Наше будущее в этих цветах

Каждый раз, стоит Яхико улыбнуться — тепло-тепло, искренне, как умеет лишь он, — Нагато чувствует, что где-то в горле возникает ярко-жёлтый лепесток, причиняющий боль и вызывающий саднящий кашель. Он улыбается робко в ответ, сдерживая желание поморщиться, бормочет какие-то отговорки и уходит — на улицу, под дождь, где никто не услышит его из-за шума льющейся с неба воды, а он останется наедине со своими чувствами и болезнью. Он уходит — от боли согнувшись пополам, прижимает ладонь ко рту, и горло царапает лепесток; кашель сильный, дерущий, хриплый. Наворачиваются на глаза слёзы. Нагато пытается сдержать их, когда сжимает в пальцах маленькую солнечную частичку цветка токкобан. И — плачет, растирая лепестки в пыль, разрывая их на мелкие кусочки и отказываясь верить, потому что все знают, что это за растение. Все знают, символом чего оно является. Плеча касается узкая изящная ладонь. — Всё в порядке? Голос — мягкий, нежный, такой родной и приятный, но Нагато от этого почти выворачивает; он сгибается снова, опершись на влажную холодную стену дрожащей рукой. В горле — ком. Ком золотистых горьких лепестков. Конан смотрит на это молча, просто стоя рядом; маленькие цветочные лоскутки планируют мягко, опускаются на камень, а Нагато уже на коленях и всё кашляет, кашляет, кашляет, давится болезнью и слезами... Конан его жаль. Но всё, что она может сделать — лишь присесть рядом и обнять. ...Каждый раз, когда Яхико подходит к нему, хлопает по плечу и смотрит прямо в глаза — Нагато хочет умереть, потому что знает, что скоро сломается, не выдержит, но не сможет при этом отдалиться от того, кому готов отдать сердце и душу. Не сможет сказать ему: "Не подходи ко мне". "Не трогай меня". "Ты делаешь мне больно". Нагато слишком слаб — всегда был слабым, — и до сих пор ненавидит себя за это. Он был обузой — и остаётся ей. Он мешал им, своим друзьям, их счастью — и делает это по сей день. Потому что отдаляется от Яхико теперь Конан — он же смотрит на него не так, как обычно, а горько и печально, и Нагато понимает, что он знает всё. И сейчас — на натертой оружием ладони рыжего лежит тонкий красный лепесток; Яхико улыбается, но сквозь этот жест, во взгляде, видна боль, затаённая, однако сильная, острая и обжигающая холодом. Узумаки не может на это смотреть. Не может этого вынести. Осознать. Принять. Шаг назад — короткий, робкий. Второй — уже длиннее. — Нагато! За красноволосым захлопывается дверь. ...Каждый раз, когда Яхико смотрит на него мягко и тепло, с надеждой, уверенностью и смирением, Нагато знает — он принял решение, которое может повлечь за собой ужасные последствия. То, что не должно произойти. То, что он не имеет права допустить. Но в дрожащих пальцах — кунай, а Яхико очень серьёзный, каким бывает редко, и говорит тихо-тихо; Нагато не слышит слов, не воспринимает прочитанного по губам, только стоит лишь, замерев, потому что не может двинуться. Потому что — слабый. Потому что — обуза. Ему никогда не быть тем мостом, коим его считает Яхико. Сжимающие металл пальцы обжигает горячая и алая, как тот тонкий лепесток, кровь.