Антистресс

      Когда голова начинает не просто болеть, а пульсировать громообразно в висках, в затылке и вообще по всей поверхности и под всей поверхностью тоже, становится ясно, что нужен эффективный антистресс. — Я умру-у-у… - воет, катаясь по полу в гостиной, Тэхён, сдавливая ладонями свою взъерошенную голову. — Я только проснулся, а голова у меня уже боли-и-и-ит! — Если ты не заткнешься, я тебя убью… — бурчит Джин из самого темного угла абсолютно светлой гостиной, примащивая на лбу холодную мокрую повязку. — Не у тебя одного голова болит, захлопнись, я тебя прошу.       У Джина любимая пижамка в RJ-ях вся помятая, многострадальная, как и сам хозяин, и если бы у нее могла болеть голова (а она, вот стопудово, у нее просто раскалывается!), то выражение ее лица было бы не менее мученическим. — Нельзя убивать людей! — прерывает ненадолго свои стенания Тэ, отрывая затылок от пола и глядя на старшего хёна настороженным до предела взглядом. — Так то ж людей… — вздыхает Джин. — За твое убийство меня даже суровый корейский суд оправдает, я уверен. — Ты — страшный человек, хён, — заключает Тэ и снова валится на холодный пол.       Ёнтан примащивается рядышком, складывает на хозяина мохнатую голову, давая понять, что у него голова тоже раскалывается, причем исключительно по его, хозяина, вине. Ибо, правда, заткнулся бы он…       Намджун выползает из своей комнаты с тяжелым тапочным шарканьем, прошаркивает в сторону кухни и долго цедит воду из кулера, запивая таблетки. — Это последствия стресса, — заявляет он, кивая сам себе в подтверждение только что изреченной очевидной истины. — Мы все устали. — Спасибо, что сказал, — ехидничает Джин. — А я-то думал… а оно вот оно что! Хотя, казалось бы!       Юнги, у которого сегодня на удивление бодрый вид, что-то мурлыкает себе под нос. У него моська довольная, он успел выспаться, сгонять в агентство, показать продюсерам новые наработки и получить на них одобрение. У него, в отличие от всех остальных, жизнь легка, приятна и полное удовлетворение выписано жизнерадостной вязью через весь широкий лоб.       Чимин высовывает голову из их общей с Хосоком комнаты и зловещим шепотом сообщает: — Хосок спит! — И? — Джин переводит взгляд на Чимина, и ехидства в его взгляде становится еще больше. — Нам сплясать по этому поводу? Хоряга к «Айдолу» подойдет? А то я давно не уставал! — Ты не понимаешь, — останавливает его ёрничанье лидер — Хосок ДНЕМ спит! — А, ну да! — кивает Джин и тут же спохватывается: — Днем спит? Хосок?       Потому что Хосок НИКОГДА не спит днем — это аксиома. Только если заболел. — Он, наверное, заболел! — Намджун сегодня щедр на очевидные истины как никогда.       Чимин пожимает плечами и успевает только отпрыгнуть из дверного проема, пока его не снес оттуда рванувший щупать своему Хосолнышку лобик на предмет температуры Намджун. — Просто устал, — скорбно провозглашает он, вернувшись, и ему впору давать медаль имени Кэпа-Очевидности всея Кореи. — Чонгук, вон, стирает, — вяло отсвечивает с пола Тэхён. — Вот! У человека есть свои методы борьбы с усталостью и стрессом! — тычет в сторону прачечной Джин.       Все знают, что как только макнэ чувствует себя на пределе сил, он собирает по общаге все грязное белье и тащит к стиральной машинке. Потом долго все сортирует, закидывает в стиралку, колдует над режимами и смотрит на вертящийся барабан — это его личный золотомакнэховый антистресс.       Тэхён подозревает, что это ему сильно напоминает дом и маму, поэтому.       Джин не такой возвышенный, поэтому настаивает, что вертящийся барабан стиралки — единственное стабильное, спокойное и умиротворяющее место в дурдоме бантанообщаги. И тоже в чем-то прав. — Как, стирает?! — сдавленный вскрик Юнги обращает на себя внимание не сразу, но поскольку он при этом еще и подпрыгивает на месте, а потом срывается и несется в сторону прачечной, сбивая на пути низкий столик, все-таки заставляет заинтересоваться.       И, судя по визгу, прозвучавшему из недр прачечной голосом Чонгука сразу после того, как туда ворвалось свэго-цунами, там сейчас происходит что-то страшное, так что страдающим от мигрени Тэхёну и Джину приходится устремиться следом.       Чонгук, распластавшись над кучами разложенного по цветам белья, как коршун, защищает свой антистресс как может, не переставая при этом причитать «ЧТОТЫДЕЛАЕШЬХЁНЯЖЕТУТВСЕУЖЕАККУРАТНЕНЬКОРАЗЛОЖИЛ»!       Шуге на его «аккуратненько», очевидно, похрен, потому что он разбрасывает в каком-то яростном неадеквате вещи по комнате, пытаясь то ли угробить всебантаний гардероб, то ли что-то найти, и, если бы на его месте был Намджун, это было бы практически одним и тем же. — Какого хуя? — высовывается из-за дверного косяка все еще очень вялый Намджун. — Хуя какого? — возмущенно хрипит проснувшийся от визгов бледный Хосок. — Флешка! Флешечка! — причитает Юнги, обшаривая и общупывая каждую вещь. — Флешулечка моя! — Если ты постирал его флешку с сегодняшним проектом, то сразу вызывай скорую и полицию, ибо сегодня здесь произойдет непоправимое, — сложив руки на груди, глубокомысленно предрекает Джин. — И психушку тоже вызывайте, потому что он этого не переживет. — А-а-а-а-а, — стонет Юнги, услышав слово «проект». — Я сколько раз просил, макнэ, не трогай мои вещи! — Если бы я не стирал твои вещи, хён, они бы на мероприятия самостоятельно бы ходили рядом с тобой! — обиженно ноет Чонгук.       Джин с сожалением разглядывает, как Юнги пытается высмотреть в вертящемся барабане признаки постиранной флешки, и прикидывает, куда бы спрятать колюще-режущие предметы на случай, если Шуге придет в голову вскрывать крутящийся барабан как консервную банку, чтобы вызволить ценность. А ведь Шуга реально может, в этом даже сомнений нет. — Я еще не успел засунуть в машинку ни одной твоей вещи, успокойся! — бурчит Чонгук и пытается спрятаться за Тэхёном. — Ну вот, психушка, считай, пока отменяется, — зевает Джин. — Расходимся, ребята. — Не факт, что он засунул флешку именно В СВОЮ одежду! — замечает Тэхён, и Джин замирает на полпути из комнаты. — Кстати, да, — кивает все еще бледный, но крайне заинтересованный Хосок. — Он мог в мою толстовку ее положить. Он в ней утром в агентство ездил. — А нечего чужие вещи носить! — назидательно хихикает Чонгук. — На тебе футболка Тэхёна и шорты Чимина, — тычет в него своим грациозным пальцем Шуга. — Эй! — Чимин дергает макнэ за штанину. — Я их все утро искал! — А у меня просто ничего чистого не было, — фыркает Чонгук. — Хосока, кстати, вещи я тоже пока не стирал. Давай здесь искать. — Ну вот, как вещи Хосока — так в последнюю очередь, — ноет Хосок и тянет Намджуна за руку. — Сквиши, пойдем! — Это у вас новая эротическая обзывалка? — уточняет Джин, умиленно прикладывая ладони к щекам. — Намджуни — мой сквиши-антистресс! — улыбается Хосок, обвивая вокруг себя руки лидера. — Я его тискаю, и мне легчает!       И пока Намджун уводит все еще очень бледного Хосока в комнату, чтобы принудительно уложить в кровать и добровольно отдать себя на затискивание, остальные начинают безжалостно разгребать чонгуковы «аккуратненькие» кучки. — О! Моя красненькая рубашечка! — верещит Чимин, выуживая из кучи очередную любопытную находку. — Я ее уже полгода не видел! Ты где ее взял? — Кажется, у Тэхёна в шкафу, — бормочет Чонгук, не замечая, какие страшные глаза делает в его сторону Тэ.       У Чимина глаза увеличиваются до нестандартного для Чимина размера и норовят метнуть в сторону Тэхёна парочку ядерных искр, и он даже открывает рот, чтобы облечь свое возмущение в нецензурную форму, но его слова перекрывает отборный шугин мат о том, какие именно части тела он повыдергивает макнэ и куда именно их засунет, если ему сейчас же не вернут его «флэшулечку». — Так, давай искать, — успокаивающе кладет руку ему на плечо Джин. — Успокойся и вспомни: ты пришел… — пришел… — кивает Юнги. — И куда дальше пошел? — На диван, — кивает Юнги. — Ну конечно, куда же еще, глупый вопрос, согласен, — вздыхает Джин. — Значит, давайте искать по всей траектории твоего незамысловатого пути. Возможно, она выпала где-то… Можно в прихожей все тщательно обыскать…       Юнги бросается в прихожую и начинает расшвыривать громоздящуюся у входной двери в беспорядке обувь. — Обувь пыльная у нас, — задумчиво бормочет практически реабилитировавшийся Чонгук. — Надо бы протереть… — На месте стой! — доносится до него визг зарывшегося в груду кроссовок Шуги. — Протиральщик хуев!       Чонгук хочет возмутиться, но мягкая ладонь Тэхёна, ложащаяся ему на плечо, подсказывает, что это чревато. И он замолкает, глядя, как маэстро расшвыривает с полок тапочки. — Можно еще в мусорном ведре посмотреть, — подкидывает идейку Джин, хихикая. — А лучше — в мусоропроводе! Вот я прямо чувствую, что она там!       Чимин прыскает в кулак, но осекается под несчастным взглядом Юнги. Тот сидит на полу в ворохе тапочек и шлепанцев, фыркает и злится, напоминая насупленного котенка, упустившего только что свою лучшую в жизни мышь. — Мяу-мяу! — не удерживается Тэхён, и в его лоб тут же прилетает увесистым тапком.       Намджун, перерывающий аптечку в поисках нужной таблетки для Хосока, вздыхает: — Как она выглядела-то хоть, флешка твоя? — Розовенькая такая… — бормочет Шуга откуда-то из недр обувной кучи. — С Шуки. — Бохтымой, какая милота! — хихикает Джин. Но ловит злобный шугин взгляд и замолкает. — Нету, — у Шуги такой расстроенный вид, что с него можно пособие для жертв финансовых пирамид рисовать. — Как можно жить вообще в таком бардаке? Ну ничего же не найдешь! — Ну ладно, найдется, — пытается успокоить его Чимин, но Шуга в ответ взвизгивает еще звонче и ныряет с головой в стенной шкаф. — Я еще зонтик с собой брал, — доносится из глубины полок. — Звони Донхёку, — предлагает Намджун. — Он же сохранил у себя проект? — В том-то и дело, что не-е-е-ет! — взвывает Шуга уже из кухни, и его лохматая макушка мелькает среди составленных на полках кастрюль. Кастрюли удивляются, почему маэстро решил, что «флешулечка» может оказаться в их приятном обществе, и с грохотом рассыпаются из своих нестройных пирамидок прямо на голову бантаногения. Ярко-синий дуршлаг элегантно прихлопывает шугину макушку, и дальнейшие объяснения звучат уже сквозь мелкие его прорехи. — Он мне на флешку все скинул и сказал, чтобы я у себя сохранил, а то он комп собрался апгрейди-и-ить.       Макнэ, который уже по-любому не виноват, набирается храбрости и высказывает зловещее предположение: — А может ты ее на улице потерял, хён?       Шуга выглядывает из-под дуршлага и делает катастрофические глаза: — Пиздец тогда! — и с низкого старта бросается к входной двери. Тут же в красивом полете валится, запнувшись, через кучу обуви, которую сам же и сотворил, и по ломаной траектории доезжает до двери в туалет, скользя по гладкому паркету. — Бум! — его голова встречается со стенкой немного пафосно, и свэговый гений замирает, благодаря Господа Бога, так своевременно свалившего на него синюю кухонную утварь, предотвратившую сотрясение мозга.       Все замирают. — Юнги, ты цел? — несмело окликает его дезертировавший из спальни и от намджунова лечения Хосок. — Вроде, — приглушенно раздается из-под дуршлага фирменная шугина хрипотца. — Но это не точно. И что делает с моей задницей эта странная собака?       Ёнтан, принесшийся на грохот из комнаты, с каким-то раздраженным рычанием теребит карман шугиных джинсов, и, спустя минуту, из кармана на божий свет появляется возмущенная физиономия Шуки. А следом за ним на пол вываливается флешка. Розовенькая. — Десять! — безапелляционно заявляет оскорбленный возведенным на него несправедливым поклёпом макнэ, скрестив руки на груди, когда, спустя полчаса, снова раскладывает «аккуратненькие» кучки на стиральной машинке в компании угрюмого Юнги. — Десять шоколадок, три чупа-чупса и пять пачек чипсов. За моральный ущерб невинному макнэ! Ты мои тарифы знаешь, хён! — Шесть, — подсказывает Тэхён. — Шесть пачек чипсов! Мне еще одну. — Тебе-то за что? — огрызается Юнги. — Между прочим, это моя собака нашла твою флешулечку!       Ёнтан сердито проходит мимо и тащит на буксире возмущенного в край Шуки, которым пришлось пожертвовать, вызволяя флешулечку из его упрямых зубов. Быть антистрессом Ёнтана — перспективка, видать, так себе. — Фух! У меня даже голова болеть перестала! — радостно выдыхает Джин. — И у меня, — кивает Тэхён, — кстати! — Зато у меня, блять, начала! — зыркает на них Юнги.