my doll.

Чонгук уверен, что в его руках не бледное миниатюрное тело, — в его руках фарфор. Пальцы придерживают за плечи крепко, но не сжимают с силой, — а вдруг треснет. В комнате, обустроенной в современном стиле, играют лучи восходящего солнца, но через плотные шторы пробраться не так-то просто, потому они еле дают освещение, падая в основном на белоснежный гладкий стол. Туда-то Чонгук и ведёт Юнги. Холодно. Чёрные чулки с кружевным поясом ничерта не согревают, однако крепкие руки дают понять — скоро будет жарко и ты в любом случае в безопасности. Касания до жути нежные и кажутся нереальными, словно Юнги спит — он пытается открыть глаза, но перед ними всё равно темно. Маска. Остаётся только томно выдохнуть, приоткрыв алые губы, и ждать. Чувствовать. Желать. Чонгук ни разу не был грубым — он осторожно разворачивает перед столом, чуть надавив на лопатки, чтобы парень опёрся связанными атласной лентой руками и лёг, наконец, прогибаясь в пояснице и давая Чону то, что ему так нужно. Его фарфоровая кукла предстаёт во всей красе в этой пошлой позе, в этом пошлом наряде. И с таким возбуждающим послушанием. Он готовился к этой встрече не меньше, чем готовил к ней Юнги, а потому делает всё уверенно, правильно и так, чтобы максимально получить удовольствие и доставить одновременно. Ладони медленно гладят упругие бледные ягодицы, и у Чонгука никогда не возникало мысли «приукрасить» их красными следами. Ему нравилось и так: контраст идеально белого и идеально чёрного, как его брюки и рубашка. Как вся его квартира. И как вся его кукла. Ему всегда казалось, что в такие моменты он ловит эстетику больше оргазма, но когда в комнате эхом раздаётся первый стон, Чонгук невольно выдыхает. Становится тесно, а желание взять, как хищный зверь, это беззащитное тело растёт в геометрической прогрессии. Но парень только берёт в руки вибратор, даже не включая его, чтобы лишние звуки не перекрывали голос партнёра, и медленно вводит в уже подготовленное колечко мышц. Юнги не сдерживается — он судорожно сжимается и облизывает губы, чувствуя долгожданную заполненность. И пусть это снова не сам Чонгук — куда более важно то, что он рядом, поглаживает талию и грудь свободной рукой, а потом сжимает шею, словно пытаясь выдавить все сладкие стоны, так ласкающие слух. Юнги их не жалко, он получает удовольствие от каждого движения вибратора, и не пытается утаить это. А что ему скрывать? Он всегда полностью открыт перед Чоном, потому что знает — это ему и нужно. И Юнги не стыдится. Он насаживается сам, когда ощущает дразнящую медлительность со стороны партнёра, и молча просит, потому что хочет. Чонгук даёт, потому что это… восхитительно? Что грешного в том, чтобы давать друг другу желанное? Проводя довольно много времени вместе с дорогим тебе человеком, ты невольно начинаешь его чувствовать. Наверное, это и было их общим секретом того, что они так идеально подходили друг другу во всём. И когда у Юнги уже подкашиваются ноги от оргазма, а голова не бьётся о стол только благодаря сжимающей шею ладони, Чонгук медленно убирает вибратор, только сейчас, наконец, включая. Тягучая нега куда приятнее быстрого оргазма. Парень прижимается к хрупкому телу бёдрами, оглаживает, наслаждается каждым сантиметром гладкой кожи и осторожно заставляет выпрямиться. Юнги разворачивается сам, когда Чонгук закидывает его связанные руки себе на плечи, чтобы вновь оказаться ближе. Ему не хочется отстраняться ни на секунду. Мин и сам жмётся, принимая помощь крепких рук и усаживаясь на край стола. Ничего не видит, не может дотронуться до любимого лица или расстегнуть на подкаченном теле белоснежную рубашку. Может только слушаться и практически безвольно отдаваться тому, кому, впрочем, доверяет, как себе. Ограничение свободы заводит ещё больше. Медлительный, но страстный поцелуй вновь накрывает волной возбуждения, и Чонгук выбирается из «оков» чужих рук, обходя стол, и оказываясь за спиной брюнета. Притягивая того ближе к себе, Чон позволяет буквально улечься на себя и свободной рукой жадно проводит по белой коже, задевая внутреннюю часть бедра и тем самым заставляя стройные ножки в чёртовых чулках раздвинуться. Юнги уже давно слышит звук тихой вибрации, сглатывая и тяжело дыша. Невесомые касания чужих губ на щеке успокаивают, расслабляют, и Чонгук аккуратно вводит вибратор обратно, над самым ухом уловив громкий стон наслаждения. На лице невольно появляется ухмылка. Его мальчику сейчас хорошо. Рука так и тянется к твёрдо стоящему члену, но узел на запястьях завязан крепко, поэтому остаётся только в разочаровании откинуть голову на плечо партнёра, снова позволив тому сжать тонкую шею. Кажется, абсолютно всё набирает быстрый темп: сердце начинает бешено стучать, дыхание отрывистое и сбивается каждый раз, вибратор входит всё глубже и чаще, а стоны полностью заполнили комнату. Только время как будто остановилось для этих двоих, позволяя бесконечно наслаждаться моментом приближающейся разрядки. Чонгук прикрывает глаза и размыкает губы на пару с Юнги, получая от происходящего кайф ничуть не меньше. Перед ним сейчас чужой помутневший рассудок и тело, которое находится во власти эмоций и желания. Что может быть прекраснее неподдельных чувств, особенно когда ты управляешь ими? Мучить парня Чон не собирается, поэтому не медлит, быстро работая рукой, и горячо выдыхает в его шею, с трепетом в душе проводя кончиком носа, но скуле и щеке с румянцем. Дошедшее до пика оргазма тело непроизвольно содрогается, и Юнги кончает, едва не съезжая со стола, — Чонгук предусмотрительно подхватывает и приобнимает одной рукой, выключая игрушку и убирая её. Он заботливо даёт парню перевести дыхание, крепче прижимая к себе и утыкаясь лбом в макушку антрацитовых волос. Ощущение, словно пробежал кросс и вот только добрался до финиша: вроде и фейерверки в голове, а вроде и пусто. Лента медленно сползает на пол, а Чонгук берёт Юнги на руки, размеренным шагом относя на мягкий диван и укладывая на него. Но Мин тут же подымается, садясь, и притягивает парня к себе, наконец в поцелуе зарываясь пальцами в его мягкие локоны и цепляясь за плечи. Чон улыбается и отстраняется, но только на секунду, чтобы снять маску и посмотреть в любимые глаза, огладив щёку. Ему хочется сказать, что на самом деле он не видит в нём куклу, ведь они далеко не способны любить. А Чонгук чувствует взаимную отдачу, и на его слова Юнги с улыбкой бы кивнул. Но вместо слов лишь нежные поцелуи.