Люблю тебя сладкая...

[2101 год, гора Эботт] На вершине, у выхода из подземелья, была небольшая аккуратная могила. На граните могильной плиты было выведено от руки: "Мэри Кроуфут". Рядом, привалившись спиной к могильной плите, сидел скелет, смущенно и тихо шепча что-то. Простуженный ветер уносил далеко его слова, заглушая шелестом листьев. Кажется, даже ему от них становилось теплее и грустнее. Санс устало прикрыл глазницы. Скелет не умел красиво говорить, не был приспособлен к нежностям, да и не ощущал ее как таковой к кому-то кроме ... а потому так и не научился выражать ее, тем более в слух. И тем более, когда кажется, словно вместе с тем, как поставить эту могильную плиту, на его душу возгрузилась такая же ноша, навсегда придавив ее, ныне свободную, к этому месту. И даже так, оставив букет роз сангриева цвета, скелет так же возложил конвертик нежного цвета сакуры. - Я немного опоздал, уже шестнадцатое, - неловко пробормотал Санс. В прощальный раз проведя костяшками пальцев по граниту, он ушел. Не оборачиваясь. Над могилой раскрылся цветок лютика, его лепестки цвета утренней звезды распахнулись во время заката. Дорогая Мэри, . прошел почти век, с того момента как я в последний раз слышал твой смех. Все бы отдал, чтобы снова видеть твою улыбку, хоть раз обнять тебя. На поверхности столько всего: небо, бескрайние просторы морей и полей, горы, закаты и рассветы... и столько разных людей и цветов. Каждый раз при взгляде на них, я вижу твой образ, хрупкий силуэт, знакомые черты. Все цветы прощального цвета, все люди, каждый монстр спасенный тобой, поверхность, опустевшее подземелье - все большое напоминание о тебе. Прекрасное, но болезненное напоминание. Ты опечаталась в моих огоньках глаз, на обратной стороне глазниц, на искалеченной и мелочной душенке. И я всегда буду жить для тебя. Быть милосердным. Стараться быть добрым, хранить подаренное тобой время и мир. люблю ᴛᴇбя, ᴄлᴀдᴋᴀя.