Versus Oxxxymiron vs Scusame

Versus Знаешь, у меня есть подруга, Что когда-то влюбилась в тебя. Ты скажешь: «Ещё одна потаскуха, Что скакать вокруг готова весь день, Ночью двигаться в такт без разбору, После ебать мозги почти всем, Дабы залить своё фото с кумиром В свой же весьма примитивный, Гнилой Инстаграм». Но нет, не походит она На такое слишком банальное, убогое, И совсем уж простое, скупое писание. Утешаясь пустыми мечтами, Осознавала, что скована жизни цепями, А эти гнилые реалии не позволят Встретить того, Чья музыка давно уже в венах, Чей голос давно в голове. Одним днём эта хитрая стерва, Что просто зовётся — судьба, Столкнула их в каком-то заброшенном пабе На разговор по душам и не только с вином. Пили, смеялись, играли. Но всем же известен финал Этой глупой заезженной story. Наутро в каком-то левом отеле Лежит одна девушка с сердцем надколотым… Что-то я затянула примитивную эту историю. Забыла, что стою здесь на Версусе, Напротив — великий Оксимирон. Скажи мне, пожалуйста, дедушка, Непобеждённый наш ты герой, Что же думаешь ты об этой Никчёмной histoire de l'amour? Хотя погоди, возможно, я угадаю. «I don't care», что в переводе значит плевать. «Зачем же помнить о девках, Что хватает лишь на одну ночь? Сама захотела провести её вместе. Сама борись с едкой обидой, Что не все проходит на свете, Как хочется маленьким глупеньким детям». Ты действительно думаешь так? Как милосердно с твоей стороны. Ты не знаешь, сколько есть в’риантов, Чтобы с жизнью счёты свести? Пять, десять, а может, пятьсот. Но нет, наша девочка сильная, Разъебет себе мозг, поглотит возмущение, Страх, обиду и ложь. Но вдруг увидит случайно рекламу, Хрупкая песочная стенка падет, Наружу вылезет злость, Потом ненависть, боль и отчаяние, Затем уныния горсть. А потом ничего. Бутылка, лезвие, кровь. Поперёк, а не вдоль, дорогая, В этом цикле закружимся вновь. Но что же наш милый герой? Он все живет припеваючи, Играя с очередной идиоткой, Кладя большие болты на любовь. Он тешит надеждами эго, Говоря, что охуительней многих, Что право имеет судить обо всех, Какое детство тяжёлое в Лондоне, Как пробирался через тернии в репе, Или видел много смертей. Но знаешь, почему-то в 90-е годы Семья моя не покинула родину, Не съебалась на чертовы аглицкие острова. Да, было несладко, но видишь, Я все же, однако, жива. Но вернёмся опять мы к Настёне. Вчера я как-то у неё побыла. Открыв дверь, на пороге квартиры Я на секунду в ступор вошла. Как вы думаете, что я увидела? Давай, Неваляшка, удиви ты меня. Расскажи свои мысли насчёт этой встречи. Не хочешь? Ну ладно. Устал поди девчачьи бредни-то слушать. Не волнуйся, я скоро окончу Уже надоевший довольно рассказ. Часто тебе доводилось видеть, Как человек уходит в закат? Подходит к краю, попутно ломая Все что ни есть внутри у себя? Вроде сегодня живет, А завтра уже ты сидишь У больничной палаты, Ожидая смертельный для него приговор? Настя, моя дорогая, лежит на полу В своей съемной холодной квартире. В левой — Jack Daniel's, В правой уже привычное лезвие. А вокруг нечто красное, густое и вязкое. Что теперь скажешь, обманщик? Снова до меня донесётся: «Не мое дело, плевать.» Хотя нет, сейчас ты считаешь все это абсурдом, Что все это выдумки, ложь. Думай, что хочешь, но ответь на вопрос. А разве ты не пиздишь? Даже под дИтЕктером лжи повторишь: «И, кстати, да, я не блефую, никогда не вру Даже в малых деталях». Не строй из себя ты святошу, Мы не на небе, на грешной земле, Знай, все, от кого отвернулся, Вставят в спину ножик не раз, Повернут раз десять, встанут И будут смотреть, Как почти бездыханное тело Все ещё пытается жить. Тешься надеждой о мнимом богатстве, Превосходстве и красоте. Но все мы лишь жалкие люди, Что перегрызут глотки родному За мелочь, что давно никому не нужна. Раунд. — тихо закончила я.