Словно вестник слепой беды, Он придет с роковой звезды, Попирая любой закон… «Дети Воздуха, Дети Сна» Lamia Morra
В тот год ни одна газета и словом не обмолвилась о пропавшей экспедиции Мискатоникского университета, только в «Аркхем Эдвертайзер» можно было прочитать небольшую заметку о чудесном воскрешении некоего профессора археологии в местной больнице, что естественно никто не воспринял всерьез. Но если бы только человечество могло предположить, какой ужас скрывали эти несколько строк, какую великую опасность — оно уже никогда не смогло бы безмятежно спать, укрывшись в своих уютных, но столь ненадежных домах. Из всех, кто знал эту жуткую историю, в живых осталось только трое, но и они ни за что бы не поведали ее миру.***
Красный кабриолет, глотая мили, мчался по горному серпантину. За рулем сидела женщина, платиновый затылок которой сливался с выжженной травой окрестных склонов, руки в кожаных перчатках плотно сжимали руль до тех пор, пока на сиденье рядом не завибрировал телефон. Не сбавив скорости, она перевела звонок на громкую связь: — Лидия, остановись, я знаю, что ты задумала! Прошу, вернись, мы все обдумаем, и я помогу тебе! — Я должна попасть туда сейчас, пока еще можно что-то найти, отыскать какие-то следы… — А я прошу, остановись, Деметриус жив! — Мой муж умер у меня на руках сегодня ночью… — Да нет же, его еще можно спасти, только умоляю, позвони в больницу, чтобы они не кремировали тело, мне до Аркхэма всего час езды, умоляю, поверь, он жив!!! Что-то внутри нее действительно хотело верить, и цеплялось за каждую ниточку надежды, но разум говорил, что это все чушь. Она сама видела холодное и какое-то остекленевшее тело мужа на больничной койке — его не удалось спасти, как ни пытался единственный врач старой Аркхэмской больницы. Тогда она осталась с ним в последний раз — опустошенная настолько, что не было сил на слезы. Боль медленно убивала ее, скрюченную в кресле возле больничной койки. Доктор принес ей что-то похожее на кофе, но ее только затошнило от мутной жижи, и она попросила оставить ее одну. Долгая, полная тоски ночь возле тела Деметриуса превратила ее в вымотанное и осунувшееся подобие себя. Утром Лидия дошла до больничного туалета и, умывшись, привела себя в порядок. Отражение в зеркале твердило ей, что потеряв мужа, она не имеет права потерять еще и себя. Лидия решительно вышла и, не сказав никому ни слова, поехала туда, где все это началось: в студенческий лагерь у заброшенной шахты Уэйтли. Голос в трубке вывел ее из оцепенения. — Лидия, умоляю, позвони врачам, он жив! Услышь меня, если они его сожгут, я уже ничего не смогу сделать. Езжай куда решила, я не отговариваю, просто п о з в о н и в б о л ь н и ц у!!! — Хорошо, — коротко ответила она и сбросила звонок. До лагеря оставалось часа три. Дорога и окрестности были пусты, ее окружала только мертвая желтизна высохшей травы и безжизненные склоны старых гор.***
В тихую приемную Аркхэмской больницы ворвалась молодая женщина в старомодном тренче и фетровой шляпе. Персонала нигде не было, и она стала наугад открывать двери пустующих палат. — Кто вы? — остановил ее гулкий голос в конце коридора. — Сестра Деметриуса Тихониади. Я приехала попрощаться с ним, — женщина с волнением посмотрела на доктора. — Да, его супруга звонила, предупреждала, я понимаю. Его тело в дальней палате слева по коридору, но я бы не рекомендовал вам находиться там долго, мы до сих пор не знаем, что с ним произошло, возможно, это была какая-то инфекция: бактерия или вирус или грибок, который он мог подцепить на раскопках. Своей лаборатории в Аркхэме нет, а рисковать и везти тело с неизвестной болезнью в большой город мы не можем. Я и миссис Тихониади запретил оставаться в палате на ночь, но эту женщину невозможно в чем-либо переубедить. — Да-да, я понимаю, но мне необходимо хотя бы минут пятнадцать наедине с моим любимым братом, — и девушка приложила платок к лицу. — Конечно-конечно, мисс, я оставлю вас, но через час должна состояться кремация, миссис Тихониади подписала документы… — и доктор растворился в тени коридора так же незаметно, как и появился. Женщина прошла в палату и остановилась возле тела, затем достала из сумочки большой кусок горного хрусталя и положила его на грудь брата. Хрусталь тут же начал тускнеть, кристаллик за кристалликом и, пока это происходило, она обхватила его лицо руками, застыла. — Идем со мной, Деметриус, где ты? Я не вижу тебя! Что-то заворочалось во мгле его сознания, что-то опасное. Девушка огляделась, когда глаза немного привыкли к темноте, она стояла в центре круга из циклопических колонн, рядом на полу чернел идеально круглый колодец, из которого время от времени прорывалось голубое свечение. Она отошла подальше и увидела длинную анфиладу перед собой, которая тонула в полном мраке. Позади что-то снова заворочалось. Эха в этом странном пространстве не было, и звук тонул в нем как в болоте, но ощущение было, что нечто приближается. И девушка, не раздумывая, устремилась в открывшийся коридор, подальше от жутких звуков. — Деметриус, — снова позвала она, — это я, Анна, твоя сестра! Отзовись или подай хоть какой-нибудь знак!!! Деми, умоляю! Но вместо брата она вновь услышала этот странный звук в темноте, который теперь уже, казался, ближе: шорк-шорк-шорк. Она повернулась, где-то далеко за спиной темнота уплотнялась, росла и неумолимо надвигалась на нее. — Деметриус, черт тебя подери!!! — голос уже срывался, а брат так и не отвечал, тогда девушка свернула в параллельную галерею, подальше от этого надвигающегося нечто. Она бежала вдоль гигантских арок и проходов, некоторые из которых были завалены валунами, а за другими скрывались огромные залы. — Деметриус, умоляю, ответь!!! — она, уже не скрываясь, плакала. Голос Анны вновь и вновь поглощался чернеющей пустотой и только настойчивое «шорк — шорк — шорк» продолжало преследовать ее. За очередной колонной что-то схватило женщину, и она попыталась закричать, но не смогла. — Тссс, это я Анна, тише, я — Деметриус, только не кричи, иначе оно услышит нас. — И мужчина медленно отвел руку от ее лица. Ее трясло. — Кто услышит? — шептала она, — Я думала ты тут один, замурован в своем сознании? — Нет Анна, ты ошибаешься, мы не в моем сознании, мы в хранилище времени, и ты зря сюда пришла. — Что значит зря? Ты сам позвонил мне! — Т-шш! Позвонил, и просил только обложить мое тело кристаллами, а не устраивать спиритический сеанс. Зачем ты полезла ко мне в голову? — Тебя считают мертвым и хотят сжечь твое тело. Я еле уговорила Лидию дать мне возможность попрощаться с тобой. Врачи думают, что это какая-то болезнь. — Это не болезнь, это антивремя. — Какое еще антивремя? И что в таком случае здесь бродит?! Я слышу его, Деметриус, это что-то живое! — Это шоггот, он страж врат, — прошептал брат. — Деми, можно ты мне это там, в безопасности объяснишь, мне ужасно страшно, я хочу поскорее выбраться! Где-то в темноте снова послышалось зловещее шарканье. — Идем за мной, обойдем эту анфиладу и другим коридором вернемся туда, откуда ты пришла, только тише. Его привлекает звук… Он улавливает малейшие вибрации. И они двинулись вперед, вдоль испещренных пиктограммами стен, с изображением жутких тварей один вид которых вызывал отвращение и панику. — Кажется здесь, да, вот это место, рядом с той черной дырой… — Анна, посмотри на меня. Сейчас успокойся. Нам придется прыгнуть туда. Она застыла с широко открытыми глазами, а потом медленно повела головой. — Да, Анна, придется. Ты сама виновата, глупая девчонка, я всего лишь просил привезти кристаллы, а теперь тебе придется прыгать вместе со мной. Ты сильная и справишься. — Нет! — Анна в ужасе отпрянула. Из черноты снова заструилось голубое свечение, а за их спиной послышалось неотступное «шорк-шорк-шорк»… — Анна, послушай, твое тело сейчас рядом со мной в больнице, просто возьми меня за руку и не думай. — Шорк-шорк-шорк… — совсем близко. — Давай! Она зажмурилась и прыгнула вместе с братом прямо в небесно-голубое пламя колодца.***
— Мисс, прошу вас, вы здесь уже полчаса, нам пора увозить тело. — В палату вошел доктор и застыл… На полу кричала молодая женщина, а на кровати сидел живой Деметриус Тихониади с кучкой какого-то серого порошка на груди. — Анна, хватит кричать, милая, видишь, доктор весь побелел, ты его пугаешь… Женщина взяла себя в руки и постаралась вскарабкаться на соседнее с койкой кресло. Ее всю трясло, а скромный макияж стекал с лица вместе с капельками пота и слез. — Доктор, кажется, мне и моей сестре не помешал бы глоток воды. Мужчина в дверях продолжал ловить ртом воздух и с ужасом глядеть на ожившего покойника. — Да-да, — на автомате ответил он, — воды, конечно… — Лидия отправилась в лагерь, — спустя полчаса заговорила сестра. — Я поеду туда, нельзя, что бы с ней случилось то же, что и с тобой. — Конечно, Анна, я тоже поеду, дай мне минут десять. — Я тебя никуда не пущу, ты только что был мертвым! — Не глупи, я не был мертвым, во-первых, а во-вторых, даже если и был, то сейчас я живее всех живых. Иди умойся и подгони машину ко входу, я скоро буду готов. Нам надо заехать на кафедру геологии, нужны минералы, и динамит, я знаю, где Саймон его хранит. Глаза Анны расширились от ужаса. — Динамит?! Деметриус, что ты задумал?! — Я должен покончить с этим, пока кто-то еще не пострадал, или того хуже… — он замер, глядя в пустоту, — пока это не вырвалось наружу… — Что «это»? Ты говорил про какое-то «антивремя»? — Анна, нам нельзя медлить, делай, как я сказал, остальное расскажу по пути.***
С основной дороги в ущелье вела узкая тропа, машине никак не протиснуться, поэтому Лидия, достала из багажника увесистый дробовик и направилась к лагерю пешком. На дне ущелья перед небольшой пещерой располагалась каменистая площадка. Ровными рядами на ней стояли палатки. Инструменты лежали нетронутыми на раскладном столе, там же стояли жестяные кружки с давно остывшим чаем. Ничто не нарушало мертвую тишину лагеря, не слышно было даже назойливых цикад привычных в эту пору. Лидия пристально осматривала палатку за палаткой, пытаясь найти хоть какие-то следы беспорядка или чего-то еще, объясняющего внезапное опустение лагеря. Ничего, даже намека на происшествие, все было обыденным и даже скучным. Ружье уже начало оттягивать руку, и она присела, положив его рядом. Необходимо было собраться с мыслями. Если в лагере следов не было, значит, ее ждала шахта, вход в которую преграждали наспех сколоченные леса. Очевидно, что если она хочет разобраться с тем, что здесь произошло — ей туда. Но Лидия медлила: не то, чтобы мужество изменило ей, просто все ее естество совсем не хотело менять безопасный свод неба на узкие галереи под тоннами горной породы. — Я должна! — сказала она сама себе и подошла ко входу, озираясь в поисках фонаря. Но в глубине послышалось гудение генератора и она зашла, рассчитывая на электрическое освещение. Сразу за входом оказался небольшой поворот и маленький грот, в котором как раз и гудел натужно из последних сил генератор, питая тусклые лампочки. На полу рядом с ним в кучу были брошены лопаты и кирки, небрежно валялись каски и другое снаряжение. Воздух был сырой и холодный, от чего Лидия машинально поежилась. Следуя за цепочкой лампочек, она свернула в крайний тоннель и, пройдя всего несколько метров, остолбенела в изумлении. Стены вокруг нее искрились даже в ненадежном мерцании электричества. Небольшие островки мха в щелях окаменели темно-зеленой кристаллической щеткой, испуская свое, мутное свечение. Шагая, как зачарованная дальше вглубь, Лидия с трудом сдерживала себя, чтобы не дотронуться до всего этого сверкающего великолепия. Лампы перестали быть необходимостью, потому что каждый элемент хрустальной пещеры испускал свой дивный свет, который невозможно было описать словами, потому что человечество с таким еще не сталкивалось. Лидия вышла в огромную залу, по периметру которой стояли массивные несимметричные пятигранные колонны, вид которых вызывал приступ дурноты, на столько их геометрия была противна этому измерению. Голова закружилась и Лидия, прислонив, ружье к стене, медленно опустилась на колени. Немного отдышавшись, она встала и направилась в центр залы. Где перед ней открылось совершенно необъяснимое зрелище. Все оставшиеся члены экспедиции идеально ровным кругом застыли вокруг черной дыры в самом центре зала, из которой вырывалось лиловое пламя. Все они были прекрасны в своем неподвижном кристальном состоянии, каждый изгиб сверкал фиолетовым отблеском неземного огня. Лидия зачарованно смотрела, ей снова захотелось подойти и прикоснуться, провести кончиками пальцев по тускло сияющим рукам, застывшим завиткам волос. Медленно, обходя каждую скульптуру, некогда бывшую живым человеком, она все больше хотела стать частью их круга. Лиловое пламя манило ее, Лидия уже была готова присесть рядом, как заметила, что с ее обручальным кольцом что-то твориться: некогда яркий прозрачный сапфир в нем потускнел, а две или три грани стали совсем серыми и потрескались. Ее накрыла волна животного страха, опасность, которая до этого притуплялась гипнозом дивного огня, тысячью игл пронзила ее сознание. «Срочно, надо срочно выбираться отсюда…» — только и крутилось в голове.***
— Деметриус, ты обещал рассказать, что там произошло? — Мы нашли то, чего никогда не должны были находить. Я должен был догадаться еще на входе — все эти символы, это запретная пиктография индейцев. Они не просто так обходили эти горы стороной. Такими они и должны были остаться нетронутыми… Но Данвичевское семейство Уэйтли зачем-то скупило эти земли и объявило, что будет добывать здесь уголь, но ни одной вагонетки угля так от сюда и не вышло, оттуда вообще ничего не вышло, кроме слухов и темных историй… — Не понимаю о чем ты… — И не поймешь. Черт! Анна, осторожнее, не отвлекайся от дороги, у нас полна машина динамита! — закричал мужчина, когда под колеса им скатился случайный валун. — Хорошо-хорошо, продолжай. — Суть в том, что старый Уэйтли не оставил потомков, точнее оставил, но каким-то странным образом они погибли, и городская администрация передала земли Мискатоникскому университету. Когда в описи имущества обозначилась эта шахта и чертежи к ней, подумали, что нашим геологам и археологам будет чем позабавиться, ведь никакой прибыли эта заброшенная шахта никогда не давала. — Вот мы и собрали с Саймоном команду, рассчитывая, что и его и моим студентам будет интересно выбраться наконец-то из душных лекториев и посмотреть, где делается настоящая наука… Мужчина замолчал, тяжело вздохнув. — Саймон… мой старый друг… Они все пропали… Теперь и весь мир может поглотить эта зараза… Эта странная не естественная кристаллизация… Саймон догадался в последний момент про это, но он не успел выбраться, а я успел, мне еще хватило времени набрать тебя и доехать до Аркхэма… — Догадался? Так что же это? — Как я и сказал — антивремя. — Я все равно не понимаю. — Видишь, что стало с отцовским кольцом? — И он показал на палец, где находилось кольцо с пустой оправой без камня. — Только он и дал мне время, а потом хрусталь, что я просил тебя взять. — Деми, но как камень может помочь? — Саймон что-то говорил мне на этот счет… Какая-то оптическая или электрическая или магнитная природа, я не совсем его понял, собирает внутри кристалла в фокус свет, время, пространство, словом волны и порождает внутри них уплотнение и сгущение и тем самым при соприкосновении с той силой, что мы выпустили, поворачивает вспять процесс кристаллизации. — Черт его знает, Анна, может поэтому, вы женщины так любите драгоценные камни — они даруют вам время, которого у вас никогда нет…***
Выбравшись из хрустального грота, Лидия добрела до складной скамейки возле стола, засыпанного валунами горной породы, и медленно опустилась на трясущихся ногах. С гор подул свежий ветер, высушивая ее слипшуюся от пота челку. Конечности пробирал озноб, она не чувствовала мизинцев на ногах, но это ее уже не волновало, перед глазами застыла одновременно жуткая и прекрасная картина застывших хрустальных людей в фиалковом свете пламени. Лидия не замечала, как горько плачет: она приехала сюда, готовая встретить опасность и отомстить за мужа, но встретила здесь лишь собственное бессилие и одиночество. Огромное звездное небо над головой только усиливало ее чувство. Ей захотелось услышать чей-то близкий голос, почувствовать себя не одинокой, и она решила позвонить Анне. Женщина попыталась встать, но ноги не слушались ее: теперь холодило не только мизинцы, но и все ступни. Лидия сосредоточилась и все-таки встала. Медленно, словно передвигая мраморные колонны, она делала шаги, направляясь к машине. Изможденная и уставшая, Лидия почти свалилась в машину, едва открыв дверцу. На соседнем кресле пропущенными вызовами мигал телефон. Прежде чем взять трубку, она откинулась в кресле и посмотрела на силуэты далеких и холодных вершин перед собой. Не отводя взгляда от горной гряды, она потянулась к телефону и нажала дозвон, абсолютно уверенная, что сейчас услышит голос Анны. Но в трубке послышался голос Деметриуса. Это заставило ее вздрогнуть. Встревоженный, но такой родной голос мужа пытался добраться до ее сознания. — Лидия, ты меня слышишь? Я жив! Милая, умоляю, только не входи в пещеру, прошу тебя! — Деми…- послышались ее всхлипы, — Ты жив, дорогой мой, ты жив… — Лидия, пещера, ты меня слышишь… Весь ужас пережитого обрушился на нее той самой хрустальной тяжестью из пещеры, она заплакала, не в силах продолжить разговор. Лидия уже совсем перестала чувствовать ступни, и озноб переместился до колен, а голос Деметриуса продолжал звать ее тихим эхом из телефона.***
На узкой ночной дороге стоял брошенный кабриолет, за рулем которого сидела маленькая женщина с платиновыми волосами. — Лидия! — Анна выскочила первой и побежала к машине, — Лидия! Женщина неподвижно сидела в кресле, держась теперь уже хрустальными перчатками за руль. — Скорее, Анна, кристаллы, неси, укладывай прямо на нее! — Деметриус немного запыхался, перетаскивая камни из своей машины. — Вот, теперь все будет в порядке — голова еще цела, шея, грудь… она сейчас очнется. Анна, садись за ее руль и уезжайте подальше, я вас догоню. Она хотела что-то возразить, но увидев лицо брата, передумала и, аккуратно передвинув Лидию на пассажирское сиденье, села за руль. Развернув машину, Анна снова выехала на серпантин и медленно двинулась в темноту. Примерно через полчаса за ее спиной раздался гулкий звук взрыва, с соседних склонов на дорогу посыпалась галька и женщина резко затормозила. Лидию швырнуло вперед, рассыпав по салону кристаллы. Она очнулась, пытаясь понять где находится, и, глядя на плачущую Анну, вспомнила всё. — Где Деметриус?! Анна только покачала головой, в слезах облокотившись на руль. У Лидии же слез больше не оставалось, она просто откинулась в кресле, и прикрыла глаза, подставив лицо ночной прохладе. Машина Деметриуса показалась внезапно, осветив из-за поворота красный кабриолет. Остатки ночи они провели, сидя вместе в полной тишине и отправились домой только, когда зарозовело небо над горами. Саймон, студенты, и лиловое пламя колодца остались похоронены под грудой базальта, навсегда скрыв правду от человечества.***
Рано или поздно время убивает всех. Но что такое это время? Физическая величина? Философское понятие? Река, неспешно текущая вдоль равнин? Или ткань, из которой соткано наше бытие? И если это река, то возможно ли, обратить ее вспять? И если возможно, то, что будет с жизнью, как природа отреагирует на такой эксперимент? А если время — само существо, некий сверхразум, пребывающий одновременно везде и всегда? Какую роль для него играет человечество, и замечает ли он его вообще? В тот год ни одна газета и словом не обмолвилась о пропавшей экспедиции Мискатоникского университета…