wounds and scars.

The Weeknd - Call Out My Name

У всех людей есть шрамы. Внутренние шрамы, порезы, кровотечения, которые никому не хочется показывать, ведь всегда есть шанс быть отвергнутым или высмеянным. Каждый раз, когда вы плачете одни в своей маленькой комнате из-за разбитого сердца, разочарования, ужасной боли, сковывающей всю грудную клетку, на вашем теле образуется метка, видная только вам или вашему соулмейту. Лишь ваша родственная душа способна без слов понять вашу боль, выслушать, впитать ваши слёзы и слова о безнадеге. Если вам больно в данную минуту, рана может кровоточить, но видно это только вам. Никто, совсем никто, кроме родственной души, не придёт на помощь, не обнимет и не успокоит. Поэтому многие люди, особенно склонные к депрессиям, самобичеванию и излишним переживаниям, всю жизнь ждут того самого человека, перед которым можно обнажить душу, показать шрамы. Однако Питер Паркер не был одним из них. Этот жизнерадостный мальчик с самого детства умел справляться с невзгодами и грустью. На его теле не было и десятка шрамов, многие из которых даже не были серьёзными, их легко можно было спутать с царапиной от когтей кошки или обычными ссадинами. Пацан по жизни шел с улыбкой, не стесняясь своих слабостей, иногда даже рассказывая о новых невидимых для других метках друзьям и даже с некой ностальгией вспоминая о старых. -Эй, Нэд, вот тут у меня небольшой шрам, - указал Паркер на место около коленки, - Тогда я потерял дорогой велосипед, который мне подарила тётя, а потом неделю не признавался, а вот тут, - место около правого ребра, - Меня отвергла Лиз. А тут, кажется, самый глубокий, что у меня есть, - место почти у самого сердца, - В тот день умер дядя Бен. Иногда Питер не понимал, почему его самые близкие друзья не могут поделиться с ним о собственных шрамах, ведь им нечего скрывать, не понимая, что о самом больном и сокровенном не расскажешь даже любимым. Став Человеком-пауком, у парня появилась парочка новых шрамов из-за проваленных миссий и чувства вины, но под чутким руководством Тони Старка, раны снова были похожи на простые царапины, их было даже не отличить от ссадин, полученных при попытке задержать грабителя бабушкиной сумочки. Энтузиазм Питера увеличился в разы, когда Старк взял его под своё крыло, ведь это его кумир, Железный человек, герой и просто хороший человек. Всегда уверенный в себе, сильный, решительный, непоколебимый. Можно перечислять до бесконечности. Парень хотел стать таким же, но, когда он говорил об этом самому Тони, тот почему-то сразу отговаривал его и переключался на другую тему. Паркер был абсолютно уверен, что у Старка практически нет шрамов, ведь мужчина был всегда на высоте, ни разу за несколько месяцев упорной совместной работы в глазах Тони не промелькнуло ни намёка на грусть или другие негативные эмоции. Сарказм из него так и лился, а по мнению Питера, это был знак большой уверенности в себе и в своих действиях. Нельзя было не влюбиться в такого сильного, мужественного и властного человека. Вот и Паркер не смог, ночами отдаваясь своим влажным фантазиям и думая о том, что даже не сможет понять, он ли родственная душа Тони, ведь сделать это можно было, только увидев шрамы душевных ранений. Иногда парень гадал, почему Старк носит исключительно костюмы или кофты с длинным рукавом, списывая это иногда на прохладную погоду, иногда на потенциальную боязнь пыли и микробов, что было сомнительно, но других объяснений не было. Питер и не догадывался, что мужчина боится того, что хотя бы один человек на свете может увидеть его израненное и кровоточащее вот уже несколько лет тело. Каждый новый день оставлял новую метку на и без того изуродованном теле Тони, каждый новый звонок от акционеров его компании, каждый новый вызов Мстителей, каждое новое воспоминание о смерти его родителей, уходе Пеппер, вечном душевном одиночестве, потере друга в лице Кэпа. Обсуждая с Хэппи расписание грядущего дня, мужчина держался образа сильного, немного безрассудного начальника, но скрываясь за дверьми своей комнаты, он срывал с себя одежду и маску, становясь перед зеркалом, оценивая старые шрамы и ища новые. Душевные раны должны были приносить лишь эмоциональную боль, но Старк иногда физически ощущал как они зудели, а совсем свежие опухшие и кровоточащие отметины горели адским пламенем, будто кто-то прямо сейчас заклеймил его раскалённой сталью. Кажется, это делал и его костюм. С приходом в его жизнь Питера, дела вроде бы стали лучше. Этот солнечный мальчик восхищался им, чуть ли не боготворил. Старку хотелось, чтобы всё так и оставалось, не желая разрушать сладкие иллюзии парня. Паркер был для него чем-то вроде обезболивающего, когда он был рядом, многочисленные раны не чувствовались, ощущалась лишь радость. Тони понимал, что Питер может оказаться его родственной душой, он так хотел этого, но, в то же время старался разубедить себя в этом, не желая терять единственный луч света в своей черной, липкой и тянущейся, словно дёготь, жизни. Иногда мужчина пытался украдкой рассмотреть тело мальчишки, чтобы найти хотя бы один шрам, но то ли их было слишком мало, то ли его догадки не были верны. Через какое-то время становилось понятно, что Питер абсолютная противоположность Старка, но они так сочетаются. Когда парень врывался в мастерскую после очередного дня в школе и светился как лампочка, Тони забывал обо всём и видел лишь его, такого лёгкого, жизнерадостного, такого не израненного. За годы своей жизни мужчина научился отличать ложный образ человека от его реального, ведь сам этим ежедневно занимался, и точно знал, что Питер ничего не скрывает, он такой, какой есть. Тони очень нравился парень, ведь тот мог залечивать его раны, даже не подозревая о них. Старк хотел помощи, иногда пытаясь как-нибудь скрыто прокричать мольбы о ней, но другие их не замечали, может, не хотели замечать. Сегодня мужчине исполнялось сорок шесть. Он никогда не говорил никому о своём дне рождения. Те люди, кто были в курсе, пришли, поздравили именинника ещё утром и были выпровожены под предлогом срочной работы. Тони не любил этот праздник, ведь долгие годы он был предлогом для подкупов, лжи и фальшивых улыбок. -Мистер Старк! На часах уже было десять вечера. Паркер молнией влетел в башню Мстителей, держа в руках торт и коробку с подарком. -Осторожней, карапуз, а то расшибёшь свою прелестную мордашку. Чего так спешишь-то? -Мистер Старк, почему вы не сказали о своём дне рождения? И почему вы сидите тут один? -А как я должен сидеть? С колпаком на голове и с дуделкой во рту? -Нет, но я думал, вы пригласите других Мстителей, Хэппи... - о Пеппер парень сказать не решился, - Сегодня же ваш праздник. -Вот именно, поэтому я хочу провести его один с бокалом скотча и в тишине. В последнее время Питер замечал тенденцию Старка быть в одиночестве, но не думал, что это дойдёт до того, что он будет сидеть один в свой день рождения. -Тогда, надеюсь, вы позволите мне побыть с вами. Я боялся, что не успею до двенадцати часов. -Конечно, малыш, садись, - Тони похлопал по месту на диване рядом с собой. -Это вам. Паркер протянул мужчине немного помятую во время бега до башни коробку, завязанную большим красным бантом. -Спасибо, - устало ответил Старк и положил коробку в стопку других подарков, подаренных ещё утром, - Люблю открывать все подарки сразу, как в сочельник. Питер улыбнулся, но было видно, что он хочет сказать что-то ещё, что не давало ему покоя. Он несколько минут подряд ёрзал на диване, не зная, как подступиться к разговору. -Мистер Старк… -Говори уже. Знаешь же, что я не кусаюсь. -Я люблю вас, Мистер Старк. -Что? -Люблю. Иногда мне кажется, что мы и есть родственные души, но я ни разу не видел ваших шрамов, думаю, это потому, что их почти нет, но я хочу знать, хочу быть с вами! Посмотрите, - парень искромётно затараторил, а потом закатал штанину до того места, где был шрам, оставленный чувством стыда из-за потерянного велосипеда, - Вы видите? Старк видел. И это его чертовски испугало. Слова Питера об отсутствии шрамов окончательно убедили мужчину в том, что мальчик не готов к горькой правде о своём герое, поэтому самым лучшим выходом будет оставить всё как есть, пусть это принесёт ещё одну кровоточащую рану. -Нет, не вижу. Если собираешься сегодня переночевать здесь, то иди в свою комнату, - сказал Тони так сухо, насколько смог, после чего поднялся и быстрым шагом направился к себе, игнорируя возмущение Питера, ведь тот признался в любви, а его послали спать, как совсем маленького. Тони буквально ворвался к себе в комнату, снимая попутно с себя кофту, уже чувствуя, как на самом израненном участке тела – у сердца – течёт кровь. В те моменты, когда у мужчины появлялась новая глубокая рана, все плохие воспоминания снова накатывали, словно поток воды из только что рухнувшей дамбы. Обнажив торс, Старк обнаружил, что он буквально тонет в крови. Он понимал, что долго так не сможет, что скоро сорвётся, что скоро душевная боль убьёт его или хотя бы сведёт с ума, скоро он больше не сможет притворяться, не сможет изображать успешного миллионера, плейбоя и филантропа. -Мистер…Старк… Погруженный в свои мысли, Тони и не заметил, как дверь его комнаты открылась. Позади стоял Питер, широко распахнувший глаза от увиденного. Он сделал один шаг, затем другой. Руки парня тряслись, как, кажется, и он сам. -Что ты здесь забыл, карапуз? Старк из чувства отчаянья снова попытался надеть маску, будто пытаясь спасти положение из последних сил. -Мистер Старк…господи…вы… -Да-да, знаю, так что бери свои безрассудные слова о любви назад и езжай домой, - Тони ожидал, что Питер сорвётся с места и убежит, но тот так и стоял, как вкопанный, смотря на бесконечные шрамы своего соулмейта, - Что стоишь, болван?! Иди, пока я тебя отпускаю! Но парень не уходил, а лишь делал неспешные шаги навстречу, видимо, попутно осмысливая всё то, что произошло. -Как я могу уйти, сэр, когда вам так больно? Когда между ними было метра три, Паркер перешел с медленного шага на бег и крепко обнял мужчину. Он совсем не привык к такому Старку, но сейчас, когда первая паника и удивление отошли на второй план, понял, что он всё так же любит. -Думаешь, это всё? Старк отстранился, стараясь не смотреть в глаза Питера, и снял с себя всю оставшуюся одежду вместе с бельём. Но, как ни странно, парень не задерживал своё внимание на некоторых особенных местах, а лишь осматривал остальные шрамы, которые покрывали тело мужчины до самых щиколоток. Питер не мог представить себе такого ни в одном возможном варианте развития событий. Железный человек оказался не таким уж и железным, скорее сломленным, лежащим под обломками этой самой железной брони, ведь люди привыкли видеть её, а не самого Тони. Питер тоже видел лишь её, но сейчас Старк открылся ему, обнажил и душу, и тело. Парень понимал, что оставлять его одного вот так непростительно, да и он сам этого не хотел. -Вы такой красивый, Мистер Старк. -Что ты такое говоришь, пацан? Разве я не уродлив? Разве тебе нужен израненный старик? Что я могу тебе дать? Питер вновь обнял Тони. -Простите за мои слова о ваших... Я всегда буду рядом, мистер Старк. Я больше не буду отрицать или игнорировать ваши раны, а буду переживать их с вами, буду разделять вашу боль, переживать её вместе с вами. Вы можете показывать мне вашу слабую сторону, меня она не пугает. Я люблю вас, и отказываться от этих слов тоже не буду, - парень посмотрел на такие желанные губы мужчины, а потом ему в глаза, - Можно? -Да. Питер аккуратно коснулся губ Тони своими. В этот момент Старк чувствовал себя слабым, но в первый раз в жизни не стыдился этого. Они оба понимали, что слабость мужчины не будет вечной, как только Паркер залижет ему раны, маска, можно сказать, будет и не нужна. -Вы можете открыться для меня, мистер Старк. Это всё, что мне нужно. Я влюбился в вас со шрамами и с ранами, пусть вы их и скрывали, и буду любить вас такого. -Какой же ты…иди сюда. Старк не знал, что сказать, как реагировать на такие искренние слова, поэтому просто решил сам поцеловать парнишку. Их поцелуй длился, как показалось им обоим, целую вечность. Целую счастливую и спокойную для них обоих вечность.