.
Первые пять лет она может обоснованно забыть, но в десять начинает сомневаться. Она задается вопросом, является ли время кругом, а не линией. В двадцать лет она отчаивается. Когда погребальный костер Каедэ оставляет после себя лишь пепел, она берет лук и посох двух мертвых мико и оставляет Эдо позади. Теперь нет никого из тех, кого она знала прежде. Она одиноко смотрит в маленькое потрескавшееся зеркало и изучает свое юное отражение. Она думает о тех, кто когда-то был запечатан. Она думает о фруктах, что хранятся под крышкой банки. Она думает о мотыльке, пойманном в янтарь. Она думает о том, как медленно ползет время..
Она – герой легенды, мико, известная на весь мир. На рынках и вдоль дорог она ловит шепот своего имени. Ловит то, что когда-то было ее именем. Она вернулась, чтобы уничтожить свою прежнюю «я», как и форму, которую она носила раньше. Она считает, что легче проскользнуть в новую личность, чем сохранить прежнего человека. По прошествии лет рассказы о ее героизме начинают изменяться и исчезать. Ее имя становиться запутанным. Некоторые даже называют ее Кикио по ошибке. Но она больше не отказывается от сравнения. Опустошенная и безнадежная, она имеет больше общего со своим прежним воплощением, чем она хотела бы признать..
Теперь она считает годы в десятилетиях. Десять прошло с тех пор, как она впервые прошла через колодец Костоглота. По ту сторону колодца ее семья, которую она уже давно оставила позади. Она задается вопросом, есть ли у Сота дети и собственные внуки. Это одна из немногих мыслей, которая приносит ей радость в эти дни. Обернув повязку вокруг раненого локтя молодой девушки, она произносит утешающие слова своему печальному пациенту и вызывает улыбку. Мир вокруг нее начинает меняться. Сейчас ёкаев гораздо меньше, чем прежде. Многие из них уже полегли наземь от ее руки, но другие, похоже, исчезли как туман. И поэтому, когда она отвлекается от своей задачи и поднимает свой взгляд, замечая, что он стоит на другом конце поля, она моргает глазами, чтобы очистить их, на всякий случай..
Бледный, статный и золотой. Он точно такой же, каким она его помнит. И знает. Склонив свою голову, она приветствует его на расстоянии. Его пристальный тяжелый взор коснулся ее, и, хотя ее лицо не изменилось, она понимает, что бремя лет сказалось на ее взгляде. Прежде чем она решилась подойти к нему, он развернулся и ушел. Ее сердце, заледеневшее еще давно, болезненно сжалось в ее груди. Она поднимает руку, когда его призрачная фигура меркнет на фоне деревьев, желая, чтобы эти мучения прекратились..
Он не тот, кого она желает. Она подозревает, что ни один не является таковым. Но когда он возвращается на следующий день, она все равно приветствует его. И когда он появляется у ее порога следующей ночью, она снова приветствует его, как старого друга, хотя они никогда не были дружны. Сидя у огня друг напротив друга, они больше похожи на незнакомцев, несмотря на историю, которая простирается между ними. Он берет чашку чая с благодарностью, и они вместе сидят в тишине, словно одинокие спутники..
Они не говорят о прошлом. Не говорят о будущем. Они разговаривают только о настоящем. Она называет ему имена детей, которые приходят навестить ее, голодные или нуждающиеся в любви. Она описывает травы в своем саду, их различном использовании и средствах, которые она может сделать. Приводя ее в лес, он указывает ей на несколько, которых она даже не знала. Как дикий имбирь, который может вылечить инфекцию, или чертополох, который может остановить кровотечение даже из самой глубокой раны. Цветы раздавливаются в ее сжатом кулаке. Цепляя когтем ее подбородок, он склоняется к ее печальному лицу и напоминает, что жалеть бессмысленно..
В ярком свете летнего дня она чувствует, как снова становится целой. Со своего места в стороне от ручья она наблюдает за тем, как деревенские дети карабкаются по его коленям и пронизывают цветы сквозь его серебристые волосы. Отложив стирку в сторону, она улыбается этому зрелищу, убирая челку со лба тыльной стороной руки. Золотые глаза следуют за движением. Бусинка воды тянется к уголку ее губ, и он следует за ней взглядом, задерживаясь на влажном следе..
Он не тот, кого она желает, но и она уже не та, кем была прежде. И когда он опускает ее на пол и скользит когтистой рукой между швом ее бедер, когда он произносит ее имя и наполняет ноющее одиночество внутри нее, он – всё. Его глаза – расплавленный янтарь, его прикосновения разжигают в теле яркие искры. Он запечатывает ее губы своими, когда она выгибается под ним, словно рождаясь заново в это мгновение. И это – блаженство..
Слезы на ее лице – для детей. Они умоляют ее остаться, но ей вновь пора двигаться дальше. Склонившись, она целует каждого в щеку. Она будет скучать по ним. Она всегда это делает. Но сейчас все по-другому, потому что в этот раз она не одна. Протянув ему руку, она улыбнулась. Вместе они пробираются через поле цветов в великое запредельное.