Сны сбываются, наверно

С каждым днем все тяжелее и тяжелее перечитывать ту самую запись. С каждым днем все тяжелее и тяжелее понимать, что это было один раз. Больше никогда не обнимет, больше никаких горячих поцелуев на костлявых ключицах, больше никаких слов нежности. А ведь они просто заставили тебя исчезнуть. Я не хочу знать, кто эти женщины, я не хочу понимать, что они тут забыли, я не хочу видеть как они бегают по замку и сносят все на своем пути, пытаясь выбраться наружу. Сбежать и не вернуться. Уйти навсегда. Исчезнуть из замка. Все почувствовали твое присутствие только тогда, когда огромная ваза свалилась с полки и разбилась. Я смотрела на тебя и видела, как ты раздражен присутствием этих женщин, что ты не хочешь, чтобы они находились тут, но и отпустить не можешь. По понятным лишь тебе причинам. «Раз в неделю открывается дверь и вы можете попытаться убежать от меня!» — эхом пронеслось по парадной. Женщины затряслись, начали выкрикивать в твою сторону оскорбления. «Мудак», «Подонок», «Мразь». А я все стояла и ждала. Какое еще клеймо они поставят на мое солнце. Ты выкрикнул имя, появился перед моим лицом. Сможешь ли ты улыбнуться? Женщины хватают меня за плечи и пытаются отобрать. «Не трогай её! Она еще совсем ребенок!» — слышится где-то позади. Все три женщины отлетают в стену. С грохотом падают на пол. Начинают рыдать. Ну же, забери меня отсюда. Мне надоели их гнилые лица. «Слушаюсь, принцесса» — хрупкое тело подлетает под потолок. Чувствую твои руки на моей спине. «Закрой глаза». Едва-едва касаешься теплой щеки, едва-едва проводишь языком по шее. Никогда не буди меня таким образом, понимаешь же, чем это закончится. Хотя тебе, по ходу, все равно. Связываешь бледные запястья, нежно целуешь в губы, проводишь холодными пальцами по горячей спине. «Тебе хорошо?» Ты любишь задавать странные, порой понятные только тебе вопросы. Не неси чепухи. Это ты, лежишь рядом со мной, трогаешь слабое сердце рукой и заставляешь его биться. Говоришь, дышишь, смеешься, плачешь, обнимаешь, целуешь, трогаешь. Существуешь. «Тебе пора в свою комнату, принцесса.» — такая родная ладонь проводит по глазам, как бы заставляя их закрыться и тут же исчезает. Другая комната. Намного холоднее той, в которой я провела ночь. Пыльный подоконник, свежая постель. Интересно, насколько часто ты убираешься тут. Хотя какое мне дело, в любом случае ночью опять вернусь. «Проснись!» Она трясет меня за плечо, грубо хватается за затылок своими руками с идеальным маникюром. Что тебе, черт побери, нужно от меня. «Я знаю как сбежать!» — на лбу выступает пот. Руки начинают бешено мять одеяло. Нет, только не это. Только не это! Грубая женская рука хватает меня за запястье, выдергивает из постели. Мы бежим. Проносимся мимо твоей комнаты. Готова поклясться, что видела слезы на твоем лице. А она бежит, выкрикивает странные слова, молится непонятно кому. Я слышу крик, твой истошный вой, молящий оставить хотя бы меня. Позволить нам исчезнуть вместе. Массивные двери распахнуты, холодный ветер начинает бить в лицо. Крик затихает. Я и она, мы падаем на колени, на мокрую от росы траву. Боюсь оборачиваться, боюсь смотреть назад, боюсь увидеть то, о чем не хочется даже думать. «Да! Он исчез! Он, черт его побери, исчез!» — с моих глаз ручьем стекают слезы. «Проснись!» Мама резко дергает одеяло с криками о том, что я проспала. Уходит, оставляя наедине с мыслями. Руки продолжают трястись, из глаз снова катятся слезы. Все еще чувствуется тепло на ладонях, на ключицах словно продолжают гореть твои поцелуи. «Собирайся быстрее! И откуда засосы на шее?!» — я не слышу её. Я не понимаю её. Я не хочу понимать её. В конце концов, это первый и последний сон с тобой в моей жизни. Хочу запомнить его таким. Теплым и печальным.