Обнажённая, нагая

Алекс не до конца понимает, что же всё-таки вырывает её из пучин сна. Скрип половиц. Шуршание рубашки. Или, может быть, медленный выдох человека, который только вернулся домой после долгого дня беготни по городу. Не имеет значения, какая причина была спусковым крючком, главное то, что когда она открывает глаза, то видит Николаса, стоящего перед ней, перед креслом, где она, завернувшись в легкую простыню, мирно посапывала пару минут назад. Ему требуется секунда, чтобы оценить ситуацию, а вот её сонливость мягко «тянет» её обратно в свои «объятья», её дневная дрема, кажется, длилась намного больше, чем она предполагала, её сознание вяло воспринимает происходящее. Ой. Ох Она в его кресле. В котором он отдыхает. В котором он спит ночью. Горячая волна смущения прошибла её с ног до головы. Алекс открывает рот, чтобы сказать хоть что-то, как-нибудь объяснить, но его резкие жесты быстро осекают её: — Почему ты голая? Это несправедливо. Она не обнажена. Не совсем. Она же прикрыта простыней. Оправдание звучит смешно, даже когда она озвучивает его себе в голове. Вслух Алекс говорит: — Я постирала свою одежду. Учитывая, какой у неё ограниченный гардероб, стирать вещи приходится намного чаще чем хотелось бы. Они изнашиваются и доходят до такой степени замусоленности, что на них просто больно смотреть. — Сейчас вещи сохнут. Наверное, они уже высохли, такая жара стоит в последнее время. В сочетании с сильным, ярким солнцем всё должно быть отлично, жаль, конечно, что у неё нет стрейчевых вещей Николас снова жестикулирует: — Это не ответ на мой вопрос. Алекс кусает губу. Сегодня утром это был блестящий план, после того как Уорик с Николасом отправились выполнять работу «мастеров на все руки», их не должно было быть целый день дома. Куча времени чтобы постирать белье, всё её белье и одежду, до их возвращения. В принципе, ничего не могло и не должно было разрушить этот план. Она просто не должна была так долго спать. Алекс прочищает горло и сильнее закутывается в простыню, тщательно упихивая концы, чтобы ничего внезапно не было выставлено напоказ. Она встает с кресла и пытается уйти, но ей всё равно приходится столкнуться с Николасом, его же надо как-то обойти. Странно, что он не двигается. Обычно Ник держится от неё на расстоянии. Он не боится её. Это даже неприязнью или недоверием назвать нельзя. Нет совсем. Это что-то сродни неловкости. Это глупо. Чем она может смутить Ника? Маневрировать немного сложнее, чем она ожидала. Почему он не двигается? Было бы намного проще, если бы он чуть-чуть подвинулся. Ногой она случайно наступает на свисающий конец простыни и спотыкается, почти падает. Столько всего происходит одновременно за одно мгновение. Стук. Звук удара меча об пол. Руки, обвивающиеся вокруг талии и тянущие её в вертикальное состояние. Алекс застывает, как статуя. Николас никогда добровольно не прикасается к ней, и, судя по всему, он так же ошарашен, как и она. Несмотря на близость, их тела не соприкасаются. Между ними есть пространство, совсем небольшое, но.....но… Но. Эти мизерные дюймы между ними, заставляют их тела ожить, воздух наэлектризоваться. Что? Что происходит? Но она знает ответ. Правда бьется о стенки её разума, но она отмахивается от неё. Нет. Нет. Что-то внутри неё клокочет, и Алекс должна задавить свои инстинкты, которые рвут её на клочья, все её желания готовы вырваться наружу. Хотя она сама этого хочет. Она хочет… Не оглядываясь назад, Алекс осторожно, преднамеренно, туже заматывается в простынь, крепко держа ткань на груди, и медленно, осторожно выпутывает ноги. Когда она освобождается, Алекс резко замирает и превращается в негнущуюся деревянную куклу. Она может назвать точный момент, когда Николас чувствует перемены в её настроение, его большие и крепкие руки медленно отстраняются от её талии, так же сознательно, как она двигалась всего несколько мгновений назад. Алекс немного поворачивает голову, чтобы он мог видеть движение её губ. Ей духу не хватит сейчас жестикулировать. Она уже достаточно себя разоблачила. Нет необходимости «обнажаться» ещё больше. — Спасибо, — шепчет она. Тогда, и только тогда, Николас отступает и это странное, дикое напряжение искрится и исчезает. Дыхание, которое она, оказывается, задержала, вырывается из легких с протяжным выдохом. Ладно. Просто прекрасно. Всё в порядке…. — Я…я пойду проверю одежду… Ей нужно одеться прямо сейчас. Но когда она поднимается по лестнице, стараясь не бежать, как добыча от хищника, пытаясь не давать Николасу и намека на то, как она взволнована, как трепещет, Алекс знает, Алекс чувствует, что необнаженное тело она должна спрятать.