Принцесса в башне

       Внутренние сады тремя ступенями спускались вниз, к самому магическому источнику. Поначалу Элион постоянно плутала в волшебных зарослях и пару раз чуть не стала добычей местной ядовитой фауны — потом привыкла. Сумрачные цветущие террасы, огражденные высокими стенами из черных роз, нравились ей куда больше, чем солнечные пасторальные иллюзии.        Больше всего она полюбила сидеть под раскидистым деревом с металлически поблескивающей черной корой и мелкими красноватыми листьями. Дерево далеко простирало широкую крону, давая благостную тенистую прохладу. Со старых узловатых сучьев свешивались бороды беловатого сухого мха, колышущиеся под ветром точно занавеси. А в ямке между мощных, бугрящихся над землей корней можно было замечательно устроиться с пачкой сводок, толстенным трактатом или, иногда, с эскизником и красками.        В последнее время Элион рисовала мало: времени на баловство не оставалось. Она легко простилась с мечтой поступить в художественный колледж и со временем дорасти до знаменитого иллюстратора. Нет, мечта была хороша, но теперь у нее нашлись занятия поважнее.        Экономика, например. Или судебная система. Налогообложение. Этикет, в конце концов.        Дерево шелестело над головой. Ветерок доносил тревожные цветочные ароматы, рядом с локтем Элион ползла по сухому стебельку толстенькая зубастая бабочка. Узоры на ее крыльях напоминали разводы флуоресцентной краски.        Слава местным богам, язык Меридиана Элион научилась понимать и, главное, читать сразу, интуитивно. Приятный бонус королевской крови. Эх, если бы вместе с языкознанием в ее голове оказались, скажем, сведенья о географии провинций! Хотя бы северных.        Монументальная, с тяжелыми металлическими застежками книга, которую Элион пыталась читать, называлась «Точное землеописание». Фобос предложил ей составить список хотя бы полезных ископаемых каждой области, но Элион подошла к вопросу серьезнее и выписывала в толстую тетрадь также выдающиеся особенности рельефа, магические аномалии и прочие вещи, кажущиеся ей небезынтересными.        В паре шагов от Элион зашуршали кусты местного волчьего лыка, усыпанного глянцево-черными ягодами, и на полянку под мшистым деревом выбралась Миранда, на ходу отряхивающая платье.        — Так и знала, что ты здесь!        — Привет, — ровно улыбнулась ей Элион. — Ты чего такая взъерошенная?        — Да так, — камеристка пальцами кое-как зачесала назад короткие жесткие волосы. Бесцеремонно плюхнулась рядом. Потревоженная ей зубастая бабочка тяжело спорхнула с корня, закружилась вокруг, примеряясь. — На кухне большущая недостача, я поваров разносила.        — Кого съела?        — Да ну тебя! — захихикала Миранда. — Я слуг не жру!        — Про тебя еще не такие слухи ходят, — Элион устало погладила книжную страницу кончиками пальцев. — И у тебя на воротнике бабочка. Сейчас куснет.        — Нетушки, — Миранда, не глядя, ловко цапнула насекомое за нежные крылья. Осмотрела со всех сторон, оценивающе щурясь, и решительно отправила себе в рот. С удовольствием захрустела, облизнула губы от блекло светящейся желтоватой пыльцы. — М-м, насосалась уже где-то. Как «Землеописание», кстати?        Элион пожала плечами. Дурацкий жест, никак не избавиться от него.        — Живущие вдоль каньона лурдены используют секрет абдоминальной железы ларвегов для особых кастовых ритуалов, призванных поднимать мертвецов. Правда что ли?        — Лет двадцать назад вовсю поднимали, — Миранда подобрала под себя ноги, расправила узкие приглушенно-зеленые юбки. Элион немного завидовала ее непринужденной осанке: ей самой приходилось постоянно напоминать себе не сутулиться. — А с тех пор, как Кондракар нас огородил, постепенно перестали. Без внешних источников…        — …магия мира постепенно иссякает, — этот постулат Элион выучила прекрасно. — Неизменна только магия королевской семьи. Кстати об этом, ты Фобоса сегодня не видела?        — А то как же. В лекарских палатах наша светлость, мэтров терроризирует.        Элион стиснула зубы. Она старалась по возможности не думать о вчерашнем дне, старательно отвлекаясь учебой, но холодный узел в желудке не давал полностью сосредоточиться на географии южного каньона.        Миранда, конечно, тоже переживала, может, даже чуточку больше самой Элион. Иначе бы не отправилась на кухни, строить по стенке распоясавшихся замковых поваров, не водилось за ней тяги к выискиванию недостач. Миранда на самом деле была существом неорганизованным и безалаберным. Только чудом ей удавалось прилично совмещать должности камеристки и охранницы.        Нет, охранница из нее выходила ничего себе, а вот камеристка — не очень. Миранда не разбиралась в придворной моде, не умела держаться уважительно и совершенно не представляла, как заплетать королевские косы. С косами Элион, впрочем, быстро научилась справляться сама, неуважению в глубине души даже радовалась, а «гардеробом принцес-с-сы», в конце концов, занялся лично Седрик… Черт!        — Как ты думаешь, все будет в порядке?        — Элион, — цокнула языком Миранда. — Не трясись. Шла бы сама в палаты. Если нашу светлость кто-то успокоит, так ты. Тебе-то он в горло не вцепится.        Элион вздохнула. Поймала тяжелое холодное кольцо, закрепляющее конец королевской косы, покрутила в пальцах.        — Сейчас не надо, я же знаю. Потом, есл… когда Седрик очнется.        Миранда опять поцокала языком, но ничего не сказала. Откинулась спиной на древесный ствол. Прикрыла темные живые глазищи. На бледных щеках затрепетала тень от густых ресниц.        Миранда тоже переживала. У Элион пальцы чесались ее нарисовать.        Сидеть вот так, в понимающей тишине — что-то в этом есть от медитации. Ожидание так или иначе изматывает, а прелесть камеристки в том, что персона она доверенная и перед ней можно не держать лицо.        Элион Браун (то есть, конечно же, Элион Эсканор) умела трезво рассуждать и приспосабливаться к обстоятельствам. Тринадцать с хвостиком лет она провела в крохотном приморском городке Хитерфилде, в самом обычном человеческом мире. Росла тихой мечтательной девочкой, творческой и спокойной, дружила с бойкой красавицей Корнелией Хейл, слушалась родителей и никогда никуда не встревала.        Не выделялась, потому что у тех, кто выделяется, всегда сплошные проблемы, а проблемы Элион не любила.        Она чуть ли не с детства знала несколько простых вещей, с которыми приходилось мириться: она приемный ребенок, ее так называемые родители что-то скрывают, а мир гораздо хуже, чем о нем думают люди ее возраста.        Конечно, в итоге все оказалось веселее, но в глубине души Элион была готова ко всему.        Правда, вряд ли на самом деле жизнь и логика могут по-настоящему подготовить тебя к тому, что ты окажешься пропавшей наследницей трона параллельного мира, огромного и причудливого.        Но Элион была подростком, а у подростков, согласно умной книге по психологии, «гибкое сознание». Книгу ту читал однажды Седрик, а Элион заинтересовалась и позже пролистала сама.        Ох, Седрик…        Ледяной комок в животе только ширился. За полсуток Седрик так и не пришел в сознание. Вчерашний вечер обернулся настоящим кошмаром, хотя все начиналось обычным образом.        Седрик во главе отряда гвардейцев отправился лично выяснять причины беспорядков на портовых окраинах. Элион почувствовала энергию орамер и поспешила предупредить его, но настроение у обычно осторожного лорда-оборотня было на редкость хорошим и самоуверенным.        — Если там Стражницы, значит, я выясню, что им нужно на этот раз, — заверил он ее с улыбкой. При Элион Седрик старался не преображаться, хотя вот Фобоса не стеснялся. Признаться, змеиный облик первого княжеского советника Элион поначалу немного пугал, так что она была благодарна за такую заботу.        — Все то же самое, они думают, что вы меня обманываете, — Элион потеребила кольцо в косе. — У меня предчувствие плохое.        — Его светлость пойдите разыщите, миледи, — посоветовал Седрик. — У него сегодня тоже предчувствия.        Тогда Элион к нему прислушалась и действительно отыскала Фобоса. Брат, нервно сцепив руки на груди, мерил шагами просторный центральный зал библиотеки. Его роскошные волосы вились за ним серебряным плащом, полы широкой, непривычно узорчатой мантии подметали каменный пол. В блеклом синеватом свете магических ламп его светлость великий князь Меридиана казался призраком, зачем-то сошедшим со страниц ветхих книг.        — Фобос? — позвала Элион осторожно. Тот вздрогнул, поднял голову и сбился с шага. Поморщился устало.        — А, это ты.        Перед ней с недавних пор он не притворялся. Да помилуйте, у него даже в их первую встречу не получилось нормально притвориться!        — Ты отправил Седрика на окраины?        — Будешь обсуждать мои решения? — приподнял брови брат. — Мне казалось, мы договорились.        — Я не об этом, — Элион подошла ближе, глядя на него снизу вверх. Как он все-таки на нее похож: волосы, глаза эти зеленоватые раскосые, подбородок вытянутый, тощие руки… Хотя, скорее, это она на него похожа, он же на пятнадцать лет старше. — Там Стражницы. Я ему уже сказала. У меня просто чувство такое… противное.        Фобос сжал губы, точно так же, как в минуты тревоги делала она сама.        — У меня тоже, — уронил вполголоса. — Только слов своих назад я взять не могу.        Что за слова такие, Элион спрашивать не стала. Она и так знала, что Седрик рвется доказать Фобосу свою преданность, а брат вредничает и подначивает. Прямо как принцесса из сказки, дающая задания женихам. Разгонишь мятежников — поцелую, вычислишь предателя — к сердцу прижму. А девчонкам-Стражницам нервы помотаешь — так и быть, можешь остаться вечером.        Элион не была наивной дурочкой и прекрасно представляла, как происходят такие вещи. Даже видела кое-что пару раз, а дома — много лазила по интернету, невольно натыкаясь на всякое.        Фобос некоторое время с сомнением на нее смотрел. Потом вздохнул, предложил сухо:        — Шахматы?        Элион сдержала невольную улыбку.        Спустя полчаса пожилая служанка принесла чай в княжеский кабинет. Фобос и Элион устроились в креслах у камина (Элион хотелось подобрать ноги, но при брате она не решалась), склонились над шахматным столом.        Они менялись, попеременно играя каждый то за черных, то за белых. Тогда фигурки из обсидиана принадлежали Элион, однако не то, чтобы это ее спасало и вообще играло роль. Фобос неизменно разделывал ее под орех, и ей оставалось только тихонько гордиться, что спустя две недели подобных вечеров она ухитряется продержаться дольше десяти ходов.        Служанка принесла чай, вкатила тележку с подносом и с поклоном наполнила тонкостенные чашечки из серебристого фарфора. Ручки у чашек были в форме свернувшихся змей.        Фобос пил, машинально поглаживая искусно выполненные чешуйки. Элион наблюдала за ним из-под ресниц. Мысли брата витали далеко от игры, но и ее собственные — тоже.        …когда Седрик привел ее на Меридиан, и пространство маленького книжного магазинчика сменилось высоченными залами королевского дворца (неестественно светлыми залами), когда к Элион с сияющей улыбкой (неестественно широкой) бросился высокий человек, окутанный поверх тяжелой мантии роскошными серебристо-русыми (совсем как у Элион) волосами — Элион едва не отшатнулась.        Фобос не умел притворяться, совершенно, но зачем-то притворялся. Он рассказывал ей, что она — Свет Меридиана и законная королева, а Элион шла за ним по портретной галерее, глазела на нарисованные лица якобы своих родственников и думала, какого, собственно, черта?        — Фобос, — сказала она, в конце концов. — Почему так? Ты же старший ребенок, как я поняла. Разве не ты должен стать королем?        Брат посмотрел на нее таким ошарашенным взглядом, будто меньше всего на свете ожидал подобного вопроса. Хотя вот Элион ее рассуждения казались вполне логичными.        Про матриархат Меридиана она узнала чуточку позже. Тогда же она понятия не имела, что своим искренним недоумением и подспудным желанием отделаться от короны заставила сердце Фобоса на миг дрогнуть.        Да, кстати. Корона. Кому в здравом уме может быть нужна корона? Элион умела думать и прекрасно понимала, что за красивым фасадом королевской абсолютной власти скрывается страшенная гора ответственности. В ее случае так вообще океан ответственности за судьбу целого мира.        Спасибо большое. Ищите другую дурочку. Элион с людьми общаться-то не умеет, не то, что кем-то там управлять!        К несчастью, как выяснилось еще немного позже, отречься от короны в пользу Фобоса никак не получалось. Сила Света Меридиана принадлежала исключительно женщинам.        Элион часто думала о старшем брате и искренне стремилась его понять. Фобос был скрытным человеком, потому спрашивать у него что-либо было занятием гиблым, но, к счастью, Элион умела наблюдать и делать выводы. В конце концов, какой художник не умеет замечать детали?        И вот, вчера вечером она уже привычно подмечала детали. За шахматами и ежевичным чаем, за обычными своими надменными манерами Фобос пытался спрятать тревогу. Точно такую же, какая поедом ела саму Элион.        Кабинет Фобоса располагался в западной башне, окна его выходили в сторону замковых ворот. Потому они оба сразу услышали приглушенный тревожный шум, звон сбруи, фырканье ездовых ящеров и грубые голоса гвардейцев.        Не сговариваясь, они бросились к окну. С такой высоты было ничего не разобрать, к тому же в замковом дворе тут же поднялась невообразимая суета. Однако победу знаменовали бы иначе, верно?..        — Эй, Элио-он! — Миранда пощелкала пальцами у нее перед лицом. Сухой звук вывел Элион из задумчивости вернее насмешливого оклика. — Очнись! Ты прямо как его светлость, раз — и внутри своей головы! Пугает до жутиков, знаешь ли!        — Правда? — невесело улыбнулась Элион.        — Правда-правда, — передразнила Миранда. — У вас лицо такое сразу отрешенное и глаза стеклянные!        — Прости, я задумалась.        — Задумалась она, — Миранда опять поцокала языком. — В самом деле, миледи, шла бы ты в палаты. Мало ли что ты там считаешь, его светлость с ума там в одиночку сходит. Еще немного, и лечить благородие некому будет.        Элион покачала головой.        — Я пойду, но попозже. Ты же знаешь Фобоса, он…        — Элион, — неожиданно мягко улыбнулась Миранда. — Его светлость на самом деле такая же трепетная лань, как ты, только поциничнее малость. Иди в палаты, говорю тебе. Послушай многомудрую меня.        В многомудрости Миранды Элион основательно сомневалась, однако что-то необъяснимое заставило ее послушаться, хотя все внутри вопило: плохая идея! Тем не менее, книга была позабыта, и Элион, подобрав юбки, зашагала из сада прочь, в сторону лекарского крыла. Спиной она чувствовала пристальный строгий взгляд Миранды. Камеристка осталась сидеть под деревом, охотиться на зубатых бабочек и мучиться неизвестностью в одиночестве.        К палатам прилегала своя часть сада, целительские оранжереи, через которые легко можно было сократить путь. Ровные ряды грядок, черная парная земля и утоптанные дорожки между ними. Здесь цвели и колосились диковинные травы. Пахучие стрельчатые листья колитума, темно-зеленые и насыщенно-фиолетовые, клонились к земле. Гибкие стоячие стебли пульманиума цвели мелкими желтыми цветами, а между ними густой порослью всходила нежная, как паутина, багряная кровохлебка.        В оранжереях бесшумными тенями хозяйничали слуги, понукаемые такими же молчаливыми младшими лекарями. Элион миновала двух почтительно склонившихся гуманоидов, покрытых мелкой голубовато-зеленой чешуей и одетых в точно такого же цвета голубовато-зеленые подпоясанные мантии. Лекарская форма на Меридиане забавным образом напоминала о спецодежде земных врачей… Да, в иное время это действительно казалось забавным. Теперь Элион на мантии едва взглянула, и совсем не обратила внимания на слуг, старательно собирающих глянцевые черные ягоды огневицы в большие плетеные корзины.        Вот саму огневицу — ту заметила. В оранжереях остро пахло ее пряным вязким соком.        Лекарское крыло встретило ее зловещей суетливой тишиной, в которой привкус страха ясно мешался с тяжелой душной усталостью. Здесь царила сероватая стерильная чистота, целители и младшие лекари слажено сновали из дверей в двери, обмениваясь короткими малопонятными указаниями.        На Элион никто не обращал внимания, и она моментально ощутила себя крохотной и неуместной. Дурочкой, невесть что забывшей под этими готическими сводами, в этих гулких коридорах, пахнущих корпией, присыпкой и лечебными заклинаниями.        Седрика расположили, разумеется, в лучших комнатах, которые нынче и были эпицентром сосредоточенной суеты. Элион добралась до них по стеночке, стараясь никому не мешать и не попадаться на глаза. Еще не свернув за угол, она услышала резкий, непривычно высокий голос брата.        Фобос часто позволял себе покрикивать на слуг, но никогда Элион не слышала у него этих вымораживающих истерических ноток.        — Вы будете учить меня смешивать мази?!        — И буду, ваша светлость, — не менее грозно отвечал ему кто-то. Элион выглянула из своего укрытия за поворотом, с удивлением узнавая в глупце, вздумавшем препираться с Великим Князем, главного придворного целителя, мэтра Ориона. Фобос нависал над ним, однако низенький, крепко сбитый мэтр совершенно не казался подавленным. А вот Фобоса Элион никогда прежде не видела таким злым, растрепанным и бледным.        Брат всегда, несмотря на некоторое нарочитое небрежение ко внешности, оставался немного франтом.        — Если бы вы были правы, он бы очнулся час назад!        — Если бы вы не лезли под руку, ваша светлость, он бы и очнулся!        Прислушиваясь к спору, Элион неосторожно выставила локоть, и в нее тут же кто-то с размаху врезался.        — Ах!        — О-ох, простите! — пролепетал очередной младший лекарь, отчетливо зеленея, несмотря на естественно-красноватый оттенок лица. — В-ваше в-выс!..        — Элион?!        Элион вздрогнула. Ну вот, она раскрыта, и, судя по голосу, брат не готовит для нее ничего хорошего.        Бросив на младшего лекаря недовольный взгляд, она, потупившись, сделала несколько шагов вперед, путаясь в тяжелых парчовых юбках.        — Фобос? Как дела?        Фобос оставил в покое мэтра, тут же благоразумно слинявшего, и возвысился теперь над своей несчастной сестрой. Элион подняла голову и, сама дивясь своей смелости, бестрепетно встретила его взгляд. За прошедшие с возвращения отряда часы Фобос будто постарел на несколько лет. Лицо его, и без того бледное и острое, совсем осунулось, под глазами залегли густые лиловые тени, поджатые губы невротически подрагивали.        — Если только твоя огненная подружка мне попадется, — и слова он не выговаривал, тяжело цедил сквозь зубы. — Если только попадется…        Элион знала, насколько брат не тактильный человек. Но она-то была тактильная, так что фигушки ему, пусть терпит.        Элион его обняла. Стиснула за пояс, зарылась лицом в мантию на груди, бархатную, терпко пахнущую противоожоговой мазью из сока огневицы. Фобос закаменел, рвано выдохнул через нос, готовя отповедь.        — Помолчи, пожалуйста, — пробормотала Элион ему куда-то в ребра, куда доставала. — Я знаю, как ты за него волнуешься, но если ты разгонишь всех целителей, ничего хорошего не выйдет. Я тоже волнуюсь, я тоже его люблю все-таки, только не ревнуй, пожалуйста, ты же знаешь сам все…        Фобос неожиданно послушался и промолчал. Потом его руки легли Элион на плечи, стиснули, прижали ближе.        Элион вздрогнула. Вдоль позвоночника ее прошило теплой дрожью, в горле запершило и противно защипало нос. Но плакать не годилось. Фобос терпеть не мог женские сопли.        Отношения у нее с братом складывались тяжело, но ладно. Фобос Эсканор при ближайшем рассмотрении оказался закрытым, мелочным, гордым и язвительным человеком, тщательно оберегающим себя и свой уютный мирок интроверта от всяческих привязанностей. Уберегающий, да не уберегший.        Камнем преткновения у них стал Седрик. Тот самый обходительный и прекрасный белокурый Седрик Хоффман, фальшивый владелец книжного магазинчика в Хитерфилде, заманивший Элион на Меридиан, и, чего греха таить, разбередивший девичье сердце. Тот самый лорд Седрик, оборотень-змей, грозный хитрец-военачальник князя Фобоса, княжеская правая рука, доверенное лицо, наперстник, наушник и любовник.        О последнем Седрик сам Элион рассказал. Как только она более-менее прижилась во дворце, больше не скрытом приторными иллюзиями, а шахматы в кабинете Фобоса сделались относительной традицией, Седрик будто бы случайно подстерег ее в библиотеке.        Библиотека князя была так велика, что встретиться «случайно» здесь было почти невозможно, но Элион тогда о том не думала. При виде красавчика Седрика, облаченного в роскошные придворные мантии, зеленые и узорные, у нее сладко трепетало в груди и руки сами тянулись к эскизнику и карандашам.        Но в тот раз Седрик не улыбался и не расточал обаяние. Он выглядел смущенным и серьезным.        — Моя милая принцесса, — проговорил он тогда свое обычное обращение неуловимо печально. — Нам нужно серьезно потолковать.        Они устроились на диване, в волнующей близости друг от друга. О, Элион готова была слушать его бесконечно! Но не ожидала услышать ничего подобного.        — Теперь, когда вы с моим повелителем нашли общий язык, — говорил Седрик мягко. — Мне нет нужды притворяться и лгать, это было бы бесчестно. А, к несчастью, — тут он хмыкнул. — Некоторые понятия о чести у меня все-таки имеются, пусть и смутные. Вы с моим повелителем пришли к консенсусу, и, признаться, я восхищен твоим, моя принцесса, дипломатизмом. Как ты поняла, твой брат — человек непростой.        — Да уж, — вздохнула Элион. — Но он не такой уж плохой на самом деле. Ты же и сам знаешь.        — Знаю, — кивнул Седрик. — Пожалуй, знаю лучше всех. Видишь ли, я подумал, ты должна знать… мой повелитель и я, мы… Скажем, я люблю его гораздо сильнее, чем положено преданному слуге, а он позволяет мне любить себя. И под любовью я имею в виду не только сердечную склонность.        В иное время Элион улыбнулась бы его кулуарной обходительности. Но, к несчастью, до нее сразу же дошел смысл Седриковых обтекаемых слов.        Она замерла, вцепившись пальцами в платье на коленях и глупо открыв рот. Должно быть, выглядела она в тот момент по-идиотски, но Седрик всегда все понимал правильно.        — Элион, — ласково произнес он, дотрагиваясь до ее плеча. — Потому я и сказал, что щажу твои чувства. Я не могу дать тебе того, что ты ищешь, но, поверь, когда-нибудь ты встретишь того самого единственного, который будет обожать тебя ровно так, как ты того заслуживаешь.        Элион ему, разумеется, не поверила. Она хотела, чтобы ее обожал Седрик. Или, может, не обожал, но хотя бы позволял любить себя и иногда отвечал крохами взаимности…        Но Седрик, как бы не воспевал он свою лживую натуру, был с ней в тот вечер удивительно честен. После того разговора Элион принялась невольно замечать все те микроскопические моменты, что прежде оставались вне ее наивного поля зрения. Все те взгляды, мимолетные касания, случайные оговорки, все то, что Фобос позволял себе, будучи уверенным, что случайная свидетельница не истолкует ничего ему во вред.        Элион было горько, быть может, но одновременно она ценила высочайшее доверие своего брата.        Фобос в самом деле был человеком сложным и закрытым. Элион дала себе слово когда-нибудь узнать причины, но подозревала, что немалую роль здесь играет просто-напросто тяжелый характер. Хотя вряд ли дело только в нем.        Теперь вот прогресс: они стояли, обнявшись. Целители не обращали на них внимания, хотя мэтр Орион наверняка был очень признателен Элион за нейтрализацию Великого Князя и сонма его придирок.        К несчастью, Элион не владела целительской магией в полном смысле этого слова (пока не владела, она надеялась), а лезть необузданной силой Света Меридиана в тонкую работу профессионалов было бы глупостью.        Фобос тоже никогда особенно не интересовался медициной, о чем наверняка тоже теперь жалел.        Так что они стояли, обнявшись, и ждали новостей от мэтра Ориона, который в соседней комнате пытался вытащить лорда Седрика с того света.        Если бы Седрик был в человечьем облике, шансов у него бы вообще не осталось. Обычно ожоги от магии Стражницы Огня наносили не так много вреда змеиной шкуре, равно как и прочие неумелые атаки бывших подружек Элион Браун. Но на сей раз вмешался глупейший случай: битва закипела рядом с портовым складом, куда накануне сгрузили две партии бочек лучшего лампового масла.        Хорошо, что Седрик догадался оставить арьергард своего отряда в тылу, иначе вытаскивать воющего от боли командующего из пламени и сбивать огонь морским песком было бы некому. Повезло еще, что у нагов такая толстая кожа…        Из передовых никто больше не выжил.        Интересно, Стражницы думают о себе как об убийцах? Элион, когда ей впервые пришлось казнить преступника, после плакала полночи, а потом поскреблась к брату в покои. Фобос, разумеется, жестко отчитал ее за «нюни», да и горожанин, убивший собственную жену, не вызывал особой жалости… и все же Элион тогда чувствовала себя ужасно мерзкой и грязной.        Седрик пообещал, это пройдет.        Впрочем, ничего удивительного, если Стражницы вообще не думают, что могут кого-то всерьез убить. Им-то никто не показывал искореженные магией тела на площади. Шарахнули файерболом или каменной стеной — и упорхнули прочь, дальше играть в спасительниц.        Вот только никто здесь не играет.        Фобос едва заметно гладил ее лопатки. Сама Элион прижималась к нему изо всех сил.        Все будет в порядке, твердила она про себя, стараясь мысленно уверить и брата тоже. Все обязательно будет хорошо. Обязательно.