Маленький мир.

В маленьком городе Н., под светом тусклого фонаря, под сильным снегопадом, который, казалось, не заканчивался уже несколько тысяч лет, на большой площади, выложеноой брусчаткой (она, правда, скрывалась под толстым слоем снега), на маленькой лавочке с потрескавшейся краской сидел Шут. Представление закончилось пару часов назад, смех давно стих, софиты погасли, а Директор как всегда с важным видом повернул ключ в замочной скважине, оставив Цирк пустовать до самого утра, перед этим, конечно, похвалив каждого, кто выступал сегодня и отпустив по домам спать и набираться сил для завтрашних представлений. А Шуту не хотелось домой. Ему хотелось бесконечно долго гулять под снегом, ловить языком крупные хлопья и беззаботно улыбаться, когда очередная снежинка приземлится на его нос и в ту же секунду растает. Почему-то именно сегодня он решил остаться на улице и не торопиться к уютному креслу и кофе, который он так любил пить по вечерам. Он хотел попробовать счастье на вкус, и одному только ему было известно, почему он выбрал такой странный путь, однако, нельзя не признать, что в этом что-то было. Вообще, Шут любил гулять вечерами, но тёплыми и ясными, чтобы не отморозить свои и без того красные от грима щёки и нос. Его костюм из нежного шёлка уже был холодным и неприятно касался кожи, заставляя его раз за разом вздрагивать и тереть свои плечи ладонями, чтобы хоть как-то согреться, однако даже несмотря на жуткий холод уходить не хотелось. Шут всё же переборол себя и поднялся со старенькой лавочки, которая жалобно скрипнула от резкого движения и, кажется, стала медленно подвывать в унисон слабому ветру. Он поёжился и неуверенными шагами поплёлся к центру города, где всю ночь светились желтоватым, тёплым светом витрины, украшенные гирляндами самых разных цветов и размеров. Близился новый год, и город Н. светился и сиял каждую ночь, забирая любого прохожего в свои объятия волшебства и надежды на чудо, однако сколько раз Шут ходил здесь, никакая сказка не могла очаровать его так, как всех остальных. Шут гулял по узким улочкам и думал, думал о том, почему все люди восхищаются предстоящим праздником, хотя в нем не было ничего особенного, просто обычная ночь, которую все почему-то так приукрашивают и любят... Клоун искренне не понимал этого. Он наслаждался своим одиночеством и награждал своей искренней любовью лишь кофе и тёплый огонь в его камине, который согревал его в холодные вечера, например, как сегодня. Шут на мгновение задержался у самой яркой витрины, что встретилась ему на этой улице. За тонким стеклом стояли манекены, одетые в новогоднюю одежду: манекены-дамы кокетливо улыбались, выставляя напоказ свои платья и сумочки, а манекены-мужчины стояли с уверенным взглядом подле своих дам, словно бы охраняя их. Чуть поодаль стояли манекены-дети, наряженные в костюмы различных животных и ярко-красными колпачками на голове. Они улыбались. Шут тоже натянул улыбку, чтобы не обижать их, вот только улыбка вышла грустной, не такой, как у ребятишек. Шут на пару шагов отошёл от витрины, где отразилось его печальное лицо, заменив собой улыбающееся лицо ребёнка. Такая ирония даже заставила его тихо хихикунть в кулачок, на минуту позабыть о своей грусти, бесконечно большой грусти, которая уже давно мешала ему по-настоящему наслаждаться жизнью. Ещё немного полюбовавшись красивыми манекенами, Шут пошёл дальше. Туда, где заканчивался свет гирлянд и витрин, в тёмную часть города, которую местные житили всегда обходили стороной. Наш приятель жил там, и, к сожалению, обойти эти улицы ему никак было нельзя. Он медленно вздохнул и смело шагнул в темноту, чтобы снова увидеть все ужасы его любимого городка: кучи мусора, которые валяются прямо на дорогах, разбитый асфальт, вечно недовольные лица, и среди этой черноты он никак не ожидал встретить маленького человека. - Привет. Откуда-то снизу раздался девчачий писклявый голосок, обладательница которого совсем незаметно подошла к Шуту, и теперь стояла перед ним, как самое невинное создание, когда-либо созданное на этой планете. Она радостно улыбалась, но совсем не так, как те куклы с витрин. она улыбалась, как улыбаются живые маленькие дети, которые ещё не узнали всех ужасов жизни, не разочаровались в ней. Шут удивлённо поднял брови, да так высоко, что он мог теперь показывать это вместо фокуса зрителям, которые каждый день приходят посмотреть на него и остальных его коллег. Девочка держала одну руку под тонкой курточкой, второй придерживая её, чтобы она не распахнулась из-за ветра. - Привет, что ты здесь делаешь? Ты потерялась? -- обеспокоенно спросил Шут, присев перед малюткой на корточки. Если быть совсем честным, он никогда не видел маленьких детей в этом райончике, наверное, потому, что молодые родители спешат переехать отсюда куда-нибудь, где не так опасно. На фразу Шута девочка ответила лучезарной улыбкой и произнесла: - Нет, я не потерялась. Я ищу, кому бы отдать котёнка... Ему так холодно на улице, а мама не разрешает забрать его домой. Шут мысленно ухмыльнулся. Он никогда не любил животных, тем более, кошек, и уже подумал о том, что ему придётся разочаровать эту кроху отказом, но... Из-под маленькой курточки показалась мордочка рыжего котёнка, который, казалось, улыбался, и смотрел на Клоуна такими жалобными глазками, что до сих пор неприступное для животных сердце шута начало медленно таять. - Понимаешь, когда человек одинок, ему всегда очень грустно, и все плохие вещи он встречает в одиночку, но когда одна беда разделена на два сердечка, становится не так страшно. Котёнок, будто понял, что сейчас сказала девочка, прыгнул на руки к улыбающемуся Шуту и ласково замурчал, тут же прячась в его карман, и в его голове вдруг ударил гонг - он понял, почему у него не получалось быть счастливым, понял, почему не радовался праздникам, понял, почему улыбаться у него получалось лишь на сцене. Он всё понял! Маленький тёплый комочек уже успел заснуть в его кармане, медленно согревая холодное сердце и разбивая маску, которую Шут носил почти всю свою жизнь. Он понял. Угостив девочку конфетой, которая лежала в его кармане на всякий случай, Клоун со счастливым лицом поспешил домой, чтобы отогреть и накормить его нового друга, которому он пока не придумал имя, но он обязательно это сделает, честно-пречестно! Теперь он осознал радость этого светлого и прекрасного праздника -- Нового Года, и теперь он будет встречать его не один, а в компании с любимым существом. Потом он ещё не раз будет вспоминать эту девочку, и её слова, которые стали главными и самыми важными словами в его жизни, а пока он шёл домой, чтобы поскорее сесть у камина и слушать урчание довольного кота. А девочка, только что словом спасшая целых две души, поскорее побежала домой, чтобы поделиться этой историей со своей мамой, которая, несомненно, похвалит её и крепко-крепко обнимет, напевая старую колыбельную.