Тишина зеркал

      Вьюга, бушевавшая с вечера, затихла всего около часа назад, заставив все кругом замереть в попытке отдышаться, в ожидании нового удара стихии. Зимы здесь коварны: пеший путник, которого внезапно налетевшая метель застигла в дороге, скорее всего уже не сможет вернуться домой. Говорили, что хозяева этих земель являлись живым их воплощением: суровые и жесткие, справедливые, но лишенные жалости к слабости.       Тревожно алело небо: после ночи, полной страхов, разгорался рассвет. Однако окончательно разогнать кошмары он был не в силах.       Отблески встающего над горизонтом солнца окрасили снег, белоснежным покрывалом окутавшим землю, в кровавые цвета, вытянули причудливые тени от деревьев, что теперь казались отражением древних чудовищ из местных легенд.       В комнате брата было хорошо натоплено, но холод словно пробирался сквозь каменные стены, находя лазейки.       Иначе, почему меня бил озноб?       Невольно я обняла себя за плечи, крепко сжав пальцы.       У камина, прикрыв глаза, лежал пес. Под стать своему хозяину Буран умел обводить вокруг пальца напускным спокойствием. Ему хватало мгновения, чтобы из вполне миролюбивого зверя превращаться в настоящую живую угрозу. Неудивительно, порода была выведена специально для охраны от волков, которые в лютые годы нападали не только на скот, но и на людей. Слушался Буран исключительно своего хозяина, которому был обязан жизнью.       Хотелось, чтобы все уже поскорее закончилось. Надоело бояться, ждать своего разоблачения. Страшнее наказания – только его ожидание. И уже не суть, справедливо оно или нет.       - И что ты сделаешь, Аннели? – его голос звучал едва ли не ласково, правда, я буквально кожей чувствовала злость.       Какого ответа он от меня ждал? Обвинения, выпаленного в запале? Пылкой клятвы в верности?       Брат снисходительно улыбнулся, а затем встал и подошел ко мне. В любой другой момент я бы отвела взгляд, глядя куда-нибудь себе под ноги, но на этот раз неустанно следила за ним. Так, наверное, жертва наблюдает за хищником, ожидая скорой расправы.       Пальцы еще сильнее сжались на плечах. Наверное, на коже после останутся следы, но меня это мало волновало. Отчаянно хотелось проснуться, сбросить опасный морок.       Он остановился напротив, слегка склонив голову к плечу. Голубые глаза обжигали надменным холодом. Невольно я задержала дыхание. Как когда-то в детстве, когда старший брат замечал меня с единственной целью: с присущим ему ехидным высокомерием задеть словами. Между мной и Винсентом всегда существовала условная стена, преодолеть которую я не могла, а брат не хотел.       Мы ближайшие родственники, но мы определенно не семья. И никогда ей не были.       Его ладонь коснулась моей головы, заставив вздрогнуть. Перед глазами яркими картинами вспыхнули воспоминания из детства. Так делал Элиас, когда хотел меня успокоить.       Элиас, но не Винсент.       Я судорожно вздохнула. Зачем он так поступает? Намеренно вводит в заблуждение, играет.       Жестоко.       Настоящее казалось хрупким льдом, который сковывал озеро по весне и опасливо трещал под ногами. Казалось, еще чуть-чуть и провалишься в холодные темные воды.       Сомнения, которыми некогда поделилась Эбба, давно уже посеяли черные семена в сердце, что за два года дали ядовитые всходы. Все то, во что изначально не хотелось верить, теперь принималось за правду.       Брат настойчиво добивался того, чтобы сейчас я задала ему вопрос, который давно уже не давал покоя.       Кто из них вернулся домой? Элиас или Винсент?