Чудище, или Как корабль назовёшь...

Как корабль назовешь, так он и поплывёт. Знаменитая фраза капитана Врунгеля всплывала в сознании всякий раз, когда он видел Сержа. У Ника вечно дёргался глаз и кисло сводило челюсть. Ну, в самом деле! Нельзя же быть настолько внешне привлекательным! Но, похоже, у парня, которого родители с самого детства называли «Красавчиком», просто не было другого выбора, кроме как вырасти холёным метросексуалом. Модная стрижка, аккуратные брови и идеальная кожа частично были заслугой салонов, но вот точёный профиль достался в наследство от отца, а выразительные глаза — от папы. Не настолько плечистый, как альфы, но крупнее и выше обычного беты, Серж прямо-таки ослеплял своей красотой. Причём буквально: Ника, вот, первые несколько секунд всегда корёжило, а потом он привыкал. На самом деле Ник малодушно завидовал: его-то природа не одарила и десятой долей того, что перепало Красавчику. Тот без труда подкачал и пресс и плечи, а Ник был тощим, и сколько бы не ел и не тренировался, массу набрать не мог. Серж смотрел на мир искристыми серыми глазами в обрамлении густых, от природы подкрученных ресниц, а Ник прятался за стёклами очков, которые носил по причине досадных «минус 4». Не то чтобы Ник был недоволен собственной внешностью, но рядом с Красавчиком порой комплексовал. Ко всему прочему Серж был умным. Это чудище знало четыре языка и получило экономическое образование, что позволило Сержу работать аналитиком в международном консалтинговом агентстве. Идеальную картинку портил лишь склочный характер: Серж вырос высокомерным и людей, в принципе, не выносил, предпочитая иметь дело с цифрами и бумагами. Они и с Ником-то дружили лишь потому, что знали друг друга с самого детства. …Та поездка в Марсель получилась совершенно незапланированной. У Ника выдались две недели отпуска: они с командой вдоволь насмотрелись на массивные клювы исландских тупиков, с горем пополам подсчитали популяцию, порадовавшись её приросту, и завершили месяц «обмена опытом» шумной попойкой и жаркой исландской баней. Его ребята вернулись на родину: сидеть в душном научном центре и заполнять отчеты в ожидании следующей экспедиции. А свободный от бумажной волокиты Ник хотел было проведать родителей, но проболтался об отпуске Сержу, и тот уговорил его приехать в гости. Ну, как уговорил… Ник попытался отказаться: не очень любил шумный французский город. Но что он мог противопоставить обиженному: «В смысле? Ты не хочешь меня видеть?» Ник тогда только вздохнул. Вот ведь мелкий манипулятор! И попробуй после такого сказать «нет». Марсель встретил удушающей жарой. Ник обгорел, кажется, сразу же, как только вышел из прохладного аэропорта. От солнца заслезились глаза, Ник расстегнул и стащил ветровку, пытаясь вспомнить, захватил ли в поездку плавки. Серж уже заметил его и махал рукой. Ник в который раз получил визуальный оргазм и, помедлив, перевязал хвостик. Хорошо хоть бороду сбрил. Нужно было найти время и по-человечески подстричься. И постараться хоть немного загореть, чтобы потом хвастаться перед своими ребятами. И поплавать. Не здесь, конечно. Общественные пляжи Марселя Ника бесили: он не любил грязную городскую воду. — Здорово, племяш, — отсалютовал Ник и протянул ладонь для рукопожатия. — Привет, дядь-Коля, — в тон ему ответил Красавчик, белозубо улыбаясь. Несмотря на четыре года разницы, номинально Красавчик приходился ему племянником. Но на деле был никем: Ника в своё время усыновили, и родственной крови в них не текло ни капли. Шутка про «дядю Колю» превратилась в традиционное после долгой разлуки приветствие. Ник каждый раз словно оттаивал: холодный и слишком взрослый Красавчик вмиг превращался в его друга детства, с которым они вместе воровали персики у соседей и ныряли в море с обрыва. И мечтали. Серж мечтал быстрее стать взрослым и самостоятельным, а Коля наблюдал за крикливыми чайками и неуверенно рассказывал о полых птичьих костях и быстром сердцебиении. Серж в отличие от остальных никогда не сомневался в стремлении Ника стать орнитологом. Наверное, именно благодаря ему Ник однажды решился заняться этим «несерьёзным» делом. Из аэропорта они сразу поехали к Красавчику на квартиру, бросили вещи и потащились на пляж, так, ноги в тёплом море промочить. Потом поели в кафе, делясь последними новостями. Потом прошлись. Ник зажарился за день и, несмотря на то, что с ног до головы намазался солнцезащитным кремом, схватил проблем с акклиматизацией. К вечеру чуть скакнула температура и от жары разболелась голова. Ник наотрез отказался идти на вечернюю пляжную дискотеку, развалившись дома на диване в приятной прохладе кондиционера. Ник вообще любил эту квартирку. За светлые тона и минимализм: Серж не утруждал себя наведением уюта, ограничиваясь лишь самым необходимым. Строгость интерьера портили лишь деревянные и керамические птички, по-детски выставленные на подоконнике. Птичек таскал ему Ник в качестве сувениров из тех мест, где успел побывать. Странно, но равнодушный к безделушкам Серж обращался с ними очень бережно: Ник никогда не видел их запылёнными. Теперь подоконник украшал ещё и тот самый исландский тупик, керамический бок которого весело блестел под лампами. Серёжа же вздыхал, носил гостю холодную воду и лёд и пытался затолкать в него какую-нибудь таблетку, чтобы облегчить симптомы. — Слушай, что ты меня пасёшь? — спросил утомлённый его вниманием Ник. — Я всё равно сегодня уже никуда не пойду. Буду спать. А ты сходи, развейся. Нечего киснуть здесь со мной. — Не хочу, — буркнул друг. Ник вздохнул. Несмотря на красивую морду, у Сержа было не очень много друзей. — Я с тобой хочу. — А никто… ревновать не будет? — аккуратно уточнил Ник. Он каждый раз спрашивал, и каждый раз получал в ответ одно и то же. — Коля, да нету у меня никого, — закатил глаза друг. — Отстань. Ты прямо как Алик. Дед всю душу вытряс, пока гостил у родителей. — Слушай, я с тобой столько дружу, но ни разу не замечал, чтобы ты с кем-то встречался. — Ну, само собой, — равнодушно пожал плечами Красавчик. До Ника вдруг дошло: — Серёж, не хочешь же ты сказать, что так ни с кем и никогда… — Ни с кем и никогда. Ник захлопнул рот, поражённый. Красавчику недавно стукнуло аж двадцать пять, а он всё ещё… Вот ведь чудище. Ник вот, несмотря на то, что сам был не то чтобы очень привлекательным, успел напробоваться и с альфами, и с омегами, и порой развлекался с коллегами… Он смерил Сержа оценивающим взглядом. Повезёт же кому-то. Красивый и невинный. Чистенький. Эх. Но что, если… — Никто не привлекает? — осторожно уточнил Ник. — Ни альфы, ни омеги? — Серж неопределённо пожал одним плечом. — Ни беты? Что ж. Даже среди альф и омег есть процент асексуальных людей. — Каких? — Ну, тех, кому секс не интересен. У бет процент выше, я читал когда-то. Точный назвать не могут. Методики исследований разные, вот результаты и скачут… — И что? Попадаю я в этот процент? — осторожно уточнил Серж. — А мне-то откуда знать? — отмахнулся Ник. — Но если тебе, скажем, не интересно, то попадаешь. — Не делай из меня какого-то… ненормального, — пробурчал Красавчик и завёлся: — Просто омеги только любезничают, а сами вечно заняты поисками подходящего альфы. А альфы — высокомерные мудаки, у которых вместо мозгов — тестостероновая каша. Им бы только найти, кого поиметь. Что же до бет… В большинстве своём все беты — скучные посредственности. — А вы, дорогой, сексист! — протянул Ник, поражённый откровенностью. — А жаль. Такая красота пропадает. Серж удивлённо вскинулся, и Ник запоздало захлопнул рот. — Считаешь меня красивым? — Серёж, да каждый, кто имеет глаза, так считает. Бета поёрзал, а потом улыбнулся. Так, как умел он один — половиной рта, отчего правильные черты лица сразу смешно разъехались. — А я в прошлом месяце снялся для журнала, — неуверенно похвастался друг. — Уговорили всё-таки? — удивился Ник, вспомнив, с каким возмущением Серж рассказывал о вечных попытках юных и не очень фотографов затащить его на фотосессию. — Полгода третировали… Вот ты говоришь — красивый, а меня там часа полтора раскрашивали, представляешь? И лицо, и тело. Чтобы выглядел равномерно загорелым. — Покажешь? — тут же попросил Ник, и Серж сунул ему в руки смартфон. Фотосессия была самой что ни на есть дрочибельной. Красавчик томно валялся на пляже, в разных в меру эротичных позах, демонстрируя тело и между делом демонстрируя брендовые плавки. — Вот эту обрезали по пояс, — Серж ткнул пальцем в фотку, где его сняли спиной. — Прикинь, там в журнале одна только моя задница занимает полстраницы. — Вообще офигели, — протянул Ник, уже понимая, что обязательно раздобудет себе экземплярчик издания. — Больше фоток висит на ноуте, у родителей есть журнал… Как думаешь, может, мне бросить аналитику и уйти в бьюти-бизнес? Буду торговать мордой и собирать лайки! «Торговать жопой», — чуть было не поправил его Ник, но вовремя прикусил язык. — Зачем тебе слава, если всё равно не станешь ею пользоваться? — Ты опять про секс? — скис Красавчик. — Слушай, я же не импотент. И ты не доктор, чтобы диагнозы ставить. — Асексуальность — это не про возможность. А про желание. Ну, понимаешь, хочется или не хочется. Есть влечение или противно. — А как проверить? — подобрался парень. — Давай проверим? — В смысле? — Ну, сделай что-нибудь. Ты же опытный. Прозвучало невинно и даже буднично, но Ника тряхнуло от осознания. Серж предлагал сделать… Что? Ник с сомнением покосился на друга. Вот ведь. Малой, а борзый. Малым, конечно, Серж уже не был. Но Ник прекрасно помнил его ещё школьником, мелким первоклашкой, с которым было интересно играть и в морской бой, и в шашки, и в видеоигры. Помнил худым замкнутым подростком, который летом утаскивал его бродить по задворкам французской деревеньки и с которым они сбегали плавать на дикие пляжи. Помнил, как сам чуть не прыгал от радости и гордости, когда друг рассказал, что поступил в Страсбургский университет. «Либа, Либа, я смог! Я получил стипендию! Отец пообещал подарить машину, если хорошо закончу первый год. А Сова, представляешь, только плечами пожал и опять заявил, что ничего удивительного: я же весь в отца. Вымораживает!» Серж терпеть не мог, когда его сравнивали с отцом. Наверное, от того, что и в самом деле был слишком на него похож. Ник знал его так давно… И никогда не думал о Серёже в этом смысле. Даже когда беззастенчиво любовался им, всегда знал, где грань. Серж тем временем резво стянул майку, и Ник заскрипел зубами, рассмотрев идеальные кубики пресса под идеально-загорелой кожей. Парень развёл плечи, демонстрируя себя, и лениво почесал бок. Во рту скопилась слюна, и Ник шумно сглотнул. Серж захихикал: — Ну, чего тормозишь? Думаешь, я не вижу, как ты на меня глазеешь? Постоянно. Ну? Ник смутился, а потом взял да и махнул рукой на все свои моральные принципы. Когда ещё доведётся такую красоту полапать? От одного раза ничего плохого не случится! Он снял и отложил в сторону очки, сразу расслабившись от того, что перестал различать внимательный просящий взгляд. Лишившись чётких черт, Красавчик превратился в какого-то безликого абстрактного парня, и это обрубило мешающий шлейф из общих многолетних воспоминаний. Но иллюзия сразу же рассеялась, стоило Нику подняться и подойти вплотную. Кожа беты терпко пахла морской солью и едва различимо чем-то фруктовым. Стоять посреди комнаты стало как-то неуютно, Ник замешкался, а потом оттолкнул Красавчика к ближайшей стене. Тот послушно распластался, позволяя Нику действовать самостоятельно. Ник закусил губу и осторожно погладил голый живот, с удовольствием прощупав напрягшиеся мышцы. Провёл кончиками пальцев по бокам, заставив Сержа задёргаться от щекотки. Накрыл ладонями грудь, чуть погладив соски большими пальцами. — Ну как? — спросил он, преодолевая неловкость и чувствуя, как розовые горошинки затвердевают от нехитрой ласки. — Не знаю, — прошептал Серж. — Как будто щекотно, но как-то не так… Вот ведь… чудище. Ник развеселился, а потом наклонился и обхватил один губами. Лизнул, чуть пососал. Кожа даже на вкус оказалась слегка солоноватой, как будто парень ходил плавать и потом так и не принял душ… Вверху Серж едва слышно ахнул. Ник поднял глаза, поймал взглядом раскрытый рот и кромку белых зубов. И не удержался, бездумно подался выше, зацепил губами подбородок и впился поцелуем в чужой рот. И чуть сам не застонал от горячей податливой мягкости. Внутри разлилась жаркая нега, Ник осторожно прикусил и чуть потянул нижнюю губу. Серж же только испуганно замер, позволяя вылизывать свой приоткрытый рот, а потом сам положил ладони ему на талию. Совсем слегка сжал, робко и боязливо, что Ника сразу отрезвило. Что-то он слишком раззадорился. Ну, в самом деле. Не собирается же он и вправду Красавчика соблазнять?.. Ник нехотя отстранился, чувствуя лёгкое головокружение. Упёрся взглядом в алые распухшие губы и прикоснулся к паху беты. — Вот и проверили, — усмехнулся он, отступая. Серёжу тут же качнуло к нему, и парень больно вцепился в плечо. В глазах у него промелькнула такая яростная жажда, что Ник даже опешил. Спустя десяток секунд Серж всё же потупился и отпустил его, отворачиваясь и трогательно краснея кончиками ушей. — И всё?.. — спросил он с такой обидой в голосе, что Ник почувствовал себя виноватым. Вот же мелкий засранец. На пальцах осталось фантомное ощущение чужого стояка. Этот великовозрастный девственник до того легко возбудился, что Ник только удивился, как его раньше никто не оприходовал. Он вдруг рассердился. И чего, интересно, хочет этот придурок? Что, хочет с ним по-настоящему, по-взрослому? — Кончить хочешь? — Ник не сумел скрыть раздражения в голосе. Он вдруг понял, что и сам был бы не прочь… — Либа, пожалуйста, — чуть слышно позвал его Серж. Сердце болезненно сжалось. Ник на мгновение потерялся в пространстве, в голове сделалось пусто и бездумно. Он одним слитным движением вывернулся из майки и подался вперёд, прижался всем телом, снова ловя чужие губы для поцелуя. Старое полузабытое «птичье имя»… Колибри. Либа. Надо же. Серж помнил. Остатки благоразумия полностью выветрились, Ник запустил руки в жёсткие волосы, и Серж в ответ подхватил его под мышки, прижимая ещё крепче к своему горячему торсу. Застонал в губы, чуть потёрся пахом… И Ник вдруг сообразил, что так не пойдёт. Этот озабоченный придурок сейчас просто спустит себе в трусы, а ему как потом догоняться? Он отстранился, насколько ему позволили, изловчился и выпутался из объятий, чтобы тут же чуть приспустить Сержу шорты сразу с бельём. Взвесил на ладони отяжелевший член, вызвав тихий стон и мокрый поцелуй. Почему-то мимо рта, во впадину носа, а после — смазанное движение по скуле, горячие губы поверх века, заставившие зажмуриться, спрятаться и в то же время ещё ярче ощутить прикосновения к пояснице. Тёплые ладони скользнули по спине: одна вверх, вдоль позвоночника, а другая вниз, за кромку боксёров. Ника так подстегнуло, что он тут же сдёрнул свои шорты, чуть резче и болезненнее, чем нужно. И не медля прижался членом к члену, тут же подался выше, дурея от прикосновений. И после обхватил сразу оба и принялся быстро двигать рукой под короткие вдохи Серёжи. Чувствуя, как сильные руки сжимают его ребра. Как лоб касается лба. Чувствуя, что разрядка — вот она, ещё чуть-чуть — и прощай, крыша. Нужно лишь больше движений, чуть сильнее и резче, и… Серж всем телом вздрогнул и вжался в стену. В ладони стало мокро и очень скользко. — Вот чёрт, — тихо выругался Ник, растирая чужую сперму. Он провёл рукой ещё несколько раз, но Серж зачем-то пихнулся, заставил отпустить, отойти на шаг. Нахлынувшая досада оказалась такой сильной, что Ник как маленький чуть не всхлипнул от обиды. Ну и ладно. Как-нибудь сам закончит. Не здесь. В ванной. Только бы этот придурок поскорее отпустил, а то вцепился в плечи… Серж тем временем отдышался и пусто посмотрел ему в лицо. Провёл ладонями по спине. Чуть дёрнул на себя и тут же опустился на колени, оказавшись лицом прямо перед членом. Забавно скосил на него глаза. Ник потрясённо замер, представив, что именно сейчас может произойти. А Серж всё примерялся, облизывался и хмурился, не решаясь приступить к делу. — Ну? — получилось требовательно и немного сердито. Серж тут же послушно открыл рот и насадился, сразу взяв слишком глубоко. И от этого, конечно, подавился и тут же соскочил, чуть закашлявшись. Ник чертыхнулся. Такими стараниями не остаться бы без хера… — Порно насмотрелся? — хмыкнул он. Но заметив, как страдальчески изогнулись брови Сержа, сжалился: — Расслабься. Не делай ничего такого, что тебе неприятно. Серж молча уткнулся носом ему в бедро, тяжело выдохнул, позволил члену проехаться по выбритой щеке. Ник словил его подбородок и провел пальцем по губам. По опухшим зацелованным губам. Серж приоткрыл рот, дав пальцу скользнуть внутрь. И в серых искристых глазах какая-то непривычная покорность. Готовность, словно он сам… «Такой красивый». Ник высвободил палец и отвел в сторону влажные от выступившего пота прядки. И охнул, когда Серж очень осторожно взялся рукой, оттянул кожицу и провёл. Уже без стеснения ласково прихватил головку ртом. Слишком нежно, слишком невинно для того, что делает. И дрожью с головы до ног от осознания того, что сейчас происходит. Почти запретно. Почти инцест. — Серёжа… В ответ только быстрый взгляд, упрямый и настороженный. Короткая заминка, и темп быстрее, так, что мысли во все стороны. И в коленях ноющая слабость, и руками в стену, чтобы устоять, лишь бы продлить ощущения. Едва сдерживаясь, чтобы не начать грубо подаваться глубже. Едва сдерживать, чтобы не начать поскуливать, выпрашивая. Разве мог он когда-нибудь такое представить? Что когда-нибудь ему неумело, но старательно будет отсасывать такой красавчик? Его Красавчик?.. Как же хорошо… «Серёжа, тебе ведь тоже это нравится?» — не то вопросом, не то пониманием. И именно на этой мысли скрутило, и Ник кончил, испачкав ему подбородок и грудь. …Ник сумел затолкать заторможенного парня в ванную: умываться и полоскать рот, а сам присел на диван, в шоке от того, что наделал. Ник не успел толком придаться самобичеванию, как Серж уже вышел и прислонился к дверному косяку, вытираясь полотенцем. — Я тебя люблю, — выдал Красавчик, смерив его напряжённым взглядом. «Приплыли», — только и подумал Ник. А потом откинулся на подушки, прикрыв глаза от вернувшейся головной боли. — Не разбрасывайся такими словами, — попробовал осадить его Ник. Ему вдруг стало как-то неуютно. — Но я тебя люблю. — И давно? — С сейчас, — как ни в чём не бывало заявил Красавчик. А потом сам себя поправил: — А точнее — всегда. Ник фыркнул. Вот ведь чудище. Двадцать пять лет, а такой ребёнок. — Секс — это еще не любовь, — назидательно произнёс он, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Если у тебя либидо проснулось и хочется трахаться, найди себе кого-нибудь другого. — Но я не хочу другого, — возмутился парень. — Мне никто другой не нужен. — Серёж… — Ник не знал, как деликатно привести его в чувство. — Я уеду через две недели. И всё. А ты что будешь делать? — Я же не предлагаю съехаться, — объяснил Серж, улыбаясь половинкой рта. — Просто знай, что… Что ты самый важный для меня человек. Всё для тебя сделаю. Всё, что захочешь. Нутро тревожно сжало. Вот так погрузиться в океан чужого одиночества, вот так оказаться спасательным кругом… Ник не был уверен, что потянет. Но в то же время… — Знаю. Серж очень серьёзно кивнул. А потом подошёл и уселся на пол, подставляя макушку под его руку, которая словно сама по себе тут же полезла трепать волосы. А впрочем, почему бы и нет? Почему бы и не принять?.. Ник вдруг очень живо это представил. Как сидит в деревушке рядом с каким-нибудь Стокгольмом, среди своих ребят, попивает чай из жестяной кружки. И тут заявляется его парень. Французское чудище, супер-красавчик Серж, который тут же его обнимает и целует. Да у всех челюсти попадают от зависти! Нет, это определённо нужно провернуть! И Сержу надо обязательно север показать. Бескрайние снежные поля. Горы и уютные фьорды. А ещё подарить какую-нибудь смешную шапку с длинными ушами и традиционным орнаментом. Этот южный красавчик явно к холоду не привык, ему пригодится… — Поедем в Ле Пор? — предложил Серж, перебивая размышления. — К отцу и Сове? Брат тоже будет рад тебя увидеть. — Поедем… — согласился Ник. — Только давай не завтра. И, наверное, не послезавтра, — попросил он, подозревая, что раззадоренный Серж потребует продолжения банкета. — Почему? Устал? — Да у Совы нюх, как у овчарки. Он же всё поймёт… — Что поймёт? — Что мы занимались сексом, придурок. — Но разве это считается? — Пить хочу! — заявил Ник, меняя тему. Он вдруг понял, что если Серёжа сегодня не наберётся решимости, он сам ночью к нему заявится и даст… Даст попробовать кое-что поинтереснее! И пусть только попробует не принять его щедрое предложение! Красавчик тем временем послушно ускакал за водой. Принёс и отдал стакан, в котором даже плавали два кубика льда. Подобрался, внимательно следя за тем, как Ник пьёт. А потом неуверенно поднял руку и потрогал влажные губы. Завис, тихо выдохнув. Сам облизнулся. Вот ведь чудище.