С самого утра у Джексона не было ни единой секунды, в которую он не думал о том, что случилось вчера вечером. Он понимает, что своим поведением, кажется, полностью обнадёжил Марка, и совершенно не знает, что с этим можно сделать. Но всё дело в том, что в данный момент Вану страшно. Действительно страшно, потому что все эти диалоги с Флаймером, кажется, начинают вырабатывать в нём настоящую зависимость.
Вчера, после того, как парень вернулся домой, он сразу же позвонил Чжебому, рассказав о том, что случилось. Он прекрасно понимал, какие вещи услышит в тот момент, но у него не было выбора. Джексон согласен с абсолютно каждым высказыванием своего лучшего друга, но это никаким образом не помогает. Флаймер продолжает писать ему, напоминать о себе, будто он чувствует, что Ван находится в шаге от того, чтобы влюбиться в кого-то другого. И всё это напоминает какой-то ужасный сюжет для фильмов ужасов, в котором открывается какая-нибудь психологическая проблема.
И, если честно, Вану было бы плевать на все свои мысли, если бы от его поведения не страдали все те, кто его окружает.
Как только он ступил на порог своего офиса, сразу же понял, что сегодня никаких положительных результатов для компании он не принесёт. В мыслях было лишь одно имя и лишь одна картина происходящего: Марк и то, в каком он сейчас состоянии. Джексон пытался поставить себя на его место, представляя, что это он кому-то пообещал помочь, а от него сбежали, даже ничего не объясняя. И представлять это было явно плохой идеей.
Ван сидит на своём месте уже примерно полчаса, если не больше, смотрит в одну точку, пальцами прокручивая ручку, и совершенно никак не реагирует на то, что происходит вокруг. На людей, которые бегают в разные стороны, оформляя самые различные бумаги, на те же самые документы, которые кладут ему на стол. Он просто старается не забиться в истерике прямо сейчас, при нескольких десятках людей, которые даже не знают его лично.
Спустя какое-то время Джексон всё-таки отвлекается от своего "интересного" занятия и без особого желания переводит взгляд на стопку бумаг, которая сформировалась на его столе всего за каких-то пару часов. Парень осматривает все файлы и нервно улыбается.
— Это всё мне, что ли? — вяло спрашивает Ван и переводит взгляд на сотрудницу, стол которой был расположен прямо напротив него.
— Да. Господин Ким попросил, чтобы хотя бы часть из них была подписана уже сегодня.
Джексон удивлённо смотрит то на девушку, то на все файлы, которые лежат перед ним. Именно в этот момент Ван вспоминает, что устроился на эту работу лишь для того, чтобы не сидеть на шее у своего отца. Перспектива носиться с бумагами до самого вечера по разным уголкам города ну никак не устраивала его. Омерзительная работа для людей, которые легко находят контакт с незнакомцами, но уж никак не для него.
Тяжело вздохнув, Ван берёт половину этих бумаг в руки и поднимается со своего места, даже не попрощавшись с другими сотрудниками, которые сидели здесь. Сегодняшний день явно не для хороших манер и уж тем более вежливости. Ему хоть бы в себе разобраться.
Свежий прохладный воздух, который тут же ударил по открытым участкам кожи, заставил Джексона мягко улыбнуться. Может быть, всё не так уж и плохо, но когда он возвращается обратно в огромное здание и поднимается на самый верхний этаж, понимает, что ошибся. В голову снова приходит осознание того, что сегодня нужно возиться с кучей документов по разным местам в городе, и именно в этот момент Джексон решает, что можно сделать исключение хотя бы один раз.
Повернув головой из стороны в сторону, проверяя, есть ли в этом кабинете телефон, чтобы связаться с секретарем господина Кима, он улыбается, замечая нужную вещь, после чего нажимает одну соответствующую цифру и прикладывает трубку к уху.
Несколько коротких гудков и на том конце линии слышится приятный женский голос.
— Секретарь господина Кима, чем могу вам помочь?
— Юджин, обзвони часть клиентов, которые записаны на сделки, и предупреди, что встреча состоится лишь у нас. Двадцать четвёртый этаж, — и не дожидаясь какого-либо ответа, Джексон просто кладёт трубку.
Если честно, Вану иногда самому смешно от этого несоответствия между ним самим и тем, чем он занимается. Вся эта официальная одежда и формальное уважительное обращение совсем не для него. Но так нужно, и парень прекрасно это понимает.
Одно радует — отец Джексона никогда не лез в его дела и, судя по всему, даже не собирается. Это касается не только работы, но и жизни в целом. Если парень не просил о помощи — мужчина даже не пытался намекнуть на то, чтобы как-то вмешаться. Именно за это Ван ценит их отношения с отцом. В какой-то степени они являются для него идеалом.
Немного поразмыслив над абсолютно разными вещами, парень подходит к большому круглому столу, который расположен здесь специально для каких-то переговоров, в которых участвуют большое количество людей, и садится на стул, место которого обычно находится в центре внимания.
Задумывался ли Ван когда-то над тем, чтобы продолжить путь своего отца в сфере бизнеса? Никогда. Ему куда больше нравился спорт и музыка, хотя все вокруг продолжают твердить, что эти два понятия абсолютно не совместимы друг с другом. И, возможно, он действительно реализует себя в чём-нибудь из этого в ближайшем будущем, но пока что парень боится строить большие планы. Ему всего лишь двадцать два года, у него точно ещё всё впереди.
От всех этих мыслей парня отвлёк женский голос, который, кажется, появился просто из пустоты.
— Джексон, один мужчина уже готов переговорить с тобой, — Ван поднимает на девушку вялый взгляд, который окончательно лишён интереса ко всему происходящему, и просто кивает, пожимая плечами, мол, ну если нужно, значит я это сделаю.
Но девушка лишь хмурится в ответ, с недоверием разглядывая молодого парня.
— Ты уверен, что сможешь провести сделку сегодня? Весь день за тобой наблюдаю и с натяжкой могу сказать, что ты в порядке, — голос Юджин — секретаря того самого господина Кима — не звучит грубо и холодно, она просто искренне о нём заботится.
— Я уверен, — Джексон врёт, но старается сохранять спокойствие.
Девушке ничего не остаётся, кроме как кивнуть в ответ и пригласить в кабинет мужчину, который был не совсем заинтересован в той сделке, которую ему предложили. Задача Вана заключалась в том, чтобы убедить его, что их компания подходит ему как никто другой.
С первых же секунд, когда Джексон увидел этого молодого бизнесмена, в его глазах появилось недоверие. Странная и довольно идиотская привычка парня — делать выводы о людях по их внешности. Ван всячески старается от этого избавиться, но именно на работе данное качество даёт о себе знать чаще, чем в любой другой ситуации.
Первое время парень понятия не имел, как лучше начать разговор. У него складывалось такое ощущение, будто перед этой встречей он никогда не проводил никаких сделок, не был участником переговоров или чего-нибудь подобного. Но на самом же деле, вся проблема была в том, что пока Джексон проговаривал (пытался) условия контракта и объяснял, какие они благоприятные для этого мужчины, единственное, что было у него в мыслях — это Марк.
Ты причинил ему боль.
Ван улыбается, глядя на мужчину напротив себя, через каждые две минуты пальцами потирает виски и прокашливается, пытаясь таким образом отвлечься от всех назойливых мыслей.
Он пытался довериться тебе.
Замечая все странности за сотрудником, мужчина уже сам начинает спрашивать Джексона о том, в порядке ли он, но в ответ получал лишь кивок и натянутую улыбку, которой, если честно, верить было крайне сложно.
Ты сам упустил свой шанс на счастье.
Несколько бумаг раскладываются на столе, в уголке которых выделены места для подписи, Ван всё с той же улыбкой пытается объяснить, на что именно нужно обратить внимание, что выделить, а что они обязательно исправят, если сделка всё-таки состоится.
Но в какой-то момент парень не выдерживает, садится за стол прямо рядом с мужчиной, и просто всматривается в одну точку перед собой.
Только с ним ты сможешь быть счастливым.
— С Вами всё в порядке? — интересуется мужчина, который наблюдает за Джексоном всё это время. — Мне кажется, мы не сможем договориться сегодня.
Ван поворачивает голову в сторону, стараясь обдумать всю суть тех слов, которые он услышал, после чего пожимает плечами. Он прекрасно понимает, что за этот отказ его по головке никто не погладит и дополнительную премию выписывать не будет, но если бы кто-то знал, как ему плевать на это. Он ничего не может с собой сделать прямо сейчас, хоть и очень хочет этого.
Тяжело вздохнув, Джексон зарывается пальцами в свои тёмные волосы, опираясь локтями о стеклянную поверхность стола и слабо кивает несколько раз, даже не глядя мужчине в глаза.
— Хорошо, я Вас понял, — единственное, что произносит Ван перед тем, как незнакомец уходит.
Он пытался настроиться на дальнейшие разговоры, раз за разом повторял себе, что нужно говорить, на что стоит обратить внимание, но вторая, третья и дальнейшие встречи прошли точно также, как первая. Не принесли ровно никакого результата.
Каждый, кто оказывался за этим столом вместе с Джексоном, постоянно бросал на него непонимающие взгляды и всякий раз закатывал глаза, когда парень даже двух слов не мог связать из-за волнения. Им казалось, что это просто сотрудник неопытен, не умеет проводить сделки, но на самом же деле, Ван просто думал не о работе.
Несколько женщин, которые представляли другие компании, даже пытались узнать у него, что случилось, хотели помочь и поддержать, но в ответ получали лишь натянутую улыбку и явно нежелание продолжать какой-либо диалог.
После последней на сегодня встречи, Джексон был уверен, что сегодня закончатся его рабочие дни в этой компании, он сядет на шею своего отца и будет как большинство богатых сынишек. Можно ли быть ещё больше разочарованным в себе? Вану кажется, что он достиг пика.
Спустившись на нужный этаж, где находится его офис вместе с несколькими остальными сотрудниками, Джексон старается не обращать внимание на все взгляды вокруг, которые так и говорили всем своим видом "
ты не справился". И ему кажется, что это и есть максимум его позора перед всеми, кто так старается составлять все эти бумаги, условия для дальнейшего развития компании, но уже через несколько минут Ван понимает, что ошибался.
Стоило ему зайти в свой кабинет, как за ним тут же врывается тот самый господин Ким, и его взгляд явно не говорит о том, что он доволен результатами, которые принёс Джексон.
— Да что с тобой сегодня?! — мужчина даже не пытается сдержать или как-то скрыть свой гнев, он активно жестикулирует и сводит скулы, в попытке не сорваться и не начать кричать на парня прямо здесь, при нескольких остальных сотрудниках. — Ты вообще понимаешь, что творишь?!
Джексон кивает.
— А мне кажется, что ты ничего не понимаешь! — господин Ким не сдерживается и срывается на крик. — Ты проиграл четырнадцать сделок, Ван, четырнадцать, мать вашу! Я понятия не имею, что у тебя произошло, но ты должен знать, что мне плевать! От этого не должна страдать компания, которую я держу в своих руках!
Из-за того, что парень никак не реагирует, даже ничего не говорит в ответ, мужчина подходит к нему и хватает за воротник пиджака, который, кстати, Джексон терпеть не может. За своим гневом господин Ким не понимает, что переходит всякие границы, но Ван не тот, кто будет терпеть такое, тем более, когда все вокруг не знают, что творится у него в голове.
Парень поднимает взгляд на мужчину и тут же грубо одёргивает его руки от себя, из-за чего ему приходится подняться со своего места, чтобы быть физически сильнее.
— Мне откровенно всё равно на то, что будет происходить в этой компании, ясно?! — Джексон осматривается по сторонам, замечая несколько недоумевающих взглядов, и вскидывает руки вверх, жестом спрашивая, почему все уставились на него.
— Что ты себе поз...
— То, что должен! — Ван кричит, глядя на своего директора и даже не пытается скрыть гнев. — Вы понятия не имеете, что творится здесь, — парень показывает указательным пальцем на свою голову и улыбается как-то слишком безумно.
— Да пусть ваша компания закроется, мне абсолютно п-л-е-в-а-т-ь! — последнее слово Джексон произносит по буквам, чётко проговаривая каждый звук, чтобы все уяснили, что он не будет терпеть такое отношение к себе, даже если сам где-то слишком сильно облажался. Он не хотел этого, а все вокруг даже не пытаются его понять.
Проходит ещё примерно секунд тридцать, и молчание, которое образовалось вокруг Вана, начинает его выводить из себя ещё больше, поэтому одним резким движением он сносит всё со своего стола правой рукой и чувствует, как внутри появляется некое облегчение.
Его дыхание тяжёлое и шумное, а кончики ушей даже покраснели от злости. Он с удовольствием хочет кого-нибудь ударить прямо сейчас, но вместо этого просто бьёт кулаком по стеклянному столу, на краю которого даже идёт трещина.
Ван осматривает всех сотрудников, включая господина Кима, потирает повреждённый кулак второй рукой, и не спеша направляется к выходу из кабинета.
— Представление окончено, звоните Чжебому, — злостно выплёвывает Джексон, понимая, что только его лучший друг способен оказать хоть какую-то помощь.
Кажется, это крайняя точка. Ван зависим, и эта зависимость медленно разрушает его, выдавая наружу все секреты, которые парень так долго пытался хранить лишь в своей голове.
###
Вчерашний вечер не выходил у Марка из головы целый день, он не находил себе места и постоянно названивал Джексону, в попытках выяснить, почему тот убежал от него, даже ничего не объяснив. Но ни один звонок Туана так и не закончился желанным диалогом.
В какой-то момент старшему даже показалось, что, может быть, это всё к лучшему. Может Югём оказался прав, а Марк снова ошибся в человеке, надеясь, что Джексон сможет подарить ему совсем новые чувства, который он ещё не испытывал.
Но Марк на то и является Флаймером, чтобы несмотря ни на что, продолжать мечтать и слепо верить в чудо. Поэтому, уже через каких-то несколько минут все эти мысли отошли даже дальше, чем просто на второй план.
Посоветовавшись с Югёмом, Туан принял решение снова прийти к дому Джексона и просить о разговоре, раз уж бесконечное количество звонков и смс не смогли дать никакого результата. Только вот, он никак не мог определиться со временем. Сначала он даже думал провести около двери Вана целый день, но погода на улице подвела его, пустив сильный ливень.
И только когда стрелки на часах показали девять часов вечера, Марк с уверенностью вышел из дома, закрыв собственные двери на замок и надевая свою любимую потёртую старую джинсовку. Так ему намного комфортней, он хотя бы немного чувствует себя в своей тарелке.
По пути к дому Вана, Туан обдумал множество вариантов исхода событий и то, к чему приведёт их разговор, и в какой-то момент старший улыбнулся этим мыслям, потому что почувствовал, что испытывает дежавю. Вчера вечером он точно также шёл к Джексону, понятия не имея, чем всё это закончится. Где-то в глубине души парень всё-таки надеется, что сегодняшняя встреча даст совсем другие результаты.
В любом случае, Марк не собирается просто так сдаваться за то, чего так сильно пытался добиться.
Сегодня вечером на улице даже холоднее, чем было до этого последние две недели, поэтому Туан почти сразу пожалел, что надел сверху на толстовку всего лишь жалкую джинсовку, которая ну никак не спасала от ветра, который был хоть и не сильным, но достаточно холодным для того, чтобы кончики пальцев на руках смогли покраснеть.
Через какой-то время, когда Марк оказался возле дома младшего, он не сразу решается подойти и постучать в деревянную дверь. Стоит на месте, скрестив руки на груди из-за холода, и просто осматривает чужой дом, копаясь в своих мыслях, хотя совершенно не знает, какой ответ хочет в них найти.
Или сейчас, или никогда, - произносит старший в своей голове, после чего решительным шагом направляется к дому младшего, даже не подозревая, что тот смотрит на него из окна, выключив свет в комнате.
Туан подходит к большой входной двери и поднимает правую руку вверх, скрутив пальцы в кулак, чтобы костяшками постучать по твёрдой холодной поверхности. Первый раз он делает это тихо, потому что боится, что всё-таки откроют и ему нужно будет начинать разговор, смотреть Джексону в глаза и слушать оправдания, которые, к сожалению, могут оказаться не самыми приятными для него.
Второй раз Марк стучит уже намного уверенней, но никакого ответа не поступает.
Старший прислоняется лбом к холодной двери и тепло улыбается, будто Джексон видит его сквозь эту стену. Туан расслабляет пальцы, которые до этого были сжаты в кулак, а после и вовсе отпускает руку вниз, положив уже обе в карманы джинсовки.
Марк вздыхает, прикрывая глаза.
— Я знаю, что ты дома, — он врёт, в попытке устроить небольшую провокацию, но почти сразу же слышит, как по ту сторону двери кто-то резко отпрыгивает назад, из-за чего-то создавая при этом громкий шорох.
Туан улыбается шире. Его ждут, его слушают.
— Понятия не имею, что происходило вчера, но, пожалуйста, дай нам с тобой возможность поговорить, — голос старшего спокойный и успокаивающий. Этому он научился у своей матери, которая с детства с ним разговаривает, не как с сыном, а как с очередным клиентом у себя в кабинете. Но если у Дори это обычная привычка, то у Марка каждое слово пропитано заботой и искренностью, Ван это чувствует.
Проходит минута, две, три, а потом и все десять, но дверь так и остаётся закрытой, а Джексон по ту сторону не перестаёт кусать губы до крови, стараясь принять хоть какое-то решение, обдумать все мысли сразу и понять, как на самом деле будет лучше.
Терпеть зависимость от Флаймера дальше или продолжить врать человеку, но при этом чувствовать небольшое облегчение на какой-то период времени? Ван думает, что он полнейший эгоист, если ставит себя перед таким выбором, не учитывая желания Марка, который, кажется, искренне хочет помочь ему.
Проходит ещё десять минут, Туан не уходит, оставаясь всё также прислонённым к двери, слушая весь тихий шорох, который можно было услышать за этой дверью.
Марк не сдаётся и продолжает ждать следующие двадцать минут.
Неожиданно дверь открывается.
Туан резко поднимается с небольшой лестницы, когда слышит характерный скрип, и разворачивается к младшему, взгляд которого кажется до боли грустным, безнадёжным и разочарованным. Марк хочет помочь ему и забрать все плохие чувства себе, но в рельности же, он просто продолжает смотреть Вану в глаза и ждать, что тот скажет хотя бы несколько слов. Ну или же просто попросит отсюда уйти.
Они смотрят друг на друга на протяжении нескольких минут, и взгляд каждого из них говорит абсолютно разные вещи. И Марк правда жалеет, что не умеет читать мысли. Он не выдерживает первым.
Резко подавшись вперёд, Туан преодолевает расстояние между ними и смыкает руки за чужой шеей, тут же прикасаясь своими губами к чужим. Он прижимается как можно ближе, в надежде, что его не оттколнут. Губы лениво сминаются в поцелуе, стараясь передать те чувства, которые он испытывает. Марку кажется, что у него останавливается дыхание, когда он чувствует, как на поцелуй начинают отвечать, а сильные руки сжимают его талию.
Всё внутри переворачивается, а холод на улице уже совсем не ощущается. Поцелуй из нежного превращается в настойчивый и сладкий, а позже Марк проводит кончиком языка по нижней губе младшего и углубляет его, словно изучая каждый сантиметр чужого рта.
Дыхание Джексона сбивается окончательно, а его тело реагирует на абсолютно каждое прикосновение и действие Марка.
Но вовремя осознав, что происходит, младший выставляет одну руку вперёд, упираясь ладонью в чужую грудь, и принудительно прекращает их поцелуй, который, на самом деле, прекращать вовсе не хотелось.
— Не надо, Марк, — шепчет Джексон, хотя его взгляд направлен прямо на губы старшего, рассматривая то, какими красными они стали после поцелуя. — Я причиню тебе боль.
Марк машет головой из стороны в сторону.
— Может быть, я хочу, чтобы ты разрушил меня, — произносит старший перед тем, как снова вовлечь Джексона в поцелуй и закрыть за ними дверь.
Шестой день из тридцати.
