Detroit's mover: mortals and inanimates

Бар был обшарпанным и грязным; табличка «сталкерам вход воспрещён» болталась на цепочке, стукаясь о стену. Гэвин даже не посмотрел в её сторону, открывая двери и заходя. Внутри всё то же самое — грязь, обшарпанность и уныние, пропахшее дешёвым алкоголем. Бармен был человеком, наливающим одному из пьяниц уже –цатую по счёту бутылку, судя по количеству стоящих рядом стаканов. Почти все столы были заняты: кто-то пил в одиночку, опрокидывая в себя пойло и даже об этом не задумываясь, кто-то собрался компанией и сидел сейчас, столкнувшись лбами с остальными и обсуждая что-то. Была пара-тройка сталкеров, точно так же, как и ищейка, насравших на предупреждающую табличку. Рид решил, что это к лучшему; они будут привлекать не так много внимания. Он ненавязчиво огляделся, обращая внимания на кучу дверей в никуда, сел за стойку, сделал знак бармену, и тот мгновенно появился напротив. — Чего-нибудь, что можно пить и не бояться потом проблеваться в подворотне. Бутылка появилась, как по волшебству. Пока заполнялся не очень чистый стакан, Рид продолжил чесать языком, заговорив чуть громче, потому что шум в баре очень мешал: — А то видал я уже такого старикана, который опрокидывал в себя столько, что на ногах стоять не мог. Валялся на полу и пытался играть в «рулетку» с каким-то олд-тековским пистолетом. Никогда не проигрывал, представляешь? Бармен окинул его презрительным взглядом. Краем глаза ищейка заметил, как в приоткрывшиеся на улицу двери проскользнул Найнс, занимая место за одним из дальних столиков. — Правда, потом сказали, что какая-то из железок его всё-таки убила. Вытащила на улицу, и тут же пустила пулю в затылок. А потом закинула в моторный отсек. — Не-а, — произнесено было так презрительно, что алкоголь моментально протух. — Сначала вывела и отвезла в моторный отсек, а потом пустила пулю в голову. С тех пор я этого алкаша больше не видел. Гэвин приподнял уголок губы. Этот лошара купился. Бросив на стойку несколько детройтовских монет, ищейка забрал стакан и присоединился к сталкеру. Сложно признать, но Найнс выбрал удачное место: прямо над головой орал динамик радио, поэтому никто не смог бы их подслушать, даже если бы очень сильно попытался. Сейчас говорили о выступлении леди-мэра, о новых пропажах сталкеров, о недавней удачной охоте… Сделав глоток — не больше, потому что это пойло всё-таки невозможно было пить — Рид заметил: — Здесь ничего. Андерсон был тут ещё до восстания. — Я проанализировал всех, находящихся здесь, — ищейка откинулся назад, опираясь на спинку стула. — Нет никого, кто бы контактировал с лейтенантом в ближайшее время. Заодно я нашёл нескольких людей, которые могли бы иметь отношение к недавним пропажам сталкеров, и отправил местным ищейкам их рисунки и координаты. Через некоторое время сюда нагрянет местная полиция, так что нам следует уйти. «…повторяем, что если вы заметили признаки нарушения соглашения между сталкерами и людьми, вам следует незамедлительно сообщить об этом ближайшему ищейке, человеку или сталкеру…», — хрипло вещало радио над головой. Гэвин сделал ещё один глоток — на этот раз большой — и вылил остатки прямо на пол. — Блядь, зачем? — спросил так же хрипло. — Хочешь, чтобы остальные пропитые просекли, что что-то здесь не то, и разнесли по всему уровню о том, что кто-то ищет одного из них? — Нет необходимости тратиться на выпивку, если Ваша проблема решается моими умениями, ищейка, — последовал ответ. — Анализ занимает десять секунд, ответ — «да» или «нет». «Нет» — мы идём в другое заведение, «да» — Вы делаете вид, что Вы работаете. «…запасы топлива всё ещё ограничены, поэтому если у вас есть данные о местоположении подходящей добычи, вы можете…» — Я работаю, — оскалился Гэвин, с треском ставя стакан на стол. — И никакой кусок железа не будет указывать мне, как это делать. Найнс вновь наклонился вперёд, вновь нацепляя на своё лицо выражение полнейшего безразличия ко всему. — Разумеется, ищейка Рид. Вы работаете — но только до тех пор, пока не появится сталкер, способный полностью заменить Вас в этой работе. «…о хороших вещах: мистером Камски были созданы несколько новых сталкеров, которые буквально через день станут полноправными гражданами Детройта…» Рид сжал стакан так сильно, что тот треснул, и по пальцам тонкой струйкой заскользила кровь. Он выругался и, вытерев кровь о штаны, поднёс руку и стакан к лицу. — На кой, блядь, ляд, вас вообще освобождали? Сидели сейчас по домам, подтирали задницы старикам и кормили с ложки всякую мелюзгу. Так нет же, какому-то ублюдку захотелось свободы, и теперь я сижу здесь и выслушиваю тонны дерьма от куска железа, которому не могу даже сломать челюсть, потому что он сломает либо меня, либо мой кошелёк. Да, Гэвин тупым не был. Пожалуй, последнее было как раз теми двумя причинами, по котором он действительно сидел здесь, а не катался с этим сталкером по полу, пытаясь переломать тому всё, что только можно было. — Действительно, — слишком уж жёстко сказал Найнс. — Я предпочёл бы просто следовать приказам вместо того, чтобы выслушивать Ваше нытьё. Так, это что-то новенькое. Рид повернул стакан, чтобы сквозь толщу стекла разглядеть выражение лица сталкера. — Я не хотел отправляться на это дело, — продолжал чеканить тот, — и я предпочёл бы не осознавать этого и не думать ни о чём другом, кроме своего задания. «Да, ищейка Рид», «Конечно, ищейка Рид» и простое исполнение приказов — этого было бы вполне достаточно. — Заткнись! — внезапно так же жёстко приказал Гэвин. — А вместо этого я теперь обладаю возможностью саморефлексировать и задумываться о последств… — Я сказал: заткнись! — рявкнул ищейка, и Найнс впервые в жизни его послушался. Как было сказано, Гэвин Рид тупым не был. Когда он в первый раз повернул стакан так, что в отражении мелькнул наблюдающий за ними сталкер, то не придал этому значения, но когда это произошло во второй и в третий, сейчас, раз, это было поводом задуматься. Жестянка смотрела на них в упор, даже не моргая, но, видимо, поняв, что её засекли, отвела взгляд, начав пялиться в дверь. Спустя буквально пару секунд туда постучали, причём явно не с добрыми намерениями. Гомон в баре стих почти сразу. — О’кей, — сказал Гэвин, ставя стакан на стол и радуясь тому, что их всё ещё не слышно из-за орущего радио. — Давай подведём итоги. Ты механический говнюк, который искренне не рад, что он вообще нахер существует. Не в плане «механический», а в плане «говнюк». А я мясной говнюк, которому нахуй не надо, чтобы механический говнюк стоял у него над душой и кичился своим превосходством. — Удивлён, что Вы знаете значение слова «кичиться», — сказал «механический говнюк», и Рида передёрнуло. Стук в двери стих. Затем раздалось громогласное «Полиция Детройта, откройте». Гэвин подумал о том, что это действительно пиздец, а не ищейки: за всё время, пока они собирались и вопили, здешняя толпа могла либо разбежаться по углам, либо собраться тоже и встретить этих идиотов, называющих себя слугами закона, кучей незаконного оружия. Ну, что они и собирались сделать, если подумать. — Мне нахер не надо, чтобы ты болтался у меня под ногами, — продолжил он, опять обращаясь к Найнсу, — а тебе — чтобы я мозолил тебе глаза. Так что вот деловое предложение: заканчиваем с этим делом, находим Андерсона и его сынка, а потом я отправляюсь на отдых, а ты на свалку, в железный кокон или куда-нибудь ещё, куда захочешь. Но перед этим — две вещи: свалить отсюда и не попасться на глаза местным ищейкам и найти того железного ублюдка, который следил за нами из-за моей спины. — Принято, — сказал Найнс. Рид гадко улыбнулся, соскальзывая со стула и направляясь к одной из внутренних дверей. Он искренне надеялся, что за одной из них окажется запасный выход. Потому что как только главные двери распахнулись, кто-то из местных пьяниц метнул туда нож, и ищейка Полицейского участка Детройта со следующим за ним язвительным куском железа совсем не хотел вляпываться ещё и в это дерьмо. Сталкер выглядел… реально как железка. Как будто его сломали и пересобрали заново, позабыв пару деталей и добавив несколько лишних. Двигался неровно, шатаясь, будто тот же самый Андерсон после пары бутылок, и совсем не замечал, что две пары глаз — настоящих и нет — смотрят прямо на него. Затем обернулся. Оглядел пустую улицу. Со скрежетом повернул голову обратно. Тяжёлая механическая рука опустилась ему на плечо, заставляя просесть, а после дёрнула вниз, оторвав от земли и оставив болтаться дюймах в пяти от неё. Посыпались шестерёнки, полилось масло, или как-его-там-эта-херня, человеческий голос сказал: — Так, блядь. Небольшая лампочка на виске замигала красным, словно в припадке. Найнс опустил железку — хотя бы на землю — но руки не убрал. Гэвин усмехнулся: — Давай поиграем в плохую ищейку и хорошего сталкера: ты скажешь нам, какого хера ты следишь за нами, а я, в ответ, оставлю тебя в покое и даже не буду бить. Железка молчала. — Или так: ты будешь молчать, и мой сталкер хорошим ударом об землю отправит тебя на несколько уровней вниз — прямо в брюхо Детройта. Железка внезапно дёрнулась. Подняла глаза. Рид заметил, что они разные: один был как будто бы человеческим, а второй, широко раскрытый, заплыл чёрно-синей жидкостью, и в уголках собрались маленькие её капли. — Брюхо, — голос его был таким же хриплым, как и радио в баре. — Брюхо, — повторил, а затем сорвался на совсем механический хрип. — Город с набитым брюхом! Город пожирает своих же сородичей! Дёрнулся ещё раз. Гэвин сделал шаг назад, дёрнув пальцами. Пистолет висел в кобуре но доставался достаточно легко и быстро. — Англичанский, — приказал он. — Говори по-англичански. Зачем ты следил за нами? — Сородичей, — звучало будто на повторе. — Главный из них ничего не знает. Ничего не знает. Ничего, — как заезженный олд-тековский сидюк, который как-то подарили Гэвину в детстве. — Это иллюзия. Иллюзия. Иллюзия. — Я не могу подключиться к нему, — лампочка на виске Найнса тоже изредка мигала, но жёлтым. — Все его контакты закрыты. — Подключиться? — Считать информацию. Его блок памяти. Сталкер всё с тем же скрежетом повернул голову в сторону Найнса. Гэвин сделал ещё шаг назад. — Попробуй ещё раз. — Попробуй. Попробуй, — вновь зазвучало на повторе; это уже начинало пугать. — Попробуй. Найди себя. Узнай себя. Спроси себя. Ты знаешь. Ты знаешь. Ты знаешь… Дальше всё произошло слишком быстро. Жестянка выкинула руку вперёд. Его пальцы на какую-то долю секунды словно исчезли, слившись в одну тонкую блеснувшую линию. Гэвин Рид отточенным движением выхватил пистолет и выстрелил, не целясь и не особо задумываясь, куда он стреляет. Найнс выставил руку вперёд; рукав его одежды тут же разошёлся на две части до самого локтя, и кусок ткани начал медленно падать на землю. Затем жестянка рухнула. В его ладони и прямо посередине лба темнела дыра, отверстие от пули, и Рид некстати вспомнил довольно неприличный анекдот про сэкономленные деньги. Он присел. Оба глаза чужого сталкера потухли, и капли в уголках одного теперь слились в одну тонкую струйку, стекающую по виску на землю. Такая же струйка текла из дыры во лбу, огибая нос и чуть задерживаясь на незакрытых губах — Рид скривился. Внимание привлекало не это. Вместо пальцев на одной руке у мёртвого сталкера торчали несколько лезвий — ржавых, не очень ровных, но явно острых. Рид оглянулся на Девятку. — Вряд ли это входило в комплектацию этого радиоприёмника, а? Потом его передёрнуло — точно так же нервно. Найнс наклонился и провёл по чужой руке. Что-то щёлкнуло, а затем лезвия круговым движением сменились на обычные пальцы. Не так быстро, как до этого, но всё же сменились. Сталкер совершенно спокойно переломил один из них в обратную сторону, обнажив несколько проводков и схем, а затем проделал то де самое со своим. Соединил. Постоял так какое-то время. Гэвин некстати подумал о том, что если новая жестянка прилипнет к старой, он дотащит их только до края уровня, а потом выкинет нахуй прямо на Поверхность. Наконец, Найнс оторвался — в прямом смысле слова — от теперь уже груды металлолома. Вернул собственные пальцы на место. — Блок памяти повреждён. — Заебись. — Господин Камски не прописывал этому виду сталкеров такую функцию. — Вдвойне заебись. Рид судорожно думал. Сраный кусок металла, которому место в моторном отсеке Детройта не просто позволил себе молоть какую-то чушь жителю Участка, но и осмелился напасть на другой кусок металла, который явно сильнее его — примерно как сам Гэвин вздумал бы орать на человека, плечи которого такой же ширины, как рост ищейки. При этом до этого эта железка успела ещё и подслушать их, судя по всему даже удачно, несмотря на надрывающееся радио. Потом он её грохнул. Выстрел привлёк бы местных ищеек — если их не отмудохали до полусмерти в баре и не бросили в канаву с бутылкой в заднице каждого. А ещё они оба собрались просто найти грёбаного любителя собак и выпивки, а натолкнулись на создание того, кто, судя по всему, поклонялся Росомахе — одному из богов Древних, Рид видел картинки с ним в музее. Подумав об этом он поднялся. Найнс глянул на него. Рид сказал умную мысль — собственно говоря, с этого надо было начать, когда они обнаружили, что дом Андерсона пуст: — Лидер сталкеров может знать, где эти двое. В конце концов, они с Коннором неплохо закорефанились, когда грабили склады сталкеров и маршировали на верхний уровень города. Если этот железный божок не сможет дать им двоим хоть какую-то информацию, то Рид действительно не будет знать, что ему делать дальше.