Случившееся

Понимать, что всё, что происходит с тобой, и есть точка, финишная прямая, чрезвычайно больно и тошно. Это ошеломляет своей внезапностью, как если бы тебя толкнули в ледяную воду, и завершённостью, словно в твоей голове очень долго и мучительно зрела мысль, и только сейчас, в этот самый момент, она обрела безобразную форму. Ты понимаешь это потому, что кисть в твоей руке замерла над палитрой около часа назад и более не двигалась с места. И для тебя это - конец. Полный и бесповоротный крах. Ты потерял способность творить. Ты больше не можешь претворять в жизнь не только собственное воображение, но и запечатлять на холсте человека, давным-давно ставшим центром твоего мира. Пытаться вспомнить, когда это началось, трудно. Трудно, ибо ты, на самом-то деле, прекрасно знаешь, что переломило ход ваших отношений и привело к этой черте. И тем ужаснее было осознавать, что где-то в глубине души ты чувствовал - всё может закончиться именно так. Безусловно, это продолжалось не год и не два, как могло показаться на первый взгляд. На краю сознания неправильность выбора мелькала тёмными вспышками, мутной водой стекала в сердце, но признать это, впустить внутрь было бы катастрофой. Ожившим кошмаром из твоих мрачных дум о будущем. И ты забывал об этом, стирал из мыслей, замыкаясь на одном человеке в твоей Вселенной. Пока однажды не отдал всё, что мог, полностью опустошив своё "я". Вы поженились... или вышли замуж? Боже, такая глупость, смеёшься ты, не боясь разбудить мужа или сойти с ума. Свадьба, обычно обозначающая новое начало, для вас стала началом конца. Вы думали, что одни такие, уникальные и несломленные. Вы думали, что обменяв друг на друга самое ценное, что у вас есть, сможете жить и так, впроголодь. Ваших отношений должно было хватить заполнить пробелы и трещины в образовавшихся пустотах. Это произошло добровольно, спонтанно, и винить было некого, кроме самих себя. Великая любовь Джастина Тейлора и Брайана Кинни не выдержала проверку временем, бытом и собственным партнёром, отказавшимся от мечты. Ведь когда-то давно один так и не узнал о том, какое будущее предлагалось его жениху, а другой принял, как данность, желание своего партнера связать обоих узами брака, хотя и знал о его отношении к семейной жизни. Однако вы были счастливы, упивались собственным выбором и не стыдились обуревавших вас чувств. Вы трахались, как кролики, ходили на ужин к чете Брукнер-Новотны, изредка находили время и улетали к Линдси и Мелани. Ругались по поводу и без и мирились абсолютно нелепо, но так по-своему. Жили, как обычные люди, и любили, как обычные люди. И вам нравилось быть такими нормальными, пока Брайан не начал задыхаться в стенах вашего брака. Потому что бескрайняя свобода была его сутью, тем, чем он наслаждался всю жизнь на зло ненавистникам и собственным родителям, и, потеряв её, сломав своими же руками, ему было недостаточно тебя и вашего созданного мира. Кинни не показывал этого, но ты-то видел, как дома метался его взгляд, будто взгляд затравленного зверя по клетке. Который хотел бы выбраться, но не может. А ты, так и не реализовавший свой потенциал, с привычным трепетом боготворил Кинни, пока не ощутил, как с каждым прожитым годом истончается воодушевление и вдохновение, превращая тебя в бешеную истеричку, не знающую, как выплеснуть неудовлетворенность собственной жизнью и угасающим талантом. Того, что ты рисовал и чувствовал здесь, в Питтсбурге, было недостаточно, чтобы заглушить ярчайшие сны, в которых всякая твоя картина в собственной галерее являла собой кусочек несбывшейся жизни. Ты видел в них себя, чего не мог никак разглядеть в нынешних работах, чувствуя лишь отчаяние. Непонимание себя и мужа, постоянная оглядка на идеальный брак Майкла и Бэна, отколотые части личности и неоправданные ожидания привели к этому мигу. К моменту, когда кисточка с глухим стуком падает на пол, и пазл, соединившись, наконец, в окончательном эскизе, открывает собой неприглядную истину. Кто-то из вас должен сделать выбор, но Брайан всегда был слишком горд, чтобы отказываться от своих обещаний, и в то же время слишком благороден, чтобы позволить юнцу совершить ошибку. И потому каждый раз предоставлял данный выбор тебе, как бы ему самому ни было больно от этого, и принимал твои решения во всех ипостасях. Ты потираешь веки, горько хмыкаешь и смотришь в приоткрытые глаза уставшего, постаревшего Кинни, что также захлёбывается остатками любви. Вы оказались просто не готовы к друг другу. И это вас уничтожило.