Гордая женщина

Мэри Кроули — гордая женщина. Она не будет провожать у ворот, слёзно умолять остаться и смотреть вслед удаляющемуся автомобилю. Она даже скучать не будет. Ведь Мэри Кроули — гордая женщина. Гордая и глупая. Признай она, что этот дикий голубоглазый цыган добавляет в её мир новые краски, всё могло бы сложиться иначе. Впрочем, могло ли? Томас Шелби — человек из другого мира, опасного и незнакомого, в котором нет места для Мэри Кроули. От Томаса пахнет дымом, железом и лошадьми, он весь насквозь пропитан едкой грязью промышленного Бирмингема. Её не отмыть, но Томас и не пытается. В этой грязи — его жизнь, его семья, его любовь. Он выбирает их. Томас Шелби покидает Даунтон. Мотор его автомобиля ревёт под окнами библиотеки. Мэри видит, как Томас закуривает, прикрывая ладонью от ветра тлеющий огонёк. Из кончика сигареты вьётся вверх мягкий серый дым. Мэри хочется спуститься к Томасу, и она — гордая женщина — делает это. Идёт вниз по лестнице, скользя кончиками пальцев по гладким перилам и вспоминая, как их касалась рука Томаса, и глубоко вдыхает, прежде чем выйти на улицу. Томас не удивлён её приходу. Он прислоняется к машине и затягивается вновь, чуть запрокинув голову. — Был рад побывать в Даунтоне, леди Кроули. У вас хороший дом, — комментирует Томас, окинув поместье внимательным взглядом. Мэри не отвечает, но Томас и не ждёт ответа. Он делает несколько глубоких затяжек и после кидает окурок на землю, меланхолично придавив его ботинком. Здесь так не принято, но Мэри не делает замечание. Томасу Шелби можно разобрать Даунтон на кирпичи, и Мэри ни слова не скажет на это. Они оба знают это, и раздавленный окурок — символ их негласного договора. Томас садится в машину. — И даже не скажете «до свидания»? — спрашивает он. Томас не улыбается, но его глаза блестят, будто он находит происходящее забавным. — Не будет никакого свидания, — Мэри пожимает плечами. — Вы не вернётесь. — Вернусь, — огонёк надежды загорается в груди Мэри Кроули, — если вы попросите. — И гаснет. — Прощайте, мистер Шелби. Томас молчит некоторое время, даёт возможность передумать. Но гордая женщина Мэри Кроули сказала всё, что хотела. Вскоре машина трогается, шурша шинами по щебню. Мэри делает несколько шагов вперёд и останавливается, когда её ног касается пыль, вылетевшая из-под колёс. Мэри смотрит вслед удаляющемуся автомобилю, хотя зареклась так не делать. Томас Шелби больше не вернётся в Даунтон. Ведь такие мужчины, как он, не возвращаются без причины. Такие гордые женщины, как Мэри Кроули, не просят о возвращении.