***
Жужжало противно, низко, где-то совсем рядом. Юра замычал и перекатился на другую половину кровати. Всё затихло, и сон на мягких лапах начал подбираться к расслабившемуся телу. Тут же зажужжало, казалось, ещё противнее и настойчивее. Он протянул руку и на ощупь пошарил ею по тумбочке у кровати. С трудом попал пальцем по зеленой иконке на экране. - Да? – просипел Юра. - Доброй ночи, Юрочка! – жизнерадостно прощебетал телефон и Юра поморщился. – Или вернее сказать – доброго утра? Ты ведь только проснулся. - Нет, - пробормотал он. – Нет, я нихуя не проснулся. - О, видишь, как хорошо, что я позвонил! – не унимались на том конце связи. – Уже самое время. Ты ведь со мной сегодня, я ничего не перепутал? - Нет. Юра потер глаза и сел на кровати. Голова показалась чугунным колоколом, по которому кто-то долго и упорно лупил железной трубой. Однажды он напился с одноклассниками в последний учебный день. Это было всего один раз, он не помнил, как добрался до дома и видел ли его дед, но после того не пил ни разу. Но вот тогда было легче, чем сейчас. - То есть, да, - кашлянув, сказал Юра. – С тобой. Он прижался лбом к коленям, всё ещё не отнимая телефона от уха. Вроде бы так голова болела меньше. - Ты вообще как? – голос в трубке убавил громкости. – Как спалось после вчерашнего? - Охуенно мне спалось. Лучше всех. Перед глазами некоторое время была темнота, а в телефоне – тишина. И было не так уж плохо. - Это пройдет. Яков, конечно, взял у тебя больше, чем следовало, но так уж получилось. Сила восстановится, - серьезность тут же уступила место былой жизнерадостности. – А знаешь, что помогает лучше всего в таких случаях? Крепкий кофе с сахаром! Самое то. Юри такой варит – с ума сойти можно. Самый лучший в этом вашем Питере, честное слово, Юрочка. Я тебе термосок принесу – мигом поправишься! - Да иди ты, Витя… Он хотел нажать на «отбой», но не успел. - Юра, не думай об этом. Ты сделал то, что должен. Там этих вампиров была полная коммуналка. Сунься туда наши ребята – всех бы положили. Ты знаешь, как нас сейчас в Питере мало. Все или в отпусках, или на заданиях. А вампиры нелегальные. Голодные. Злые. Ты много жизней спас вчера. Вот о чем думай. - На Московской встречаемся, как обычно. Юра сбросил звонок и откинулся обратно на постель, уронив телефон себе на грудь. Тот больше не жужжал, видимо, Виктор решил, что сказал достаточно. Много жизней спас. Одни жизни ценнее других. Всегда, не только у них. А кто просил этих вампиров оборачивать? Ты же хочешь быть с нами, да? Наше дело – правое. Идешь и ебашишь напалмом, когда скажут и по тем, по кому скажут. Не так он себе представлял службу в Дозоре. Голова гудеть перестала, и в целом тело начинало чувствовать себя прилично. Юра полежал ещё немного, разглядывая потолок. Усилием воли заставил себя слезть с кровати, забрался в джинсы и толстовку. Побрел на кухню и выглянул в окно. За окном темнело, по трассе плыла вереница огоньков автомобильных фар. Вечер обещал быть холодным и хмурым. Долго же дрых. Голод давал о себе знать, напоминая, что какие-то человеческие потребности у организма ещё остались. Юра открыл холодильник, убедился, что жрать нечего и захлопнул дверцу. Ну и ладно. Ну и ночью можно что-то купить. Собирался он быстро, и на место прибыл раньше Виктора. Какое-то время Юра бродил вдоль входа на станцию метро, разглядывая людей через Сумрак и скроля ленту Инстаграма. Ни в первом, ни во втором случае ничего интересного ему не попадалось. Припозднившиеся прохожие спешили домой с работы, или разбредались по местам дальнейшей пьянки и гулянки. По будням перед буднями в это время так всегда – только работяги и студенты. Ближе к центру картина меняется, и дальше – тоже. Но там, где они обычно катаются, только так. Виктор появился минут через двадцать. В плаще и с термосом. - Ты серьезно, что ли?! Юра разглядывал термос долгую минуту, потом открыл, втянул пряный запах кофе. Закрыл термос и потер нос. - Хочешь, чтобы я пил эту бурду? - А ты попробуй! – настаивал Виктор, пока они спускались по ступенькам. – Хуже точно не сделает. У одной из станций Юра купил пирожков и приговорил их под кофе. Тот оказался действительно вполне сносным на вкус, хотя к этому напитку он всегда был равнодушен. Сонливость ушла, сменившись вялостью и невнятным напряжением. Они блуждали между станциями, пересаживаясь с одной ветки на другую, иногда выходили на поверхность и возвращались обратно. В этот раз почти всё время молча. Что было особенно непривычно на фоне бесконечных рассказов Виктора о Японии, в которую он успел слетать к родителям этого своего Кацудона месяц назад. А вот в Японии… И начиналось. Но не в этот раз. В этот раз было даже скучно. Не происходило ровным счетом ничего. За полночи они не встретили ни одного Иного. Время близилось к полуночи и следовало выбираться на поверхность. Они сменили линию на Маяковской, чтобы двинуться дальше по маршруту дозора. Поток пассажиров поредел, превратившись в отдельные безликие силуэты, застывшие на перроне. И всё равно в него таки умудрились врезаться. У закрывающейся двери на него налетел кто-то слишком спешащий. Юра получил ощутимый толчок в плечо, и отпрянул в сторону. - Смотри куда прешь! – рыкнул он. – Не последний! - Прости… те. Добавил так, будто неохотно. Конечно, когда ты ростом чуть ниже очень среднего, любой мудак считает себя выше тебя. Во всех смыслах. Юра быстро оглядел обидчика – парень, смуглый, не взрослый, не русский. Азиат, но не совсем. Откуда-то из Средней. Он потер плечо и побрел в вагон вслед за Виктором, уткнувшимся в свой телефон. Двери, наконец, закрылись, впустив всех опаздывающих, и поезд задребезжал по рельсам. Попутчиков у них практически не было. Старик в одном углу, шумная, но удивительно трезвая компания - в другом, хмурая тетка и две хихикающие девицы, слишком легко одетые для такого позднего и холодного вечера. Юра пригляделся к ним. Вампирши. Обе. На них с Виктором не обращали ровным счетом никакого внимания. А вот на азиата, усевшегося в равноудаленной от всех точке, поглядывали и шушукались. Понравился, что ли? Это хихиканье почему-то раздражало. Впаять бы им что-нибудь, но они ведут себя по-Иному прилично. По-человечески вот только, как дуры. Но это не наказуемо. Он обвел взглядом рекламы. Скукотища. И телефон почти умер. Юра достал из кармана пластиковую карточку, принялся постукивать ею по пальцам свободной руки, чтобы чем-то себя занять. Виктор оторвался от смартфона и смотрел на него очень выразительно. Чего тебе ещё? Но карточку спрятал. В телефоне Виктора мелькали стикеры с собаками и иероглифы. Юра даже фыркнул. Кто вообще пользуется этими стикерами? Только девчонки-старшеклассницы. И всякие придурки. Кому это нужно. От нечего делать он тоже принялся разглядывать азиата, ссутулившегося под яркой рекламой доставки пиццы и сушей. Выглядел тот откровенно странно. Сам он, весь, в этом вагоне. В кожаной куртке и высоких ботинках, с пришибленно-отрешенным выражением на лице. Совершенно непонятно, то ли он всегда такой, то ли только сейчас. Невозможно догадаться, о чем думает. И озирался по сторонам с тем взглядом, который ни с каким другим не перепутать. Так смотрят на метро люди, которые в нём не бывают и к нему не привыкли. Но самым странным был мотоциклетный шлем в его руках. Боится аварии в метро? Надел бы тогда, что ли. Лицо показалось Юре смутно знакомым, но ничего больше в памяти не шевельнулось. Все азиаты на одно лицо? Неправда. Все разные. Этот был немного ушастым. И удивительно нечитаемым. - Ох, Юра. Да ты молодец. Юра повернулся, только теперь заметив, что Виктор смотрит в том же направлении, что и он сам. - Чего? Я, может, и молодец, но только почему щас? - Ну как же, - Виктор погасил экран и засунул телефон в карман плаща. – Заметил его. Даже раньше меня. Хвалю. Юра ничего не понял, но посмотрел на азиата через Сумрак. Мерцало и светилось вокруг него ещё как. Но только что это значит? - Показывали вам на уроках? Видел уже такое? – поинтересовался Виктор негромко, так, чтобы его голос почти заглушил стук колес. Но только почти. Юра качнул головой. - Он не Темный. Но и не Светлый. - Он чистый, Юра. Неинициированный. Середняк. - Круто. Он вгляделся снова, просматривая яркие всполохи в ауре. Красиво. Совсем не так, как у тех, кто торчит в Дозоре каждый день. Неинициированные им ещё не попадались ни разу. И в группе ничего пока не рассказывали - были темы поважнее. Например, как жечь мох. Нет, чтоб сразу всё самое интересное – берегут на десерт. - Протокол? – деловито спросил Виктор. - Считать, запомнить и сообщить соответствующим инстанциям в Дозоре, - без запинки выдал Юра. - Садись, пять. Виктор усмехнулся, достал телефон и развернул окошко мессенджера. Юре неистово захотелось, чтобы ночь поскорее закончилась.***
- … поэтому пытаться выйти в третий слой ни одному из вас пока что точно не стоит, - закончил Павел Сергеевич, сложил руки на груди и прислонился к своему столу. – Это понятно? - Да, Паа-ал Сергеич. Юра невнятно, но согласно прогудел вместе с остальными, сосредоточено зарисовывая в толстом блокноте тень на стене. Надписал над ней кривую тройку и с чувством перечеркнул крестом. Павел Сергеевич был хорошим преподавателем. Викторов ровесник, даже по имени-отчеству его называть как-то странно. Реально умный, а не пытающийся таким казаться, и ни разу ещё не кричал на них. В отличие от некоторых школьных училок, при воспоминаниях о которых Юра морщился до сих пор. Хотя уже пора бы забывать. В небольшой аудитории в штабе Ночного дозора их сейчас собиралось всего пятеро – очень взрослый мужик, но ещё не старый, две тетки непонятного возраста, пацан какой-то совсем мелкий, и он сам. Виктор говорил – это много. Хорошее было лето, наловили достаточно неофитов, много кого не отдали Темным. Кто-то сам не захотел, кого-то к выбору аккуратно подвели. Он сам был как раз из последних. Приехал в Питер обживаться и поступать. Тут его и взяли. Осторожно, но быстро. Под чутким Витиным руководством. И в Дозор никто кроме него из новоприбывших не годился или не хотел. - Хорошо. А теперь разберем остальные слои. Послышался скрип маркера по доске и Юра поднял взгляд. На белой доске появлялись одинаковые прямоугольники и над каждым из них - цифры. Прямоугольники тут же по одному начали перекочевывать в Юрин блокнот. Дверь аудитории резко распахнулась, и в ней показалась знакомая физиономия. - Паш, Яков просит Юру. Я у тебя его одолжу? Павел Сергеевич без особого энтузиазма на лице пробормотал: - Ну, раз Яков просит… Юра поймал взгляд Виктора и сразу понял – что-то не так. С чувством нарастающей тревоги смахнул блокнот и ручку в рюкзак, быстрым шагом бросился к двери. - Ты задание помнишь? – послышалось позади, и Юра на секунду обернулся. - Мох! Помню. До свиданья, Па-л Сергеич! Юра вывалился за дверь и быстро захлопнул её. - Ну, чего там? Виктор покачал головой и поманил его за собой. - Всё по дороге. Они двинулись мимо длинного ряда пронумерованных кабинетов. Питерский Дозор обосновался в совкового вида офисном здании, с бесконечными лабиринтами коридоров, упирающимися в не менее бесконечные лестницы и внезапные лифты. - Помнишь того паренька, которого мы вчера заметили в метро? – спросил Виктор. - Я заметил. - Хорошо! Ты заметил. - Вот так. Азиата? Конечно, как не помнить. Первый неинициированный, которого он не просто увидел, а и сам нашел. По крайней мере, Юра был уверен в том, что нашел он его сам. Потому что если бы не он, то некоторые так бы и продолжили перебрасываться ванильными любовными сообщениями со своим Кацудоном. Виктор остановился возле лифта и быстро постучал подушечками пальцев по кнопке вызова, словно надеясь, что так будет быстрее. - Сегодня к Якову явились Темные и утверждают, что это они его нашли, а не мы. И, соответственно, прав у них больше. Лифт лязгнул, распахнув двери, и Юра первым шагнул в мерцающий тусклой лампой полумрак. - Они хотят его забрать? Охуели совсем?! Так вообще можно? - Теоретически… - Виктор вздохнул, смахнул с глаз челку, и какое-то время рассматривал своё отражение в почерневшем зеркале на стене кабины, - можно. Но практически, у них не было там дозорных при исполнении. - Как они вообще узнали о нём? – не понимал Юра. - Вампирши, - неожиданно коротко ответил Виктор. Они вышли на седьмом, мимо мелькали такие же одинаковые черные двери. - Твою мать! - выплюнул Юра и засунул руки в карманы. - Вероятно, одна из них находится в дружеских связях с сотрудниками Дневного дозора. Они его сдали. Виктор резко остановился у одной из дверей, и Юра замер рядом. В этом кабинете он уже бывал несколько раз, и на собраниях, и по личному приглашению обсудить дозорное будущее, но Темных у Якова не встречал ни разу. Посмотрим, что там за хрен. Дверь распахнулась, и он последовал внутрь, первое время заслоненный спиной Виктора. - Вот они – мои ребята, - пробасил Яков. – Они и были на дежурстве, они и заметили. Так что, тут никакого конфликта интересов нет. Кабинет Якова представлял собой помесь современного конференц-зала с древней совковой приемной. В высоченных шкафах, выстроившихся у стен, царил полный порядок, а в центре зала размещался большой дубовый стол, за которым собирались сотрудники Дозора на совещаниях. Сейчас за столом сидели трое – двое из них неизвестные. Виктор занял место рядом с незнакомой Юре женщиной, он сам опустился между Виктором и Милой. И тут же получил тычок под ребра. - Везучий! Юра негромко зашипел и потер ребра. - Милка, блин! Хотелось выразить отношение к её зависти, но чужой голос сбил с мысли. Говорил парень, сидевший напротив сотрудников Дозора, и выглядящий, то ли как гот, то ли как трансвестит. Сразу и не поймешь. Темный, очень средний. На глаз Юра определять уровень пока не умел, но прикинул, что пятый-четвертый, не выше. С высоты своего третьего удивляться и впечатляться ему тут было нечем. Кто – хуй его разберет. Не оборотень, не вампир – это точно. - У нас другая информация. Насчет того, кто где присутствовал и кто кого заметил. Так что, не угодно ли будет Ночному дозору поумерить аппетиты? Яков раздраженно постучал кончиком ручки по стеклу, лежащему на столе и скрывающему под собой многовековые наслоения календарей, записок и фотографий. - Не угодно. Гот закатил глаза и откинулся на спинку стула. Юра без интереса наблюдал за тем, как на выбеленном гримом лице скучающее выражение сменилось страдальческим. - Я думал, мы договоримся в рабочем порядке. Ну да щас. Думал он там. Юра закинул ногу на ногу и раздраженно стукнул кроссовком по ножке стола. Покосился на Виктора – тот задумчиво слушал, глядя куда-то в окно. - Гоша, я тебя последний раз предупреждаю… Не переходите нам дорогу в неположенном месте, - Яков снова ударил ручкой по стеклу, в этот раз угрожающе. – Есть правила. Их не я придумал. И не вам нарушать. - Ой, да мне-то что! – развел руками Гоша и качнулся на стуле. – Я – просто посланец. Сейчас придет начальство и всё популярно объяснит. - Начальство? – повторила Мила. В кабинете неожиданно похолодало. Так, будто на улице стояла зима, и кто-то разом открыл все окна. Холодный ветер дунул прямо в лицо, и Юре показалось, что он уже в Сумраке и проваливается ещё глубже. Пальцы сжались вокруг деревянных подлокотников. Сила утекала сквозь них, куда-то вниз, в пол. Он не видел и не слышал, как в кабинет вошел кто-то ещё. Перед глазами поплыло, холод сковывал. Следующим, что помнил Юра, было тепло, обхватившее запястье. Мир резко восстановился, как картинка в сломанном видео – распалась на пиксели и собралась опять. - Спокойствие, только спокойствие, - негромко проговорил Виктор, держа его двумя пальцами чуть выше запястья. Сила – чужая, но мягкая и теплая, скользила по коже, не впитываясь, а словно обволакивая невидимой защитой. Только теперь Юра увидел её – высокую женщину с собранными в пучок волосами на макушке. Неестественная худощавость и хорошая осанка делали её похожей на игрушечную балерину. Таких раньше пихали в музыкальные шкатулки. Юра точно знал – у деда на чердаке валялась одна. Правда, музыка в ней никогда не играла. И от этой женщины веяло такой Силой, какой Юра не то, что не чувствовал раньше – представить не мог. И что ощущение чужой Силы, не высвобожденной, а, очевидно, старательно сдерживаемой, может быть настолько тяжелым. Воздух в кабинете стал густой и холодный, а вокруг неё неопределимой и нечитаемой аурой висело марево, видимое ему даже вне Сумрака. Смотреть на неё через Сумрак не хотелось – суицидальных наклонностей Юра в себе не наблюдал. По плотно сжатым губам и сдвинувшимся бровям Милы было понятно, что ставить защиту ей не намного проще, чем ему самому. Сила Виктора постепенно отпускала – Юра замещал её собственной, медленно, но качественно. Женщина обвела присутствующих таким взглядом, будто говорила – вы все не стоите даже того, чтобы я замечала ваше присутствие. Отодвинула стул, изящно опустилась на него и посмотрела прямо на Якова. - Ты что себе позволяешь? Голос звучал негромко, но так чисто и четко, будто все окружающие звуки опасались перебивать её. Яков, казалось, за полминуты постарел лет на тридцать. Он помолчал, нахмурился и швырнул ручку в подставку к остальным собратьям. - Я бы просил не давить на моих сотрудников, Лилия. - Не моя вина, что ты выбираешь себе таких сотрудников. Ни один мускул не дрогнул на её лице, но ощущение холода и тяжести постепенно начало спадать. Юра сделал глубокий вдох и выдохнул. Виктор отпустил его. - И я задам вопрос ещё раз, - спокойно сказала она. – Что ты себе позволяешь? - Только то, что могу в рамках Закона. Есть правила. Тебе это всё известно. Последнюю фразу он произнес громче, чем остальные. Та, кого он назвал Лилией, какое-то время молчала. - Мальчик склоняется к Тьме. - Он ни к чему не склоняется, - благодушно вставил Виктор. И тут же получил полный презрения взгляд. Юра усмехнулся уголком рта – он бы не хотел, чтобы на него так смотрели. - Ваши данные устарели, - безразлично сказала Лилия, глядя прямо перед собой, на Якова. – Проверьте ещё раз. О чем-то тихо переговорились незнакомые дозорные. Яков хмуро посмотрел на них, и они одновременно, как по команде, пожали плечами. - К чему бы он ни склонялся, - не терпящим пререканий басом заявил Яков, - он чистый. Твоих сотрудников при исполнении там не было – это раз. Всё случилось в наше Время – это два. Права Дневного дозора на реморализацию вы исчерпали ещё месяц назад – это три. Максимум компромисса, который мы можем предложить – это честная конкуренция. С небольшой форой для Света. Сама понимаешь. Яков развел руками, будто человек, который и хотел бы помочь, но не может. - Ты не будешь ставить мне условия. Она не спрашивала, и не злилась. Просто констатировала факт. - У вас есть время до утра. Ваше время, - Лилия многозначительно дернула бровью, - это фора. Если у Света не получится – попытаемся мы. Не прощаясь, она встала и покинула кабинет под оглушающую тишину. Гоша запоздало спохватился, видимо, понял, что остался в меньшинстве. Отвесил присутствующим глубокий поклон, и поспешно ретировался, бросив на прощанье: - Счастливо оставаться! В кабинете главы Ночного дозора города Санкт-Петербурга повисло молчание. Звякнул стеклом уродливый графин на столе. Яков налил себе в стакан из него какую-то янтарную жидкость – то ли некрепкий чай, то ли бледный коньяк – и залпом опрокинул. Вытер губы и помолчал. - Скажи мне, Витенька, хорош ли наш мальчик? Виктор сцепил пальцы на колене в замок и задумчиво смотрел в окно. - Я начинаю подозревать, что потрясающе хорош, Яков Евгеньевич. Яков, не меняясь в лице, отодвинул стакан на край стола. - Какие будут распоряжения? – не отвлекаясь от окна, поинтересовался Виктор. - Слышали? Времени – до утра, - с плохо скрываемым раздражением проговорил Яков и поднялся с места. – По коням! Они вылетели из кабинета, как на пожар. - Кто это был? – уже внизу, догнав широкими шагами Виктора, спросил Юра. - Глава Дневного дозора – Лилия Барановская, - бросил на бегу Виктор. – На самом деле, её здесь быть не должно. Сама госпожа Барановская явилась отстаивать шкурный интерес Дозора? Там ведь количество, а не качество… Юра поморщился. - Иди в жопу, понял? Не говори так про моего неинициированного. Найдешь себе ещё одного – его и будешь обзывать. - Ах, какие мы нежные! Что, первой жертвой ни с кем не делятся? - С тобой так точно! На нижнем ярусе офисного центра находилась стоянка, большей частью принадлежащая Ночному дозору. Закрытый подземный паркинг – то ещё зрелище. Юра практически бежал за мелькающим в нескольких шагах бежевым плащом. По обе стороны от него назад уходили соты гаражей – открытых, закрытых, забитых железными балками и оплетенных желтой лентой, как паутиной. На некоторых из них висели таблички с телефонными номерами, на других – знаки с надписями «не вскрывать до» и датами. Там, где рифленые ворота были приоткрыты, виднелись фары авариек, спящие мигалки полицейских машин и автозаков, оскалы радиаторных решеток фур с табличками «ПУСТОЙ» под лобовым стеклом. Яркие Ламборджини, дедовские Жигули, вообще непонятные детища то ли советского, то ли «Иного» автопрома, собранные из говна и палок – автопарк Дозора был богат экспонатами на все случаи жизни. Монструозного грузовика, который был на пустыре, не виднелось нигде. Юра решил, что его прячут за одной из дверей. Виктор впереди нырнул в отрытый зев железных ворот, и Юра последовал за ним. Там уже гудел двигателем старенький Ситроэн – такой серый и невзрачный, что заметить его в потоке машин не получится, даже если очень захочешь – сольется с любым асфальтом. Не машина, а хамелеон. Пристроившись у дальнего окна на заднем сиденье, Виктор достал из сумки гигантский планшет и принялся что-то в нем клацать. Юра влез следом, за ним – Мила. И для троих салон Ситроэна сильно сдал в показателях комфортности. На переднем сиденье уже о чем-то живо беседовал с водителем Яков. - А нельзя было взять машину побольше, Яков Евгеньич? – поинтересовался Юра, отпихивая от себя Викторов планшет. - Никак нет, Юра. Все приличные машины на выездах, а неприличную нам брать нельзя – максимальная неприметность. Нужно соблюдать. Мила тоже немного повозилась в углу, а потом широко улыбнулась, словно её осенило гениальной идеей, и выдала: - Ой! Щас. Через миг на её месте сидела огромная рыжая кошка, сверкающая зелеными глазищами. Места резко прибавилось. Яков смерил их одобряющим взором в зеркале заднего вида. - Вот и молодцы. Кошка мурлыкнула и влезла к Юре на колени. Он почесал её за ухом, и зверь улегся, вибрируя, как старая модель телефона – шумно и дребезжаще. - Только шерсти на меня не наобтирай своей! Потом полдня опять джинсы чистить. Широкая башка будто назло тщательно потерлась о его колено. Юра разочарованно застонал, но сгонять не стал. Какой толк боевому магу оборачиваться в кота – он понятия не имел. С того мига, когда увидел Милу во втором обличье. Ровно до того момента, как увидел её же на задании. Это было первое боевое задание, на которое его взяли с собой сотрудники Дозора. И кто бы мог подумать, что настолько мелкая, хоть и юркая животина, может причинить человеческому существу такие травмы. Картина не для слабонервных. После того случая собственного Петю Юра ещё неделю обходил аккуратно и по широкой дуге, чтобы случайно не наступить на хвост. - Адрес? – спросил водитель. Тот же толстый Толик, который недавно был на пустыре – Юра узнал его сразу. Виктор назвал адрес, зачитав его с планшета. - Ну что там, Витя. Докладывай, - сказал Яков, когда машина дернулась с места навстречу открытым воротам. Виктор проскролил полотно статьи вверх и Юра заглянул к нему в планшет. На странице красовалось фото хмурого азиата – явно из студенческого – и сбегали вниз строчки мелким почерком. - Алтын Отабек Тамерланович, - начал читать Виктор. – Тыщу девятьсот девяносто девятого года рождения… -И что, серьезно «Тамерланович»? – Юра перевесился через локоть Виктора, всматриваясь в мелкий шрифт. - Честное слово. - Юра! – предупредил Яков. - А я молчу... Он откинулся на сиденье и уставился на проезжающие мимо машины. Виктор читал громко, с выражением, делая паузы. Видимо, пропускал ненужную информацию. - Уроженец солнечного Казахстана, город Алматы. Когда ему было восемь, семья переехала во Владивосток – у отца там была работа. С две тыщи одиннадцатого по две тыщи четырнадцатый обитали в Москве. Потом недолго жил в Астане. Год назад родители вернулись в Алмату, а Отабек поступил в питерский Политех на инженера. Дома остались родители, старший брат и две младшие сестры. Семья дружная, отношения поддерживают теплые, на каникулы ездит домой. Так… Виктор пролистнул какое-то количество информации, высматривая нужную. За окном проехал черный Рендж Ровер, сигналя им, чтобы уступили полосу. Толик с чувством назвал водителя Ровера мудозвоном и пошел на обгон через Сумрак. - Отличник, тихий, спокойный. Не пьет, не курит. В драках не замечен, не привлекался… - Характер нордический?.. – спросил Яков. - Покладистый! – с готовностью закончил Виктор. – Любимый сын, идеальный брат, хороший студент. Вот только друзей у него нет – самостоятельный, обособленный, замкнутый. Близких контактов не устанавливает. Есть склонность к точным наукам и вычислительным машинам. - Ничосе, - Юра засмеялся, почесывая Милу за ухом. Кошка приоткрыла глаза и сквозь дрему наблюдала за происходящим. - Кто вам эти характеристики пишет? – негодующе вставил Толик. – Выгоните вы уже Ленку на пенсию, ну, Яков Евгеньич. - Цыц! - бросил Яков. – К делу, Витя, к делу. Где он «темнит»? Лилия не для красного словца это брякнула. Виктор поскролил ещё, на его лицо падал свет планшета, что прибавляло и без того бледной коже бесцветности. - Из того, что не одобрили бы правительство, моралисты и его родители, могу назвать только увлечение мотоциклами и мотоспортом. По выходным гоняет с парнями на полигоне. У него Ямаха Роадстар две тысячи четвертого года выпуска – дорогая игрушка. Купил на кровные. Чинит знакомым мотоциклы, не бесплатно, понятное дело. В этом он тоже неплохо разбирается. Подрабатывает сисадмином в конторе на Петроградской. - А вот и склонность к вычислительным машинам, - не выдержал Юра. Виктор посмотрел на него с явным неодобрением. Юра вернулся к окну. Темнота сгущалась за тонированными стеклами. Куда они ехали было непонятно – Питер не был ему знаком настолько хорошо, чтобы с ходу определять все направления. Только те, где они ходили в дозор, и где он бывал сам. - Происшествия за последний месяц? – спросил Яков. – Что могло склонить? - Так-с, - Виктор спустился вниз статьи. – Отец на работе получил мелкую травму, всё в порядке, идет на поправку. В Политехе одногруппник, с которым вместе сидят на лекциях, проиграл крупную сумму денег, но друзей у него нет, вряд ли об этом знает. У пожилой соседки по лестничной клетке умер кот, он её успокаивал. Обычные человеческие происшествия. Ничего такого. А! Вот. Виктор запнулся, ещё раз пробежал глазами строчки. - Последнее – свежее. Попал в аварию, сам не пострадал, пострадал мотоцикл. Не критично. Два дня назад… Юра встретился со взглядом Виктора и понял, что думают они примерно об одном и том же. - К Темным? Из-за мотоцикла? – всё же выразил недоверие Юра. - Ещё и не такое бывает, - авторитетно заявил Яков. – Кто знает, что у него в голове. Что ты помнишь об определении при инициации, Юра? Да, конечно. Лучший момент проводить проверку знаний. Он смотрел на то, как за окнами оседает поток машин. Теперь это были редкие огни поворотников и фар. - Важно, в каком настроении и состоянии Иной впервые войдет в Сумрак. Что испытает при этом – испугается или обрадуется, или расстроится. Чего будет хотеть. Важно, кто будет рядом – смогут ли помочь при необходимости, объяснить и вывести, если придется. - Если придется, - зачем-то повторил Яков. – Показать тень. И вывести. Ситроэн остановился в недрах спального района. Толик пристроил его на парковке одной из многоэтажек и закурил в окно. - Скажете ждать, Яков Евгеньич? - Скажу. Ты нам можешь ещё пригодиться. Мила выпрыгнула из открытой двери первой, приземлилась уже на две ноги. Поправила прическу и огляделась, как бы спрашивая – куда? - Наши разбили пост в третьем подъезде. Виктор махнул рукой неопределенно, всё ещё не отвлекаясь от планшета. «В подъезде» оказалось почти буквальным – рядом с одной из арок виднелся черный Мерседес-Спринтер. Сразу стало понятно, почему им нужна была неприметная машина. Меньше ажиотажа вокруг – меньше внимания. Юра оглянулся – из окон дома арка наверняка не просматривалась, мешали деревья, растущие по обе стороны от въезда. В Спринтере оказалось куда просторнее, чем виделось снаружи. А штабом оказался целый один Иной с ноутбуком. В хаотичном порядке и полном отсутствии логики вокруг него были установлены кресла. Юра плюхнулся на одно из них, выключил верхний свет, маячивший неприятным огоньком над сиденьем. Иной тут же с неодобрением посмотрел на него, но промолчал. Да вы заебали. Ничего нельзя. Юра глянул на него через Сумрак – слабенький маг, уровень шестой, пожалуй. Значит, хороший технарь. Такие тоже нужны. Наверное. - Ну что? – с порога выдал Яков. - Дома он, - отрапортовал Иной. – К нему никто не приходил, и сам пока никуда не выходил. - А собирается? - Таких данных нет, Яков Евгеньевич. Если и собирается, то сам с собой, ни с кем договоренностей не имеет. - Понятно. Как настроение? - Не в нашу пользу. - Насколько не в нашу пользу? – Яков сдвинул брови. - Скажем так, - Иной клацнул по клавиатуре и на экране развернулся график. – Если бы он вышел в Сумрак прямо сейчас, то с вероятностью 70% оказался бы Темным. Яков тяжело вздохнул, опустился на кресло и расстегнул пальто. - Это много? – заранее чувствуя себя глупо, спросил Юра. - Это дохуя, Юра, - ответил Яков. Дело пахнет керосином – говорил дед, когда всё шло по пизде, и вот как раз таким был этот случай. В машине сделалось очень тихо, только клацали клавиши ноутбука, и Мила постукивала по тряпичной обивке кресла ногтями. Тишина раздражала. И время шло. Юра практически чувствовал, как до утра остается всё меньше. А они все тут сидят. Что такое вообще? - Ну, давайте его чем-нибудь на нашу сторону переманим? – предложил он. – Мотоцикл ему починим или, я не знаю… правду расскажем. О Темных, о нас. - Мотоцикл нельзя, это против правил, - сказал Яков. – А правду… Вот представь, Юра, вваливаемся мы к тебе – к человеку - домой. Да хоть и не все вместе. И начинаем тебе про Иных, про Сумрак, про Договор рассказывать. Как ты отреагировал бы? Нахуй бы послал. Точно бы не поверил. Решил, что какие-то ненормальные, или развод на бабки. В полицию всех или в дурдом, но точно не присоединяться. Он кивнул. - Вот, - заключил Яков. – И это только половина вопроса. А вторая знаешь в чем? Мы его сейчас испугаем, или разозлим, он и свалится в Сумрак. От стресса так бывает. А там… - Семьдесят процентов, - мрачно закончил Иной с ноутбуком. Юра помнил, как дико чувствовал себя, когда впервые столкнулся со всем этим. Виктор подводил его к миру Иных плавно, рассказывал о всяких странных вещах, и пророчествах, и магии в порядке шутки. А потом сказал – фокус хочешь? И зажег файербол на ладони. Маленький такой, не намного больше огня зажигалки. И рассказал, что научиться этому могут не все. Но некоторые всё же могут. Такие, как он сам. Но это был Виктор – их с дедом сосед по лестничной клетке. У него в Москве квартира была с незапамятных времен, он туда часто приезжал «по работе». А дед его жалел – как же, хороший юноша. И воспитанный такой. А один совсем. Ни родителей, ни родственников у него нет. Пирожками кормил и на чай приглашал. А Виктор никогда не отказывался. Как-то так они и подружились. Хотя и бесил он до ужаса периодически, но доверять ему было можно. Как потом оказалось, Виктор «вел» его с того самого момента, когда заприметил в соседском мальчишке Иного. Взращивал, и привязывал, и вызывал доверие и всяческое человеческое отношение. Чтобы провернуть хитрую комбинацию чуть позже, забрать к себе в Питер, и увести не только у Темных, а и у столичных коллег. Московский Ночной дозор потом месяц Якову присылал гневные ноты, в которых все маты были тщательно вымараны ещё на пути к бумаге, и заменены на сложные, но пристойные конструкции. А Яков смеялся и скидывал их в нижний ящик стола. Виктор позже клялся, что он от чистой души, Юре только добра желал, и совсем даже не врал ни в чем. И вообще, Юра, подрастешь – сам так делать будешь. Но это же не значит, что мы не по-человечески, по-человечески мы, конечно, тоже друзья. В жопу таких друзей. Юра посмотрел, как Виктор перед ним читает что-то в планшете и ещё раз решил – в жопу. - План такой, - сказал Яков. – Ждем здесь до десяти, если он никуда не пойдет или соберется спать – будем брать в оборот. Других вариантов пока нет. И они ждали. Молча, поглядывая на графики в ноутбуке. А графики, если и менялись, то в худшую сторону, а потом – снова возвращались на исходную позицию. В какой-то момент Юра достал телефон и потерялся в соцсетях. Он читал новостную ленту через Сумрак – лучшее развлечение, освоенное за последнее время. Отношение к некоторым блоггерам и событиям менялось резко и бесповоротно. Что в одну, что в другую сторону. Мотоцикл взревел шумно, зло, выскочил из-под арки и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, затормозил возле дома, под светом фонаря. Юра внимательно следил за водителем. На секунду показалось – вот и накрылась вся система слежения. Мы думали, что он дома, а он – вот. Но водитель снял шлем и оказался не Отабеком. Достал из куртки телефон, приложил к уху. - Вот это дела, - присвистнул Виктор, тоже глядя в окно. Юра понял, о чем он, ещё до того, как посмотрел сквозь Сумрак. Темный. Этот мужик, кем бы он ни был, Темный. Прошла пара минут и в круге фонарного света нарисовался уже знакомый силуэт. - Дим, картинку мне. И звук, - скомандовал Яков. Иной с ноутбуком что-то переключил и на экране вспыхнуло видео, явно захваченное с расположенной неподалеку веб-камеры. Звук взялся непонятно откуда, скрипучий и неестественный, но вполне разборчивый. - Спасибо, - сказал тот же голос, что вчера «прости…те», - но не надо было пригонять, я бы приехал. - Тебе спасибо – за Харлей. Я бы сам не допер ни за что. А тут дело плевое – все детали были в наличии. - Буду должен, - серьезно сказал Отабек. - Да забудь, - засмеялся Темный. – Завтра на заезд с утреца? Тебя давно не было, ребята спрашивали. - Я буду, - обещал Отабек. – Теперь-то как не быть. Темный снова засмеялся, махнул рукой, и быстро исчез из-под света фонаря. Юра продолжал следить за ним в окно, пока тот не растворился в арке. И сполз чуть вниз по сиденью. - Ну охренеть, - сказал он. – Значит, нам мотоцикл нельзя. А Темным можно? - И Темным нельзя, - многозначительно произнес Виктор и выключил планшет. – Так вот что у них за данные. Которыми Лилия Александровна не пожелали с нами делиться. - Ты думаешь, они вели его? – неуверенно спросила Мила. - Думаю, да. И прикрывали иллюзиями. Не зря на него не наткнулись наши ни в аэропорту, ни в Политехе. - Зато наткнулись мы в метро, - Юра хмыкнул и уперся кроссовками в низ соседнего сиденья. – Не инициировали сразу – пусть сосут… лапу. Кстати, почему это они? - Не всё так просто, Юра, - Яков почесал переносицу, будто задумался. – Если он изначально не имел склонностей, то шанс для него стать Темным был мал, судя по его личностным характеристикам. А если имел склонности к Свету… Вот они и ждали подходящего момента, чтобы его подтолкнуть. Устроить это специально не так просто, как тебе кажется. Каждый человек реагирует на одни и те же события по-разному. И уровень восприятия у всех разный. Понимаешь? Юра понимал. И то, что одного спихнет в пучину боли и страданий, другого будет мотивировать бороться и выжить. И можно, конечно, напугать, но так же можно и отпугнуть. - Чтобы стать Темным не достаточно просто разозлиться или расстроиться? – сказал он.- Нужно хотеть причинять страдания, нужно подпитываться ими. Поменять отношение к самой жизни и к тому, во что веришь. Да? Как не обязательно быть добрым, чтобы быть Светлым. Юра вот сам себя добрым никогда не считал. И людей не то, чтобы любил. Зато справедливость он любил. В том виде, в котором определил её для себя сам. И понемногу брать теплую и светлую энергию совсем не то же самое, что жиреть на чужой боли. По его личному мнению это было равносильно тому, чтобы пить воду из лужи вместо минералки. Яков усмехнулся и пихнул локтем Диму с ноутбуком. - Слыхал? Вот потому сейчас Юрка – наш лучший ученик. - Яков Евгеньевич… А он щас уедет, - неожиданно сказал Дима. На экране, который с момента ухода Темного пустовал, снова возник Отабек. На этот раз – со шлемом подмышкой. - А делать мы что-нибудь будем? – не выдержал Юра. - Спокойно. До утра время ещё есть, а в нашем деле спешка ни к чему, - заверил Яков. – Милка, вперед. Работаем по старой схеме. Юру это возмутило до глубины души, он резко выпрямился в кресле. - А чего это Милка пойдет? Я его нашел, между прочим. - Он вас с Витей уже видел. Может вспомнить – нехорошо получится. Мила показала ему язык, и Юра сполз обратно. Сволочи. Конечно, когда нужно Силы влить побольше, а вокруг одни пятиуровневые, так сразу к нему бегут. А как что-то интересное, и неинициированных отнимать… Мила обернулась и выпрыгнула в приоткрывшуюся дверь Спринтера. Вот сейчас она начнет к нему ластиться и на руки лезть – забери меня домой, я такая бесхозная, и несчастная. Но зато какая доброжелательная и умненькая. Никто меня не обнимет. Никто не накормит. Фу, гадость какая. А потом оборачиваться перед ним будет. Это, интересно, никого ещё не напугало? К мужикам и детям всегда Милку отправляли – это Юра узнал ещё в самом начале, когда знакомился с отделом. Рыжая кошка подбежала к одинокой фигуре в круге света. Мяукнула наверняка – из машины не было слышно – потерлась о ногу и уперлась передними лапами в джинсы, как бы спрашивая – можно? Юра с необъяснимой завистью наблюдал за ней. Внутри что-то тянуло и скрипело, и смотреть не хотелось. Но и оторваться не получалось. Отабек наклонился, погладил кошку по голове, та ткнулась носом в его ладонь. Юра шумно выдохнул, раздраженно толкнул носком кроссовка пустующее сиденье впереди. Минута – и кошка окажется на руках Отабека. Ещё пара минут – и они уйдут. И никуда он не поедет сегодня. Ещё бы, когда к нему такая компания прибежала. Пойдет её кормить, купать и, возможно, гладить. И как там ещё положено кошкам угождать. И она заберет его насовсем. Никто никогда не вспомнит о том, что вечером такого-то числа, находясь в Дозоре, Юра впервые заметил его. И сам этот Отабек тоже наверняка не вспомнит. Кусты позади фонаря зашелестели пожелтевшей листвой. Низкий утробный рык раздался так четко, что даже в машине его было слышно прекрасно. Сквозь ветки виднелась здоровенная черная башка с длинными ушами. Мила отпрыгнула в сторону, встала на дыбы. Шипение теперь было так же различимо, как и рычание. Отабек оказался перед кошкой, явно намереваясь её защищать. - Да неужели? – Виктор встал со своего места и практически уткнулся носом в стекло. – Он уровня четвертого, этот кобель. А Мила только пятого. - Старые схемы, говорите? – хмыкнул Юра. – Менять пора эти схемы! Их уже все Темные знают. - Вот тебе и честная конкуренция, вот тебе и фора, - пробормотал Яков. – Витя, ладно уж, меняй личину, вмешаемся. Юра вскочил на ноги первым и бросился к дверце. - Нет уж, моя очередь. - А ну стоять! Он тебя узнает! - Да фиг он там меня запомнил? – бросил Юра. – И вообще, ночь на дворе. - Юра, я запрещаю! - Я аккуратно, Яков Евгеньич! Он вылетел из машины быстрее, чем успел услышать что-то ещё, потому что от предупреждений до реального наказания не так и далеко. Хрен им, а не торчать здесь ещё дольше. Не хотели брать в расчет – не нужно было вообще тогда звать с собой. Ему скоро одному в Дозоры ходить. Как только Виктор уйдет то ли на повышение, то ли на пенсию. И не такие ситуации разруливать. Честная, блядь, конкуренция. Юра натянул на голову капюшон, на секунду остановился, пошарил по земле возле клумбы. Щас я вам покажу честную конкуренцию. Он размахнулся и со всей силы швырнул камень в черную собачью рожу. - На хрен отсюда, тварь! Взгляд, брошенный через Сумрак, подтвердил подозрения – псина была тем же Иным, который недавно пригнал мотоцикл. Следят, значит, суки. Ну-ну. - Отвали, я сказал! – рыкнул Юра, двинувшись в сторону пса. Быстро вошел в Сумрак, освободил Силу и швырнул неоформленной энергией в перевертыша. Сквозь серую пелену долетел скулеж. Темный считал его правильно – вот есть слабенький четвертый, и есть очень третий, который вполне может перейти во второй при хорошей тренировке. Когда они оба вынырнули, псина пятилась назад сквозь кусты, тихо рыча. Уже скорее загнанно, чем зло. - Откуда ты здесь? Юра вздохнул, отбросил волосы, упавшие на глаза и стянул капюшон. Ну ладно, допустим, запомнил. Отабек выглядел то ли удивленным, то ли что-то подозревающим – он так и стоял в круге света. Только теперь Юра заметил в его руке монтировку. Берегитесь мотоциклистов, Темные. Он усмехнулся и без пауз выдал: - А я тут живу недалеко. Третий подъезд. Ты кошку мою нашел? Сбежала бесстыжая! Я вообще не знаю, как она в окно пролезла. А мне теперь бегать, искать её по дворам! Иди сюда, Милка. Кис-кис-кис. Юра присел на корточки и поманил к себе Милу. Та раздраженно взмахнула роскошным хвостом, переминаясь с лапы на лапу, но тут же послушно засеменила к нему. Юра взял её на руки и почесал под подбородком. - Видишь, я не вру – реально она меня знает. Не врать очень важно. Хотя бы там, где ты можешь. Говорить правду. Если не всю, то максимум. Виктор всегда врал. Обо всём. И о работе, и о поездках. О чем только мог. Во всём пиздел. А потом, если вдруг ещё придется столкнуться, хрен отмоешься от этого. Как он сам это терпел только? Отабек спрятал монтировку в сумку на боку мотоцикла. - Ты назвал кошку Милкой? - Да. А что? – Юра потерся щекой о мягкое кошачье ухо, Мила недовольно уркнула. – Как шоколадка, знаешь? - Знаю, - серьезно ответил Отабек. – Рад, что хозяин нашелся. Нужно было что-то делать. О чем-то говорить. Нельзя ведь его вот так отпустить. Тогда ничего не сработает. А Темные вернутся. - Крутой мотоцикл, - брякнул Юра первое, что пришло в голову. Давай, поддержи разговор, что ли. Это ведь должно быть интересно мотоциклистам. Только не врать. Мотоцикл действительно крутой. Юра совершенно в них не разбирался, но конкретно та модель, которую он видел сейчас перед собой, выглядела очень внушительно. Отабек обошел свою Ямаху, взял шлем и вертел его в руках какое-то время. - Хочешь проехаться? Юра застыл, не зная, что сказать. На мотоцикле он не сидел ни разу в жизни. Милка на руках урчала. За окнами первого этажа звенела посуда. Где-то вдали лаяла собака. - Хочу, - сказал он. – Только кошку домой отнесу. Я… это… быстро. Отабек кивнул и показал куда-то наверх. - За шлемом вторым схожу. - Ага. Он направился к арке, прижимая к груди Милу, которая начала вертеться и всячески мешать. - Да успокойся ты! – шикнул на неё Юра, уже отпуская в машине. - Юрка, ты нормальный вообще? – рявкнула на него Мила, обернувшись. – Нет, вы это слышали? - Слышали, - спокойно сказал Яков и сложил руки на груди. Юра чувствовал приближение пиздеца, как назревающую грозу. Атмосфера вокруг него накалялась. - Ничего страшного не случилось! Сейчас поедем, поговорим о какой-нибудь фигне, и я быстро верну его обратно на нашу сторону. Ну, он же там и должен быть, правда, Яков Евгеньич? Он изначально был наш! - Он-то наш, конечно. Но ты понимаешь, что сейчас по лезвию ходишь? Сделаешь что-то неправильно, заденешь не тот провод – всё, рванет нахрен, и он уйдет к Темным. - Понимаю, - с готовностью заявил Юра. – Я сделаю всё по высшему разряду. Вы меня знаете. Я хоть раз на этих ваших боевых смотрах херню какую-нибудь делал? Дайте мне уже начатое до конца довести, а? - Это тебе не в боевках ассистентом бегать. - Вот именно. Оправдываться он не собирался. Юра просто знал, что должен сделать. Правда, пока что не знал как. Яков посмотрел на монитор ноутбука, потом в пол. - Ну, смотри, - сказал он. – Мы все его уже достаточно раскачали. Парень сейчас в опасной близости к Сумраку. Он неинициированный, но всё же Иной. Чувствует что-то, замечает. Не дави. Если мы посчитаем нужным – вмешаемся. - Понял, - выпалил Юра. Большего ему и не надо. Большего ему и не позволят. Виктор провожал его очень тяжелым взглядом. Отабек ждал, прислонившись к мотоциклу, с шлемом в руках. На сиденье черной тенью притаился второй. - Не передумал? Юра мотнул головой. - Нет, конечно. Едем. «Едем» - хорошо звучит, а ощущается совсем не так. Держаться на мотоцикле вообще не за что, а понимание, что впереди сидящий и при этом рулящий человек – твоя единственная опора и страховка – не самая приятная штука в мире. Ночью в шлеме не было видно ровным счетом ничего. Юра даже удивился, как в нем что-то на дороге можно различить. Мотор заревел и всё под ними мелко завибрировало. Юра прижался к спине Отабека крепче, когда они сорвались с места. Страшно только первое время и непонятно, зачем вообще согласился влезть на эту колымагу. А потом начинаешь замечать вокруг огни города и машин, и становится интереснее. Они долго катились по набережной, а потом свернули куда-то и ехали по пустой дороге. Здесь Отабек разогнался, и скорость уже не просто чувствовалась – она давила, сносила и заставляла цепляться за кожаную куртку сильнее. От встречного ветра пальцам было холодно, но не так, как в Сумраке. Почти привычно. Отабек остановился на одном из мостов, и они недолго стояли, глядя на черную воду внизу. - Здесь ночью всегда лучше, - сказал Отабек. – Людей почти нет. Спокойно. Юра не мог с ним не согласиться. Когда людей вокруг нет, действительно, как-то спокойнее. И ночь – хорошее время. Их Время. И его тоже будет. Обязательно будет. И никак иначе. - Поедем обратно? – спросил Отабек. Вот уж нет, прощаться ещё рано. А то потом утром явятся Темные – и всё, сушите весла. Если у них даже в чужое время сработала система. - Жрать охота. А у меня дома почти нечего. Ты как? Может, зайдем куда-то? - Давай, - пожал плечами Отабек так, словно ему было абсолютно всё равно, куда двигаться дальше. Юра подумал, что вот это как раз нехорошо. Не должно быть всё равно. Они нашли круглосуточное кафе и расположились в дальнем углу зала. Хотя посетителей, кроме них практически не было, привычка искать плохо обозримое место у них с Отабеком, видимо, была общей. Они пили кофе, а Юра ещё и взял себе булку с ветчиной. Пора было покупать домой какую-то еду, но с этой сменой режима всё пошло вверх дном. - И как тебе? – спросил Отабек. – Поездка. - Офигенно. Я раньше никогда на мотоцикле не ездил. А ты часто по ночам катаешься? Отабек отпил кофе, подумал немного и ответил: - Не очень. Днем чаще. Сегодня просто захотелось проверить, как мотоцикл. - А что с ним? – не понял Юра. - Он после ремонта. Я в аварию на днях попал. Несерьезную. А ведь точно же. Авария. Юра почти забыл о задании, пока его отвлекали покатушками по Питеру и вкусной едой. Яков и компания не забыли – вот что точно. Как и то, что они где-то рядом и наблюдают за каждым его жестом. И, возможно, словом. Хотя с этим сложно в неподготовленных местах без прослушки и с повышенным шумовым фоном. Маловероятно. - Ты поэтому в метро со шлемом ехал? - Поэтому, - сказал Отабек. Звякнула, открывшись и закрывшись, дверь кафе. Юра шумно выдохнул носом и уставился в свою чашку. По спине побежал холодок. В жопу бы вас всех, ублюдки ебучие. Темный уселся через три стола слева от них. Удобно наблюдать, можно не вмешиваться. Или вмешиваться, если потребуется. - Ты сам-то в аварии не пострадал? – спросил Юра, всячески игнорируя Темного. - Да нет, осмотрели и отпустили. Это не на ходу было, какой-то автомобиль в меня въехал на светофоре. Юра даже подозревал, какой. Не марку и модель, но принадлежность точно. Не склонять, значит? Тоже только к одной стороне, интересно, относится. Или это уже паранойя? Кофе остывал, булка заканчивалась. В кафе зашел и пристроился ещё в паре столов справа незнакомый Светлый. Юра отхлебнул кофе и демонстративно уставился в пустое пространство между двумя наблюдателями. Да оставьте вы меня все в покое. Дайте спокойно хоть поговорить. По-человечески. Ручка чашки была теплой и гладкой, Юра внимательно рассматривал её, медленно поглаживая большим пальцем. Лишь бы не смотреть по сторонам. Он перевел взгляд на Отабека. - И ты снова сел на мотоцикл? После аварии? А если ещё раз попадешь? Отабек задумался, глядя в свою чашку, и неожиданно улыбнулся – едва заметно, но точно улыбнулся. - А если бы ты сломал ногу, ты бы пробовал снова ходить? - Это другое, - качнул головой Юра. - Для меня – одно и то же. Над столом повисло молчание. Юра дожевал свою булку с ветчиной, спешно прикинул, что ещё сказать, чтобы разговор не прекращался. И вспомнил. - Я же не знаю, как тебя зовут! Точно. Прости. Всё ты знаешь, а пиздеть, как Виктор иногда всё же приходится. Ну как ещё спросить у него? - Отабек, - сказал Отабек. - Приятно. А я – Юра. - Я знаю. - А? Юра застыл с чашкой, поднятой со стола. Посомневался немного и поставил её на место. Отабек молчал несколько секунд. А потом поднял взгляд, и они долго смотрели друг на друга. - Ты, правда, совсем меня не помнишь? – бесцветно спросил он. Сумрак вокруг всколыхнулся, как рябь по воде прошла. Юра напрягся, сжимая пальцами ручку чашки. На этот вопрос есть два варианта ответа – правильный и неправильный. Не врать. Не вздумай ему врать. Этим всё заканчивается – врать у Светлых получается так хорошо, как не стараются никакие Темные. Темные всегда приходят и говорят правду. Свою правду, про людей, про мир вокруг. Про говно, которое в нём творится. И как ни смотри на людей, они тоже говно, если смотреть на них, как на массу, на всех вместе. Не по отдельности. Как на источник энергии – ни больше, ни меньше. Люди – материал, люди и Светлые врут. Не врут только собратья. Почему дело называется правильным, если никто не ведет себя в нём правильно? И наше дело – защищать мир от Тьмы. Защищать от Тьмы друг друга. И пиздеть, на чем свет стоит. Сумрак был опасно близко. Он тянулся к ним своими щупальцами, чувствовал Силу, как хищник чует кровь. Тянулся к обоим, хотя, конечно, ничем не угрожал ни одному из них. Сумраку всё равно. Юре не всё равно. У него есть право. Много разных. Право врать. Право не врать. Право хранить молчание. Главное – чтить Договор. И дело Света. И есть ответственность, которую нужно нести. Но как состыковать одно с другим – непонятно. Сам в это влез. И сам выбирайся. Он тихонько кашлянул. - Не помню. Отабек ничего не сказал, только едва заметно кивнул. В людском мире всё осталось, как было, но Сумрак вокруг начал сгущаться, сбиваться в комья липкой грязью. Юра практически кожей чувствовал, как расходятся круги в пространстве. Но менялся не Сумрак. Менялся Отабек. Это он формировал пространство вокруг себя. Сейчас он провалится. Провалится и всё – конец. Юра понятия не имел, что делать, если неинициированный войдет в Сумрак. Когда инициировали его, с ним рядом были преподаватель, Яков и Виктор. Его готовили несколько дней. С ним говорили о том, что он увидит и чего ждать. Не так. Не тут. - Может, ты мне напомнишь? – предложил Юра. - Мы учились в одном классе. В Москве. Недолго. Я отставал из-за переездов родителей, и меня определили на класс младше, чем следовало. Это была спортивная школа. Когда память на лица плохая – это одно дело. Но когда тебе плевать на то, какие люди тебя окружают – другое. Юра отлично помнил, что у него была как раз вторая ситуация. И спортивная школа эта была в его жизни два года всего – не срослось у него со спортом. Быстро надоело, и денег стоило космических, у них с дедом столько никогда не было. Немудрено, что Отабека проворонил. Слишком пытался влиться в дело, которое оказалось не по нему. Юра набрал в грудь воздуха и, как можно спокойнее, выдал: - А я никого с тех пор не помню. Стремная школа была. Но знаешь, что интересно? Что мы с тобой опять встретились. В Питере. Бывает же такое, а? Юра улыбнулся. - Действительно, - Отабек улыбнулся ему в ответ и протянул руку через стол. – Будем дружить? Юра удивленно посмотрел на смуглую ладонь и почувствовал, как взвыл вокруг них Сумрак. - Будем, - сказал он и крепко пожал руку. Их тени упали на стол, отброшенные тусклым светом люстр. В следующую секунду Сумрак схлестнулся над ними, как волны, налетевшие на скалы. И они вывалилась на первый слой – оба. Кафе в Сумраке имело полного двойника, только чашки, ложки и весь декор куда-то исчезли. В сером мареве вокруг колыхались голые стены и пара теней – темная и светлая неподалеку. Юра замер весь – от макушки до пальцев ног. Он не представлял что делать, мысли в голове ворочались с трудом, едва послушные и такие же медлительные, как пространство вокруг. Перед ними на столе всё ещё лежала тень. И Юра мог легко выйти в неё. Но этого выхода не видел Отабек. На его лице отразилось недоумение. Сквозь Сумрак эмоции – острые и четкие – долетали с той силой, с которой в мире людей их было почувствовать невозможно. Юра сжал его пальцы своими. Спокойно. Сейчас выберемся. Голодный Сумрак вился рядом, Сила Отабека уходила быстро – словно вода в водосток. Никто этому не препятствовал, никто не мешал. И всё существо мира вокруг остервенело впивалось в того, кто отдавал ему больше, чем нужно. Больше, чем мог. Юра попытался закрыть его – не получилось. Сумрак сломал щит и отбросил, будто его и не было. Кто-то сильнее смог бы прикрыть Отабека. Кто-то опытнее – вывести. Но думать об этом теперь не имело смысла. Раз уж взял на себя ответственность – тащи до конца. Каким бы он ни был. Нужно быстро. Ещё быстрее. Юра с силой сжал чужую ладонь, пока не почувствовал эмоциональный отклик. Не отвлекайся. Смотри на меня. Верь мне. Ну. Он жестом указал на тень, не разжимая пальцев, и дал Сумраку Силы – открылся, вливая энергию. Спятившее от такого количества магии пространство взревело, пошло кислотными брыжами, которые так же быстро выцветали в серый, едва Сила растворялась в нём. Они выйдут вместе. Или не выйдут. Вместе. Это ответственность. Взял – неси. Иди за мной. Давай же. Выход там, где и вход – попытался сказать Юра. Их разговор был похож на диалог глухого с немым. Они перебрасывались эмоциями и жестами. И он очень надеялся, что достаточно выразителен. Сумрак вопил, отплевываясь Силой. Становилось невыносимо холодно. И ветер бил в лицо. Волны возникали на первом слое и уходили куда-то глубже, во второй, затягивая их в водоворот возмущений и становящейся ничейной, расщепляемой Силы. Ему слишком много. Он должен отпустить лишнее. Юра потянул на себя тень, выходя в мир людей. В голове застыл образ – пустой стул напротив. Нет. Так не будет. Не должно быть. Он глубоко вдохнул и выдохнул, будто только что поднявшийся на поверхность ныряльщик. - Получилось! - удивленно выдал Юра. Они по-прежнему держались за руки. Отабек сидел напротив – целый и невредимый. И уже одного этого хватило бы сполна. Но было ещё кое-что. И чтобы понять это, не надо даже смотреть через Сумрак. Знакомое тепло и родственная Сила сквозила сквозь их рукопожатие. Юра только теперь отпустил Отабека и не удержался – посмотрел. Аура, неопределенная и серая раньше, теперь равномерно светилась ярко и сильно, по ней проходили цветные вспышки эмоций. Светлый. Он Светлый. И Виктор ошибался - точно не середняк. Третий. Второй? Это уже знающие люди определять будут. - Что… это было? Отабек смотрел не просто удивленно – с сочетанием того шока и подозрения, которые трудно описать словами. Можно только увидеть. На лице человека, которому секунду назад открылся параллельный мир. Но лучше всего, что закрылся тоже. - Это начало твоей новой жизни! – многозначительно провозгласил Юра. Именно так в его понимании следовало приветствовать всех новообращенных. Никак не менее пафосно. - Ты понимаешь, о чем я? – спросил Отабек. Темный в трех столах от них швырнул салфетку на скатерть, встал и проследовал к двери. А незнакомый Светлый что-то быстро набирал в телефоне. Яков устроит такой разнос, что в Дозоре ещё неделю появляться не захочется. Но сейчас ему всё было до лампочки. Кроме одного – ничего не понимающего Отабека напротив. Юра удовлетворенно усмехнулся. - Сейчас я тебе всё объясню.