***
Прошло пятнадцать минут, прежде чем отец зашел в его спальню, и Люк рылся в шкафу, пытаясь найти другую футболку, которую можно было бы надеть. К счастью, отец принес черную футболку и швырнул ее сыну. — Спасибо, — обрадованно сказал Люк, натягивая ее через голову. — Пойдем со мной, Люк. Надо поговорить. — Это не может подождать? — спросил Люк, спешно собирая рюкзак и причесывая волосы. — Я опоздаю в школу, если не потороплюсь. — Нет, это не может подождать. И меня не волнует, если ты опоздаешь. Идем за мной, сейчас. Люк только вздохнул в ответ на жесткий тон отца и неохотно потащился следом. Казалось, намечается долгая нудная лекция. Люк не был уверен наверняка, но у него было ощущение, что это как-то связано с гостем отца, которого он повстречал сегодня утром. Они вошли в конференц-зал неподалеку, меблированный круглым черным столом и стульями в тон, но отец остался стоять. Дверь за Люком закрылась, и он прошел вперед, встав прямо напротив отца, но на безопасном расстоянии. Он скрестил руки, надеясь, что выглядит расслабленным и безмятежным. — Что такое? — поинтересовался Люк, поднимая взгляд на отцовскую маску. — Сын, это здание предназначено для военных и политических целей, — начал отец, грозя пальцем. — Здесь не пляжный курорт. Ты не должен расхаживать нагишом. — Я не ходил нагишом! — возмутился Люк. — Полотенце не подпадает под мое определение «быть одетым». — В твоем представлении быть одетым, значит закрыть каждый миллиметр кожи, — пробормотал Люк себе под нос. Отец продолжил, игнорируя его замечание. — Кроме того, разговаривать о вещах вроде белья для стирки перед гостями не только неприемлемо, но и просто невоспитанно. — Что не так со стиркой? — спросил Люк. — Все люди стирают! — Неважно. Больше не делай так. И, самое главное, обращайся ко мне с должным уважением, особенно перед гостями. Я не желаю, чтобы называл меня так, как сегодня утром. — Как я назвал тебя сегодня утром? Отца не убедил его невинный тон. — Ты знаешь, что ты сказал. Люк порылся в памяти. — Имеешь в виду «папуля»? — Да, — отец подался поближе. — Никогда не называй меня так больше. — Почему? — спросил Люк, отступая. — Бен называет так своего отца. — Я не являюсь и никогда не буду твоим «папулей», — он произнес слово осторожно, словно с опаской. — Я твой отец — а это большая разница. Обращайся ко мне или так или по званию. Люк не мог не усмехнуться при этих словах. — Ты хочешь, чтобы я называл тебя «сэр» или «мой повелитель»? — Да. Или просто «отец», что тоже приемлемо. Но на этом все. — Да ладно, — недоверчиво произнес Люк. — Еще скажи, что я должен называть тебя по имени, Эна… Люк попятился, поскольку отец заткнул ему рот рукой. — Если произнесешь это слово, отправишься в школу с кляпом во рту, — заявил отец. — Это больше не мое имя. — Угу, — промычал Люк со всем усердием. Отец убрал руку, и Люк вытер рот. — Теперь повтори три правила поведения, о которых я только что говорил. — Три правила? — смущенно переспросил Люк. — Я начну за тебя. Первое — не разгуливать нагишом. — Ладно, — подхватил Люк с задумчивым видом. — Э, второе — мне нельзя называть тебя папулей. — Нет, это третье. Люк немного поразмыслил. — Не помню. — Оно касалось неприемлемых тем для беседы. — А, да, — просиял Люк. — Не обсуждать стирку. — Теперь повтори их. — Да, брось, — сказал Люк, нетерпеливо поглядывая на дверь. — Люк! Люк вздохнул. — Не ходить нагишом, не обсуждать стирку, не называть тебя папулей. — Хорошо. Убедись, что ты их запомнил. Люк закатил глаза и произнес: — Теперь, когда я опоздал, можешь хотя бы дать мне записку, чтобы у меня не было неприятностей? — Очень хорошо. Люк откопал в рюкзаке датапад со световым пером. Он нетерпеливо ждал, пока отец писал записку, а затем поднял руку, чтобы забрать датапад обратно. Однако отец не торопился. Вместо этого он уткнулся взглядом в футболку. Люк посмотрел на надпись, и, ухмыляясь, перевел взгляд на отца. Отец заговорил тихо, но угрожающе. — Сын, что написано на футболке? — Здесь написано: «Думаешь, у тебя проблемы? Мой отец Повелитель Ситхов!» Отец ничего не ответил, а просто сверлил его взглядом. Люк сглотнул, чувствуя, как портится настроение отца. — Это прикольно! Я ее купил на прошлой неделе на рынке на сенатской площади. Они печатают на футболках все, что захочешь. Круто, а?***
— Потом он заставил меня пойти переодеться, — печально сказал Люк. — Он конфисковал футболку. Не думаю, что когда-нибудь увижу ее снова. — Похоже, ему она не показалась прикольной, — заметил Бен, чавкая фруктом. — Без шуток, — Люк опустил голову на руки. — Он сказал мне вернуться домой сразу после школы. — Ты наказан? — спросил Бен. — Надолго? — Не знаю. Может только сегодня. Он упомянул разговор о моем недавнем отношении. — А, — понимающе кивнул Бен. — Что скорее всего означает, что он собирается провести остаток дня, составляя список моих поступков, не вызвавших его одобрения, за последние два года, — продолжал Люк. — То есть абсолютно всех, потому что любые мои действия неправильны с его точки зрения. Такое чувство, что мы только и делаем что спорим о том, о сем. — Это нормально, — заверил Бен. — Это нечестно! — произнес Люк, не делая паузы. — Он никогда меня не слушает! Я кричу изо всех сил, чтобы донести свою позицию, но мой голос срывается. — Похоже, тебе нужно отдохнуть и разрядиться, — предложил Бен, продолжая обедать. — Сегодня мне это не поможет, — вздохнул Люк. — Может начнешь обращаться к нему «сэр», — ухмыляясь предложил Бен. — Да, еще и это, — хлопнул ладонью по столу Люк. — Кто в здравом уме будет называть собственного отца «сэр»? Не могу поверить, что он и в самом деле предложил это. — Обычное дело в семьях имперских военнослужащих, — объяснил Бен. — А видел бы ты записку, которую он мне дал! — продолжал Люк. — Знаешь, что там было написано? После того, как он задержал меня своими лекциями, ему хватило наглости написать: «Люк опоздал этим утром, потому что забыл, как одеваться». Бен ухмыльнулся. — Б-60 принял ее? — В конце концов. После того, как я поспорил с этим глупым дроидом десять минут! Отзвучал звонок, знаменующий конец обеда, и Люк со стоном встал на ноги. — Сегодняшний день уже не может стать хуже! — Есть и кое-что хорошее, — сказал Бен. — «Рай голо-игрока» устраивает однодневную распродажу. Давай сходим после занятий. Люк прожигал друга взглядом, пока до того не дошло. — А, точно, тебе нужно сразу вернуться домой. — Он, наверное, армию вышлет, если я хоть на пять минут опоздаю. — Магазин будет открыт до 18 вечера, — произнес Бен. — Может тебе удастся прийти, когда он закончит читать тебе лекцию. Люк обдумал идею. — Возможно… — Встретимся там, — предложил Бен. — Если я все еще буду цел и невредим, — тяжело вздохнул Люк.***
У Вейдера был напряженный день, полный докладов, которые надлежало выслушать, и встреч, которые надлежало посетить. Однако, разум его не был сосредоточен ни на одной из этих вещей. Что-то в утреннем инциденте продолжало его беспокоить, неважно, за какое задание он брался. Конфликт выходил за рамки их обычных споров с сыном… в пылу злости он просмотрел корень проблемы. Сын искренне не понимал, что неприемлемо вел себя с Таркином. Конечно, он понятия не имел! В конце концов, два года назад он был фермером с пустошей Татуина. Хождение в полотенце и неформальные приветствия вполне ожидаемы на Татуине. Было время, когда он сам, не раздумывая, поступил бы так же. Вейдер вздохнул, уставившись на внутренние стенки медитационной камеры. До сих пор он игнорировал этот серьезный вопрос. Почему-то под влиянием фальшивой ложной надежды он просто вообразил, что Люк выучится жить в новой среде без его помощи. Он пришел к заключению, что в нем говорила лень. Он взялся быть проводником Люка во взрослую жизнь, а значит должен проявлять больше сознательности в том, над чем надо поработать и чему уделить внимание. Становиться взрослым, означает гораздо больше, чем просто претерпевать физиологические изменения, и он должен бы знать об этом получше других. Рябь в Силе заставила его выпрямиться в поисках источника. Он был вознагражден ощущением знакомого присутствия. Сын вернулся домой. Вейдер копнул чуть глубже, проверяя настроение сына. Оно почти не изменилось с тех пор, как он ушел. Смесь досады и злости, приправленная нервозным беспокойством о том, что его ожидает. Сын не ответил на мысленное приветствие, он был слишком сфокусирован на себе, чтобы осознать его. Вейдер поднялся, приняв решение продолжить их несколько одностороннюю беседу лично. В коридоре Люк полз вдоль стены, словно грабитель. Звук открывающейся двери напугал его, и он запнулся о собственную ногу. Вейдер сделал движение, чтобы помочь ему, но Люк проигнорировал его и поднялся, опираясь на стену. — Как ты это делаешь?! — раздраженно спросил он. — Делаю что? — Узнаешь, когда я прихожу. Ты установил скрытые камеры? — Камер нет. Твое присутствие имеет воздействие в Силе, и я его чувствую. — Какое воздействие? — с любопытством поинтересовался Люк. Вейдер задумался, как лучше описать его. — Представь большую комнату… вроде палаты заседаний сената. Представь, что она полностью погружена в темноту. Когда ты заходишь, все огни зажигаются. — Я правда так делаю? — спросил Люк. Вейдер кивнул, довольный интересом со стороны Люка. — Твое присутствие в Силе самое мощное из всех, что я когда-либо ощущал. Так что, — добавил он, — красться по коридору несколько чрезмерно. Люк, отвернувшись, пожал плечами. — Присоединяйся ко мне в конференц-зале, когда будешь готов, — сказал Вейдер. — Есть разговор. Люк со вздохом потащился в спальню. Вейдер удивился, что именно вызвало такое нежелание. Воистину, его сын был загадкой — временами он требовал внимания и без конца изводил его, а то вдруг чувствовал себя лучше в одиночестве. К сожалению, нынешняя фаза уединения приключилась именно тогда, когда изоляция была последней необходимой ему вещью.***
Через полчаса Люк вернулся в коридор и направился в конференц-зал. Он смирился с предстоящей лекцией. Она была неизбежна, и чем раньше он начнет, тем раньше сможет встретиться с Беном в Имперском торговом центре. Если повезет, отец не станет затягивать. Может это просто очередное напоминание прибраться в комнате. Он сел напротив отца и уставился на свое отражение на черной поверхности стола. Когда выговора не последовало, он с любопытством поднял глаза. Отец разглядывал его. — Что с тобой? — Ничего! — оборонительно воскликнул Люк. — Выглядишь так, будто думаешь, что я собираюсь накричать на тебя. — А ты не собираешься? — С чего бы мне? — Ты всегда кричишь на меня. — Ты преувеличиваешь. Люк, отвернувшись, пожал плечами. — Тогда о чем речь? — Я думал об утреннем происшествии с губернатором Таркином. — С кем? — С человеком, которого ты поприветствовал словами: «А вы кто?» — А. Губернатор Таркин… звучит знакомо. — Он способствовал созданию Империи, а также он один из самых верных подданных Императора. Сейчас он управляет одним из крупнейших секторов Империи. — Правда?! — воскликнул Люк. — Это объясняет, почему полотенце вызвало у тебя такое недовольство. — Тут не только твоя вина. Люк ошеломленно замолчал. После утренней лекции такого он не ожидал. Не только его вина? Отец хорошо себя чувствует? — Ты не привык иметь дело с влиятельными людьми, — продолжил Вейдер. — Думаю, пришло время выучить пару уроков. — Уроков? — заинтересованно спросил Люк. — О том, как общаться с правящим классом. — Мы уже разобрались с этим, — заявил Люк. — Не носить полотенце. Не называть тебя… — Это самые очевидные вещи. Тебе необходимо выучить гораздо больше. — Например? — Люк начал нервничать. — Ты поймешь, когда я начну обучать тебя. — Ты ведь не имеешь в виду, что собираешься учить меня вести себя как прилизанный сноб? — спросил Люк. Отец откинулся назад, видимо, размышляя над его словами. — Зависит от того, что ты вкладываешь в это определение, — наконец, сказал он. — Ни за что! Я отказываюсь! — воскликнул Люк, и встал, оттолкнув кресло. — Не помню, чтобы предлагал тебе выбор! — Ты просто пытаешься сделать меня более похожим на тебя, — произнес Люк. — Забудь! — Сядь! — Я же говорил, что ты собираешься наорать на меня! — завопил Люк. Отец сделал паузу, чтобы успокоиться, прежде чем ответил обычным голосом. — Это не имеет ничего общего с моим самолюбием, сын. Нравится тебе или нет, но ты занимаешь высокое положение в имперском обществе, и ты должен научиться вести себя как подобает. Откладывать больше нельзя. Люк вздохнул, выбирая, продолжать ли спор или уступить. Отец звучал довольно серьезно, а когда отец серьезен, спорить бессмысленно. — Сколько времени это займет? — Люк шлепнулся обратно на сидение. — Столько, сколько потребуется. Я подготовлю тебя к тому, что от тебя ожидают, а затем мы посетим несколько формальных мероприятий, чтобы ты потренировался. Люк занервничал. — Ты имеешь в виду приемы с кучей важных персон? — Да. — Это безумие! — воскликнул Люк. — С таким же успехом ты можешь попытаться обучить тускенского разбойника декламировать стихи! Пойми, я никогда не вольюсь в это общество. — Этому я и собираюсь тебя научить, — объяснил отец. — После пары простых уроков ты, возможно, сам себя удивишь и получишь удовольствие от формальных общественных событий. Люк скептично закатил глаза. Отец обладал удивительными способностями, но даже ему не под силу изменить тот факт, что на подобных мероприятиях Люк будет выглядеть все равно, что снеговик на Татуине. — Когда приступаем? — поинтересовался Люк голосом полным ужаса. — Немедленно, — ответил отец, поднимаясь на ноги. Он поднял руку и подозвал Люка. — Иди сюда. Люк взглянул на наручный хронометр. Он хотел прийти в торговый центр к 17 часам, а сейчас было уже 16:20. Он снова перевел взгляд на ожидающего отца. Он поразмыслил, не стоит ли попросить провести занятие позже, но отец быстро положил конец такому направлению мыслей. — Поторапливайся! — Иду, иду, — вздохнул Люк, отодвигая кресло. Отец всегда такой нетерпеливый. — Если будешь сотрудничать и слушать внимательно, мы не задержимся, — сказал отец, когда Люк встал напротив. — Итак, первое, чему я собираюсь тебя научить — как приветствовать кого-либо. Люк застонал. — Я знаю, как это делается. — Тогда продемонстрируй, — отец скрестил руки. — Притворись, что я влиятельная персона. — Это будет притянуто за уши, — ухмыльнулся Люк. Отец проигнорировал замечание. — Как ты представишься? — Шутишь? Я ни слова тебе не скажу, — заявил Люк. — Просто пробормочу извинения и убегу. — Люк, — отец потерял терпение. — Прекрати тратить мое время! — Ладно, ладно, — произнес Люк. — Э… я скажу… «Привет, я Люк», а затем предложу пожать руку. — Привет, я Люк? — недоверчиво переспросил отец. Люк пожал плечами, ухмыляясь тому, как прозвучали эти будничные слова из уст его сверх строгого отца. — А что не так? — Возможно, это приемлемый способ приветствовать равных тебе в неформальной обстановке, но для имперского высшего общества так не годится. От тебя ожидается официальное приветствие. Необходимо сообщить свое полное имя и, возможно, добавить, что ты мой сын, если они не в курсе. — Но это звучит как хвастовство связями! — воскликнул Люк. — Если хочешь, чтобы люди обращались с тобой уважительно, важно упоминать свои связи. — Все это так фальшиво, — Люк отвернулся в сторону. — Почему я должен вести себя как тот, кем я не являюсь? — Потому что так ведутся дела с высшим обществом. Внешний образ — это просто маска, более или менее правдивая. Показать истинное я, значит показать слабость… а чтобы преуспеть среди власть имущих, нельзя казаться слабым. Люк кивнул, уставясь в пол. Отец вытянул руку и поднял ему голову. — Ты можешь чувствовать себя не очень уверенно, но ты должен выглядеть уверенным. Стой прямо — не сутулься. Смотри людям в глаза. — Ладно, — вздохнул Люк, желая в этот момент очутиться в торговом центре. Там всем без разницы на его сутулость. — Теперь давай повторим. Что ты скажешь, представляясь влиятельной персоне на общественном мероприятии? — Я скажу… «Здравствуйте, я Люк Скайуокер»… затем ткну в тебя пальцем и скажу: «Вот мой папка». Вейдер пристально смотрел на сына и явно готов был вот-вот сломать что-нибудь от разочарования, как вдруг Люк расплылся в ухмылке. — Шучу, шучу! — Думаю, с меня достаточно на сегодня, — устало произнес отец. Люк просиял, обрадованный, что его уловка сработала. — Мы продолжим завтра… найди меня, когда будешь ужинать, я хочу убедиться, что ты умеешь пользоваться столовыми приборами как следует. — Имеешь в виду ножи и вилки? — сказал Люк. — Конечно, я умею ими пользоваться! — Посмотрим, — ответил отец. — Прежде, чем ты уйдешь, — отец протянул ладонь. — Покажи, как ты пожимаешь руку. Люк сжал обтянутую черной перчаткой кисть отца. Через мгновение отец отпустил его. — Жалкая попытка, — сказал он. — Все равно что пожимать руку дохлой рыбе. — У рыб нет рук, — смущенно заметил Люк. — Пожимай руку как следует. Рукопожатие должно быть активным жестом. — Напоминает дядю Оуэна, — сказал Люк. — Он обычно чуть ли не ломал тебе кости при рукопожатии. — Хорошо. Это демонстрирует уверенность в себе. — Ломание рук демонстрирует уверенность? Вместо ответа отец твердо указал на дверь. Люк поспешно вышел, решив, что не стоит дальше провоцировать отца. К тому же, он не хотел истощать его терпение после первого же из этих уроков.***
Через 15 минут Люк прибыл в огромный Имперский торговый центр и поехал на лифте на этаж с развлекательными отделами. В «Раю голо-игрока» собралась толпа завсегдатаев распродаж, но он быстро отыскал Бена. Тот был в секции гоночных симуляторов. — Привет, — сказал Люк, подходя к другу. Бен поднял глаза. — Я вижу, все еще цел и невредим. — А? — озадачился поначалу Люк. — А, да, — добавил он, поняв, о чем речь. — Все еще жив… не знаю, хорошо ли это. — Тебя наказали? — Нет, — ответил Люк. — Хуже. — Хуже наказания? — Намного хуже, — заявил Люк, беря в руку симулятор полетов со скидкой. — Он пытается научить меня, как действовать, когда ты общаешься с, — он передразнил, — высшим классом имперского общества. Бен ухмыльнулся. — Не знал, что твой отец заботится о таких вещах. Судя по тому, что я читал в новостях, он предпочитает пилотировать истребители, а не посещать приемы. — Знаю, — сказал Люк. — Но он почему-то вбил себе в голову, что я должен научиться вписываться в общество этих людей. Просто бред! Я, Люк Скайуокер — общаюсь с элитой! — Ну, ты его сын, — произнес Бен. — Многие люди рассматривают тебя как часть «элиты». — Но это не так! — настаивал Люк. — Я всего лишь… ну, старина Люк. Люк порылся в ящике со старыми играми, в надежде найти что-нибудь крутое. — Правда, почему я? — пробормотал он. — Я не делал ничего особенного. Бен посмотрел, как Люк яростно шарится в ящике, но не стал озвучивать никаких соображений по дилемме друга. Наконец, Люк поднял глаза. — Сплошной хлам, — сказал он. — Неудивительно, что он распродается. Он сообразил, что Бен сжал в руках какую-то коробку. — Что это ты отхватил? — «Корусантский уличный гонщик-3». За полцены. Люк потянулся к игре, но Бен отвел руку подальше. — Найди себе другую. Тут где-то, наверное, есть еще одна. — Даже за полцены я не могу ее себе позволить, — сказал Люк, проверяя баланс на своей персональной дата карте. — Что толку быть одним из богатых и могущественных. Я потратил почти все карманные деньги, а следующие не получу до выходных. — Может попросишь отца дать тебе денег пораньше. — С таким же успехом я могу попросить его прочитать лекцию о тщетности материализма. — Что ж, можешь взять мою, когда она мне надоест, — сказал Бен. — Пойду заплачу. Люк кивнул. Он немного пошатался по магазину без всякой цели, а затем решил, что лучше подождать снаружи. Нет смысла искать что-то на распродаже, если ты все равно не можешь себе это позволить. Миновав анти-воровское поле, он уселся на скамейку и принялся наблюдать за проходящими мимо покупателями. Никто не смотрел на него — он всего лишь очередной подросток, один из тысяч, пришедших в торговый центр. Он задумался, как бы реагировали люди, знай они, кто его отец. На мгновение он представил себе картину, как в него тычут пальцами, говорят о нем, и втайне порадовался, что он здесь инкогнито. Как только Бен вышел из магазина, Люк поднялся на ноги. По пути домой они молчали — Люк погрузился в свои мысли и был не в настроении разговаривать. Когда они дошли до угла, где их пути расходились, Бен, наконец, произнес: — Возможно, тебе стоит взглянуть на светлую сторону. Множество людей отдали бы все, чтобы оказаться на твоем месте. — Но почему? — удивленно поинтересовался Люк. — Потому что ты влиятелен… ты можешь что-то изменить. В один прекрасный день ты получишь возможность сделать что-нибудь с проблемами галактики. Люк задумался. Он никогда не смотрел на ситуацию под этим углом. — Просто подумай об этом. Увидимся завтра. Люк кивнул с отсутствующим видом.***
Люк размышлял над словами друга. Весь вечер и весь следующий день. Он начал задаваться вопросом, не было ли эгоистично с его стороны жаловаться на то, что он влиятелен. Благодаря положению отца, его спальня больше, чем дома некоторых людей. Он никогда не беспокоился о еде или других нуждах, получал хорошую медицинскую помощь и образование. Было время, когда он мечтал просто иметь отца, не говоря уж о медицинской помощи и образовании. Не было ли несознательно с его стороны зацикливаться на себе и жаловаться на уроки поведения в обществе, в то время как в темных подпольях Корусанта разумные существа не имеют даже своего угла, чтобы приткнуться? К вечеру Люк решить начать все заново. Он забрал сервированный поднос у кухонного дроида и отправился на поиски отца. Отец поднял голову, когда он вошел в конференц-зал, и Люк почувствовал, что тот удивлен. — Я думал придется выслать отряд штурмовиков, чтобы конвоировать тебя сюда, — заметил отец. Люк отодвинул кресло и сел напротив отца. — Слушай, я знаю, что вел себя раздражающе вчера, извини. Я понимаю, зачем ты это делаешь, и обещаю с этого момента сотрудничать. Отец откинулся назад, сложив руки. — Ты точно мой сын? — наконец, спросил он. Люк с улыбкой кивнул. — Очень хорошо. Отец поднялся и перешел на его сторону стола. Скоро стало ясно, что на подносе Люка нет полного набора столовых приборов, которые бывают на дипломатических приемах, поэтому отец связался с кухонными дроидами, чтобы они принесли недостающие. — Какой смысл во всех этих штуках? — спросил Люк, разглядывая кучу вилок, ножей и ложек. — В них нет никакой необходимости. Я могу съесть что угодно одной вилкой. — Уверен, какой-нибудь голонет-канал с готовностью заплатит деньги за запись того, как ты поедаешь стейк из банты «одной вилкой», сын, — произнес отец. — Тем не менее, более культурные люди предпочтут обойтись без этого зрелища. — Пожалуй, — согласился Люк. — Тетя Беру всегда заставляла меня разрезать его на кусочки. Но зачем так много ножей и вилок? — Чаще всего, чтобы продемонстрировать богатство хозяев. Столовые приборы покрывают драгоценными металлами или инкрустируют камнями. Люк изучил вилку, которой он ел овощи. — Обыкновенная старая вилка, насколько я вижу. — Это обычная вилка. У меня нет желания иметь дорогую посуду. Обладание материальными ценностями бесполезно. Отец поднялся, возвращаясь к работе на другой стороне стола. — Тренируйся использовать различные приборы для поедания разных блюд трапезы. Никогда не ешь пальцами и не облизывай тарелку. Люк автоматически кивнул, продолжая есть. Он удивлялся, что толку иметь много денег, как у его отца, если ты их ни для чего не используешь. С другой стороны, вряд ли он сам бы стал покупать позолоченную посуду, будь он богат. Люк возил еду по тарелке, размышляя. Кто знает, каким он станет через десять лет? Может, если он посетит много таких приемов, то привыкнет использовать дорогие приборы и ничего другого не захочет. — Отец, — вдруг сказал он. — Думаешь, я… я изменился, с тех пор как переехал сюда? Отец посмотрел на него поверх своей работы, явно удивленный вопросом. — Каким образом изменился? — В плане характера. Отец немного задумался. — Я не очень хорошо знал тебя, когда ты переехал, так что мне трудно сравнивать. Однако, я помню, что ты был очень замкнутым. Что понятно, принимая во внимание сложные обстоятельства. С тех пор ты стал более уверенным в себе. Может временами немного чересчур. Люк усмехнулся, опустив глаза. — Почему ты спрашиваешь? — поинтересовался отец. Люк оперся на руку, все еще гоняя овощи по тарелке. — Меня беспокоит, что я превращаюсь в… ну, не совсем… больше… не знаю, как это описать. Люк немного помолчал, пытаясь придумать, как выразить свои мысли. — Иногда я боюсь, что становлюсь, — Люк обвел рукой стены, — одним из них. — Из них? — Тех, кто принимает все, что у них есть, как должное… и думает, что лучше других из-за того, что у них дом больше. Тех, кто тратит деньги, словно они падают с неба. — И ты беспокоишься, что уроки поведения в обществе поощрят подобный образ мыслей? — спросил отец. Люк кивнул, чувствуя облегчение, что отец его понял. — Да. — Люк, я имею дело с подобными людьми ежедневно. Если я когда-нибудь заподозрю, что становишься на них похож, я отправлю тебя обратно на Татуин на пару недель. Люк вздрогнул, отчего вилка едва не выпала из его руки. Он не поступит так… он не может! — Но не думаю, что это однажды случится, — продолжил отец. — Я не всегда жил среди представителей этого класса, как и ты. Мы оба знаем, что значит жить на другом конце социальной лестницы, и это меняет наш взгляд на вещи. Люк кивнул, чувствуя себя немного лучше. — Учиться жить в обществе не значит отказываться от своих ценностей или своей личности. Люк кивнул и вернулся к еде. Взяв в рот последний кусок, он собрал все столовые приборы и сгрудил их на тарелке. — Что еще мне нужно выучить? — чуть невнятно спросил Люк с набитым ртом. — Мы уже закончили? — Не разговаривай во время еды, — сказал отец. — Кроме того, ты уже достаточно выучил на сегодня. Люк проглотил еду, пряча улыбку. На минуту ему показалось, что он вернулся на ферму и ест семейный ужин с дядей и тетей. Отец был его семьей во всех смыслах, но они не могли ужинать вместе и из-за состояния здоровья отца, и из-за его плотного графика. Возможно, этот вечер был самым близким вариантом семейного ужина для них. — Нам надо делать так почаще, — сказал Люк, нажимая кнопку терминала, чтобы вызвать кухонного дроида. Отец сосредоточился на своем компьютерном терминале. — Я освобожусь в выходные и преподам тебе еще один урок. — Я имею в виду совместные ужины, а не уроки поведения в обществе! — возмутился Люк. Отец откинулся назад, молча изучая его. — Я знаю, ты не можешь есть по-настоящему… — Люк внезапно почувствовал неловкость, -… у всех на виду… но было приятно поужинать в компании. Люк сглотнул со все возрастающим дискомфортом под ничего не выражающим взглядом отца. — Я вспомнил ферму, — спешно закончил он. Отец не ответил, но продолжал смотреть на него. Люк начал думать, не понял ли отец его слова превратно. — Я… я понимаю, что ты занят. Я не хотел тебя расстроить. Я не говорю, что скучаю по жизни на ферме, — его голос начал дребезжать, как это иногда бывало, когда он нервничал. — Наверное, тебе тяжело находиться рядом с жующими людьми… — Сын, — прервал его отец, — если я дома, ты всегда можешь поесть в моем присутствии. — Ладно, — Люк решил, что пора на выход. — Подожди, — остановил отец его отступление. — Разве я когда-либо давал тебе повод думать иначе? Люк пожал плечами, уткнувшись взглядом себе под ноги. — Мы раньше это не обсуждали. Отец, похоже, обдумал его слова. — Тогда хорошо, что ты привлек мое внимание к этой проблеме. У тебя есть еще что-нибудь на уме? Люк поспешно помотал головой, ощущая себя, словно в свете фар спидера. Конечно, у него было еще кое-что на уме, особенно касательно отца. Вопросы, проблемы, тревоги… но на сегодня хватит и темы ужинов. Остальное… ну, он знает отца всего два года. Большинство людей знают своих отцов в течение всей жизни. Естественно, им нужно многое наверстать. — Лучше пойду закончу домашку, — сказал Люк, когда отец не продолжил разговор. — Спокойной ночи. — Спокойной ночи, Люк. Выходя из комнаты, Люк почти ощущал, как отец провожает его взглядом. О чем он думал, Люк мог только догадываться.