Неизбежное

Она взрослеет. Просто, быстро, неотвратимо. Осознание того, что Сиэль не будет в ней заинтересован, сколько бы она не рядилась в розовый и не строила из себя конфетную дуру, приходит между осознанием того, что любимое платье мало и тем, что раньше обожаемые пирожные сейчас только сводят зубы. А вот уважения у кузена можно добиться. Это хоть что-то, по сравнению с тем безразличием и ярким раздражением, скрытыми под маской терпеливого радушия. И она пытается, честно пытается. Становится серьезнее и говорит, то, что думает, а не то, что должна милая девочка и будущая "идеальная" жена. Она перестает скрывать своё увлечение фехтованием и это... Вызывает ощущение эйфории от рушащейся скорлупы, в которой, оказывается, так тесно. Теперь она многое видит. Мир не прикрытый розовой вуалью, оказался много как интересен. И редкие, строго по регламенту выверенные прикосновения дворецкого к Сиэлю, на самом деле обёрнуты в шёлк удивительной трепетной нежности. И взгляды, бросаемые на неё в момент счастливых, удушающих объятий по причине "Сиэль, я так по тебе скучала", тяжелы, и она уверенна, яд ей, при первой же возможности, необременённой неодобрением Сиэля, подадут в самом красивом бокале. По старой памяти, так сказать. Мир не сказать что бы рушится, он скорее просто открывается. И она не устраивает истерик по этому поводу. Она просто меняется. И этот процесс, оттягиваемый раньше всеми силами, сейчас пытается отыграться, протекая с невероятной скоростью. Но разорвать помолвку, она решается только через год. Тогда, платья всех оттенков розового, уже сменили другие: изысканнее, удобнее и взрослее. Тогда, она перестала списывать благородный багрянец во взгляде дворецкого на игру света, собственную фантазию и отражение чего бы то ни было. Её решение восприняли... бурно. Протесты и холодный осуждающий взгляд семьи. Но "Мама, разве не вы учили меня быть стойкой в любой ситуации?" Разговор с кузеном же... выдался лёгким. Хотя чего стоило ожидать от того, кому претила мысль о совместном будущем? Объятия на этот раз, были искренни с обеих сторон. И... -Себастьян, не сверкайте так глазами, а то заметить вашу потустороннюю сущность смогу не только я. И эффектно развернуться, уходя и антуражно стуча каблуками, ведь страх быть выше Сиэля, исчез вместе с надеждой ему понравиться. Когда умирает отец, мать будто трескается пополам. Та стальная женщина, известная многим как железная Леди Мидлфорт, ломается и оказывается простой слабой женщиной. Её поддержкой становится она. Ведь брат, как бы не считался он "сильным мужчиной", слишком инфантилен и вспыльчив. Дела семьи, официально, хоть и в его руках, но это лишь для публики. Переговоры, налаживание связей, поддержание авторитета - всё на ней. И только теперь, когда она сама окунулась в эту "взрослую" жизнь, полной чашой хлебнув забот и грязи "истинного" высшего света, она понимает ту мимолётную насмешку, в глазах Сиэля, возникающую всякий раз, когда она щебетала о прелестях приближённых к двору. Она взрослеет, и это интересно и чуточку противно. Но абсолютно прекрасно. Теперь она Леди Мидлфорт, которой всегда хотела быть, несмотря на то, что осознала она это только, когда стала такой: непреклонной, со стальной хваткой, наводящей страх на неприятелей семьи: Но смешливой, с теплым, добрым сердцем, дарящей ощущения чуда близким. Она выросла и... Ей это нравится.