1
Сон, приснившийся Ран под утро, был странный, запутанный и непонятный. Она убегала от какого-то опасного преступника и очутилась в Лондоне — или Биг-Бен из ее сна был в Токио? А потом откуда-то взялся Конан Эдогава, слово в слово повторяющий: «Но для того, чтобы спасать, причин не требуется». Конан-кун и Шиничи во сне возникали то один, то другой — но как будто были одним человеком. Одним-единственным очень важным для нее человеком. И это было так реально, так по-настоящему на фоне остальных нелепостей, что, проснувшись, Ран наяву опять поверила, что Конан-кун и есть Шиничи. Ни один из них никогда не счел бы сон доказательством, но Ран не хотела ничего доказывать. Нет, в этот раз она собиралась поступить иначе.* * *
Наверное, заявиться в дом к профессору Агаса и попросить у него то же лекарство, что он придумал для уменьшения Шиничи, определенно было неудачной затеей. Потому что профессор поначалу потерял дар речи. — Э-э-э, Ран-кун, я не могу… — пробормотал он. Но тут открыла рот эта смышленая не по годам девочка, которая жила с профессором, Ай Хайбара: — Таких таблеток просто не существует. Разве можно представить, чтобы какой-нибудь химический состав мог нарушить естественный ход времени? И без того смущенная Ран растерялась еще больше. Между тем Ай-чан продолжала: — Вероятно, ты просто скучаешь по своему другу, поэтому пытаешься придумать ему замену. Фантазию, будто Шиничи Кудо мог превратиться в семилетнего Конана Эдогаву. Все видели их вдвоем, Ран-сан, поэтому единственный вывод, что это два разных человека. — Наверное, ты права, — согласилась Ран, разглядывая ремешки своих белых босоножек. — Я… мне пора. А Ай-чан вдруг спросила: — Но почему ты думаешь, что Кудо-кун этого достоин? Достоин такой жертвы с твоей стороны?* * *
Ран выбежала из дома профессора, досадуя, что снова попалась на прежнюю удочку. «И зачем я туда пошла?» — спрашивала себя она. Сколько раз она подозревала, будто Конан-кун и есть Шиничи, но всегда выяснялось, что это не так? Раз пять? Шесть? «Вот-вот, сама со счета сбилась, — подумала Ран со вздохом. — Но почему мне все время это приходит в голову?» Она вспомнила слова Ай-чан: ты просто скучаешь по своему другу. Конечно, скучала, а как еще? Они с раннего детства росли рядом. Играли, учились, ссорились и мирились. На ее глазах он учился расследовать преступления. И теперь, когда Шиничи так долго пропадал, она была готова ухватиться за любое — даже очень невероятное — средство, чтобы снова быть рядом с ним. Но после сегодняшнего визита в дом профессора Ран поняла, что ей оставалось только ждать, как и прежде, когда он закончит свое важное дело и наконец вернется к ней. Она почти успокоилась этой мыслью, когда раздался звонок телефона. Звонила мамина сестра, и это обещало отвлечь Ран от всех волнений о Шиничи: ужин для гостей стал куда более насущной проблемой.2
Шиничи выслушал обстоятельный рассказ Хайбары и порадовался, что сидит на диване. Такие новости выбивают почву из-под ног: Ран просила у профессора апотоксин! — Но почему? — спросил он у Хайбары. — Я же ничего такого не делал, из-за чего мог бы спалиться. Она скептически хмыкнула. Это, вероятно, должно было означать, что обычно Шиничи рискует раскрыть себя куда чаще, чем замечает это. Но он всегда выпутывался, а в этот раз, возможно, даже не придется: Хайбара наверняка была убедительна. — Но ты понимаешь, Кудо-кун, — вдруг спросила она, — на что эта девушка была готова ради тебя? Вне зависимости от правильности ее догадок… Шиничи отвел взгляд. — Э-э-э, снова вернуться в начальную школу, учиться складывать два плюс два и писать свое имя хироганой? — отшутился он и перевел тему: — Но вряд ли у нее где-нибудь получится достать апотоксин, верно? — Не думаю, что это возможно, — согласилась Хайбара, внимательно глядя на него.* * *
Шиничи вернулся вечером из похода, который прошел на удивление спокойно — ничего не потребовало расследования. Впрочем, он сейчас не отказался бы от какого-нибудь дела, потому что его мысли слишком сильно занимала Ран. Что она имела в виду, когда просила дать ей апотоксин? Неужели на этот раз ее подозрения зашли настолько далеко? Какие у нее доказательства? В чем он прокололся? Получится ли выпутаться на этот раз? Шиничи решил поговорить с Ран сегодня же вечером. — Сестрица Ран, — сказал он, открывая дверь, — я верну… Осечься его заставило довольно страшное зрелище. На диване сидела девочка лет девяти-десяти, которая в свою очередь во все глаза уставилась на него. Внутри у него все похолодело от ужаса. — Ран?! — испуганно выдохнул он, в считанные секунды оказываясь рядом. — Ты и вправду уменьшилась? Девочка отодвинулась от него на другой конец дивана и захихикала. — Ну ты и глупый — какая же я сестренка Ран? Сестренка Ран вышла с мамой в магазин. Я Таеко Такамура. А ты кто такой? — К-конан Э-эдогава, — назвался он, внимательно разглядывая девочку. Те же аккуратные черты лица, пусть челка и зачесана назад. То же белое платьице с оборками, какое было у Ран когда-то. От нее даже пахло духами Ран — «Нежная лилия», которые подарила его мать. И все-таки девочка была слишком спокойна. Он припомнил, в какой растерянности был сам, когда превратился в ребенка. Еще раз глянул ей в глаза — синева та же, но выражение совсем другое, не хватало решительности и нежности во взгляде. У Ран, кажется, была двоюродная сестра, но Шиничи не помнил, как ее зовут, да и не видел никогда. Он нервно сглотнул. — Я пошутил, Таеко-чан, — зачастил он с глупым видом. — Э-э-э, конечно, ты не сестрица Ран. Она же большая. Он еще раз внимательно глянул на нее — она снова хихикнула. Пусть девочка не Ран, но он по опыту знал, что малявок не стоит недооценивать, а эта ошибка могла потом разоблачить его тайну. — Ты же не скажешь сестрице Ран, верно, Таеко-чан? — попросил он девочку. Но когда Ран пришла, Таеко вскочила с дивана и принялась дергать ее за подол сарафана. — Сестренка Ран, представляешь, он нас с тобой перепутал, — поспешила выложить она, несмотря на все просьбы Шиничи. — Совсем дурачок, да? Ран вопросительно глянула на него. Кажется, он еще никогда не был так близок к провалу. — Э-э-э, это я просто пошутил, прямо как ты про нас с братцем Шиничи, — засмеялся он, хотя смешно ему не было. Ран ничего не ответила. Она, отвернувшись, пошла на кухню. Но Шиничи заметил погрустневшие и повлажневшие глаза Ран и решительно направился за ней. Шиничи и сам уже не мог понять, почему он так сглупил и перепутал. А теперь, глядя на ту, которую любил, он вдруг вспомнил вопрос Хайбары. «Ты хоть понимаешь, на что она была готова ради тебя?» Понимала ли хоть сколько-нибудь сама Ран или это было лишь неосознанным порывом из-за него, но в такой отзывчивости и верности была вся она. Наверное, он и сам перепутал ее с Таеко оттого, что на какое-то мгновение захотел, чтобы Ран была рядом. Не как та, что присматривает за Конаном, а как девушка. Но как бы он не желал этого, он никогда не позволит ей узнать опасную правду, да и принять апотоксин — тоже. Он будет беречь Ран — даже в теле семилетнего.* * *
Ран не сразу заметила, что Шиничи стоит рядом с ней. — Извини, сестрица Ран, — пробормотал он. — Это и впрямь была глупая шутка. Не плачь. Она вытерла слезы и помотала головой. — Это только лук, Конан-кун. Она и вправду высыпала мелконарезанный лук на сковородку. Шиничи не сводил с Ран внимательного взгляда. — Сестрица Ран, — спросил он, — ты и вправду отважилась бы принять такое средство? Она медленно помешивала суп, стоящий на плите, и на него не смотрела. — Думаешь, Конан-кун, это безответственное желание? Меня многое должно было остановить: родители, Соноко, школа, ты. Да я и не знаю, хватило бы мне смелости или нет... Но тогда я подумала: если Шиничи не признается в том, что он это ты, то тогда я сама займу свое место рядом с ним. Шиничи прикусил язык, чтобы не сказать в ответ что-нибудь такое, о чем сильно пожалеет. В такие минуты было сложнее всего хранить тайну: ему тоже хотелось, чтобы Ран была рядом с ним по-настоящему. В такие минуты казалось кощунственным обманывать ее и заставлять страдать. Хотя с последним Шиничи еще мог попытаться что-нибудь сделать. — Я не братец Шиничи, сестрица Ран, — решительно сказал он. — Но думаю, он бы сказал, что твое место — здесь. А сам он обязательно вернется. — Откуда ты можешь знать? — удивленно спросила она и наконец отвлеклась от готовки. — Эм-м, ниоткуда. Просто ты очень хорошая, сестрица Ран. — Ладно тебе, Конан-кун, — улыбнулась она. — Иди за стол, скоро будем ужинать. Шиничи послушно пошел мыть руки перед едой. Пусть Ран и не знает, но это он занял свое место рядом с ней. Пусть совсем не так, как ему бы хотелось, но это было и впрямь его место.