***
18 октября, 2018 эй давай поговорим 24:32 я знаю ты не спишь 24:33 … 24:33 я уехал на пару дней с джуном и хосоком. надеюсь ты встретишься со мной когда я вернусь 01:15 я правда люблю тебя 01:17 Юнги поспешно удаляет последнее сообщение и облегченно вздыхает, когда видит, что его еще не успели прочитать. Он выключает телефон и слегка подтягивается, тут же больно ударяясь макушкой о дверцу — на заднем сидении особо не расслабишься. В магнитоле популярный певец уже-и-не-вспомнить-каких-годов завывает о несчастной любви; изредка он прерывается помехами, а ревущий ветер из открытого окна уносит его голос все дальше, в ночную тьму. Хосок подпевает ему, закинув разутые ноги с ярко-зелеными носками на панель переднего сидения. В ноты попадает через раз, все чаще срываясь на высокий визг. Намджун добродушно смеется над потугами друга, одна рука его покоится на руле, а другая зарыта в пачке чипсов между сидениями. — У меня сейчас уши завянут, — комментирует Юнги, наклоняясь вперед и переключая магнитолу. На смену певцу приходят сладкоголосые айдолши, и Юнги переключает снова и снова, пока не натыкается на классический рок. Led Zeppelin. Даже если там и поют о любви и вытекающих, Юнги не поймет, а это уже прекрасно. Мин без понятия, как такая музыка вообще способна усыпить, но именно так она и поступает: его веки наливаются свинцом, а голова опустошается от мыслей. — Мы проезжаем мимо кладбища, — информирует Намджун, встречаясь с Юнги взглядами в зеркале. — Задержи дыхание, если не хочешь, чтобы в тебя вселились духи! — добавляет в шутку Хосок, посмеиваясь. Юнги закатывает глаза, и дыхание, конечно, не задерживает. Он комкает куртку, кладя ее под голову в качестве подушки, и дышит нормально. По крайней мере, пока не чувствует покалывание в районе легких и холодок, пробежавшийся по пояснице. Засыпая, он думает, что следующая реплика ему явно причудилась. Спасибо, малыш, мне было скучно в моей могиле.***
6 июля, 2016. Чонгук приподнимается на локтях и, не выдержав резкую волну мигрени, падает обратно. Во рту разворачивается целая Сахара, а в голове звон металла и дикий скрежет. Ресницы будто прилипли друг к другу, и некоторое время он не может разлепить глаза. После пары неудачных попыток у него все же получается присесть на кровати и разомкнуть веки. Вроде в его комнате нет таких занавесок. И такой люстры. И кровать у него одноместная, а эта полторашка. И вообще это не его комната! Осознав это, он чуть ли не подскакивает на месте, но все тело ноет так, что он едва шелохнулся. И тут он вспоминает. Слишком, слишком много он вспоминает и за раз, что кровь тут же прилипает к щекам от стыда. Чонгук повыше тянет одеяло, стараясь спрятаться непонятно от чего. Одна стопка, другая… Пьяные дрыгающиеся тела под ненавязчивый бит и цветные блики, вспыхивающие в темноте клуба. Чонгук не уверен, был ли Тэхен так же пьян, как он, но это не имело значение. Его дыхание горячо у шеи, а пальцы сжимали бока через ткань футболки. А дальше… дальше такси, нетерпеливое ерзание на заднем сидении, ток взаимного притяжения, электризующий воздух, озадаченный взгляд таксиста, что провожал спины парней, когда они доходили до многоэтажки, где жил Тэхен… Лопатки ударились о холодную стену подъезда, когда Тэхен с силой прижал его своим телом и просунул колено между ног. Его губы были обветренными и мясистыми, напирали настойчиво, сильные руки не давали дрожащему телу Чонгука упасть. Когда под веками вспыхнул момент, как тряслась кровать, Чонгук уже не мог стерпеть. Он вскакивает на ноги и тут же начинает подбирать с пола одежду. Где же Тэхен? Понятно, он ушел, чтобы дать ему время собрать свои манатки и свалить. Хоть это осознание вызывает необъяснимую боль в районе груди, Чонгук его понимает. Довольно неловко и неприятно выгонять кого-то по утрам из своей постели, а так он ему хотя бы время дал. И вообще Чонгуку следовало первым проснуться и свалить, а не ставить Тэхена в такое положение… Ему вообще следовало… Слезы обиды застилали глаза, но он упорно продолжал нагибаться над полом, подбирая вещи. — Чонгукки? Чонгук отзывается на голос и поднимает голову. Тэхен стоит в дверях своей комнаты, его волосы в той самой «после секса» прическе, домашние синие треники растянуты на коленях. Вот сейчас он скажет ему проваливать; может, даже за дверь выставит… Вот сейчас. Так, по крайней мере думает Чонгук и не слабо удивляется, когда Тэхен спрашивает следующее: — Тебе яйца вкрутую или вареные?***
20 октября, 2018 В такие моменты понимаешь, что все же следовало ложиться спать пораньше. Или просто хотя бы ложиться спать. Но Чонгук с минуты смотрит на чашку кофе с шариковой ручкой внутри, а потом на свою правую руку, что ложкой пыталась дописать конспект. И главное, он не сразу понял, что что-то не так! Размешивал ручкой кофе и даже «написал» пару строчек, пока не додумался взглянуть на тетрадь и заметить, что вроде-то он писал, только ничего нет. Он нервно усмехнулся, возвращая вещи на свои места. Ложку в чашку, ручку — в руки. Кофе отвратительный, он вообще его никогда не любил, но это единственное, что держит его на плаву. Он сам удивляется, как у него еще не начались галлюцинации от бессонных ночей с разглядыванием трещинок в потолке и попытками ни о чем не думать. Он ненавидит эту кофейную горечь, но с усердием выливает в себя каждое утро, ибо только так способен функционировать. Он залпом запивает таблетки кофе, а не водой, обжигая горло и язык, и морщась с секунду от неприятных ощущений. Психолог просил его пить их после приема пищи, но Чонгук думает, что он так сказал только для того, чтобы он хоть что-то ел. Но в кофе ведь тоже есть калории, верно? Сойдет же за еду? — Чонгукки! Только один человек так к нему обращался, а он… Нет, голос был другим, не таким, что вызывал у него в дрожь в коленках, не такой низкий и раскатистый, а более… глухой? Хриплый? Но интонация, с которой их произнесли, та же. Эти мысли пронеслись у него в одну миллисекунду, прежде чем он вскидывает голову. Перед ним стоит худощавый парень в красной фланелевой рубашке поверх черной футболки; острые коленки выпирают в порезе джинс, волосы спрятаны за кепкой, что и не разглядишь, какого цвета. Почему-то Чонгук думает, что они должны быть крашенными. Чонгук с парнем знаком не был, но тот явно его знал, судя по тому, как он садится на стул напротив и переплетает пальцы под подбородком, внимательно разглядывая Чонгука. — Кто… — Ты кушал? — одновременно говорят они, и парень напротив улыбается. — Ты очень похудел. Давай что-нибудь закажем, хорошо? Чонгук не успевает и рта раскрыть, а нет, точнее успевает, но тот парень не дожидается его ответа, а встает и направляется к кассовой стойке, и Чону остается только с разинутым ртом провожать его спину. Что это было? Главное, кто это был? Чонгук перебирает в голове лица знакомых, друзей и одногруппников, но все равно осознает, что конкретно с этим парнем не знаком. Может, его с кем-то перепутали? Да, он сейчас вернется, и Чонгук ему об этом скажет. Тогда… как он мог знать его имя? Чонгук не успевает додумать объяснение к этому, как парень возвращается. На его стол приземляется поднос с дымящимися булочками, словно прямо из печи, и двумя чашками горячего шоколада. — Слушай, — начинает Чонгук прежде, чем парень успевает хоть что-то сказать. — Что тебе от меня надо? Мы не знакомы, так что… — О, так мы можем познакомиться, — перебивает его парень и ярко улыбается. Его улыбка вызывает у Чонгука странное чувство внутри, мимолетное, от того и едва различимое. Что-то вроде ностальгии. — Меня зовут… — Юнги! — к ним за столик подходит смутно знакомый Чонгуку парень с рюкзаком наперевес, и Чон думает с секунду, откуда его знает. Наверное, он учится в том же универе. Парень переводит взгляд с Чонгука обратно на, видимо, Юнги, слегка хмуря брови. — Ты писал, что хочешь встретиться после поездки. Я беспокоился, так как ты больше не писал и не отвечал на звонки. Все же в порядке? — Извини… — потер шею Юнги, и в ту же секунду у Чонгука в голове вспыхивает воспоминание, о существовании которого он и не подозревал. Тэхен тер шею, когда чувствовал себя неуверенно. Эти два разных человека — Тэхен и Юнги — вдруг смешались в его глазах, затмевая друг друга, и Чонгук помотал головой, прогоняя наваждение. — Мы знакомы? — Вот значит как… — голос Чимина вдруг притихает, и парень делает шаг назад. — Прошу прощения, что помешал. Я… я пойду. Чонгук надеется, что ему показалось, как голос парня дрогнул в конце. Его не отпускает ощущение, что он застал ссору голубков, от этого ему становится неуютно. Он смотрит, с каким нечитаемым выражением Юнги провожает спину Чимина, и только открывает рот, чтобы закончить начатое предложение, как Юнги резко хватается за голову и со стоном сползает со стула. — Юн… Юнги! — теряется Чонгук, прибегая к парню и тряся его за плечо. Глаза парня закатывается назад, на оклик никак не реагирует. На поднятый шум оборачиваются остальные посетители кофейни, и к ним прибегает официант с обеспокоенным Чимином, который не сколько услышал шум, сколько в последний раз оборачивался прямо перед выходом. — У кого-нибудь есть нашатырный спирт?***
Юнги снится какая-то ересь. Точнее, какой-то незнакомый ему парень с двумя слегка выступающими при улыбке передними зубами, мягким и смущенным «хен!» и с отросшей челкой, что падала на глаза. Он думает, с чего бы. Он думает, что точно никогда раньше его не видел. Тогда почему в груди разрастается дыра при его виде? Чувство ноющей пустоты исчезает вместе со сном. Юнги открывает глаза, и на него мигом обрушивается звуки. — Хен! Хен, ты очнулся? Ты в порядке? Знаешь, как напугал меня? — тут же начинает наседать Чимин, не давая Юнги и слово вставить. — В… воды, — собственный голос охрип до невозможности, и Юнги привстает на локтях, жадно глотая воду с протянутого стакана. Он вытирает рот тыльной стороной ладони, как утоляет жажду и поворачивается к Чимину. — Мы попали в аварию? Как Хосок с Намджуном? Где они? — О чем ты? Откуда мне знать где Хосок и Намджун? Ты упал в обморок прямо в кафе, и тебя привезли сюда. — Чимин обеспокоенно смотрит на него и протягивает руку, слегка сжимая его пальцы. — Ты узнаешь меня? В кафе ты сказал, что мы не знакомы. — Естественно я тебя узнаю. — Юнги переплетает их пальцы, чувствуя тепло чужой ладони на своей. — Но… последнее, что я помню, это как заснул в машине на пути в Тэгу. Я не помню, как мы доехали до города и тем более как вернулись. Что… что произошло?***
23 октября, 2018 …Юнги смотрит на вертящийся сам по себе карандаш со смешанным страхом и любопытством. Глупая догадка, выдвинутая Намджуном и осмеянная в тот же миг Юнги, подтвердилась. В него вселился дух, как бы абсурдно не звучало. Но это объясняет, почему он не помнит поездку в Тэгу и, как утверждают парни, не помнит, как уговаривал их вернуться обратно в Сеул и буянил. Он также не помнит, зачем встретился с парнем из универа Чимина в кафе и зачем настаивал, что не знает Чимина. Если эта хрень владела его телом, когда он отключался, то Юнги решил просто не засыпать. Но третью ночь без сна он пережить не мог, и вот какое решение придумал Хосок. Спиритическая, мать его, доска. «Кем бы ты не являлся… чем бы ты не являлся… Просто съебись, мать твою». Фу, как грубо. Юнги резко вскакивает на месте и в ужасе взирает на Хосока. — Ты тоже это слышал? — Слышал что? — Блять, я… Я пойду. — Собираешься спать? Ты уверен? — Нет, не спать. Глотну свежего воздуха. — Эй, не оставляй меня здесь одного, мне страшно… Хен! Эй! Юнги уже не слышит брошенную ему в спину фразу Хосока, а наспех хватает с вешалки кожанку и перебегает по лестнице вниз, пропуская по несколько ступеней. Он давно бросил курить, но видимо придется снова начать. Пальцы подрагивают, кончик сигареты никак не ловит огонек. Психанув, Юнги комкает сигарету в руках, рассыпая ее в кулаке. «Кто ты? Хотя нет, срать. Просто уйди». Ты такой грубый. Почему бы просто не выслушать меня? Юнги вздыхает. Тянется за второй сигаретой, и прикурить получается почти сразу. «Говори. А нет, сперва ответь. Ты освободишь мое тело?» Освобожу. Если одолжишь мне его на день. «Для чего? Эй, мне важно знать, что ты будешь делать с моим телом». Ничего такого. Просто мне… надо попрощаться кое с кем.***
20 октября, 2018 Тэхен вздыхает полной грудью, жмурит глаза светящему солнцу и улыбается. Вот так, ярко и беззаботно, один посреди бесконечного потока людей, что спешат по своим делам: кто мелкой трусцой бежит до офиса, стараясь не разлить бумажный стаканчик с кофе, кто идет широкими, уверенными шагами, подпирая телефон между плечом и щекой и обсуждая важные дела, кто ходит достаточно медленно, замечая все вокруг и странно косясь на парня, что без причины лыбится, задрав голову. Не то чтобы Тэхена это волнует. У него с рождения иммунитет на косые взгляды, и это не изменилось даже после его смерти. Как же непривычно дышать снова! Ему не было необходимости делать это долгое время и привыкать заново странно до невозможности. Странно снова чувствовать биение сердца в грудной клетке. Тихое и незаметное, если не прислушиваться — невероятно отчетливое и ритмичное, если застыть, обращая внимание только на него. Его сердце бьется, разнося кровь по сосудам ко всем органам, проносясь в его венах даже на кончике пальца. Он чувствует это так ясно, что становится страшно. Но он не может задерживаться, нужно идти. Он не знает, сколько сможет владеть этим телом или когда владелец очнется. Как и не знает, что случится, когда тот все же проснется. Тэхен исчезнет? Растворится словно его никогда и не существовало? Если раньше эти мысли вызывали у него страх, то сейчас и он не знал, что чувствовать. Он и так мертв, что с ним может еще произойти? Он не боится, но у него есть незаконченное дело. …Если до этого ему казалось, что он чувствует каждую молекулу в своем теле, то сейчас он перестает чувствовать и замечать абсолютно все. Время замедляется, становится тягучим, мир вокруг останавливает свой бешеный ритм, оставляя только Тэхена и парня, сидящего за прозрачной витриной в кафе. Тэхен хотел бы сказать, что Чонгук не изменился, но это не так. Бессонные ночи оставили на нем отпечаток в виде темных кругов под глазами, недоедание виднелось в выпирающих ключицах и впалых щеках. От этой картины у него заныло в ребрах. Он приближается и с каждым шагом не верит в реальность происходящее. Сердечный ритм то останавливается, то бешено стучит в висках, кончики пальцев немеют от волнения. Он как можно усерднее подделывает спокойствие, хоть пульс подскакивает не на шутку, когда произносит: — Чонгукки!***
23 октября, 2018 «Так ты гей?» — больше утверждает, чем спрашивает Юнги, выдыхая сигаретный дым в воздух. Из всего, что я сказал, ты ухватился только за это? — неверующе спрашивает призрак, а точнее Тэхен, как успел узнать Юнги. «Да не, я ничего против не имею. Ну я… тип тоже из этой лиги. «По задницам» лиге. Так вот. Послушай… Я понимаю твое желание встретиться со своим парнем, но в то же время… Не лучше ли не беспокоить его, чтобы он побыстрее пережил и двигался дальше?» Тэхен молчит с минуту, и Юнги прикрывает глаза, чувствуя, как усталость накатывает волнами. Дай мне повести тебя кое-куда, — через некоторое время отвечает парень, и только Юнги хочет спросить, как он это собирается сделать, как отключается. Его сон длился недолго, но приятно сказывается на организме. Юнги чувствует себя свежее, и голова уже не так болит. Открывая глаза, он на время слепнет от яркого света, а когда привыкает, видит перед собой универ Чимина и шастающих туда-сюда студентов. Он замечает Чонгука почти сразу, отчасти по описанию Тэхена, отчасти потому, что Тэхен смотрел именно на него. Это трудно объяснить, но каким-то образом Юнги знает это. Знаешь… — Тэхен резко замолкает, и Юнги дает ему время, терпеливо ожидая продолжения. — Я мертв, но он — единственное, что держит меня от исчезновения. Я не знаю, есть ли ад или рай, Бог или еще какая-то высшая сила, или существует ли загробный мир. Но что-то держит меня на этой земле, и я думаю, что это он, тот, кто не может отпустить. И не только он, может, это и я, кто не позволяет ему это… Мои мысли связаны с тем, как я был счастлив здесь с ним, они имеют силу, и эта сила нечто большее, чем то, чему можно сопротивляться. Это так, но все, что я сейчас хочу — это быть спокойным за него. Знать, что он справится здесь и без меня, хоть это и будет трудно. Не у всех бывает возможность попрощаться и убедиться, что с их любимыми людьми все будет хорошо, но она у меня есть. Я лишь хочу воспользоваться этим.***
Чонгук почти не удивляется, когда тот парень появляется снова. Почему-то он спокоен и даже улыбается на приветствие, решив для себя кое-что. Он идут по тропинке в парке, под подошвой ботинок шелестят засохшие листья, со стороны улицы гудят автомобили, а с другой — поднятый детский шум и смех. Странным образом им удается идти в шаг, как с Чонгуком давно не было. Никто не разговаривает, и в словах нет нужды, потому что они оба знают. Не говорят, не обозначают очевидное в предложения, а просто знают. Под конец тропинки Тэхен раскрывает свои объятия, и Чонгук шагает в них, растворяясь в тепле родных рук. — Малыш, я люблю тебя, но мне правда пора уходить.