Иноходь

Чёрно-белый мир был до одури прост и лёгок, и тебе бы хотелось остаться навеки в днях, где не надо искать по шестнадцать иголок в стоге, но вселенной становится тесно в твоих руках — и понятный мир, поделённый на «за» и «против», навсегда остаётся в прошлом, как старый сон: он остался лежать вместе с мёртвыми на болоте, а тебя ждали жизнь, сюзерен, беднота и конь. Ты бы рад разделить всю уверенность сюзерена, что не падает духом и верит в свою звезду, но твой принц ни разу не дрался стена на стену, не ходил по краю, не бился за жизнь в аду; он ещё не знает, что кто-то бывает «против», и уверен в том, что он сам бесконечно прав. Ты теряешь веру где-то на повороте, соглашаясь на перевязь маршала на рукав. И друзья растеряли маски: родные лица обрели совершенно чужие тебе черты. Навсегда исчезла меж злом и добром граница, чёрно-белое стало чёрным до слепоты, из простых решений осталось немое «против» — ты срываешь голос и потому молчишь. Ты решаешь что-то на проклятом эшафоте, но пока никому об этом не говоришь. Чёрно-белый мир был до одури прост и лёгок… Ключевое — «был», ведь сейчас всё совсем не так: ты бросаешь поводья, смерти, обиды, бога и шагаешь след в след за тем, кто всегда был враг.