Десять поцелуев

      Недавно Дазаю рассказали, зачем на его руке изображены десять поцелуев.       Конечно, сначала он не поверил, потому не может же человек умереть после десяти неправильных поцелуев. Но интерес и склонность к суициду взяли верх. В конце концов, грех не попробовать.       Осаму не особо заморачивался, где и с кем целоваться. Поэтому первой девушкой стала Хигучи. Дазай даже не уговаривал её — он просто ждал, когда она пойдет домой, а за углом уже последовал поцелуй и букет лимонных роз. Конечно, Хигучи долго припоминала тот случай Дазаю, но когда рассказывала, краснела до ушей.       Вторым, именно вторым стал Ацуши. И вообще этот поцелуй произошел случайно. Абсолютно случайно. Они тогда были вместе на задании, Ацуши отлетел в Дазая так, что они поцеловались. Они до сих пор сильно не понимают, что произошло, но Осаму тогда был чертовски рад, потому что этот легкий поцелуй был засчитан.       Оставалось восемь.       Третий был более странным, чем предыдущие два. Во-первых, странность заключалась в том, что поцеловался он с Гин, которая тогда успела приставить нож к его горлу. Конечно, Дазай тогда хотел чтобы она прикончила его после или во время поцелуя, но все же он решил закончить свой эксперимент. Ну, а во-вторых, за сделанное его не убил Рюноске.       Четвертый поцелуй ничем не отличался от других — тот же поцелуй, только с другим человеком. В этот раз жертвой стала Акико, которая тогда собиралась убирать последствия неудачного суицида. Тогда она наклонилась, чтобы вскрыть глотку скальпелем, но Осаму как всегда ломает все планы. Он просто освободился и поцеловал её.       Пятый поцелуй, а он же золотая середина, состоялся опять же в переулке. Дазай смог поймать Рюноске, который со спокойной душой направлялся домой. Знаете, Дазай был рад, что может аннулировать способности, потому что если бы он вовремя это не сделал, остался бы без головы и не смог бы закончить свой эксперимент.       Шестой поцелуй был достаточно неожиданным и легким, странно лишь то, что он был засчитан за полноценный. Шестой жертвой стал случайный прохожий, который позже оказался боссом мафии, а то есть Огаем Мори. Осаму тогда полтора часа пытался все это объяснить, но тщетно.       Седьмым по счету и самым сложным поцелуем оказался поцелуй с Наоми. Во-первых, Наоми была младше Дазая на три-четыре года. Во-вторых, она просто не отходила от своего брата ни на шаг, а если и отправить куда-то Джуничиро, то младшая сестра благополучно пойдет с ним. Но все-таки Дазай не был бы самим собой, если не смог что-нибудь придумать. И придумал.       Он просто заперся с Наоми в кладовке и спокойно поцеловал ее. В конце концов, это единственный человек, который не попытался его убить.       Восьмой жертвой стал тот самый Джуничиро, из-за которого могли сорваться все планы в прошлый раз. Этого рыжика было поймать проще: когда он пошел за кофе, Дазай пристроился, а после, как всегда, выполнил свой «долг», а то есть поцеловал.       Джуничиро, конечно, долго будет напоминать Дазаю об этом, но он будет все время усмехаться, если не сдохнет.       А хотя должен.       Девятым и, мать вашу, предпоследним мучением, стал слишком легкий поцелуй. О-очень легкий. Осаму тогда шел по мосту и уже думал совершить самоубийство, потому что он уже заебался целовать всех подряд, но великий — хотя совсем не великий — Куникида спас ситуацию.       Десятым и последним ебучим поцелуем, жертвой которого стал и без того заебавшийся Чуя Накахара, произошел на набережной. Время тогда перевалилось за полночь, Чуя через набережную возвращался домой, а Дазай бродил в поисках приключений. Знаете, а поцеловались они очень тупо.       Осаму шел и споткнулся о небольшую ступеньку, которую он благополучно не заметил. А Чуя просто шел ему навстречу.       Он. Просто. Шел. Домой. Твою мать.       Дазай от неожиданности впился губами в губы Накахары, не давая тому ни матом ругнуться, ни воздуха побольше вдохнуть. Из-за способности Осаму рыжеволосый эспер не мог активировать свою, поэтому оставалось лишь пытаться отбиться от нарисовавшегося суицидального придурка.       А когда Дазай по своей воле отстранился, тишина набережной была нарушена громкими матами Накахары. — Блять, Дазай! — выкрикнул Чуя и подскочил на ноги. — Какого хуя ты целоваться лезешь, ублюдок перебинтованный? — уже тише спросил Чуя. — Чуя, да ебаный ты в рот, — ругается Дазай и смотрит на свое запястье. На запястье появляется узор алого цвета, обвивая его. — Я же сдохнуть хотел, какого черта? — Блять, — ругается Чуя, заметив на своем запястье такой же узор. — Осаму, какую хуйню ты сейчас сделал? — Прошу знакомиться, — Дазай поднимается и с пола и отряхивает брюки и пальто. — Ваш соулмейт — Осаму Дазай, — он протягивает руку и смотрит Чуе в глаза. — Какой нахуй соулмейт?       Дазай убирает руки в карманы и осматривает Чую — надо же, как он не додумался раньше рассмотреть такуюого великолепного парня, как спутника жизни и смерти? Тот, в свою очередь, разглядывает появившийся узор на запястье. — Никогда бы не подумал, что… Что мне придется терпеть такого ублюдка, как ты, — Чуя пытается подобрать слова, находясь в немом шоке. Осаму улыбается и прижимает Накахару к себе. — Терпи-терпи, мой рыжик