте одной из почек не проснёшься. RK900 превратил его из самоуверенного и вполне довольного жизнью мужчины в самом расцвете сил в гребаного параноика, который от любой тени шарахается, боясь различить на ее виске алеющий диод. А так как никто его словам не верил, избавиться от андроида не было никакой возможности. — Вы не хотите кофе? — интонация спокойная, но голос пробирал до костей, как февральский пронизывающий ветер. Рид поднял взгляд и встретился с глазами, чуть светлее своих, с блеском, тем самым, который он видел в том заброшенном здании, который видел в больничной палате, который боялся однажды вновь увидеть слишком близко. Так близко, что ни убежать, ни спрятаться от него не выйдет. — Нет, я уже пил его с утра, — коротко, сглотнув вязкую слюну, прохрипел Гэвин. Голос как-то резко подвёл своего владельца. Взгляд андроида был проникающим, выжидающим, недоверчивым. Но он лишь кивнул и отвлёкся на раскрытое в терминале дело. Если избавиться от RK900 не вышло, единственным выходом оставалось избегать его. Как можно дольше и лучше. До тех пор, пока не наступит вечер, и Гэвин сможет укрыться сначала в машине, а потом в доме. Рид установил новые замки, особенно крепкие. Продавец обещал, что даже при взрыве или землетрясении, от дома может ничего не остаться, но этот замок будет держаться. «Лучше бы это было правдой», — подумал Гэвин, когда впервые ключ немного туго щёлкнул в замочной скважине. Сбегать и скрываться от напарника у Рида получалось на удивление удачно. За эти дни RK900 лишь однажды удалось оказаться с ним наедине. Гэвин тогда задумался и не заметил, как остался в раздевалке полицейского участка совершенно один. Стоило ему это осознать и судорожно захлопнуть шкафчик, как его тут же крепко и больно приложили скулой о дверцу и вжали все остальное, полуобнажённое тело в холодный металл. Сквозь собственное болезненное шипение Рид различил над ухом не менее холодный и металлический голос. — Я так соскучился, детектив, — всего лишь отзвук, но так хорошо различимый: безумный и опасный. — Сука… — Зачем же так грубо? Я терпеливо ждал вашего возвращения, а вы так холодно меня встречаете… Кончик пластикового носа коснулся границы роста волос у самой шеи, и на побежавшие по телу мурашки Рид отреагировал хриплым рыком, в ответ получив довольную усмешку, искусственным дыханием обжегшую шею. — Вы тоже соскучились, я чувствую это, Гэвин, даже не думайте отрицать. Как это обычно говорится? Ах да, поедем сегодня к вам? Хотя, ждать так утомительно, — шёпот, словно человеческий, становился все быстрее, обволакивал ушную раковину. Крепкие механические руки держали его намертво, не давая даже возможности вырваться, вывернуться, убежать. — Как удачно, что в раздевалке нет камер, правда? Нас никто не услышит и не увидит. — Ебнувшийся пластик… — прохрипел Гэвин и дернулся, резко, сильно, вот только бесполезно. Его приложили об дверцу шкафчика ещё сильнее, чем прежде. Больно, как же, блять, больно. — Как можно быть таким грубым? — Рид не услышал — почувствовал свихнувшуюся ухмылку прямо у своей шеи. А сразу после — как крепко и болезненно, словно с тихим хрустом в кожу крепко впиваются чужие зубы. Не для того, чтобы оставить след, а чтобы выдрать кусок плоти, прогрызть артерию, напиться кровью, как грёбаным тириумом, — не меньше. Гэвин с огромным трудом удержал резкий крик на самой границе горла, он дернулся, но руки на его теле сжались сильнее — останутся синяки, много синяков. — Отпусти меня! — голос сиплый, почти отчаянный, почти умоляющий. — Вы ведь сами этого не хотите, я прав? — и снова усмешка, а за ней, не извиняющееся, но дразнящее прикосновение языка от самого основания шеи и до мягкой мочки. Гэвин вздрогнул, ощутимо, всем телом, так, что не скрыть, и в ответ вновь получил холодный смешок. — Вот именно. Хотите быть в моих руках, Гэвин? Хотите быть моим? — быстро прошептал андроид и уже вновь склонился к шее, но звук открывающейся двери, заставил его остановиться и отпрянуть. Потеряв давление, Рид тут же отлип от шкафчика и успел поймать обещающий продолжение взгляд от RK900, покидающего раздевалку. Ему нужно быть осторожнее, ему нужно быть внимательнее. На следующий день к новому замку в доме прибавились пуленепробиваемые окна, запирающиеся изнутри на крепкую защелку. Никакой электроники, всё механическое и крепкое. Что угодно, лишь бы не быть застигнутым врасплох свихнувшимся роботом. — Рид! Гэвин, ушедший в свои мысли, снова вздрогнул, когда прямо над ухом раздался грозный голос. Капитан. Все лучше, чем… — Да? — Поздравляю с двумя удачно раскрытыми делами, — Фаулер говорил так, будто отчитывал, несмотря на смысл слов. — Ты уже недели две сверхурочно работаешь. Возьми отгул завтра. Тебе полезно. — Нет, я… — Гэвин замялся. Непонятно, как, при всём творящемся пиздеце, но у него получалось раскрывать дела. Работа была одной из немногих вещей, на которые он мог отвлечься, чтобы не думать снова и снова о поехавшем программой андроиде. — Никаких возражений. Пошёл вон из участка, и чтобы раньше понедельника я тебя не видел, — заключил капитан тоном, не терпящим возражений, и удалился в сторону своего кабинета. Рид не решался поднять взгляд — знал, что наткнётся на ничего хорошего не предвещающий блеск механических глаз. Учитывая выходные, целых три дня детектив рискует не появляться в участке, RK900, что очевидно, не в восторге, учитывая, насколько он на нем повернут. Теперь нужно лишь выждать момент, и тогда… — Ричард, — Фаулер отошёл недалеко и обернулся, подзывая андроида. — В мой кабинет. Для тебя есть дело. С трудом сдержав вздох облегчения, Гэвин проводил косым взглядом андроида и, как только полы его белого пиджака скрылись за стеклянными дверями, тут же схватил куртку и, чуть не перевернув стул, рванулся прочь из участка. Совсем немного — пересечь холл, растолкав столпившихся посередь дороги коллег, вылететь из участка, сопровождаемый их недовольным бормотанием вслед, парковку — черт, он всегда говорил, что хочет место поближе, так нет, всегда в самом дальнем и неосвещенном углу — и вот он уже у машины. Осталось только вытащить ключи — сигнализации нет, он не доверяет уже никакой электронике — всунуть в замок и… Крепкая рука сомкнулась на плече и, резко развернув, толкнула так, что от удара об машину, весь воздух разом вышел из лёгких. А в полутьме стоянки светил, освещая половину ледяного лица, голубой диод. — Уже убегаете, детектив? — мягкий, но настораживающий голос обволакивает, при этом наждачкой проходясь по коже. — У меня отгул, официальный, — рыкнул, ощетинившись, Рид. Совсем немного не успел. Черт, он был так близко. — Вы избегаете меня с тех пор, как выписались из больницы, — RK900 подступил вплотную, прижимая сопротивляющегося Гэвина к машине, вжимая в неё, ставя ногу между его. Слишком близко и опасно интимно. Рид изобразил все отвращение, на какое было способно его лицо. — И вот сейчас у нас есть возможность побыть вместе… — губы андроида изогнулись в хищной ухмылке, — поиграть… а вы снова сбегаете. Меня это расстраивает. — Да мне похуй, что тебя там расстраивает! — вскинулся Рид и был прижат ещё сильнее, ключ, оставшийся в дверце, охеренно больно упёрся в бедро. — Мой грубый детектив, — хрипло мурлыкнул андроид и провёл языком по щетинистой щеке. — Отъебись, — оскалился Гэвин, отодвигаясь настолько, насколько вообще было возможно в этой ситуации. Андроид замер, когда кончик его языка коснулся виска, подцепил соленую капельку пота, появившуюся несмотря на прохладное время года. Он отстранился так же неожиданно, как и поймал Рида. Подарив детективу хищную улыбку, он бросил на прощание «Приятных выходных» и ровным шагом удалился в сторону участка. Гэвин, не будь так напуган, не спотыкайся его зашедшееся сердце на каждом ударе, разумеется, задумался бы о резком изменении в поведении андроида. Но сейчас он, сломя голову, вжимая педаль газа в пол, стирая шины об асфальт дороги, мчался в сторону дома, думая лишь о том, как оказаться подальше отсюда, подальше от участка, от этого ебанутого куска пластмассы. Скрыться, спрятаться, запереться в своей крепости — что угодно, лишь бы не ощущать, как синтетическое безумие дышит тебе в шею. Рид затравленно оглядывался, вылетая из машины, ключ, который никак не мог попасть в скважину, мелко подрагивал в пальцах. Под характерное «Блять!» замок все же поддался, но выдохнуть Гэвин смог лишь в тот момент, когда крепко запер входную дверь и проверил все окна. Все закрыто, каждая защёлка, каждый замок. Не пробраться, он один. В безопасности. Наконец. Чтобы унять дрожь в пальцах, пришлось выпить. Один бокал отвратительно тёплого виски, второй, третий, но, кажется, он слишком взвинчен, чтобы алкогольный дурман хоть немного затуманил рассудок и заставил расслабиться. Единственное, чем смогла помочь гремучая смесь из виски и стресса, граничащего с нервным срывом, так это тем, что Рид вырубился мертвецким сном в то же мгновение, как его голова коснулась подушки. Впервые за последние недели он спал крепко, не просыпаясь каждый час, чтобы проверить, всё ещё ли он один в своём доме. Сон развеивался медленно, сползал так лениво, неохотно, тягуче, как скользят по щеке не желающие разбудить прикосновением пальцы, как дымом растворяется в комнате тихое искусственное дыхание, как волнами в темноте растекается голубоватый свет… Стоп. Рид резко распахнул уже приоткрытые глаза, и вместе с новым выдохом у самого основания горла застыл крик. Тонкий механический палец предупредительно лег на его губы, а ещё один андроид прислонил к своим в блядски пугающем именно сейчас жесте. «Тшшшш», говорил он, говорила его довольная ухмылка, уголок которой так безумно сейчас изгибался. Рид почувствовал, как по спине пробежал леденящий позвонки холодок. В комнате было по-прежнему темно, и лишь диод освещал половину андроидского лица. В одно мгновение Риду показалось, будто скрытый тенью глаз RK900 опять залило дегтярно-черным, и в нем, как и тогда мелькнул безумный огонёк. Показалось, просто показалось. Стоило первому оцепенению пройти, как Гэвин тут же дёрнулся и обнаружил, что привязан к кровати достаточно крепко, чтобы ни ногой, ни рукой не дотянуться до андроида. — Отпусти меня! — рыкнул он хрипло, для верности дёрнувшись ещё раз. — И вам доброй ночи, детектив, — почти мурлыкнул RK900. — Вы так быстро проснулись. — Какого хуя ты делаешь в моем доме?! — грозный, резкий голос так и сквозил неконтролируемым страхом. Гэвин скалился, пытаясь прожечь взглядом андроида, но тот лишь шире ухмылялся. — У вас законный выходной. А я не настолько садист, чтобы вытаскивать вас в такой день из дома. Вот и решил, что мы могли бы поиграть и здесь. Как вам идея? По-моему, великолепная. — Пошёл ты нахуй со своими играми! Быстро отвяжи меня! Взгляд андроида стал на удивление ласковым, таким обычно смотрят на маленьких капризных детей, которые, несмотря ни на что, продолжают требовать конфетку перед обедом. — Я бы мог это сделать, конечно. Но, знаете, я так старательно вас привязывал, поэтому, пожалуй, повременю с этим. — Сволочь! — с очередным рывком веревки только крепче впились в кожу запястий, и Рид невольно прошипел от боли, чем вызвал тихий, леденящий кровь смешок. — Знаете, что мне в вас нравится? — прошептал андроид, выуживая из кармана нож-бабочку, блеснувший в отсвете луны, пробивающейся сквозь задернутые шторы. Гэвин видел его в руках андроида не раз: RK900 время от времени вертел нож в пальцах, выделывая всякие трюки, якобы для калибровки систем, но Рид никогда в эту хуйню не верил. Особенно теперь. — Вы до последнего продолжаете сопротивляться. Даже когда видите, что выхода нет. Вы готовы были погибнуть, но не сдаться мне тогда, в том доме, помните? С этими словами острый кончик ножа аккуратно коснулся линии подбородка. Рид рефлекторно дернулся и замер, боясь сделать хоть одно неверное движение. Широкая ухмылка обнажила край белоснежных зубов андроида. — Когда я это увидел, то понял, что влюбился окончательно. Сильный, непокорный, своевольный. Разве не совершенство? Будь все по-другому, Гэвин, вероятно, повёлся бы на эти слова, что сладким мёдом окутывали мысли, но сейчас единственное, о чем он мог думать, так это о том, как сбежать от свихнувшегося к хуям андроида. Да, страх зачастую портит всю романтику. Нож, не оставляя следов, а лишь обозначив своё присутствие, заставив детектива судорожно сглотнуть, скользнул от подбородка к шее, прошёлся по тонкой коже, под которой проступала вена и остановился у ворота домашней футболки. Испуганный, почти затравленный взгляд Рида бегал от лица андроида к его руке, насколько была возможность. Что он собирался делать дальше? Убить его? Порезать этим грёбаным ножом?! Что?! — Уверен, что под одеждой вы также совершенны. Но хочу убедиться, вы ведь не против? Разумеется, желание Рида или его отсутствие RK900 не беспокоило совершенно. Он сжал край футболки рукой, натягивая ткань, и резким движением разрезал её от самого ворота. Из горла Гэвина вырвался неконтролируемый крик, а на обнажившейся под футболкой коже показалась полоса — точный след от ножа — медленно начавшая терять очертания из-за сочащейся крови. — Блять! — взревел Рид, дергаясь, что было сил, и жмурясь от ужасной боли. В ответ ему раздался лишь легкий смешок. — Да, так я и думал, совершенство. С этими словами андроид склонился ниже и, не смотря на всё сопротивление Гэвина, стал медленно, тягуче, слизывать выступающую кровь от мечевидного отростка и до самой ключицы. Болезненный стон Рид каким-то чудом сдержать смог — с губ сорвалось лишь приглушенное шипение. За годы работы в полиции Гэвин научился терпеть боль. Но не страх, который теперь кровью стучал в ушах, не давая подумать и сосредоточиться. Попытавшись успокоиться хоть немного, Рид, вместо того, чтобы дернуть руками, как раньше, насколько было возможно, ощупал пальцами веревку, которой был связан. Завязано крепко, но если попытаться… да, точно! Он дотягивается до узла. Немного сноровки и может получиться. Но нужно время, нужно быть незаметным. Может, отвлечь его? Бесполезно. Точно бесполезно. Хорошо, может, подыграть? Это поможет выиграть хоть немного времени. Боль медленно прекращала застилать глаза. Понять бы до конца, чего от него хочет этот ебнувшийся андроид: убить или… — Что тебе надо от меня? — приглушенно выдохнул Гэвин. Его грудь быстро вздымалась, принося новую боль, заставляя чёрные в слабом свете капли сгущающейся крови лениво стекать по бледной коже. — А вы до сих пор не поняли? — RK900, всё так же безумно улыбаясь, провёл кончиком пальца по груди детектива, вырисовывая кровью идеально ровный кружок вокруг его соска, будто повторяя форму диода, что теперь красным пылал на виске. — Мне нужны вы. Целиком. И без остатка. Великолепно, блять. Рид почувствовал, как последние слова андроида холодком пробежались по затылку и липким страхом расползлись по спине. Подыграть… сейчас эта мысль показалась одновременно безумной и единственно верной. — Тогда… — Гэвин хрипло выдохнул, пытаясь сдержать дрожь в голосе, — чего ты ждёшь? RK900 выгнул бровь удивленно, и, не говоря больше ни слова, упёрся сжимавшей нож рукой о кровать справа от Рида, наклоняясь и прижимаясь жадным требовательным поцелуем к высохшим от ужаса губам. Гэвин зажмурился, подавляя рвотный позыв от ставшего поперёк горла страха, и ответил на поцелуй. Почувствовав это, андроид запустил свободную руку во взмокшие волосы Рида, натягивая, заставляя детектива запрокинуть голову, одновременно проникая языком меж раскрывшихся на вдохе зубов. Нужно подыграть, поддаться, чтобы он поверил. Потом отплюёшься, Гэвин, хоть мылом горло выскребешь, — говорил он себе, — а пока терпи. И он терпел. Касался, отчаянно, почти искренне своим языком чужого, отдающего пластиком, делающего тошноту только сильнее. Зато это позволило пальцам детектива скользнуть к узлу, мышцы на руках напряглись, но лишь слегка — нельзя дать этому больному ублюдку заметить, ни в коем случае. Рид зацепился за веревки и стал медленно, методично оттягивать их друг от друга, проверяя, в какую сторону идёт легче. Оставив нож на кровати, андроид, не прерывая ставшего болезненно страстным поцелуя, проник пальцами под растянутую резинку домашних штанов, под которыми не оказалось белья. RK900 усмехнулся сквозь поцелуй и уже хотел отстраниться, чтобы бросить какой-нибудь комментарий, но Рид не позволил ему. Он рванулся за искусственными губами и утянул обратно в поцелуй. Если андроид хоть на мгновение отвлечется, то может заметить попытку Гэвина отвязаться и тогда пиши пропало. Слава всем богам, RK900 лишь сильнее натянул волосы в своей руке и прижался телом к груди детектива, срывая с его губ болезненный стон. Боль на мгновение вновь затуманила разум, но тут крепкие пальцы андроида коснулись наполовину напряженного члена, и стон превратился в тихое шипение все в те же ненавистные губы. Гэвин чувствовал лишь страх и боль до этого самого момента. И только теперь он понял, что от поцелуя, такого страстного и жесткого начал возбуждаться и, черт возьми, это было нихуя не вовремя. Да, Риду нравился его напарник. Когда-то. До того, как случилась вся эта хуйня. Теперь он был уверен, что не испытывает по отношению к свихнувшейся кофеварке ничего, кроме ненависти и отвращения, однако его тело было совершенно другого мнения. И теперь, преодолевая не только боль, но и неуместное возбуждение, концентрироваться стало в разы сложнее. Тем не менее, один из концов веревки всё-таки поддался, и Рид, потянув его, почувствовал, как слегка, но всё же ослаб узел. Отлично, надо продолжать в том же духе. Гэвин двинул бёдрами навстречу механической руке почти инстинктивно, выхватывая воздух сквозь едва приоткрытые искусственные губы. Обхватив пальцами уже заметно отвердевшую плоть, RK900 начал быстро и грубо, под стать поцелую, двигать рукой. — Блять, — невольно рыкнул Гэвин, но его тут же заткнул чужой язык, уже вовсю изучающий его рот. Ещё немного, черт, ещё чуть-чуть. Только так Рид мог успокаивать себя и разгорающееся внутри желание. Он дёрнул веревку сильнее, заодно всем телом подавшись навстречу андроиду, чтобы не вызвать подозрений. RK900 счёл это движение мольбой и продолжил с большей увлеченностью. А узел на веревке тем временем развязался, и Гэвин понял, что нужно лишь одно резкое движение, чтобы высвободиться, вот только придавленный телом андроида и с его же рукой на собственном члене он, даже освободившись, мало что сможет сделать. Нужно что-то ещё придумать. Мысли лихорадочно бились о черепную коробку вместе со стучащей в висках кровью. И на ум пришла одна единственная, рискованная и сумасшедшая идея. Права на ошибку у него нет. — Заебал, — прошептал он в увлечённо целовавшие его губы. Андроид отстранился лишь на мгновение, готовый продолжить чуть ли не с большим рвением. Гэвин сглотнул, ловя на себе одержимый взгляд и попытался сделать голос максимально самоуверенным и наглым. — Заебал тут играться. Давай, трахни меня уже, или тебе нечем, тупая железка? Кажется, он сам свихнулся. Ведь никто на свете в здравом уме не позволил бы себе так говорить с андроидом, и без того собирающимся тебя изнасиловать и, скорее всего, прикончить после. Мгновения, в течение которых RK900 внимательно изучал детектива, растянулись для Рида в часы невыносимого ожидания и без конца крутящегося в голове вопроса: «Он поверил? Он ведь поверил?». Лишь бы на лице этого вопроса не отразилось. Сейчас на нем была лишь самодовольная и приглашающая улыбка, и кто бы знал, боже, каких усилий Гэвину стоило ее сохранять. Когда острый уголок губ андроида изогнулся в безумной ухмылке, Рид одновременно почувствовал, как беспомощно холодеют пальцы, за мгновение до этого готовые рвать веревки, и как из груди рвётся вздох облегчения. Поверил. Все-таки поверил. — Если мой детектив так хочет, — сладко прошептал андроид и, оставив в покое Рида, сдвинулся к его ногам, быстро и ловко расправляясь со стягивающей их веревкой. У Гэвина было всего несколько секунд, и они начались прямо сейчас. Забыв обо всей боли, спасибо адреналину, Рид резко дернул руками, выпутываясь из веревки. Разумеется, это движение не осталось незамеченным, но к тому моменту, как RK900 обернулся, Рид уже крепко сжимал рукоять оставленного без присмотра ножа. Ему хватило одного точного движения, чтобы острие почти до середины вошло в мгновение потемневший механический глаз. Андроид отшатнулся, больше от неожиданности, ведь боли испытывать не мог, позволив Гэвину окончательно выпутать ноги. Рид рванулся с кровати в сторону выхода. Запутавшись в затёкших ногах, он врезался плечом в дверной косяк и почти взвыл от боли. Но даже слегка дрожащие руки не подвели: он распахнул дверь и выбежал в коридор. Вниз, на первый этаж, к спасительному выходу, быстрее — к машине и прочь отсюда. Вот только с лестницей удалось справиться хуже, чем с дверью. Нельзя было так быстро бежать: споткнувшись на крайних ступенях, он лишь в последний момент успел ухватиться за перила, чтобы не полететь вниз. Сквозь стиснутые зубы вырвалось новое болезненное шипение: кажется, он умудрился получить растяжение. Блять, да как же вовремя! Раздавшийся сверху звук откидываемого на пол ножа, заставил забыть о любой боли. — Гээээээвин, — протянул тихий, нихуя хорошего не предвещавший голос. — Вы ведь не думаете всерьёз, что я по собственной невнимательности так слабо завязал верёвки? — Блять, — рыкнул под нос Рид, поднимаясь и, преодолевая себя, поспешил к двери, к спасению, слегка подволакивая повреждённую ногу. Эта мразь опять играла с ним, как с грёбаной подопытной крысой. Даже в темноте Рид прекрасно ориентировался в собственном доме, поэтому быстро достиг двери и дернул, что есть силы. Заперто. Ну, конечно, блять! Он только вечером запирал свой охеренный замок, чтобы эта механическая тварь не пришла, и что в итоге? Бесполезный хлам, прямо как… С лестницы раздался звук медленных, вальяжных шагов, каждый из которых заставлял сердце биться все глуше. Гэвин ещё дрожащими пальцами кое-как нашёл запасные ключи в комоде рядом и уже пытался вставить их в дверной замок, когда услышал все тот же мягкий, но до самых недр пронизывающий голос. — Я заметил у вас на двери новый замок. Качественный, прочный. Но такие, знаете ли, очень легко клинит. — Нет, нет, блять, нет! — судорожный шёпот был почти не слышим. Рид изо всех сил, стирая пальцы о ключ, пытался провернуть его и открыть дверь. Вот только хрен там. Не поддался. Нужно было думать, что делать — и быстро. Шаги, хоть и медленно, но неминуемо приближались. Сначала — схватить лежащий в той же тумбе запасной пистолет. На своё счастье Рид постоянно забывал отнести его в комнату, хотя давно собирался. Холодная рукоять легла в скользкую от пота ладонь и на секунду словно бы отрезвила помутнённое страхом сознание. Гэвин быстро проверил магазин. Полный, отлично. Дальше — на кухню, самая дальняя комната в доме. А уже там — через окно и задний двор к спасению. Хоть как-нибудь. Он рванулся в сторону и боль, пронзившая голень, огнём прошлась по всей ноге, вплоть до бедра. Риду пришлось закусить свободную руку, лишь бы не взвыть и не привлечь внимания. Судя по звуку, эта свихнувшаяся мразь спустилась с лестницы. Гэвин не сомневался, что андроид отлично видит в темноте, но пока у Рида в руках пистолет и он может нажимать на спусковой крючок — сдаваться он не собирается. Нет, не в этой жизни. Не этой твари. — Сегодня мы играем в прятки, Гэвин? — звук этого голоса кровью отдавался на языке. — Мне это нравится. Правда, у вас в доме не так много мест, где можно спрятаться. Боюсь, игра закончится слишком быстро. Опять. Все это повторяется снова. Разве не должно быть легче, после первого раза? Разве не должен страх своими липкими холодными пальцами слабее сжимать горло и гладить затылок? Почему Рид снова прячет каждый новый вдох, лишь бы не привлечь внимания? В прошлый раз он сиганул с третьего этажа, пусть и не по своей воле, так почему сейчас трусливой собакой жмётся к холодильнику, боясь пошевелиться? Потому что здесь некуда бежать. Потому что у него располосована грудь, повреждена нога и какого-то гребаного хера, видимо, поддерживаемый адреналином, внизу живота сжимается комок нерастраченного возбуждения. Блять. Просто… блять. Других слов не находится. Когда тихие, шуршащие, как опавшая листва шаги раздались у входа в кухню, Гэвин замер, прижав к груди пистолет. Всё, как тогда. Вот только теперь у него полный магазин и, если понадобится, он выпустит в двинувшийся кусок пластмассы его весь, не жалея. — Я слышу, как вы дышите, детектив, — в отзвуке — очевидно довольная ухмылка, от которой сильнее начинала ныть рана на груди. Мокрые волосы так гадко прилипли ко лбу. Рид нервным жестом откидывал их раз за разом, чтобы видеть хоть жалкие отблески света уличных фонарей, просачивающиеся сквозь неплотно задернутые шторы. Окно. За ним — свобода. А за окном, где-то там, он даже точно не знает где, блядская канадская граница — Рид готов бежать уже туда, хотя всю жизнь ненавидел Канаду. Когда шаги стали глуше, отдалившись, Гэвин позволил себе тихий выдох облегчения. Убедившись, что нигде нет алого отсвета от диода, он, пытаясь не прихрамывать, почти резво метнулся к окну, даже пистолет отложил на подоконник, чтобы быстрее открыть и вылететь на улицу тут же. Он почти ощущал на коже свежий порыв воздуха, когда брался за ручку окна. Одно движение — и он спасён, всего одно… — Окна у вас тоже клинит, — раздалось у самого уха. Гэвин даже вздохнуть не успел, когда его в один миг развернули, схватили за шею и резко прижали к окну. Кислород оказался перекрыт крепко и точно. Рид жадно ловил губами бесполезный воздух, метался, рвался птицей в чужих руках, царапая короткими ногтями механическую ладонь. Андроид смотрел на него с маньячной ухмылкой. Глаз, куда попал ножом Гэвин, в грязном свете фонарей казался ещё чернее, а растекшийся по щеке слезой тириум, походил на гребаный мазут. — Вы не учитесь на собственных ошибках, Гэвин. Это очень плохо, — промурлыкал RK900, даже не пытаясь отцепить от себя руки Рида, все равно держал он крепко — не вырваться. Мир как-то слишком быстро стал плыть перед глазами. Гэвин попытался пнуть андроида, но лишь болью отдалась поврежденная нога, о которой он успел забыть. — Представляете, я бы мог вас убить. Точнее, ещё полминуты и наступит кислородное голодание, за ним обморок, потом судороги, потом… Даже не представляю, насколько это ужасно. Но ведь я люблю и вас, и нашу игру, и не желаю, чтобы она заканчивалась так быстро. На этих словах пальцы андроида вокруг ридовской шеи начали медленно разжиматься, по капле впуская кислород в изголодавшиеся легкие. С первым же вздохом Гэвин закашлялся, и даже опал на колени, стоило RK900 его отпустить. — Давайте я снова дам вам небольшую фору, — проговорил андроид, отступая и отворачиваясь от пытающегося откашляться Гэвина. — Пары минут вам хватит? А то в этот раз я слишком уж быстро вас нашёл, мне стало почти скучно. Предлагаю вам бежать в подвал, там… RK900 остановился на полуслове, услышав, как у самого затылка щелкнул взведённый курок. У Гэвина всё ещё немного плыло перед глазами, ему было больно стоять, а воздух жёг легкие и горло, но он изо всех сил сжимал рукоять пистолета, как утопающий сжимал бы спасательный круг. Андроид развернулся медленно, без единого резкого движения. Дуло пистолета теперь было направлено четко посередь пластикового лба. Гэвин дышал рвано, поверхностно, смотря четко в безумные глаза RK900. Сейчас лишь они выдавали его истинную сущность. В остальном он казался абсолютно спокойным и даже будто равнодушным. — Вы ведь этого не сделаете, детектив, — заявил уверенно, так, будто заряженного пистолета рядом с его лбом не было вовсе. — И что же меня остановит, позволь узнать, — прохрипел Гэвин, прищуриваясь слегка. У этой твари не может быть больше никаких трюков в запасе, он ничего не сделает, кажется, Рид близок к тому, чтобы, наконец, победить. Стойте. Победить? Он ведь не начал сходить с ума, как и этот ублюдок? Нет, нет, точно нет. — Вы с трудом дышите, ноги вот-вот подогнутся. Растяжение, верно? — андроид не двигался с места, но детективу вдруг захотелось отступить на шаг. Благо, за ним было лишь окно, которое даже при всем желании он разбить не сможет. Пуленепробиваемое стекло, чтоб его. — Даже пистолет у вас в руках подрагивает. А ещё, что самое главное… — легкая ухмылка и быстро пробежавшийся по тонким губам кончик языка. — Вы сами этого не хотите. Гэвин хрипло ухмыльнулся. — Поспорим? — и нажал на спусковой крючок. Вспышка от выстрела ослепила Рида не так сильно, как адская боль в плече, последовавшая мгновенно. То, как хрустнул плечевой сустав, Гэвин не услышал за собственным воплем. В руке вместо потеплевшей рукояти пистолета была холодная пустота, рот медленно наполнялся отдающей металлом кровью от прокушенного языка, но впечатанный лицом в дверцу холодильника детектив, практически не ощущал этого. Сейчас он не чувствовал ничего, кроме боли и готов был молиться, чтобы перестать чувствовать окончательно. Тихий рык, обжегший ухо, слышался словно бы издали. — Вы играете не по правилам, Гэвин. Я не собирался вас убивать, а вы чуть не прострелили мне голову. — Пошёл ты, — только и смог прохрипеть Рид, когда пластиковые пальцы коснулись ещё свежей раны на груди. Резкое движение — и запекшаяся кровь была содрана, а короткие ногти впились в ровные края пореза. И без того разрушенную тишину вновь разорвал глухой крик. — Что ж, раз вы играете не по правилам, то и я буду жульничать, — хмыкнул андроид и отстранился, но лишь на секунду. Рид слышал, как на пол с кухонного стола полетела посуда, а точнее, он сам сшиб её своим телом, когда андроид бесцеремонно кинул его на этот стол. Резкий, сильный удар о деревянную поверхность выбил из груди весь воздух, а только-только зажившая спина напомнила, что врач запретил беспокоить ее ещё несколько месяцев. Несколько бесконечно долгих мгновений Рид не мог сделать ни единого вдоха, как рыба, выброшенная на берег. В глазах потемнело окончательно, вот только та же пресловутая боль, затмившая все остальное, напоминала, что он всё ещё жив. А жаль, блять. Первым в темноте кухни он увидел красное размеренное мерцание. Правая рука не слушалась, дай боже, чтобы это был вывих, а не перелом. Хотя сейчас… сейчас это уже неважно. На попытку подняться, позвоночник отреагировал абсолютно четким протестом. Блять. — Вы знаете про особенности тириума, детектив? — и вновь этот блядский мягкий голос где-то в стороне и сверху. Хотелось самолично порвать барабанные перепонки, чтобы перестать его слышать. — Он входит в состав красного льда, если вам интересно. А ещё токсичен для людей, как и любой наркотик, впрочем. До слуха Гэвина донёсся тихий звон металлической пряжки. — Какого… — он попытался подняться, но вновь с болезненным стоном упал обратно на стол. — При отравлении им, — невозмутимо продолжал андроид, — происходит временная дестабилизация выработки гормонов. У людей реакция разнится, но считается, что наступающее состояние похоже на сильное опьянение, смешанное с крайней эйфорией. Кружится голова, тошнит, подводит вестибулярный аппарат. Говорят, даже галлюцинации бывают. Какие-то чувства притупляются, какие-то становятся острее, появляется ощущение некоего полёта, — последние слова андроид произнёс почти мечтательно. — Последствия, как и действие, разнятся, но до летального исхода ещё никогда не доходило. Хотя, разумеется, все зависит от дозы. Довольно противоречивый эффект, не правда ли? — Что за хуйню ты несёшь… — простонал Рид, не оставляющий попыток подняться. Он перевёл взгляд на подступившего к нему андроида, на его сумасшедшую ухмылку и абсолютно, окончательно двинувшийся блеск в глазах. — А ещё, как и прочие наркотики, тириум притупляет боль. А вам сейчас, наверное, ужасно больно… Не сводя взгляда с испуганного лица, андроид медленно провёл пальцами по ране на собственной шее, видимо, оставленной тем неудачным выстрелом. Гэвин с отвращением наблюдал, как медленно испачканные в тириуме пальцы скользят по искусственным губам, как кончик языка подцепляет каплю цвета индиго в полумраке кухни. — Хотите, я успокою вашу боль? — сладко прошептал андроид, ближе наклоняясь к лицу детектива. Зря, очень зря. Не описать, какое удовольствие испытал Гэвин, плюнув в эту уже не идеальную ухмыляющуюся физиономию. Андроид словно бы и не заметил. Кровавая слюна медленными, ленивыми каплями поползла по светлой коже, смешиваясь с остатками тириума. Ухмылка на лице RK900 стала снисходительной. Он мягко положил руку на правое плечо Гэвина и также мягко надавил на него. — Блять! — зарычал Рид, рефлекторно дергаясь на столе. Боль пронзила не руку — все тело, добралась до мозга и раскрошила его на много мелких осколков. — Я ещё раз предлагаю свою помощь, детектив. Морщась, Рид всё с тем же отвращением смотрел на измазанные в тириуме губы, и впервые в нем появилась эта паскудная мысль о том, что, может, пора смириться? Этот ублюдок хрен знает что сейчас с ним сделает. И выхода нет. А так он, может, хоть боль перестанет чувствовать, а в идеале — его вообще унесёт, и он просто не будет понимать, где находится и что происходит. Трусливый, но всё же выход… Склонившись к нему, андроид ловко проник измазанным в тириуме языком в призывно приоткрытые губы, и, как бы отвратно это ни было, получил ответ. Синтетический, едва сладковатый привкус голубой крови сам по себе вызывал тошноту, но Гэвин, как раньше жадно глотал воздух, так теперь слизывал капли с чужого языка и губ. Может, ему повезло, этот больной кусок металла не рассчитал дозу, и Гэвин сдохнет, особо не мучаясь перед смертью? Нет, вряд ли. Хорошо, черт с ним, лишь бы не было больше этой боли. Неповрежденной рукой Гэвин сжал волосы андроида. Он прекрасно понимал, что никакого смысла в этом нет — жестянка этого почти не чувствует, но ему хотелось хоть как-то выплеснуть накопившуюся смешанную со страхом ярость. Подобный жест андроиду, кажется, только по вкусу пришёлся. Он оторвался от поцелуя, чтобы легко перемахнуть на стол и нависнуть над Гэвином, упираясь коленями по обе стороны от него. И только сейчас Рид заметил, что андроид остался в одной рубашке. Блять… Господи, лишь бы поскорее подействовал этот тириум. RK900 широко лизнул губы детектива напоследок и отстранился, смотря в затуманенные глаза. — Что теперь? — потухшим, почти смиренным голосом спросил Гэвин. — Все-таки трахнешь меня, да? Андроид неожиданно пренебрежительно фыркнул. — Обладать вашим телом, разумеется, заманчиво, но… — в тусклом отсвете мелькнули белоснежные зубы, лишь слегка измазанные тириумом. — Но вы нужны мне полностью. Ваше тело и ваш разум. Вы должны хотеть принадлежать мне, Гэвин. Теперь пришла очередь Рида насмешливо фыркнуть. — И ты думаешь… — говорить было трудно, больно, да ещё и мысли начали путаться, возможно, эта голубая кровь начала действовать. — Что после всей этой хуйни… я могу захотеть? — Удовольствие, детектив. Люди зависимы не от наркотиков, а от удовольствия, которое они приносят. — О чём ты? — нахмурился Рид, голова в мгновение стала какой-то пиздецки тяжелой, а каждая мысль — чугунной. — Все поймёте. Просто расслабьтесь и получайте удовольствие. Дальнейшее Гэвин осознавал с трудом. Причём, с каждой минутой понимание происходящего ускользало от него всё сильнее. Картинка перед глазами становилась то яркой, как солнечным днём, то затягивалась туманом, поэтому доверять Рид мог лишь ощущениям, да и те мешались так сильно, что порой ему казалось будто его — живое, разгоряченное тело, сливается с чужим — искусственным и прохладным. Он ещё чувствовал влажные от тириума и крови поцелуи на своём лице, шее, груди. Ощущал, как впиваются в кожу грубые, хищные укусы. Но боль притупилась настолько, что каждый раз Рид ощущал лишь кристально чистое, как гребаный горный ручей, удовольствие. Он никогда не думал, что подобное возможно, но… сейчас невозможным и нереальным казалось все. И раздирающие кожу до крови зубы, и слегка прохладные бедра, так настойчиво потирающиеся о живо отзывающийся на подобные прикосновения член, и проходящиеся по бокам самые кончики коротких ногтей. Сопротивляться сейчас было глупо и бессмысленно, да и не получилось бы. И Гэвин это понимал. Его вело. Окончательно и бесповоротно. Он во всем винил, разумеется, попавший в кровь тириум, но никак не оставленные за ухом поцелуи, влажные отпечатки языка на искусанной шее, крепко сжатые вокруг него обнаженные и блядски манящие бедра. И, разумеется, именно отравление тириумом было виной тому, что у него, при всем произошедшем пиздеце стояло так, что низ живота сводило. Стало чертовски жарко, и только поэтому, а не потому что от возбуждения перехватывало дух, Гэвин дышал коротко, сбивчиво, жадно глотая воздух. RK900 то и дело крал эти жалкие капли кислорода, накрывая чуть подрагивающие губы крепкими, болезненными поцелуями. Слизывал ещё сочившуюся из прокушенного языка кровь, размазывал её по чужим губам, как гребаную помаду. Либо это было, либо Гэвин уже не отличал реальность от галлюцинаций, но не ответить было безумно сложно. И он отвечал, не думая о том, что андроид несколько раз за одну сегодняшнюю ночь чуть не убил его. Он сейчас вообще ни о чем не думал, растворяясь в мутных, опьяняющих ощущениях. Кажется, он шептал что-то в эти искусственные губы, но что — не понимал сам. О чем-то просил, умолял или проклинал, или грозился убить по возможности. Рид почти полностью перестал себя контролировать и будто зритель наблюдал за всем сквозь наркотическое марево. Тихий шёпот, обещающий «больше не мучить», звучал словно в соседней вселенной и эхом расходился по одурманенному сознанию. А следующее мгновение вдруг разом перекрыло дыхание, несмотря на все травмы, почти заставило Рида выгнуться дугой, подаваясь навстречу внезапно накрывшей его волне возбуждения. Внутри андроида было тесно, приятно и до сумасшествия жарко. Или просто Рид сам горел изнутри — черт его знает. Тем не менее, медленно и мучительно сладко двигающегося на его члене RK900, Гэвин, в отличие от всего остального, в отличие даже от самого себя чувствовал просто великолепно. Каждое движение бёдрами, которым RK900 насаживался глубже, проносилось электрическим импульсом по нервам, от паха и до самого мозга, будто искрой заставляя вспыхивать. Рид никогда в своей жизни не испытывал ничего подобного. То ли андроид был дохуя великолепен в этом, то ли тириум окончательно свёл его с ума. Даже если так, оно и к лучшему. Потому что в следующий момент Рид обнаружил себя крепко, до белого пластика и сошедшего скина сжимающим здоровой левой рукой механическое бедро. На удивление покорный, RK900 начал двигаться быстрее, будто читая мысли, которые Рид и сам не мог осознать. Иначе не объяснить, почему с каждой секундой он желал своего — своего! — андроида всё больше, почему чуть ли не убитый им, он хотел Ричарда так, как никого никогда не хотел. Картинка перед глазами поплыла окончательно. Но Гэвину уже было плевать. Он существовал сейчас одним чувством. Жаром, от исходящего желанием тела, хриплым стоном, рвущимся из горла, сухими губами и влажными поцелуями. Чем быстрее двигался RK900, тем крепче Рид сжимал его бедро, тем активнее подавался навстречу, просил, не говоря ни слова, молил о большем. Молил и получал. Мир вертелся с сумасшедшей скоростью, концентрировался, сужался, пока не замкнулся на них двоих. — Блять… — только и смог выстонать Гэвин, вскидывая бёдра, чувствуя, как возбуждение несётся к своему пику. Ему хотелось метаться, хватать андроида руками, царапать, продавливать искусственную кожу, вгрызаясь в белый пластик, но все, что он мог — это задыхаться от удовольствия и отвечать на крышесносные поцелуи. Тириум тому виной или нет, но в момент, когда андроид довёл его окончательно, сконцентрировавшийся мир взорвавшейся звездой разлетался на миллионы осколков, чтобы родиться ослепляющей сверхновой. Гэвин выгнулся, буквально упираясь затылком о стол, не чувствуя больше ничего, кроме всепоглощающего наслаждения. Мир перед глазами то темнел, то загорался сотнями искр, норовя уничтожить последние капли сознания. Где-то далеко, не здесь, раздавался тихий довольный смех. На чьей-то чужой, не его, коже, запечатлевались ранами обжигающие поцелуи. Кто-то другой, не он, здоровой рукой обвивал шею свихнувшегося создания, прижимал к себе, задаваясь вопросом, кто, в таком случае, из них двоих сумасшедший? Отчего-то последний проблеск угасающего, утомленного сознания был настолько глупым, что Гэвину безумно захотелось рассмеяться. Он бы и сделал это, если бы не потерял сознание, отслеживая последнюю мысль: интересно, а кто кого, получается, трахнул? *** Какое время суток царило за окном, когда Гэвин открыл глаза, определить было сложно. Шторы были плотно задвинуты, так, что солнечный свет даже при всём желании не мог бы сквозь них пробиться. Рид с огромным трудом осознавал себя и собственное тело. Он не решался двигаться, прислушиваясь к неторопливо возвращающимся воспоминаниям прошлой ночи. Если она была прошлой, конечно. Хрен знает, может, он не один день был в отключке. Сначала Гэвин попробовал пошевелиться, определяя, не привязан ли он, как в тот раз. Левая рука была свободна, а правую ограничивала лишь тугая повязка на плече, но она двигалась! Значит, вывих вправили, и он даже догадывался, кто. От этой догадки заднюю сторону шеи, как языком, лизнул холодный, влажный ужас. Позвоночник ныл, но все же позволил Гэвину приподняться на кровати, осматривая темную комнату и с трудом различая предметы. Единственным источником света сейчас была крохотная полоска под закрытой входной дверью. Мысль о том, что безумный андроид все ещё в доме, не давала детективу дольше лежать в кровати, но, стоило ему спустить с неё ноги и постараться встать, как он тут же с болезненным стоном рухнул обратно. Он забыл о гребаном растяжении, тут же милостиво напомнившим о себе. Сразу после, сначала тихо, но со все нарастающей громкостью, за дверью раздались шаги. Идеально отточенные, и Гэвин точно знал, кому они принадлежали. Рид потянулся к тумбочке, но вспомнил, что так и не принёс снизу запасной пистолет, который, вероятно, так и остался лежать на полу кухни, выбитый из его руки. Когда скрипнула дверь в спальню, Гэвин успел лишь поднять взгляд, чтобы в мягком свете заметить до физической боли заметный силуэт. Диод на виске андроида все также горел ярко-красным, однако, RK900 это, кажется, совершенно не беспокоило. — Вы проснулись, — улыбку не видно, но слышно, она лежит оттенком в мягком, чуть сиплом голосе. Зайдя в спальню, андроид закрыл за собой дверь. На ключ она не запиралась, конечно, но что-то подсказывало Гэвину, что выбежать ему все равно не удастся. Да и пока он будет ковылять до двери, его спокойно и методично, возможно с небольшим применением силы и немалым удовольствием уложат обратно в кровать. Поэтому все, что ему оставалось — это подозрительным взглядом следить за тем, как андроид, будто не обращая на него внимания, раздвигал шторы, за которыми показался угасающий день. Глаза заболели от непривычно яркого света закатного солнца, тут же своими тёплыми оранжевыми лучами дотянувшегося до спальни. — Как вы себя чувствуете, детектив? — вежливо поинтересовался андроид, подходя и опускаясь на край кровати. Рид рефлекторно отполз как можно дальше, не спуская глаз с RK900, который вопреки всему, сейчас казался… нормальным? Обычным андроидом, которого Гэвин знал, как своего напарника, и лишь поврежденный глаз с вертикальным следом от ножа, и оголённые провода на шее, видневшиеся сквозь пробитый пулей пластик, не давали обмануться. Это был все тот же ебнувшийся кусок железа, маниакальный ублюдок, уже второй раз чуть не грохнувший Рида. В этот раз, правда, обошлось без падений на землю с третьего этажа и сломанных пальцев. Все ограничилось вывихом, располосованной грудью, растяжением и… Твою ж мать. Да, воспоминания о том, что RK900 сделал, когда всё-таки поймал его, заставили Гэвина содрогнуться. Не столько от ужаса, сколько от ощущений, невольно пробудившихся вместе с воспоминаниями. Ему стало тошно от самого себя, от всего, что произошло, от того сводящегося с ума удовольствия, которое он испытывал и… А вот это уже полный пиздец. — Нормально, — буркнул Гэвин, подтягивая к себе повреждённую ногу, которая, к слову, тоже была заботливо и аккуратно перебинтована. — Вас что-нибудь беспокоит? Блядский ласковый и, сука, такой заботливый голос, что аж втащить захотелось, не смотря на вывих. — Твоё присутствие здесь меня беспокоит, — Рид огрызнулся, волком смотря на подбирающегося все ближе к нему андроида. Машина в ответ лишь хмыкнула. — Снова такой колючий, — почти прощебетал RK900. — А каким податливым был ночью. — Сука, — прорычал Гэвин и дернулся, но тут же зашипел сквозь зубы от в момент разодравшей грудь боли. Улыбка быстро сошла с губ андроида, он резко схватил Рида за руку и, не обращая внимания на вопли протеста, притянул к себе. Гэвин в один момент вспомнил, почему ему, блять, не следовало так грубо отвечать, но было уже похуй. RK900 легко коснулся груди детектива, а потом плавно, не отрывая взгляда от Гэвина, поднёс к губам кончики пальцев с еле заметными следами крови. Рид шумно сглотнул, наблюдая за тем, как медленно кончик языка обводит подушечки пальцев, чувствуя, как сердце глухо колотится у самого горла. — Повязка промокла, — тихо заметил андроид. — Я поменяю. Рид не доверял ему. Весь этот миленький голос, заботливая улыбка — все это полная хуйня. Эта сука только и ждёт, чтобы снова его покалечить, не иначе. Гребаная, больная… — Детектив, — окликнул андроид, снимая окровавленную повязку, — Не сопротивляйтесь, пожалуйста. Иначе я могу сделать вам больно. Это не предупреждение, это — угроза. Нервно сглотнув, Рид всё-таки замер, внимательно и с опаской наблюдая за тем, как ловко и на удивление осторожно андроид обрабатывает рану. — А пока я занят, давайте подумаем, какой вывод вы сделали после всего случившегося? Гэвин нервно хмыкнул. — Что ты нахуй поехавшая машина, и тебя надо сдать в металлолом?.. Блять! Последний возглас сорвался сам, когда RK900 вполне намеренно через бинт надавил на кровоточащую рану. — Неправильный ответ. Будете ещё пытаться? — Твою мать! — болезненно рыкнул Гэвин, прогибаясь, будто пытаясь уйти от жестких механических рук. — Видимо, нет. Тогда я помогу. А вывод такой: ваши попытки убежать от меня неизменно заканчиваются многочисленными травмами разной степени тяжести. Если брать во внимание предыдущую ночь, то можно сказать, что ваше послушание — залог вашего же удовольствия. Вы ведь помните, что было ночью? Рид непроизвольно дернулся и тут же был впечатан рукой обратно в кровать, грубо и болезненно. — Нет! Нихуя не помню, — огрызнулся он. — Вы совершенно не умеете врать, знаете? — почти ласково улыбнулся андроид. — Вы все прекрасно помните, и помните, как вам было хорошо. Щеки вспыхивали огнём, во рту с кровавым привкусом смешался синтетический вкус голубой крови — отвратительно просто, тошнотворно. Но, черт подери, как же Гэвину интересно, без тириума будет так же? Откуда только эти мысли лезут, а? — Нам всего лишь с самого начала надо было определиться, какой секс вы предпочитаете, тогда у нас не возникло бы… — андроид словно задумался, подбирая слово, — недопонимания. — Недопонимания?! — взбрыкнул Гэвин, с болезненным стоном, но все же садясь на кровати. — То, что ты меня дважды чуть не убил, ты называешь недопониманием?! — Ну… — пожал плечами андроид, как ни в чем не бывало продолжая накладывать повязку на раны. — Я же вас не толкал с третьего этажа, верно? И с лестницы тоже не сбрасывал. И стрелять в себя не заставлял, к слову. А все остальное — прелюдия. — Вывих, сломанные пальцы, позвоночник и рассеченную грудину ты называешь прелюдией?! — Гэвин рыкнул, словно совершенно забыл, кто перед ним, или просто уже отчаялся, понимая, что выбраться ему все равно не удастся. Живым, по крайней мере. — Верно, детектив, — светлый взгляд вновь блеснул безумно. — Как и вся наша игра — лишь одна большая прелюдия. — Ты, блять, больной… — сокрушенно проговорил Рид, уже не пытаясь отодвинуться, когда RK900 вновь навис над ним. — Больны здесь вы, Гэвин. И я приложу все силы к вашему выздоровлению. Поверьте, — он провёл кончиками пальцев по сухим, чуть приоткрытым на судорожном выдохе губам Рида, ловя его нервный, почти испуганный взгляд, — со мной вы встанете на ноги быстрее, чем в больнице. И да, пожалуйста, — он почти коснулся своими губами чужих, — не пытайтесь сбежать. Я найду вас везде. В любом уголке этой страны, в любом закоулке Канады, в любом государстве на другом континенте и даже на необитаемом острове посередь океана я всё равно вас найду. Рано или поздно. Но, просто поверьте, тогда вы получите значительно меньше удовольствия, чем можете получить сейчас. Рид испуганно, недоверчиво смотрел в глаза андроида: один целый, светло-серый, другой — мазутно-чёрный, и не различал перед собой ничего, кроме сумасшедших бликов. Он не шутит, не преувеличивает, не угрожает. Он — обещает. И это страшнее всего. — Разумеется, цена такого удовольствия высока, но я прошу за неё немного. Давайте продолжим играть, будто вы все также пытаетесь сбежать от меня, будто бы боитесь, так, понарошку, а я… — сухой, сдавленный смешок и двинутая улыбка на тонких губах. Гэвин не видит — чувствует ее. — А я буду ловить вас. Снова и снова. Раз за разом. А после, разумеется, сам поставлю на ноги. Только обещайте больше не прыгать из окон. RK900, не обращая никакого внимания на Рида, коснулся губами его скулы, подцепив кончиком языка бусинку пота. — Ну, что, детектив? Готовы продолжить игру?