Смелый

      Жизненный опыт минувших лет показал ясно: человеческой натуре свойственно драматизировать. Во всяком случае, мне точно! Так было всегда. Стоило кому-то меня задеть, как тут же эта, зародившаяся внутри меня с горчичное зерно, злоба, превращалась в дерево ярости, которое покрывало всё рядом находящееся своей тенью — мраком. Начиналась война!       Я был беспощаден до тех пор, пока в моей жизни не появился самый настоящий Друг, показавший и доказавший, что помимо войны есть мир, есть другие отношения между людьми, есть другая жизнь, которой можно воистину наслаждаться, и это наслаждение со временем так глубоко укореняется в тебе, что все былые обиды вмиг оказываются ничтожно малы и незначительны!       А потом его не стало…       Не стало по-настоящему!       Драма?       О, да! Здесь я прочувствовал каждой клеточкой себя, что значит драматизировать! Что есть драма! Что есть трагедия! Настоящая. Непридуманная. Непреувеличенная. Настоящая…       Но воевать… Против кого?       Быть беспощадным… К кому?       Только к самому себе!       Тогда казалось, было бы лучше, если бы просто наступил апокалипсис — погибло бы всё человечество, ВСЕ! Все… Пусть лучше все разом, чем только он — мой единственный Друг.       Я пытался забыться, глуша боль водкой, которую никогда ранее не пил… и не умею. Не моё это! Боль от утраты дорогого человека уходила на время. Потом одолевала с новой силой. Стал отвлекаться работой, чтением книг. И вот тебе наглая насмешка Вселенной, раз за разом напоминающей мне о Друге:       Антуан де Сент-Экзюпери в одном из своих произведений писал: "…я пытаюсь рассказать о нём для того, чтобы его не забыть. Это очень печально, когда забывают друзей. Не у всякого был друг".       Древний поэт Менандр говорил: "Счастлив тот, кому довелось встретить хотя бы тень настоящего друга".       Мишель де Монтень, делясь личными переживаниями, рассказывал: "…когда я сравниваю всю остальную часть моей жизни с теми четырьмя годами, которые мне было дано провести в отрадной для меня близости и сладостном общении с этим человеком, — мне хочется сказать, что всё это время дым, тёмная и унылая ночь". И добавлял: "С того самого дня, как я потерял его, я томительно прозябаю; и даже удовольствия, которые мне случается испытывать, вместо того, чтобы принести утешение, только усугубляют скорбь от утраты. Всё, что было у нас, мы делили с ним поровну, и мне кажется, что я отнимаю его долю".       Что ни книга, то кинжал в сердце.       Спустя пару лет, я встретил тебя и понял, что пустоту от утраты близкого человека может заполнить лишь другой человек, ставший таким же дорогим и близким. Нет. Друга никто не заменит! Таких, как он больше нет. Но пустоту от утраты… её не зальёшь водкой, не забьёшь вытатуированными на стенках сердца фразами из умных или увлекательных книжек. Её можно заполнить лишь новым, таким же сильным и ярким чувством, какое и разожглось внутри меня с появлением тебя!       Никогда раньше не любил. Мне было противно даже само слово «любовь». А прилюдные лобзания парочек в общественных местах вообще вызывали рвотный рефлекс!       Что за бред — эта ваша любовь?! Что за слово такое противное?!       Омерзение. Тошнота. Непринятие.       И, вдруг, ты…       Другая.       Моя.       Ты — та, которую не хочется выпускать из рук ни в квартире, ни при выходе из парадной, ни в момент ожидания транспорта, ни в нём ни на миг, ни на долю секунды. Вновь и вновь дышать тобой, твоим дурманящим сладким запахом манго, который издают всегда распущенные длинные каштановые волосы, кутаться в их густоте своим носом, возбуждаться, целовать тебя страстно, не обращая внимания на окружающий мир.       Кто я без тебя?       Один.       Теперь… вот уже полгода один.       Что страшнее: смерь Друга или добровольный уход любимой?       Предательство.       Друг навсегда остался мне другом. Он никогда уже не сможет предать меня. Да и не предал бы! А ты предала. Ушла. Оставила. Открыла мне новый мир — мир наслаждений и страстей. Заставила забыть про боль. И причинила новую.       Смерть.       Часто повторяющаяся мысль.       Смерть.       Говорят, лишь сумасшедший может добровольно уйти из этой прекрасной, дарованной нам свыше жизни.       Прекрасной? Дарованной? Бред! И я не собираюсь больше с ним мириться.       Если бы ты только знала, где я сейчас нахожусь! Полгода здесь не был. А раньше мы вместе провожали на этой крыше двадцать пятого этажа закаты. Твои любимые закаты. Ты научила меня любить их.       Уйти в закат.       Быть может, шагнуть… и уйти? Сделать всего лишь один шаг. Один.       Ты всегда любила закаты. Даже с работы сбегала раньше, чтобы успеть сюда до захода солнца. Это самый высокий дом, из ближайших к твоему офису.       А сегодня тебя нет.       Ты разлюбила не только меня, теперь и закаты не любишь? Предала… и их предала.       Шагнуть. Сделать всего лишь один шаг. Один.       Нужна смелость. А говорят, самоубийцы — трусы. А ты попробуй, шагни!       Шагаю… я смелый. Я не тру………