Сделай так еще раз

Лифт резко открывается, и Слава проскальзывает внутрь, грея руки собственным дыханием, пока сердце заполошенно бьется. Он не может объяснить, почему здесь оказался. Он даже ни разу не был тут. Просто короткий адрес в белом окошке сообщения, - и Слава уже берет такси и сигареты. Лифт останавливается, и Карелин медлит пару секунд, пряча ухмылку, понимая, что окончательно поехал кукухой, раз выбрал не привычные посиделки с Саней и Филей в уютной собственной квартирке, а свидание с Оксибогом. А как еще это назвать? "Прихвати что-нибудь крепкого и подгребай ко мне под вечер". Год назад он вряд ли себе представлял, что Мирон будет с ним так просто разговаривать и сам идти на контакт. - Пиздец, - вжимает кнопку звонка, Слава переминается с ноги на ногу. - Слава? - в глазах открывшего дверь Мирона удивление мешается с насмешкой. - Так быстро? - Ага, - шмыгает носом Карелин, недовольно посматривая на Окси. - Впустишь или уже передумал? - ворчит он, протискиваясь внутрь и с наслаждением осознавая, что в квартире гораздо теплее. Ебанная осень. - Да, проходи, - усмехается Федоров, направляясь в комнату и предоставляя Славе возможность оглядеться. Слава почему-то оглядывает только Окси. Он практически не изменился внешне и даже приоделся в свою рубашечку - то ли в насмешку, то ли по привычке. Слава не знает ответа, но читает его в глазах Федорова - он смотрит как-то задумчиво, и блеск энерджайзера в его взгляде исчезает, оставляя спокойную ясность. Они сталкиваются плечами в узком коридоре, на миг будто на двоих затаив дыхание, и Мирон так привычно вздергивает голову вверх, а Славе непривычно просто улыбаться ему в ответ. Тогда и понимает. В какой-то степени они оба скучали. - Так значит, два миллиона, и иллюминаты бибиси? - смеется Мирон, когда открывается бутылка вина и настраивается атмосфера. Слава показушно удивляется, прикладывая ладонь к груди и вскидывая брови. - Ну конечно я видел, Слав, - его опережает Мирон. - Подобную хуйню кидают мне двадцать четыре на семь, тем более, после такого яркого моего упоминания в ролике. Федоров снова легко смеется, и Слава всего лишь на секундочку залипает на то, как дергается его кадык под бледной кожей и как расходятся лучики морщинок у глаз. - Ну это классика, Мирон Янович, - на удивление лаконично отвечает Слава, салютует бокалом, будто бы произнеся тост. Окси смотрит на него, продолжая улыбаться, а после согласно кивает и осушает бокал следом за Гнойным. Потом они говорят о всякой хуйне. Мирон рассказывает Славе о своей поездке в Италию, показывает новую татуху и наглядно демонстрирует тот самый прицепившийся акцент, зачитывая по приколу Славины строчки. Слава делится рутиной, собственно, показывает многочисленные фотки Фили, и Мирон не скрывает ярких эмоций: угарает с всратых снимков, а потом неожиданно искренне умиляется спящему в нелепой позе коту (это конечно же все еще относится к Филе). Карелин души не чает в кошачьих, а Мирон, зараза, словно знает об этом и беззастенчиво пользуется, располагая Славу к себе все больше и больше. А после алкоголь и тепло делают свое дело: Гнойный окончательно расслабляется. Мирон изредка поглядывает на него со все той же слегка отстраненной улыбкой и видит Славу без того язвительного образа. И это по-своему приятно. Нельзя не признать, что они симпатизируют друг другу, и где-то там, за гранью их показательного конфликта всегда было это искреннее желание просто разговаривать вот так, сидя вдвоем, без лишних ушей, камер и навешенных ярлыков и стереотипов. - Так все-таки нахуя ты меня позвал? Вроде не друзья.. - Слава тут же пьет, чтобы не добавить лишнего. Мирон усмехается, про себя думая, что все-таки оставить все без объяснений не получится, и, впрочем, у него была причина позвать Гнойного. - Обсудить кое-что, - Окси сразу же переходит на серьезный тон, хотя в глазах все еще плещется веселье. - Ммм? - Слава вопросительно мычит, опустошая уже вторую по счету бутылку и, подражая серьезности Федорова, добавляет: - Значит у тебя все-таки есть дочь, и я здесь - ответить за свои слова? Мирон пару секунд смотрит на Славу совершенно непроницаемо, а потом срывается на смех, откидывая голову назад: - Бляяять, такая херня, пиздец смешно, - хихикает Мирон, утыкаясь в собственные ладони и покачиваясь на месте. Он выглядит нелепо, но Слава находит это необыкновенно привлекательным, и пьяный румянец касается его щек. - У тебя случайно сиг не будет? - отсмеявшись, интересуется Окси, таки не отвечая на вопрос. - Э-э, да, - Слава отвисает и машинально трет покрасневшие щеки. От кожи идет жар. - Я не курю, в принципе, но иногда можно, - добавляет он, доставая пачку красных мальборо. - Отмазка пятиклассника, - пожимая плечами, добродушно усмехается Федоров, поднимается на ноги и совершенно по-обычному треплет сидящего Славу по волосам. - Погнали на балкон. Теперь слегка ахуевший Карелин медленно поправляет челку, соскребает себя с удобного дивана и следует за Окси, ощущая в голове пожар. Холод осенней ночи не остужает, но обжигает, заставляя слезы выступить на глазах и застыть кристалликами на ресницах. У Мирона они длинные, бледные. Залипательные такие. Слава забирает из чужих рук зажигалку и подкуривается. Сигареты горчат, но это ощущается приятно - есть что-то атмосферное в таких минутах. - Я, то есть, мы хотели позвать тебя на фрешку, - совершенно обычно произносит Федоров, с наслаждением выпуская дым. - В качестве гостя, возможно, судить будешь. Если, конечно, согласишься. Слава по-дурацки ржет, тут же давясь дымом и начиная уже кашлять, утирая выступившие слезы. Мирон поворачивает голову, снизу-вверх посматривая на Славу с какой-то по-доброму покровительственной улыбкой. - А как же андеграунд и вечное противостояние, Окси? - наконец отвечает Слава, чуть прищуриваясь. - В ответку - хайп, твоя постирония в действии и ... спасение бедных детей от иллюминатов, - Мирон вновь ухмыляется. Слава задумчиво делает затяг. Мирон даже не старается его убедить. Совсем. Будто точно уверен в том, что Слава согласится. С одной стороны - это какая-то ебнутая авантюра, против его принципов, но с другой - Мирон прав. Всегда можно прикрыться постиронией, к тому же, получить бабок и... наконец, просто увидеться с Мироном снова. Бляяять. Слава думает, что он влип - такая атмосфера в каком-то другом месте вряд ли будет, но он уже готов на такое за любую возможность вновь попробовать. Неплохо Федоров все провернул с этим милым вечерком, заставив Славу потерять бдительность. Околдовал жид. Слава негромко посмеивается собственным мыслям. А потом, предвещая явную ругань с Саней, охуевшего Витю, полный допрос с проверкой от Миши с Ваней и обморок Серёжи, соглашается. У Мирона загораются глаза и потухает бычок докуренной сигареты, он касается славиного плеча, и Карелину будто бы только сейчас алкоголь ударяет в голову. Ладонь Окси именно там, где была на баттле, и чужие пальцы скорее машинально мягко поглаживают плечо. Правда на батле на нем была толстовка, а сейчас - слегка растянутая футболка, и пальцы проходятся по разгоряченной коже. Славу слегка потряхивает. - Отлично, тогда в тг напишу. Он убирает руку, чтобы взять из пачки еще одну сигарету. Они курят на двоих, в полном молчании, уже изрядно замерзнув. Когда Мирон наконец делает последний свой затяг и передает сигу Карелину, его взгляд случайно падает на чужую правую руку, и спустя несколько долгих секунд, он всё-таки спрашивает. - Кольцо не носишь? Слава вновь дергается, напрягается и кидает тяжелый взгляд на Окси. - Что-то случилось у вас? - спокойной спрашивает тот, мягко смотря в ответ. Слава не может злиться, только грубо сминает окурок в пальцах и вздыхает. У Окси во взгляде - абсолютное понимание и чистая искренность, - и глаза все еще ясные, как небо, словно бы ни грамма алкоголя не пил. Но все равно, как будто издевается. Он же проницательный. Слава мнется, как недавно сига в его пальцах, не смотрит в ответ, ведет плечами и неуклюже пробирается мимо Мирона к выходу. Около Федорова слегка тормозит, будто бы коробки, которыми завален балкон (хуй знает, что там такое? может, реально иллюминаты у жида?), мешают пройти. Склоняется к лысой макушке, в темноте едва не утыкаясь лбом в лоб. - Ты же понимаешь, что это было бы неправильно, - Слава серьезен как никогда, открывая все карты. Мирон, кажется, не дышит, Карелин только видит, как блестят его голубые глаза в полутьме. Наконец, Окси медленно кивает и подталкивает Славу к выходу. Они молчат какое-то время, пока Мирон убирает бокалы и выкидывает опустошенные бутылки. Неловкости нет, по крайней мере у Окси - он абсолютно спокоен, и на губах у него по-прежнему то и дело появляется легкая улыбка. Слава внутри нервничает, мысли непонятно мечутся в голове, и он не пытается поймать ни одну. Нахуй надо, лучше протрезветь. - Пойдем пройдемся, - в какой-то момент Мирон просто берет славину руку в свою и тянет его за собой. Слава безропотно поддается, ухмыляется, когда Федоров запинается за порог и его приходится поддерживать. - Увидят нас бухими какие-нибудь школьники, - ночь и свежий воздух будто откупоривают второе дыхание, и Слава чувствует облегчение. - Или иллюминаты, - Мирон, несмотря ни на что, кажется, тоже. Он снова ржет, Слава фейспалмит и не сдерживает смеха. Кажется, эта хуйня никогда не закончится. - Ох тебя вштырило, Мирош. Теперь все свои шуточки буду посвящать именно тебе, - по-доброму язвит Слава. Мирон отрицательно качает головой, все еще посмеиваясь и натягивает на макушку капюшон: - Стендапер хуев. Он оборачивается и складывает ладони треугольником. Из-под черного капюшона выглядывает большей частью только арийский нос, и это в общем выглядит пиздец как крипово, но Слава ржет, сгибаясь пополам и тут же, не расстерявшись, достает телефон, щелкая Окси на камеру. - Эй! - Мирон замечает и подпрыгивает к Карелину, пытаясь выхватить айфон. - Не-не, это те самые доказательства! - вскрикивает Слава, уклоняясь и ускоряя шаг, тут же переходя на бег. - Никто не поверит, Слав. Скажут, что фотошоп, а ты окончательно скатился, фэктс! - смеется вслед Окси, но вскоре тоже срывается с места. И это пиздец. Они бегут как два полудурка по ночному Питеру, слава богу, не суясь на главные улицы. Была бы охуенная статья на флоу, если бы их кто-то заснял. Но конкретно в этот момент им было абсолютно похуй на такую возможность, это даже добавляло веселья и азарта. Слава в итоге просто выдохся, и Мирон догнал его, тут же обхватывая за плечи и тяжело дыша куда-то в предплечье. - Кто бы узнал, не поверил бы, - ржет Федоров, окончательно сбивая дыхание. - Дыхалка ни к черту. - Фэ-э-эктс! - передразнивает Слава, через секунду охая от довольно сильного тычка в бок. Наконец, отдышавшись, они принимают решение двигаться обратно, когда обнаруживают, что на улице на самом деле пиздец холодно, а они оба в футболках. Мирон ведет их через дворы, и уже ближе к дому они вновь переходят на бег, так как начинается дождь. Ебаная осень. В квартире охуенно тепло. Еще больше тепла добавляют несколько глотков крепкого виски, который оказывается найден на кухне. Они все еще почему-то моментами смеются, у Славы уже начинает болеть голова. Мирон устраивается на угловой столешнице, освобождая единственный стул для Карелина, но он не делает ни единого шага в ту сторону, опираясь бедрами о стол рядом с Федоровым. - Я щас прозвучу пиздец как странно, но мне все нравится, - произносит Мирон, улыбаясь и прикрывая глаза. - Жаль, что мы с тобой не могли нормально сойтись так долго. - Сойтись? - Слава тяжело дышит, то ли от ночной пробежки, то ли от того, что дыхание перехватывает не просто от хуевых легких. Мирон не отвечает, лишь загадочно улыбается, приоткрывает на несколько секунд глаза, по-кошачьи, из-под длинных ресниц посматривая на Карелина, и тянется к бутылке, чтобы сделать глоток. Не успевает. Славины длинные пальцы впиваются в стекляшку, умело вытягивая ту из чужих рук и с грохотом опуская на столешницу. А его ладони, все еще подрагивающие, как от прихода, гладят плечи и замирают где-то у кромки ткани, касаясь шеи и основания 1703. Слава срывается вперед и замирает перед чужим лицом, на этот раз все-таки утыкаясь лбом в лоб. - Еблан либо ты, либо я, если ты меня сейчас оттолкнешь, - припечатывает Слава. И неожиданно нежно касается губ напротив, натыкаясь на всю ту же улыбку. - Еблан, еблан, - шепчет Слава между осторожными касаниями. Мирон двигается, зарывается пальцами в славины волосы на затылке, останавливает. - Так ты или я? - с легким смешком спрашивает Окси. У Славы подрагивают губы, руки, сердце - сука, хуярит так, что в ушах шумит, поэтому до него не сразу доходит смысл слов. А когда доходит, то его будто отпускает. Он смеется, обдавая теплым дыханием губы напротив. Мирон тихо смеется в ответ и обнимает Карелина за шею. - Оба, хули, - делает вывод Слава. И уже не ждет. Целует глубже, толкается языком в улыбающийся рот, ладонью окольцовывая Мирона за пояс, а другой настойчиво раздвигая его колени, чтобы в ту же секунду плавно оказаться между ними. И это так охуительно. Целоваться, согреваться в объятиях, промокшими под дождем. Слава чувствует горячее возбуждение, зарождающееся внизу живота, мягко притирается, двигая бедрами. Мирон хрипло постанывает, подушечками пальцев распутывая мокрые вихры волос на затылке. Славе пиздец как нравится, он по-кошачьи жмурится, отрывается от чужих губ, чтобы поцелуями опуститься к шее, обвести языком 1703, едва видимое в темноте, но прекрасно знакомое ему, мягко прижать губами бьющююся вену под кожей. Кожа, кстати чуть соленая, пахнет дождем, виски и парфюмом. Пахнет Мироном. - Охуенно, - Слава добирается до ушей. Мирон под ним стонет, вновь двигается, обвивая ногами славину талию и за шею придвигая его вплотную. - Сделай так еще раз, - хрипло просит он, едва выдыхая. - Как? - Слава на секунду теряется, пытаясь отстраниться. Глаза Окси вспыхивают в темноте. Он выглядит слегка ошарашенным или будто объебанным - с подрагивающими ресницами, приоткрытыми влажными губами. Слава нихуя не понимает, но как примагниченный тянется к ним, и Окси целует его мокро, по-настоящему, с языком по кромке зубов, просто-напросто снося крышу. Карелин готов скулить, потому что внутри все скручивает от странной цепляющей нежности, невозможного желания вплавиться в Мирона. Он даже на секунду боится настолько сильного и яркого чувства, кусает чужую губу, а после, словно опомнившись, зализывает языком, извиняясь. - Говори, просто скажи что-нибудь, Слава, - Мирон отрывается, точнее отрывает от себя Славу, притягивая вновь к шее так, что его губы касаются мочки уха. До Славы доходит. Он усмехается, дыханием щекоча ухо, отчего Окси вновь выгибается, бедрами толкаясь в славины и ясно обозначая свое возбуждение. - У кого-то эрогенная зона, фэээктс, - тянет слова Карелин, продолжая греть дыханием, а руками пробираясь под рубашку и широкими теплыми движениями оглаживая выгнутую спину. Хриплые стоны Мирона оказываются где-то около собственного уха, и Славу пробирает дрожь, он мягко двигает бедрами, задавая легкий темп. Думать едва получается, поэтому Слава просто несет какую-то милую чепуху, а потом и вовсе заменяет слова языком, как бы странно ни звучало. Нежно посасывает мочку уха, едва с ума не сходя от стонов Мирона над собственным. Это какой-то замкнутый круг удовольствия. Славины руки блуждают по чужой спине и лопаткам, и если постарается он может добраться сзади и до шеи. А Мирон горячий как печка, Карелин не ощущает собственной температуры, но уверен - он тоже горит. Мирон слегка тянет Славу, переплетая собственные пальцы в его волосах, и Слава в один момент скользит языком в ушную раковину, ладонями пересчитывая чужие ребра. Теперь они стонут в унисон. Когда один из них не выдерживает сладкой муки первым, вспомнить практически невозможно, просто в итоге их одежда оказывается на пустующем стуле, а кожей к коже они сливаются идеально. До звездочек перед глазами. Утром Слава просыпается в кровати Мирона, которого рядом нет, но примятые подушки говорят о том, что они уснули вместе. Слава не ощущает похмелья. Ему по-странному хорошо и спокойно. Мирон обнаруживается на кухне с чашкой кофе. И еще одной. - Надеюсь, ты пьешь кофе, а не только свою нулевочку, - он сразу замечает Карелина у дверей, салютуя стаканом. Слава улыбается и согласно кивает. Мирон после душа: даже футболка слегка мокрая в районе шеи, куда до сих пор скатываются прозрачные капли воды. Слава, пока допивает свой кофе, наблюдает как они очерчивают алеющие засосы и исчезают за воротом. Мирон прячет улыбку в своей кружке. Потом звонит Саша, и Слава вполголоса обещает, что будет в течении часа, попутно нащупывая в кармане кольцо и проходя в прихожую. Мирон подходит к нему, когда Карелин нерешительно топчется у двери, в которой нет ключей, чтобы даже открыть. - Я привык их убирать, подожди секунду, - глухо откликается на вопросительный взгляд Федоров, продвигаясь мимо Славы к двери. Слава опускает взгляд, замечая чуть задранную футболку и полоску кожи под ней. Вспоминает то яркое, сумасшедшее желание и понимает, что обязательно попросит Окси "сделать так еще раз". - Я тебе скину всю необходимую инфу на счет фб. Если ты еще не передумал? - Мирон щелкает ключом, оборачивается и вопросительно вскидывает брови. Слава чувствует запах его тяжелого парфюма совсем близко и тяжело вздыхает. Они опять не понимают, кто был первым, но - секунда - и Мирон оказывается прижатым к Карелину. - Я захочу прийти еще, - тихо говорит Слава, чуть наклонившись, почти касаясь губами чужого уха. - Приходи, - так же вполголоса отвечает Федоров, в свою очередь приподнимая голову и приникая губами к славиному рту. Слава не дает ему отстраниться, целует глубоко, нежно, ладонью обхватывая его за шею, и отстраняется уже с улыбкой. - Сделай так еще раз, - в ответ улыбается Мирон.