Меня доставили в больницу. Было страшно всем, а меня лишь просто доставали с того света. Врачам это удалось, и вскоре я уже летел с мамой домой. Оши был с нами, но его взгляд был пустым и темным. Мы оба понимали, что теперь нам обоим придется крайне трудно. За мной снова стала присматривать Кор, а также было поставлено множество новой техники, которая следила за моим здоровьем.
Из-за случившегося мне пришлось оборвать общение с любимым, хоть это и было ужасно больно для меня. Но теперь, когда я чуть не распрощался с жизнью, я не хотел, чтобы он винил себя в чем-то. Днями я удерживал себя от прочтения писем, которые он слал мне в чате. Снова пытался уйти в мир книг. Забыться. И вскоре… сообщения прекратились. Я снова погрузился в учебу и книги, больше не улыбался и не смотрел в окно. Не хотел, чтобы все это повторилось снова. Но из-за того, что я снова не смог удержать себя, я посмотрел в окно, так как меня привлек шум. Это был Оши и его семья… точнее мама и братья. Они, кажется, в спешке куда-то собирались. Наши взгляды снова встретились на миг, но я быстро закрыл окно шторами, уходя из своей комнаты. Я решил закрыть свое сердце в клетке, чтобы больше никогда не испытывать подобного.
Прошло несколько месяцев. Близилась весна. Я научился выживать одними книгами и без эмоций, что жутко пугало Фриск. Она привыкла видеть меня совсем другим. Но однажды, когда я решил все-таки прочесть письма Оши, я заметил письмо от доктора, который лечил меня, когда я попал в больницу при нашем побеге. Она писала, что не обнаружила никаких признаков той самой болезни, которая все 18 лет держала меня взаперти, и что в больницу я попал из-за слабого иммунитета и сильной инфекции, с которой не смог справится мой организм.
Я решил показать это маме, распечатав бумаги, но она сказала, что это абсурд. Позже я показал эти же бумаги Кор, на что та задумчиво хмыкнула, уже давно поняв, что возможно, я ничем и не болен вовсе. Тут-то я и решил все проверить. Ночью, взяв фонарик, я пробрался в кабинет мамы, где лежали все документы. Свою папку я долго найти не мог, но она буквально вывалилась в мои руки. Из документов и справок я узнал, что в детстве часто болел, а также нашлась вырезка из газеты о той самой «Аллергии на мир», которой болел. Но больше ничего. Я решил порыться еще, но безрезультатно. К несчастью, проснулась мама, но мне, кажется, было уже все равно.
— Дрим? Все в порядке? Я услышала шум и пришла, — она осмотрела разбросанные документы и посмотрела на меня. — Что ты делаешь?
— Мама… я хочу спросить… А я правда болен? — я указал на папку, показывая, что документов с подтверждением нет.
— Конечно. Не взяла же я это из воздуха, — хмуро хмыкнула мама. — И куда ты дел остальные документы. Они лежали в этой папке.
— Их тут и не было. А только вырезка из газеты и справки из моего детства. — так же хмуро ответил и я, кидая папку на стол. — Неужели все эти 18 лет я провел в четырех стенах из-за какой-то выдумки?
— Абсурд. Ты болен и сейчас. Наверное, это все из-за твоего общения с Внешним миром и этим глупым мальчишкой, — она фыркнула и развернулась, чтобы уйти.
— Он не глупый! И Внешний мир не такой, каким его считаешь ты! — не смог сдержать свой порыв эмоций я, выбегая из комнаты.
Я пришел в свою комнату, хлопнув дверью и взявшись за ноутбук. Там я наконец прочитал сообщения от Эррора, которые так долго старался игнорировать. На моих глазах появились слезы.
16 января. 5:15
«Жил был маленький принц.
Имя ему было Дрим.»
17 января. 19:40
«В него влюбился просто прохожий,
И сердце ему подарил.»
18 января. 15:05
«Но он не смог быть постоянно рядом,
И его посадили под замок.
Мое сердце навсегда осталось у него.»
1 февраля. 23:18
«Пять слогов вот тут;
Ниже еще шесть:
Я люблю тебя, Дрим»
Я уткнулся в подушку, сдерживая подступившую истерику. Как я мог так поступить с ним. Не отвечать ему. Бросить его. Я ощущал себя настоящим монстром, ведь разбил сердце тому, кого очень сильно любил. Вскоре так я и уснул, крепко обнимая подушку, а на утро мы вместе с Кор отправились на встречу с врачом для сдачи нужных анализов. Больше я не доверял маме, ведь все ее слова о болезни оказались ложью.
Фриск говорила, что я должен простить ее, ведь мама просто пыталась меня защитить. И я это понимал. Я злился на нее, но в то же время все еще очень любил. Ведь, возможно, не держи она меня в четырех стенах, я не смог бы сейчас начать познавать мир, а знал бы о нем с самого начала и не видел тогда в нем особого смысла, как многие подростки. Я смирился с этим и отпустил злость на маму, но в комнате поставил замок и убрал все воздушные фильтры из дома. Перекрасил свою комнату и накупил множество новой одежды. Также пополнил и коллекцию книг, которые планировал в скором времени прочесть.
Позже, когда результаты анализов были готовы, я узнал, что у меня довольно хилый иммунитет, и болезни я буду переносить тяжело, пока организм не научится справляться с этим, но я не был болен, и это главное. Теперь я, наконец, мог жить как совершенно обычный… ну или не совсем обычный, человек или монстр, ведь буду ходить по улице, дышать воздухом. Быть во Внешнем мире.
Прошел еще месяц, когда я наконец смог оправиться от предыдущей инфекции и поправить свой иммунитет до более менее переносимого, хотя бы, кашель и насморк. Я поездил с Кор по городу и набрал множество разных вещей, но дальнейшей моей целью было одно — я собирался найти Оши и поехать к нему.
***
Через пару часов отправлялся рейс, на котором я собирался улетать. Мама и Фриск помогали мне собирать вещи, но я видел, как маме тяжело. Она боялась меня отпускать, но я заверял, что со мной все будет хорошо.
— Ты ведь будешь писать мне? Хоть открытку на праздник? — с мольбой спрашивала она, взяв меня за руки.
— Мам… я всегда буду писать тебе. И Кор тоже. Не думай, что я забуду о вас, — я крепко обнял ее, надевая рюкзак на плечи и направляясь к двери. — Мне уже пора идти. Я напишу, когда буду уже там.
— Приезжайте на праздники, — бросила она мне вслед, когда я уже садился в такси, а после лишь улыбнулся, помахав ей рукой. Конечно мы еще приедем.
***
В самолете было довольно шумно, но что поделать, придется привыкать. Еще утром я отправил Оши сообщение о том, чтобы он встретил меня в кошачьем кафе, которое уже давно хотел посетить, но в моем городе были совершенно другие. Прибыв на место, я отписался и маме, заходя в кафе на несколько минут раньше, чем нужно было, подбирая незаметный и уютный столик, полностью окружая себя кошками. Я уже открыл новокупленную книгу, чтобы начать читать, но свет передо мной куда-то пропал, а на своих глазах я ощутил теплые и знакомые руки. Обернувшись, я увидел его. Он стал выше, красивее… или это просто я так сильно соскучился, но меня это уже не волновало, и я просто бросился в его объятия, тихо всхлипывая от счастья.
— О нет. Оно умеет плакать, — услышал я, отчего сразу же фыркнул, вытерев слезы. — И фыркать.
— Очень смешно, — как всегда, по-детски буркнул я, получая поцелуй в щеку.
— Я уже и не надеялся на встречу с тобой… хех… — кажется, он и сам был готов всплакнуть от счастья, но я не дал ему это сделать, обняв и поцеловав с счастливой улыбкой. — Ох. Ну вот. Ты не дал мне выпустить эмоции.
Мы рассмеялись, а дальше чудесно провели вечер в кафе. Как оказалось, Эррор уже жил отдельно от братьев и мамы, а отец… ну… они с ним уже не жили. Мы поехали к нему, но я заснул прямо в такси, так как перелет и кафе забрали у меня большую часть сил. Проснулся я уже под теплым одеялом в мягкой кровати, а Оши готовил что-то на кухне. Я незаметно подошел к нему, обнимая со спины и довольно хихикая. Но очутившись прижатым к столу, я скорее уже громко пищал о помощи, чем коварно смеялся.
— Так-так. Наш маленький принц уже проснулся, — на лице Эррора расплылась ехидная улыбка, а затем он просто крепко обнял меня, а его голос стал очень тихим и мягким. — Я очень рад этому. Надеюсь, ты выспался?
— Да… вполне. Спасибо, — я улыбнулся, уткнувшись в его грудную клетку.
— Так… значит ты не болен был все эти годы? — он хмыкнул, поглаживая меня по спине.
— Нет. Вся эта болезнь была лишь ложью. На самом деле, я был болен только тогда, когда появился ты. Я был болен тобой и мыслями о тебе, — я улыбнулся, касаясь его «губ» в нежном поцелуе.
