Сорок шестая

Двери распахиваются, и в лифт заходит мужчина. На нем тёмно-синяя шёлковая рубашка и чёрные джинсы. Он старательно пытается избегать встречу с моим взглядом, чем и выдаёт себя. Это продолжается недолго, и как только двери лифта открывается, каждый из нас может вздохнуть с облегчением. Я иду по знакомому больничному коридору. Здесь все так, как и прежде, если не считать выбитые стекла, перебои света и следы крови на белой плитке. Ноги несут меня по привычному маршруту, но та палата больше не принадлежит мне. Проглатывая ком в горле, я прохожу мимо и оставляю дверь с номером сорок шесть позади. Та дверь, что мне нужна, находится в самом конце коридора. Медсестра, едва завидев меня, машет мне рукой, подзывая. Я ускоряю шаг. — Пятьдесят восьмой. Он не может угомониться, — с очевидным страхом на лице констатирует она. Я киваю и без лишних слов открываю дверь палаты, оставляя испуганную работницу больницы по другую сторону двери. Безопасную сторону. Эта палата ничем не отличается от других, если не считать такие же следы крови на стенах и кафельной плитки, как и в коридоре. Девочка на больничной койке лежит съёжившись, словно защищаясь от внешней угрозы. Но единственный способ защититься, который она знает, напасть. Она делает вид, что не замечает моего присутствия. — Пятьдесят восьмой? — спрашиваю я. В ту же секунду девочка резко вскакивает с постели, бросаясь на меня. Я вытягиваю руку вперёд и, образуя защитный барьер, отталкиваю девочку обратно. — Не ожидала такого? Я тебе не медсестра. Скольких ты убила? Девочка не думает униматься. Она кидается ещё раз, и ещё, пока не понимает, что это бесполезно. Она оглядывается по сторонам, в поиске подручных предметов орудия, но ничего не находит и остаётся на месте. — Ты понимаешь, что за такое тебя переведут на другой уровень? Ее взгляд выражает гнев и обиду. Ту самую обиду ребёнка, которую он затаил ещё в утробе матери. Впрочем, вряд ли смертные сталкивались с таким. — Если ты дашь мне подойти поближе, мы сможем уладить это мирным путём. Девочка, не задумываясь, кивает. Я едва успеваю сделать шаг, как она вновь атакует. Ее реакция ожидала такого действия, потому я успею отразить атаку. — У нас так не выйдет мирного договора. В эту же секунду я оказываюсь за ее спиной и хватаю девочку за шею, притягивая к себе. Она не вырывается, смирившись со своей дальнейшей участью. — Меня вызвали в этот дождливый день из-за тебя. Ты убила троих медсестёр, перепугала врачей и дежурную охрану. Моя бы воля — тебя бы тут же расстреляли, но видимо для них ты слишком важна. Я замахиваюсь, и она прижимает руки к голове. Это единственное ее слабое место, и она отлично знает, что будет, если мне удастся прикоснуться к ее виску. Однако, такая защита ее не спасает. Я оттягиваю ее ладонь и касаюсь левого виска девочки. Пронзительный крик наполняет комнату, и через несколько секунд обмякшее тело медленно опускается на пол. Медсестра, стоявшая за дверью, провожает меня с ещё большим страхом, чем с тем, что встречала, а затем забегает в палату. Меня не волнует, что дальше они будут делать с этой девочкой, однако, я отлично знаю, что ее ожидает. Ведь я сама была такой. Сорок шестой.