Дома

Ноги несут сами в сторону одинокого построения в Сноудине. По щекам хлещет обиженный чем-то ветер, средней длины пряди наконец-то собраны в пучок, потому что жевать их владельцу уже надоело. «Холодно» - но это заставляет только улыбнуться. Он всегда знает, где его точно ждут. И приходит. «Фриск, ты хотел домой» - слишком поздно мелькает укоризненная мысль, только рука уже нажимает на кнопку музыкального механизма. Где-то в недрах помещения слышится стандартная трель, и громкий крик «какого придурка сюда занесло?» дает понять – хозяйка дома. Дверь приоткрывается, и запах шоколада дразнит голодного парня, побуждая зайти. - Чара? Ты где? Лязг столовых приборов смешивается с ответом: - Я на кухне. Закрой дверь и дуй сюда! Ботинки летят по неизвестной траектории, улыбка на измученном лице становится еще шире, краснота с лица постепенно улетучивалась, и Фриск уверенно шагает внутрь. Запах становится сильнее. Вывод напрашивается сам: девушка готовит. - Ты мог бы и предупредить! Пирог будешь? – принцесса ворчит, и это одна из немногих традиций, что нарушать совсем-совсем не хочется. Как и неизменную начинку выпечки. Как и ночевки после особо трудных дней. Как и ее смущенное лицо, когда она выходит из душа при нем. Как его любовь к этому месту и этому человеку. Как… как все, что связано с Чарой. - Конечно. Странный вопрос. «Так и знала!» - попытался угадать ее реплику юноша. - Так я и думала! – легкая ухмылка, – Тебе лишь бы поесть и заняться тунеядством! Опять сейчас скажешь, что устал и завалишься на мою постель! – Девушка уже отрезала кусочек для него, попутно ведя диалог. Здесь всегда было так уютно? Или только с ее приходом? Иногда Чаре казалось, что быть отшельником не так уж и плохо, особенно если ты бывшая принцесса и тебе все можно. Горечь постепенно сменилась равнодушием, но все же она иногда сжималась на своей постели и рассматривала старые, потрепанные ресетами альбомы. Об этом знал только Фриск. Он вообще много о чем знал. Вообще ей казалось, что будет неплохо, если они начнут жить вместе. Все к тому шло, ведь этот гость в ее доме стал появляться все чаще. Он заглядывал, спеша то с переговоров, то из магазина, то просто заявлялся без повода, и в такие моменты ей было особенно приятно его видеть. Слухи ползли как улитки мамы Тори, но до них не было дела – пусть все думают что хотят! Пусть это странно, когда он утром выходит из ее обители заспанный и взлохмаченный, ведь они всю ночь смотрели «Гарри Поттера», «Бэтмэна» или «Рик и Морти». Пусть это глупо, когда один день она пытается отучить его – и себя – от вредной еды, а уже в следующий понедельник они едят чипсы и запивают колой за хорошим фильмом. Пусть это, черт побери, двусмысленно, спать на одном диване и утром удивляться: «как так вышло?» Им хорошо – остальные потерпят. - Можно спросить? – перехватывает мысли девушки немного сиплый от холода голос. - Ты уже спросил. – Дерзко. Зато не лицемерно. - Очень смешно. – Кривится Фриск. – Просто, я подумал… Можно я останусь погостить у тебя на недельку? Тори скоро мне уши отдерет за то, что я якобы встречаюсь и сплю с… - тобой. Парень осекся, не договорив одно слово. На самом деле звучало это глупо и нелогично. Пусть так оно и было, если он на долгий срок уедет из дома, еще и к ней, вопросов возникнет втрое больше. И – о, да – Санс в стороне не останется. Сколько каламбуров он сочинил про их «бурную половую жизнь». Это еще он об Андайн с ее прямолинейными претензиями ничего не сказал, а Альфис… Про последнюю вообще говорить бесполезно. Два слова, и все становится как день – она шиппер. И со своей работой рептилия справляется как нельзя лучше. Ну а Фриск… он просто хотел быть здесь и просыпаться не от ласкового «Солнышко, уже утро», а от того, что тебя под крики «Ножики безбожные, мы проспали!» скидывают с дивана и трясут до головокружения. «Мазохист» - думает юноша. «Придурок» - подкидывает сознание. «Точно придурок» - соглашается сердце. Но Решимость, черт бы ее побрал, шипела: «ты просто спросишь, ничего не будет, она поймет, она не откажет». Ставки были сделаны, лишнее было сказано. - Конечно можно, в чем вопрос. Уж мне то не знать, какая настырная бывает наша коза – Чара улыбается мягко, но немного смущенно. Сомнения еще тревожат разум, но предложение звучит заманчиво и отказаться было бы грехом. – Но не бесплатно! «Это провал». - С тебя шоколадка. И не вздумай принести белую! Я тебя на кусочки порежу, ты знаешь, я ненавижу эту дрянь. Парень рассмеялся, а через несколько секунд по дому разносились уже два голоса. - Ты уверена? Только шоколадку? Может, я смогу принести, скажем, алкоголь? Ты вообще пила? Принцесса удивилась, но несколько раз кивнула. - Как ты планируешь его достать? - Купить, как все нормальные люди, или стащить у Тори, или… Чара откинулась на спинку стула и скрестила руки. - Или что? - Или ты меня сейчас пустишь на час домой, где у меня куча конфет, букетов и одна подаренная бутылка Паучьего Сидра после дня независимости монстров. Мне почти все принесли ништячки, а Маффет решила, что пора бы мне становиться взрослым и вручила бутылку. Сойдет такой вариант? – подмигнул парень. - Ладно, обувайся – выдержав паузу, девушка спешно дополнила – и подожди меня немного, а то мама тебя надолго задержит. И, тем более, она до сих пор думает, что мы… - Что мы вместе и лукаво подмигнёт, вручит тебе и мне по пакету ненужной одежды «на всякий случай» и вытолкнет из дома с криками, чтобы только неделю. Так? Бровь красноглазой насмешливо поползла вверх - Да, товарищ прорицатель, так точно. Зато это будет быстро. - Тогда собирайся, товарищ помощник прорицателя. – И Чара скрылась за дверью в спальню.

***

Тори была рада видеть гостей. Отчитав Фриска за слишком легкую одежду и Чару за отшельничество(опять), она, как буря, носилась по квартире и собирала этим двоим вещи. - Здесь два свитера, пару штанов, футболки и шорты, шапка, печати и шарф, только попробуй, поганец ты мой, их не носить, пирог с ирисками и корицей, пару плиток шоколада, и не надо отнекиваться, я знаю, ты его любишь, наушники, потом спасибо скажете, зубная щетка, пакетики… Ториэль обращалась к детям то с комментариями к складываемым в рюкзак предметам, то для того, чтобы поныть о том, что люди быстро выросли, то просто для профилактики. Что касается ребят, то одна ностальгировала, а другой пытался воевать с заботливой козой и выкладывал втихаря из многострадального ранца лишнее. Сборы заняли два часа, включая распитие чая и миссии «вытащи алкоголь из-под носа монстрихи и затолкай его в сумку». После Тори и вправду выгнала друзей на улицу и попрощалась словами «да идите вы уже». Дорога домой заняла двадцать минут, и все это время оба молчали. Во-первых, было холодно и мерзко, настроение портила погода, до этого не казавшаяся такой отвратительной, а во-вторых, тяжело нести рюкзак и еще пакеты, в которых то, без чего можно было бы обойтись, но нет… Фриск ныл у себя в голове, а Чара просто думала о том, как хорошо они проведут эту неделю, почти не выходя из дома, залипая в телевизор, играя в приставку и занимаясь прочей интересной фигней, которой они увлекались. Что может пойти не так? «Все будет как надо» - думала девушка – «и даже лучше. Черт, да мы в первый день и в первые минуты, как обычно, просто завалимся на диван и устроим бой подушками. Точнее, избиение одного слишком хорошего мальчика. Нет, ну похож же. Надо бы сказать Фриску об этом. Да это будет лучшая неделя в моей жизни, ей-богу!» И все же, ей было хорошо в компании Фриска. Слишком хорошо, и порой она могла позволить себе немного дольше держать его за руку. Чуть нежнее гладить его по голове. Чуть ласковее отрезать для него кусочек своего пирога. По словам очевидцев, он был ничуть не хуже, чем у Тори. Хотелось в это верить. Ключи сделали пару оборотов, и дверь неспешно открылась. - Мы дома. – Выдохнул юноша. На секунду перехватило дыхание. Одна фраза – новые эмоции. Если он и вправду считает ее берлогу своим домом… Если он действительно не шутит. Что же, когда-нибудь потом, в будущем, это станет не словами. А печатью в паспорте. Или в домовой книге. Или же останется только звуками, случайно вырвавшимися изнутри. Юноша спешно поставил пакет не пол, смахнул с плеч рюкзак и чуть не упал, сбрасывая по привычке обувь. - Чара, не спи. Давай помогу. Он взял из ее рук еще одну сумку и стащил с девушки уже расстёгнутую верхнюю одежду. Сопротивляться не хотелось. Она сильно задумалась, и вышла из транса уже где-то в ванной. - Эй, задротище! Притащи полотенце. – Нужно реабилитироваться назад, пока он ничего не заметил. И все же, почему ее так смутила его реплика? - Господи, я счастлив. Тут тихо и… очень уютно. – Парень осматривался в гостиной. – Спасибо, Чара. Я… честно рад. Обожаю тебя. В принцессу прилетала ткань, и, уже вешая ее на крючок, Чара ответила: - И я тебя обожаю, дурень. Сознание было готово разорваться в клочья, и усердно давило не стенки черепа. Слова застряли в горле, только глаза выдавали бешенную радость и теплоту. Чьи-то руки обернулись вокруг ключиц, и, словно открывая замок, выпустили самое важное, сжимаясь сильнее. И оно вновь ускользнуло. Чара очень хотела поймать эфемерное нечто и поселить где-то внутри красного сердца. От обеспокоенного парня пахло орехами… Шоколад и орехи хорошо сочетаются, так ведь? - Хей… Раз уж ты так устала, то… Может, сегодня без фильмов? Выпьем и спать ляжем. Ты не возражаешь? Чуть замешкавшись, девушка все-таки ответила: - Нет, все в порядке. Не о чем беспокоиться. Ей снова улыбнулись. Вскоре бутыль была открыта, плед расстелен, а пара людей сидела на мягком покрывале в гостиной, расслабляясь под действием спиртного. И Фриску это все казалось правильным. Уютным. И когда уже он желал Чаре спокойной ночи, устраиваясь на злосчастном диване поудобнее, забив на стыд и разборки, ожидающие их утром, он понял одну очень важную вещь. Он абсолютно точно счастлив. Он абсолютно точно дома.