«— Перемены, это хорошо. — Да, но это нелегко.» («The Lion King»)
Если бы у меня когда-нибудь появилось желание стать космонавтом, то сегодня оно исчезло бы мгновенно. Потому что такого набора ощущений, который который подарила мне жизнь этим утром, я больше испытывать не хочу. Проснулась я с дичайшей головной болью, слабостью в конечностях и жаром по всему телу. Ощущения как после целой ночи пьянок, вот только накануне ничего подобного не было. Я поворочалась, завернулась в одеяло, что-то промямлила, но встать так и не смогла. — Ты вставать так и не собираешься? — послышалось из дальнего угла комнаты. Я слегка выглянула из одеяла и заметила Аомине, держащего в руках свою футболку. Кажется, он проверял, высохла ли она. — Скоро встану… — прохрипела я. Парень вопросительно повернулся в мою сторону. — Какой-то голос у тебя нездоровый. — Ерунда, просто сонная. — У тебя на лице написано что ты заболела, дура. — Откуда тебе вообще знать, у меня из лица только глаза видно за одеялом. — Этого вполне достаточно. — он вздохнул, — Я же говорил тебе, что простудишься. Будешь еще под дождем ночами кошек в крапиве искать? — Хватит язвить! Ну и зараза же ты. — Ну давай полегче. Я думал, мы пытаемся наладить отношения. — Ты же сам первый начал. — Я говорю многие вещи не подумав. Но ты же не глупая, можешь и промолчать иной раз. — Ты же сам, придурок, сказал, что я заболела. Мне как-то не до того, чтобы думать, как тебя назвать. — Ладно, все, прости. — парень почесал затылок, — Где у тебя градусник? Я сама не хотела продолжать это словесную перепалку, но была даже рада, что он первым закончил ее. Кроме того, в голову мне запала фраза «я думал, мы пытаемся наладить отношения». Он правда так хочет, чтобы мы начали нормально общаться? Если да, то это, разумеется, прекрасная новость. Мне уже надоели эти ссоры и перебранки, да и ему самому, думаю, тоже. Аомине заставил меня измерить температуру. На градуснике значились небольшие 37,8. Цифра не критичная, но нет никаких гарантий, что она не станет больше. Тем более в понедельник в школу, болеть мне сейчас нельзя совершенно. Возможно, надо просто отлежаться, но лучше было бы принять какие-либо лекарства, дабы все не усугубилось. Беда лишь в том, что я совершенно не разбираюсь в японских препаратах. Какие таблетки покупать и какие будут лучше? Я, к сожалению, еще не успела об этом осведомиться. — Лечить надо, а то может хуже стать. — сказал Аомине, поглядывая на градусник. — Я не знаю, чем лечить. Я в ваших лекарствах не разбираюсь, а из России у меня с собой только легкий «набор туриста», не более. Зеленка там, обезболивающее… Я болеть не планировала. Куда ты собираешься? — парень обувал кроссовки, явно собираясь покинуть квартиру, — Кидануть меня решил, значит? Вот ты какой, неблагодарный. — Ты дурында. — промямлил он перед тем, как выйти за входную дверь. Я осталась в квартире одна. Может, он вернется? Куда он тогда пошел? А если не вернется, то почему он меня бросил больную одну в квартире? Да бред, он точно вернется, я ведь уже поняла для себя, что он хороший парень. Господи, да почему меня вообще волнует вернется он или нет? Может, я просто слишком доверчивая? Да ладно, и сама справлюсь. Надо заварить себе чаю с лимоном, и что там еще при простуде делают… Собравшись с силами, я все же смогла встать с кровати, предварительно закутавшись в одеяло. Сделала несколько шагов до кухни, заварила чайник, порезала лимон. Голова гудела не по-детски. Как я так вообще умудрилась, под дождем же буквально пару минут пробыла. И почему только я заболела, а этому придурку хоть бы хны? Где справедливость? Тем не менее, что случилось, то случилось, и надо из этого состояния как-то выкарабкиваться. Прошло минут семь, чайник закипел и я налила кипяток в чашку. Еще какое-то время сидела за столом и пила чай, так и не вылезая из одеяла. В этот момент входная дверь слегка скрипнула и открылась. Я только сейчас поняла, что не закрыла ее после ухода Аомине, но, по всей видимости, это даже хорошо, потому что парень все же вернулся. И вернулся не один. В одной руке он держал какой-то пакет, а другой подпирал сидящего у него на груди кота. — Суши?! — только и смогла выпалить я. Звереныш был слегка напуган, кроме того он был весь в пыли и покрыт какими-то репейниками, но жив и здоров, а это главное. Аомине спустил животное на пол, и тот скоропостижно скрылся под кроватью. — Эта усатая падла сидела на дереве на высоте почти второго этажа. Пришлось знатно изловчиться, чтобы спустить его оттуда. — Ты что же, лазил на дерево из-за кота? — я приятно удивилась. — Так пиздюлей-то за него потом получила бы ты, как я понял. Ну да, пришлось вспомнить детство и полазить немного. Хоть бы спасибо сказала. — Спасибо. Ты спас мою задницу. — Пожалуйста. И еще вот, — он помаячил передо мной пакетом с какими-то коробочками, — это твое лечение на ближайшие дни. Если будешь в обязательном порядке все пить, то к понедельнику на ноги встанешь. Я прослежу. — Тебе не стоило. — Знать ничего не хочу, просто бери и все. Домашкой по английскому потом отблагодаришь. — Какой ты расчетливый, однако. — Да, и чтобы ты заболела, конечно, тоже я подстроил. — съязвил он в ответ. — Это… Кота, наверное, надо помыть… — Обойдется. Репейники снять и хватит с него, остальным хозяйка пусть занимается. Иди сюда, комок шерсти! — прикрикнул парень и заглянул под кровать. Через пару секунд он вытащил животное за холку, приподнял и некоторое время осматривал его, слегка прищурившись. Коту было фиолетово, его морда не выражала никаких эмоций, и было видно что недавние события его, скорее всего, ничему не научили. Аомине тем временем подошел к окну, открыл его, и стал отдирать с кота репейники, выбрасывая их обратно в палисадник. Суши это не понравилось, и он пытался вырываться, но это было бесполезно. У Аомине сильная хватка. А репейников много. Бедному животному не оставалось совершенно никакого выбора. Вскоре парень закончил «ощипывать» питомца, а затем отнес его в ванную комнату и там запер. Я понимала, что в данной ситуации это необходимые меры, так как кот может сбежать снова, а закрывать окно в такую погоду в Токио — последнее дело. С каждым днем становится все теплее, и без свежего воздуха можно было просто умереть от духоты. Аомине отнес в ванную миски с едой и водой, кошачью лежанку, и плотно закрыл дверь. — Я не планировала превращать свою ванную комнату в кошачий карцер. — А у тебя обстановка почти не отличается от тамошних. — усмехнулся парень. Я подавилась чаем. — Так, ну все, ты меня начинаешь нервировать. Тебе домой не пора? — Да нет, мне и здесь нормально. — Ты только что сравнил мою квартиру с тюрьмой… У тебя биполярочка? Или ты просто клоун? — Я просто хочу помочь тебе прийти в себя к понедельнику. А то будешь лежать пластом еще неделю. Кто мне тогда будет давать списывать? Я хотела было что-то возразить, но тут внезапно раздался телефонный звонок. Мой мобильник лежал рядом на столе, жужжал, а на экране светилось «входящий звонок от Кагами». Сердце ушло в пятки. Несколько секунд я смотрела на аппарат и не могла ничего сделать. В горле образовался ком, тело словно онемело. Что он хочет сказать? Или что я должна сказать? — Может, ответишь уже? — голос Аомине вернул меня в реальность, отчего я даже слегка вздрогнула, — Кто это тебе так яростно трезвонит? Он подошел поближе и глянул на экран мобильника. Парень нахмурился и лицо его в момент сделалось недовольным, брезгливым. Он перевел взгляд на меня, затем на телефон, снова на меня и снова на телефон. Вероятно, он ожидал от меня каких-то действий. Я это заметила и хотела было уже взять телефон чтобы ответить, но тот ускользнул из моих рук в руки Аомине. Он сбросил звонок и вернул мобильник обратно на стол. — Не думаю, что тебе сейчас должно быть до этого дело. К тому же, насколько я помню, у вас с ним произошло что-то нехорошее.? — Не трогай мой телефон больше. — сухо сказала я. — Ладно. Ахиренно. И о чем бы ты с ним сейчас разговаривала с больным горлом? — Это не твое дело уже. — Ты так и не хочешь рассказать что у вас случилось? — Ты мне не настолько близкий друг, чтобы я рассказывала обо всех своих проблемах и отношениях с людьми. — Это забавно, учитывая что мы с тобой учимся в одном классе, а с этим придурком ты от силы пару раз за неделю можешь видеться. Почему тогда ты такого мнения? — Может, потому что он изначально ко мне относился хорошо, а не так как ты? — Я думал, мы закрыли эту тему. — парня, по всей видимости, все больше и больше раздражал этот разговор. — Аомине, ты видел у меня синяки от твоих рук? — Чт…- здесь он опешил, — Я же не ударил тебя ни разу. Так, легонько толкнуть мог. Ты уже начинаешь привирать! — Да нихрена! Ты не умеешь контролировать свою силу, мне было больно. — Не надо делать из меня последнюю мразь, я не бью женщин! — И вот вместо того чтобы принять свою неправоту, ты пытаешься отмазаться и перевести стрелки… Я не знаю как с тобой разговаривать. И ты еще просишь чтобы я тебе доверяла что-то более личное? Я не хочу терпеть к себе хамское отношение. Парень застыл с непонятным выражением лица, он смотрел на меня как-то непонимающе, даже разочарованно. С одной стороны я могла его задеть своими словами, но с другой — он сам виноват. — Я не всегда думаю перед тем как что-то сделать. — начал он, — Ты, может, права в некоторых моментах, но… — Но что? — Неважно. Ты это, прости меня за прошлое, типа… Я правда не хотел… — я почувствовала как ему стало неудобно. — В любом случае, если ты хочешь чтобы мы стали друзьями, тебе стоит время от времени следить за языком. И за своими действиями. Это все что я прошу. — после этих слов я начала кашлять. Неловкость как рукой сняло, Аомине спохватился и начал доставать из пакета лекарства, которые купил. Склянки, коробки, банки развалились на кухонном столе, и парень принялся читать к ним инструкции по применению. Он небрежно разворачивал бумажки с буквами, потом так же небрежно пытался свернуть их обратно и убрать в коробки. — Короче, — начал он, — вот эту херню три раза в день, вот эту херню один раз в день, вот эту на ночь, а вот эту открывай и пей сейчас. — он протянул мне упаковку таблеток. — А ты прям на сто процентов уверен, что это все меня не убьет? — А у тебя есть выбор? — усмехнулся он, — Либо так либо никак. Не дрейфь, я сам лечусь по этой схеме, еще не подводила ни разу. — Вау, ты умеешь болеть? — Да ну прекращай! Мы тихо посмеялись и я приняла лекарство. Вкус его заставил мое лицо скривиться, но выбора у меня правда не было. Если это лечение поможет мне встать на ноги к учебной неделе, то я буду безмерно благодарна Аомине. Потому что в одиночку я вряд ли смогу справиться со своим недугом в таком состоянии. До вечера я провалялась в кровати в компании горы лекарств. Есть не хотелось, спать не хотелось, все тело словно переехало катком. Одноклассник пару раз пытался уговорить меня съесть хоть что-нибудь, но я наотрез отказывалась. Часам к семи мне стало немного легче. Я выпила воды и наконец уснула.***
Утром солнечный луч просочился сквозь штору в комнату и добрался до моего лица. Я поморщилась от нежелания просыпаться, к тому же голова все еще болела. Сквозь остатки сна я услышала чей-то тихий смех и кошачье мяуканье. Пересилив себя я все же приоткрыла один глаз и увидела Аомине, сидящего на стуле с Суши на руках. Кот мурчал, а парень играл с ним и посмеивался. Я залипла на эту картину на добрых несколько минут, было в этом что-то необычное и милое. Кроме того я заметила, кто Суши какой-то слишком чистый, не такой пыльный, каким его вчера принесли домой. — Ты что, кота помыл? — тихо спросила я. — Утро доброе. Ну да, жалко стало животное. — Гринпис бы тебе премию выдал. — усмехнулась я. — Как себя чувствуешь? — Лучше. Правда, лучше. Ты что, снова ночевал на полу? — Тебе надо поесть. — перевел тему парень и слегка постучал рукой по пакетам, откуда-то взявшимся на столе. — Что это? — Еда. Взял в одном неплохом кафе, японская кухня, все дела. Не фастфудами же тебя кормить больную. — Ты что-то слишком любезничаешь. Неужели, так сильно переживаешь за дз по английскому? — в ответ мне прилетела только усмешка, — Кстати, скажи, почему ты так сильно печешься по этому поводу? Тебе на уроки как-то всегда было все равно. — Начнем с того, что я просто хочу помочь, не в домашке дело. А английский… — Продолжай. В чем дело? — Если с другими предметами я хоть как-то справляюсь, хоть порог перешагну на экзаменах, то английский мутная муть для меня. А если я завалю экзамены, то меня не допустят к баскетбольным играм и серьезным матчам. — Вот оно что, понятно. Ну, я могу сказать, что списывание моей домашки тебе в этом совершенно не поможет. На экзамене же тебе придется писать все самостоятельно. Если хочешь, я могу объяснить тебе некоторые базовые правила, немного позанимаешься и сможешь пройти порог. — Ты сейчас серьезно? — Абсолютно. Парень слегка удивился и кивнул головой.***
Воскресенье прошло помимо горы лекарств еще и в горе учебников. Я очень долго и упорно объясняла Аомине базовые правила и темы английского, столько, сколько ему хватило бы на удовлетворительную сдачу экзамена. Парень старался вникать, но это давалось ему с большим трудом. Меня смешил его акцент, когда я просила его прочитать небольшие фразы, он немного обижался, но все же возвращался обратно к учебе. Было видно, что для него это правда важно. Ему важны его матчи, поэтому он на что угодно пойдет ради того, чтобы играть. Да, у этого человека есть цель в жизни. Но все же непонятно, что такое лежит у него на душе, что он ко всему относится так отрешенно. Возможно, однажды мне удастся это узнать, но точно не сегодня. Мы пили чай, разговаривали на английском (настолько, насколько это было возможно с детсадовским уровнем языка моего собеседника), общались и вообще неплохо проводили время. Временами парень игрался с котом, что, по правде говоря, было очень мило. А мне стало уже совсем хорошо, голова не болела, тело избавилось от слабости, я чувствовала себя почти полностью здоровым человеком. Надо отдать должное, Аомине справился со своей задачей. Он обещал поднять меня на ноги за выходные и, судя по всему, он это сделал. Наверное, это чудо. Парень записывал на листок практически все, что я ему говорила. Объяснил это тем, что дома будет повторять. Очень на это надеюсь, ибо в противном случае все мои усилия канут в лету. Я верю в то, что у него есть задатки ответственности и он правда повторит пройденный материал и выполнит еще несколько заданий для закрепления. Ему просто придется это сделать, если он не хочет вылететь с игр. К моему удивлению за весь этот день между нами не пролетело почти не единого плохого слова. Все было очень по-доброму, что ли. Словно мы давние знакомые и между нами не возникает никаких неудобств. Это было неожиданно и странно, но в то же время я была несказанно рада таким переменам в нашем общении. Возможно, это зачатки неплохой дружбы. Кто знает. Кагами мне больше не звонил. Не знаю, что он хотел мне сказать в тот раз, но рано или поздно нам придется поговорить об этом и обо всем случившемся. Это нельзя оставлять на том этапе, на котором оно закончилось. Мы взрослые люди, надо разговаривать о своих проблемах и пытаться их решить. Думаю, я проявлю инициативу и позову его погулять на неделе, чтобы все как следует обговорить и избавиться от неловкости и недомолвок. Разумеется, Аомине я ничего не рассказала об этом, хотя он пару раз еще пытался выпытать из меня это. Было понятно, что парень раздражен не на шутку, но, честное слово, такие вещи я бы ни за что в жизни ему не поведала! Это слишком личное, даже Аки не знает о моих любовных переживаниях, а тут даже и речи быть не может. Грустно, конечно, что нет никого, с кем я бы могла поделиться всем тем, что происходит у меня на душе, но с другой стороны я, по крайней мере, точно уверена что никто никому ничего не разболтает, и на этот счет я могу быть спокойна. Примерно в восемь вечера, когда мы сидели за столом и решали очередные тесты, во входную дверь постучали. — Я открою, это, наверное, Аки пришла за котом. — сказала я. — Нифига, тебе на сквозняк нельзя. Я сам открою. — парень встал и пошел в прихожую. Дверь открылась, и я разглядела удивленное лицо своей подруги. Она явно не ожидала увидеть у меня в квартире кого-то вроде…него. Девушка медленно зашла в прихожую, прикрыла за собой дверь и бросила взгляд на меня. Я в тот момент сидела в одеяле за столом, заваленным учебниками. Подруга переводила взгляд с меня на Аомине и обратно, не говоря ни слова. Затем скорчила удивленную гримасу, как бы спрашивая «что происходит, черт возьми?». — Я тут репетиторством занимаюсь. — проронила я. Аомине собрал все кошачьи вещи в пакет, само животное засунул в переноску и вручил все это хозяйке. Та все еще стояла в шоке. — Твой кошак редкая падла, — сказал он, — позаботься о его воспитании. Парень проводил девушку до двери, отправил ее прямиком в подъезд и закрыл дверь, после чего вернулся обратно за стол и продолжил дорешивать последний тест по пройденной теме. — Ты весь день сегодня сюсюкался с этим котом, а теперь назвал его «редкой падлой»? — подавив смешок, спросила я. — Я любя. Он прикольный, но с третьего этажа сигануть мог только самый отбитый придурок. Я закончил тест. Проверь, насколько все плохо. — он протянул мне тетрадь. — Нормально, гораздо лучше, чем было. Я могу дать тебе небольшую книжку с упражнениями, поделаешь дома, что непонятно будет — спросишь. — Спасибо. — Да не за что. Тебе спасибо, я теперь не буду «неделю лежать пластом», хах. — Нет, серьезно, спасибо. За все. — Да пожалуйста. Только умоляю, не проеби эти знания. — Господи, я уже и забыл, что ты ругаться умеешь. Мы снова посмеялись, и Аомине начал собирать свои вещи. Уже стемнело, завтра надо в школу, поэтому пришло время ему покинуть мою скромную обитель. Он зашнуровал обувь, накинул кофту на плечи, взял свой пакет с кроссовками и моими книгами по английскому и встал у двери. Я подошла чтобы закрыть за ним. — Надеюсь, у нас теперь все будет хорошо.? — неуверенно спросила я. — Надеюсь… — как-то странно ответил он, — До завтра, дуреха. — он помахал мне рукой и вышел из квартиры. В этот раз после его ухода у меня не сложилось никакого дурного послевкусия, как это было в прошлые разы. Наоборот, след от него остался какой-то на удивление теплый и приятный. Конечно, Аомине был все еще в своей манере, и никто не сможет его в этом переменить, но у нас произошел большой прогресс в понимании друг друга. Думаю, за эти дни мы оба стали немного другими.