***
За неделю Джено узнал о Джемине всё что только можно было: любимое число, сборную команду по футболу, где у него самая любимая родинка и когда он впервые выиграл в карты деньги. И это не потому, что Джено был слишком любопытный, скорее у На был очень длинный язык. Через месяц Джено впервые показал Джемину свои рисунки и тот начал называть своего, теперь уже друга, «цветочным дрочилой», но из уст Джемина это звучало как комплимент, а Ли и не против был. Ему хватило взгляда, с которым На смотрел на его скетчи и как трепетно переворачивал страницы. Пусть он и был хулиганом с ужасными манерами, но искусство жуть как любил. Заняться балетом, кстати, была чисто его инициатива. Джено узнал об этом случайно. Их «годовщину дружбы» они провели в том же заведении с игровыми автоматами, попивая отцовский виски, разбавленный пепси, и Джено отметил, что его лучший друг безумно милый и на котёнка похож когда напьётся. Он много чего говорил в этот вечер Джено, который был более устойчив к алкоголю: от марки чипсов, которые он никогда не пробовал, а хотел бы, до того, что когда — нибудь хочет увидеть своё лицо на страницах его скетчбука и посмотреть всю коллекцию его гербария, потому что «- Цветы — это охренительно круто, братан. Не будь я балеруном, стал бы ботаником». «- Натуралистом, Джемин», «- Не, я две профессии не потяну».Часть 1
10 сентября 2018 г. в 00:49
Впервые за долгий сентябрь открыть окно Джено побудила классическая музыка. Она играла через дорогу, но совсем ненавязчиво, словно свежеиспечённый пирог на соседском окне пленил вдохнуть сладкий запах вишни с сахаром.
Ласковый ветерок качал полупрозрачные шторы и невесомо касался бледных мальчишеских рук, приятно щекоча. Ли блаженно прикрыл глаза, наслаждаясь запахом улицы под знакомую мелодию Чайковского. Ему было чуждо видеть детей и подростков в неестественно — белых пачках и пуантах, больше похожих на соломенных кукол, которые сейчас тщательно старались возле станка, проверяя подросшие за лето тела на гибкость.
Прежде Джено был занят рисованием гербария из своей коллекции, а сейчас, небрежно кинув автоматический карандаш на стол, он уже мчался вниз по лестнице, позвякивая ключами и с пакетом мусора в левой руке, изнемогая от интереса посмотреть на балерин. Красивых балерин в пачках, больше похожих на фантики от дорогих конфет.
С каждым его шагом музыка Чайковского становилась всё громче, солнце светило теплее, а пешеходный переход, разделяющий его с новой постройкой, всё ближе. Из окна собственной комнаты здание больше напоминало музыкальную шкатулку, рождённую из — под руки минималиста, и юноше это нравилось. По приходу домой он обязательно запечатлит эту идею в своём скетчбуке, разбавляя наброски диких цветов.
Джено присел на холодную ступеньку перед балетной школой, завязывая шнурки, которые ещё около пяти минут назад наспех запихал внутрь стареньких мартинсов, отставил подальше пакет со скомканными неудачными набросками, которые он планировал выбросить, и уложив на одну сторону непослушные волосы, двинулся внутрь здания, заранее готовый к тому, что его, как незванного гостя, мгновенно прогонят туда, откуда он пришёл.
В холле пахло лёгкими женскими духами. Ли не разбирался в парфюме, но если бы его спросили знает ли он как пахнет шанель, то тот с уверенностью бы описал то, что чувствует сейчас.
Женщина с мягкими чертами лица сидела за стойкой на ресепшене, заполняя какой — то журнал. Рядом с ней стояло радио, которое слегка шипело, и Джено хотел было настроить его на чистую волну, но незнакомка, словно зная все его намерения наперёд, отвлеклась от недавнего занятия и одарила юношу усталой улыбкой.
— Мне нравится эта частота. Французские баллады напоминают мне о доме. Прошу прощения если этот звук раздражает тебя, я могу на время выключить. — женщина подняла руку, но Ли кивком остановил её, тепло улыбаясь в ответ.
— Не стоит, эта музыка навевает приятные мысли. — брюнет медленно осмотрел здание изнутри, цепляясь взглядом за малейшие детали: неровно положенную плитку, еле уловимый запах лака для дерева или полное отсутствие звонкого смеха, учитывая то, что эта школа предназначена исключительно для несовершеннолетних.
— Скажите, а как я могу пройти к… — еле слышный вопрос Джено был откровенно прерван кем — то сверху.
— На Джемин! Объясните мне причину, по которой вы в очередной раз срываете наше занятие своим раздражающим смехом? Давайте мы все с вами посмеёмся, раз на то пошло. В следующий раз я не посмотрю на то, что вы талантливый ученик и запрещу играть роль Ромео, вы меня поняли? — интонация, с которой этот мужчина говорил, заставил даже брюнета покрыться мурашками. Он не любил, когда кто — то кричал, а ещё больше не любил, когда с ним говорили спокойно, подразумевая совершенно другое.
— Не бойтесь его, он превосходный педагог, только подход у него особенный. — женщина тихо посмеялась и махнула рукой, застав Джено врасплох. — Так что вы ищете, юноша?
— Мне кажется, я уже нашёл. Спасибо. — скромно бросил Ли и направился по винтовой лестнице на второй этаж, где предположительно находились танцевальные залы. Вторгаться в кабинет посреди занятия Джено считал моветоном, хоть и желание посмотреть горело в нём вечным огнём. Фортуна сегодня откровенно была на стороне юного художника, и дверь в один из залов была чуть распахнута, откуда всё ещё доносился смех и недовольства мужчины.
Джено шёл на цыпочках, словно по гнилым скрипящим доскам, стараясь издавать минимум шума и не обратить на себя нежелательное внимание. Ли на секунду подумал о том, зачем он вообще сюда пришёл, но муза за широкими плечами вторила, что это из-за Чайковского, а Джено впервые готов был опровергнуть её догадки.
Возле станка в ряд стояли худощавые девушки с точёными подбородками, собранными волосами и невероятно ровной осанкой, а такой прекрасный коллектив «портил» единственный рыжеволосый парень, кусающий свои щёки изнутри, чтобы не поддаться очередному приступу смеха и не согнуться в три погибели от приятных спазмов в животе перед самым грозным преподавателем этого заведения.
Джено, чуть прикрывая рот ладонью, восхищался такой природной красотой. Он редко видел настолько прекрасных внешне людей, но никогда ещё с ними не разговаривал, а уж тем более не имел никаких дружеских связей. Его консервативный отец учил его тому, что красивая обложка часто заменяет скудное содержание, и Ли верил в данное высказывание до этого момента.
У незнакомца была белоснежная улыбка, напоминавшая Джено снежную лавину, чистые простыни и свежее молоко. Интересно, он сможет передать эту белизну с помощью его относительно дешёвенькой акварели?
— Господин Министрелли, можно я прямо сейчас уйду? Я забыл вас предупредить о том, что меня ждёт мой друг, с которым мы должны прибыть на совместный ужин наших семей примерно… — рыжеволосый парень задумчиво посмотрел на настенные часы в кабинете, которые были скрыты от взора брюнета — …через час с хвостиком.
— Что за выражения? «С хвостиком» бывают только мыши, На Джемин. И где же ваш друг вас ждёт?
— А вот он, прямо за дверью — и у Джено сердце, казалось, пару ударов пропустило, потому что парень, чьей улыбкой он восхищался ещё мгновение назад, теперь показывал в его сторону, не переставая обаятельно улыбаться.
— По выражению лица вашего друга можно понять, что он не особо в восторге водится с такими как вы, но так уж и быть, у меня сегодня хорошее настроение, поэтому вы можете идти, но на следующем занятии будете у меня крутить фуэте до посинения, вы меня по… — и не успел мужчина закончить свою речь, как юноша захлопнул за собой дверь и теперь держал Джено за плечи.
— Не знаю кто ты и как тут оказался, но спасибо тебе огромное, я с этим дятлом больше часа в одном помещении находится не могу. Аллергия у меня на таких, как он. — рыжеволосый посмеялся над собственной шуткой, жестом подзывая своего «спасителя» следовать за ним до самой раздевалки.
Джено не сколько был смущён видом полуобнажённого мальчишеского тела, сколько тем, что этот самый мальчишка не стеснялся оголяться перед незнакомцем. Это было необычно и даже дико, особенно для таких, как казалось, элегантных персон.
— Сейчас я сниму эти сраные лосины и мы с тобой пойдём играть в автоматы и пить пепси, договорились? По дороге и познакомимся — Джено такому раскладу был не против.