Прости меня

— Это всё из-за тебя, Тодороки. — Возле большого и чистого окна стояла девушка, нервно вытирая подоконник влажной тряпкой. Неприятный скрип по мокрой поверхности от ткани раздавался по всему кабинету, что ещё больше выводило девушку из себя. Противная и, казалось, склизкая ткань начала покрываться тонким слоем льда из-за переполненной эмоциями девушки. Выглядела ученица разгневано и крайне недовольно. Она изредка сдувала пряди светлых волос, которые надоедливо падали на глаза. Бледная, казалось, чуть ли не прозрачная кожа радовалась ярким лучам летнего солнца. Большие, чёрные глаза, в которых отражалось недовольство, завораживающе переливались серебром в дневном свете.  — Ты заморозила всю школу, — в противоположной стороне от окна стоял парень, который интенсивно отмывал пол от невидимой грязи и пыли. Ответил он с нескрываемым равнодушием и холодом. Можно было подумать, что ему было абсолютно всё равно, что он остался после уроков отмывать класс с той, которая его безумно раздражала, но нет. Его взгляд выражал привычное безразличие, правда, с нотками еле выраженной злости.  — Да, только ты потом взял и затопил всё здание, разморозив мой лёд! — Девушка кинула тряпку на парту и резко развернулась в сторону ученика. Тодороки даже не изволил повести ни одним мускулом и продолжил спокойно убираться, ещё больше выводя девушку из себя. — Ты невыносим! — Эмоционально фыркнула будущий герой, схватила ведро с водой, в которое кинула несчастную тряпку и надрываясь, гордо пошла менять её. Зайдя в туалет, она вылила грязную воду и поставила ведро наполняться чистой жидкостью.       Ученица академии посмотрела на себя в зеркало. Белоснежные волосы небрежно лежали на плечах, касаясь лопаток. Щёки покраснели от подступившей злости. Глубоко вздохнув, она сняла резинку с руки и завязала волосы в лёгкий хвост.  — Харияма Мизуки, успокойся, слышишь? Не трать свои нервы на того, кто тебя ненавидит, — девушка вздохнула, опустив голову вниз, всматриваясь в то, как кристально-чистая вода стремительно уходит в водосток мимо ведра.       В душе уже давно закрадывалось ощущение того, что Тодороки Шото не просто одноклассник, которого постоянно хочется донимать шутками и унижениями. Мизуки уже давно начала ловить себя за тем, как она же заворожённо рассматривает невероятную внешность парня.        Идеальная граница цвета волос парня никогда не давала покоя девушке. Ровный пробор, грань, разделяющая белоснежную правую сторону и тёмно-красную левую. Точное деление, словно магическая сила не дающая смешиваться мягким волосам парня, как морям. Гетерохромные глаза завораживали. Пожалуй, это единственные в мире глаза, в которых можно утонуть и побывать в бездонном океане бирюзового левого глаза и в быстрой, горной реке правого серого одновременно. И даже шрам, поглотивший левую, такую прекрасную сторону Шото. Он его совершенно не портил, а наоборот, дополнял.        Мизуки знала, каким образом парень получил этот шрам. И однажды, самый злой чёрт потянул её за язык, напомнить об этом Тодороки. Девушка никогда не видела настолько разгневанного, злого и одновременно печального, скорбящего взгляда. Шото ничего не ответил, а просто молча удалился. И только после того, как парень завернул за угол, Мизуки пожалела о том, что напомнила Шото о его самом страшном сне и о том, что парень был слишком вежливым, принципиальным, и не ударил её. Тогда ей хотелось умереть, избить себя за свои слова.        С того момента, ей больше никогда не хотелось говорить подобные вещи про Шото, но язык сам заводил полюбившуюся шарманку, которую девушка не могла остановить. Тодороки каждый раз разворачивался и уходил. Он никогда не оскорблял, а уж тем более не бил одноклассницу. Мизуки никогда не понимала, что руководит ей и им. Почему она продолжает его унижать, а он — молча уходить?        Иногда ей хотелось как можно сильнее задеть сердце и душу парня, чтобы тот уже наконец-таки высказал всё, что думает об однокласснице. Мизуки хотела почувствовать то, что она делает с ним и поплатиться за свою неконтролируемость, но Шото молчал. Всегда молчал.        Мизуки медленно подняла свой взгляд на зеркало. Горячие слёзы, стекая по щекам, оставляли солёные дорожки, которые неприятно стягивали кожу. Девушка чертыхнулась, открыла кран с холодной водой и умылась. Мокрые ресницы закрывали взор. С губ капала вода, стекая по подбородку и шее. Блондинка вытерла лицо салфетками, которые благополучно полетели точно в мусорку. Она решила выйти на улицу. Свежий воздух как-никогда был необходим ей.        Ученица брела по пустующим коридорам академии в сторону выхода. Все кабинеты были давным-давно закрыты на ключ, дожидаясь завтрашнего дня.        Мизуки вышла на улицу, где тоже не было ни одного человека, а уж тем более, студента на территории академии. Девушка глубоко вдохнула сладкий, но прохладный воздух. Летний ветерок бережно потрепал белоснежные пряди будущей героини, ослабляя хвост, в который они были собраны. Спустившись по многочисленным ступенькам, девушка присела на скамейку у самого входа в школу. Именно сейчас нужно было отвлечься и хоть немного расслабить разум.        Мизуки прикрыла глаза и блаженно откинулась на спинку скамьи, запрокидывая голову назад.       Вдруг, позади неё послышался детский крик, перерастающий в жалобный плач: — Я не отдохну сегодня. — Мрачно вздохнула девушка. Выпрямившись, она устремила свой взгляд в сторону звука.        Мимо ворот академии проходила миловидная женщина средних лет, бережно держа мальчика за руку. На вид ребёнку было не более семи-восьми лет. Мальчик по-детски хныкал, голос его то повышался, то понижался, контролируемый потоком эмоций. — Это не стоит твоих слёз, милый, — нежно протянула женщина и присела на корточки перед сыном, взяв того за руки.  — Он меня ненавидит. Он каждый день меня обзывает перед всем классом, — жаловался мальчик, прерывисто произнося слова и шмыгая носом. Он вздёрнул тоненькие бровки вверх, а его глаза, казались, сейчас вот-вот заплачут снова. Мальчишка вновь небрежно вытер щёки плечом, на что мама улыбнулась. — Солнышко, не обращай внимания, — мать ласково проговорила успокоительные слова и вытерла мягкими пальцами очередные слёзы, которые непрерывным потоком стекали по тонкой коже ребёнка. — Он обзывает меня из-за родимого пятна на лице. Мама, почему он так поступает?! — Наперебой кричал мальчик. Отросшая чёлка небрежно прилипла к влажным щекам, но мальчик совершенно не обращал на это внимание. Хрупкие и маленькие плечи содрогались от подступившего нового потока печали и обиды. Было видно, что мальчик пытается сдерживать свои эмоции и новый поток слёз, но этого не удавалось. Он не выдержал и расплакался в голос.  — Эш… — Проговорила мать мальчика и прижала его к себе, поглаживая по чёрным волосам. Мальчик сжал в своих маленьких кулачках ткань блузки матери. Прижавшись к самому близкому человеку и другу, он плакал, громко всхлипывая, сжимая ткань одежды ещё сильнее, пытаясь утихомирить порыв эмоций.       Женщина поцеловала мальчика в макушку и убрала надоедливую, влажную чёлку с лица сына.       Мизуки устремила обречённый взгляд в землю. В душе стало необычайно тяжело и липко, а к горлу подступал колючий ком.        «Я… Как…» — В голове девушки появилась навязчивая мысль. Неприятная, но правдивая.       Харияма почувствовала себя как-никогда отвратительно, ужасно. Она такой же монстр, как и обидчик мальчика, который сейчас навзрыд рыдает.        Воздуха не хватало, а осознание того, что девушка — чудовище беспрерывно царапало сердце.        Ведь этот обиженный мальчик, утирающий слёзы — Шото. Только у Тодороки нет человека, который бы смог утешить и поддержать его, поцеловать в макушку и убрать мешающуюся мокрую от слёз чёлку. Шото один. Совсем один в этой безграничной Вселенной.       Из собственных мыслей девушку вывела давящая тишина и отсутствие всхлипов. Мизуки встрепенулась и прислушалась, в ожидании продолжения: — Мама, я знаю. Я буду тоже его обзывать, пусть знает, каково это. — Голос ребёнка предательски дрогнул, однако в нём чувствовалась решимость. Эш настроен уверенно, но по нему было видно, что эта уверенность — ложная. Он нервничал и переживал.       Харияма зажмурилась, в ожидании ответа женщины. Ей никак не хотелось услышать одобрения идеи мальчика. Мизуки напряжённо сидела на скамье, крепкой хваткой вцепившись в неё. — Эш, ты не будешь мстить, потому что это не выход. Ты не станешь опускаться до его уровня. — Нежно проговорила женщина и подняла руку чуть выше, показывая позицию своего сына. Мать погладила мальчика по руке, которая покоилась на её хрупком плече.       Мизуки устремила взгляд на семью и внимательно переводила взгляд с мамы на сына.        Девушка мысленно молилась за мальчика и его выбор. Мысленно подбадривала женщину, чтобы та не допустила того, чтобы её ребёнок стал причиной слёз и душевной боли других. — Но я хочу, чтобы он тоже страдал, как… как я. — Мальчик опустил голову и снова послышались всхлипы, более спокойные и приглушённые.       Харияма вздохнула и устремила взгляд на свои туфли. Она представляла обиду и боль мальчика. Представляла его порыв к мести. — Милый, ты со всем справишься. — Голос женщины звучал твёрдо, серьёзно, но очень ласково, чтобы не пугать сына. По голосу матери можно было понять, насколько сильно она хочет, чтобы его сына перестали унижать в школе, но ещё больше она хочет, чтобы он был сильным, благородным, принципиальным.       Мальчик вслушивался в каждое слово матери. Это было видно по личику, на котором читалась серьёзность. — Нет, мама, я хочу, чтобы он почувствовал себя на моём месте! — Неожиданно, мальчик неестественно громко закричал. Детский крик превратился в тихое хрипение.       Мизуки вздрогнула. Крик ребёнка вывел её из размышлений. Харияма повернула голову в сторону семьи. Женщина удивлённо всматривалась в разгневанные и красные от слёз глаза сына. Мать бегала взглядом по лицу ребёнка, пытаясь понять, что руководит её мальчиком.       Мизуки резко развернулась и склонила голову к земле. Сочная трава легонько колыхалась от ветра. Белоснежные пряди ударяли по щекам, но это никак не волновало девушку.       Где-то вдали слышались отголоски печального голоса женщины, которая всеми силами пыталась переубедить своего сына. Харияма не слушала, она была погружена в свои мысли.       Неожиданно для себя, Мизуки резко вскочила со скамьи и выбежала за ворота. Она с шумом остановилась напротив мальчика и женщины, и резко выдохнула. Семья моментально обратила внимание на девушку. Секунду Мизуки просто стояла и переводила растерянный взгляд с мальчика на женщину. — Я… Я сидела на скамейке и услышала ваш разговор, — неуверенно начала блондинка, но увидев расслабленное лицо женщины, поняла, что не стоит переживать. Женщина имела очень располагающую внешность. Веяло от неё спокойствием и умиротворённостью, благодаря чему девушка моментально расслабилась. — Я совершенно не хотела подслушивать, просто... — Мизуки перевела взгляд с проницательных глаз женщины на глаза мальчика. В его взгляде читалась смесь грусти, печали с… яростью. Но было сразу же понятно, что ярость в глазах ребёнка была ложной, обманчивой. Это была просто обида, большая и колючая обида. Мизуки выдержала паузу, которая для всех показалась очень неловкой и напряжённой. — В общем, Эш, можно с тобой поговорить? — Девушка попыталась максимально радостно и дружелюбно улыбнуться, но из-за переживаемых эмоций и красноватых от слёз глаз, это выглядело не особо убедительно. — Мама не разрешает разговаривать мне с чужими. — Буркнул Эш, сложил маленькие ручки на груди и демонстративно отвернулся, надув губки. Так по-детски. — Хорошо, — опечалено вздохнула Харияма, убрала улыбку и присела на корточки перед мальчиком. Нечего корчить из себя радостную и общительную, если ты такой совершенно не являешься. Не хотелось показаться лицемерной в глазах матери и мальчика. — Тогда, просто послушай меня. Можешь не отвечать. — Ребёнок заметно заинтересовался словами девушки. Он повернулся к ней и устремил любопытный взгляд ярко-зелёных глаз. — У меня есть один… — Мизуки остановилась. Девушка потупила взгляд, погружаясь в свои мысли. Она хотела поведать ребёнку о Тодороки, но была в замешательстве. Кто же он для неё? Знакомый? Друг? Враг? Мизуки тяжело вздохнула и устремила опечаленный взгляд в пол, чувствуя на себе глаза женщины, которые излучали непонимание. — Одноклассник. — Спустя некоторое время выговорила девушка. — Ему сейчас семнадцать лет и… — Мизуки подняла свои чёрные, как зимняя ночь глаза и устремила свой взор на ребёнка. — У него случилось в детстве горе. Очень страшное, которое никому не пожелаешь. Как отпечаток, напоминание об этом, у него остался шрам на пол лица. — Харияма снова опустила глаза вниз, смотря на серый асфальт. Девушка не могла морально собраться и продолжить разговор, чтобы переубедить Эша. Мизуки почувствовала, как по щекам потекли слёзы. Та невыносимая жидкость, которая доставляла столько боли и страдания. Харияма никак не хотела сейчас показаться слабой перед мальчиком. Она должна быть твёрдой и уверенной, чтобы поменять его мнение. Мизуки всхлипнула, после чего почувствовала на своём плече тёплую руку. Девушка подняла глаза и увидела перед собой глубокие, зелёные глаза женщины, которая улыбалась ей самой искренней, но спокойной и сдержанной улыбкой. Женщина чуть сжала плечо блондинки, подбадривая девушку. Именно этот незначительный жест моментально вернул Харияме силу. Она сглотнула и посмотрела на удивлённого ребёнка, который выжидающе смотрел на неё. — Был один очень жестокий человек, который изо дня в день унижал моего одноклассника. — Неожиданно, на глазах Эша снова появились слёзы. Слова Мизуки вызвали сострадание к Шото и жалость к себе. — На протяжении долгих дней, он выслушивал унижения, но всегда молча уходил, с гордо поднятой головой. — Мизуки взяла в свои руки ладошки мальчика и устремила свой заплаканный взгляд в глаза, наполненные слезами. — Он не реагировал на оскорбления, потому что он очень сильный, благородный и мудрый. — Девушка отпустила ладошки мальчика, чтобы вытереть его слёзы, которые были готовы упасть на сухой асфальт. — Но это так сложно и больно. — Ребёнок удивлённо поднял брови и скорчился в гримасе мнимой обиды, которая новым потоком нахлынула на Эша. — Да, но знаешь, почему он не реагировал? Он молча уходил, не потому что он слабый или ему нечего было ответить, а потому что он не хотел опускаться до уровня жалкого обидчика. Он верил в себя. Он знал и верил в то, что эти оскорбления его только закаляют, делая сильнее.— Мизуки улыбнулась, на сей раз, самой искренней улыбкой, в которой читалась надежда и облегчение. Эш долго всматривался в лицо Хариямы. В глазах мальчика читалось спокойствие и долгожданное умиротворение. Солёная жидкость перестала идти и зелёные глаза приобрели прекрасный оттенок надежды и счастья. — А ещё, он будущий герой и прекрасный ученик. — Невзначай добавила блондинка и усмехнулась своим мыслям, слегка покраснев. Она сама и не заметила, как своим рассказом о Тодороки подбодрила не только мальчика, но и себя. Ребёнок ничего не говорил, казалось, что даже не дышал. Но Мизуки и глазом моргнуть не успела, как зеленоглазый кинулся на девушку с распростёртыми руками, крепко, насколько позволяли детские силы, обнимая её.       Чёрноглазая была удивленна резкому порыву мальчика, но сразу же обняла его в ответ, кладя свою голову на хрупкое плечо будущего героя. Ребёнок поглаживал девушку по волосам, видимо, почувствовав душевные переживания Хариямы. — Ты лучшая, девочка–снег. — Мальчик разорвал объятия и задорно рассмеялся, смотря на Мизуки, которая тоже улыбалась и радовалась вместе с ребёнком. — Что будешь дальше делать? — Спросила блондинка, в ожидании правильного ответа. Она надеялась, что Эш понял то, о чём сквозь слёзы и дрожь в голосе пыталась донести девушка. — Я поступлю так, как твой одноклассник. Я тоже хочу стать героем. — Мальчик воодушевлённо хлопнул в ладоши и попытался сдуть упавшие на лицо пряди. Мизуки хихикнула и убрала длинную чёлку, дотрагиваясь до мягкой кожи ребёнка. — Спасибо. — Сбоку послышался нежный голос матери. Ученица посмотрела на женщину, которая всем своим видом, а в особенности взглядом таких же зелёных глаз, благодарила девушку, которая смогла поставить её сына на правильный путь. Мизуки улыбнулась и кивнула маме.       Харияма стояла перед воротами в академию и слабо махала мальчику рукой, который вприпрыжку бежал за мамой, держа ту за руку. Казалось, девушка пережила вместе с мальчиком все его страдания, так близко она восприняла его слёзы к сердцу.       Но радость за мальчишку перебил вновь появившийся образ Шото.       Именно сейчас она поняла, как ужасно обходилась с одиноким и молчаливым одноклассником. Сколько боли она принесла ему.       Становилось ещё отвратительнее от того, что Мизуки более изощрённо унижала Тодороки, нежели маленький мальчик. Обида за Шото подступила к горлу и пульсом отдавала в голову. Совесть резко проснулась после долгой спячки и начала рыдать, бить по стенкам души, ломая рёбра.       Мизуки приняла твёрдое решение извиниться перед Шото, даже если он не простит её. Она должна искупить свою вину и поведать парню о том, что была дурной выскочкой и эгоисткой.       Глубже вдохнув вечерний воздух, Мизуки прикрыла глаза.       Погрузившись в свои мысли она совершенно забыла о ведре, из которого сейчас наверняка вытекала вода, пытаясь затопить академию. Она сорвалась с места и быстро побежала обратно в школу, в надежде на то, что ей не придётся испарять всю воду, которой вдоволь полила академию.       Забежав в туалет, на неё хлынул поток холодной воды моментально намочив обувь. Девушка нервно дёрнулась и с помощью причуды «завела» воду обратно в туалет, тихо закрыв за собой дверь. Хлюпая туфлями по мокрому полу, стараясь не поскользнуться, она поставила ведро ближе к двери и с помощью причуды испарила прозрачную жидкость. Сняв туфли она принялась сушить их, в надежде не испортить материал обуви. Холодный кафель туалета неприятно морозил пальцы ног, из-за чего по телу прошлась неприятная дрожь.       Мизуки вздохнула и подняла взгляд к потолку, думая о том, что ещё чуть-чуть и её рассеянность затопила бы школу и подписалась бы на ещё одну отработку, только уже без Шото. Снова он.       Она сразу вспомнила, как благодаря схожести своей и парня причуды подставила его.        Оба владеют причудой льда и Мизуки решила, что это пойдёт ей на руку. Вспоминая события минувших дней, перед чёрными глазами появился образ Тодороки, который был явно обескуражен, но не подавал виду. Тогда, его обвинили в незаконном применение причуды во время учебного процесса, но и в использовании её на студентах и учителе. Мизуки тогда ликовала, радуйся своей победой..       Но именно в тот же день, она была ещё больше обескуражена, нежели Тодороки. Он не выдал девушку и принял шквал ударов в виде выговоров и отработок на себя. Он прекрасно знал, что заморозка ботинок учителя Айзавы и испарение всей жидкости в столовой академии — её рук дела.        Он поступал слишком благородно, даже по отношению к той, которая его бесконечно унижала.        В душе появилось чувство, которое било в колокол и кричало о том, что она должна, обязана извиниться перед одноклассником. Ученица была уверена, что Шото, как всегда, ничего не ответит ей. Мизуки была уверена в том, что Тодороки не простит её. Осадок ужасного прошлого, который остался из-за Хариямы никогда не раствориться. Будущий герой всегда будет помнить о поступках девушки и никогда не сможет простить её. Но Мизуки твёрдо решила для себя, что ещё не всё потеряно и она должна попытаться всё исправить.       Девушка уверенно и резко схватила ведро двумя руками и направилась кабинет, громко захлопнув за собой дверь туалета.       Зайдя в кабинет, она увидела, как Тодороки тщательно полирует доску, не обращая на появление девушки никакого внимания. Взгляд Мизуки на несколько секунд задержался на парне. Она бесцеремонно рассматривала тело, руки и волосы Тодороки. Именно эти мысли не давали ей сосредоточиться на более важном. Она пыталась понять, правильно ли будет просить прощения у Шото или всё же оставить всё, как есть? Нет!       Девушка тихо прошмыгнула в кабинет, опустив взгляд в пол, в надежде не столкнуться с глазами парня.       Не имеет значения насколько тихой была девушка, Шото всё равно заметил её. Как минимум, было сложно не услышать её появления из-за звонкого стука каблучков по полу. — Я думал, ты уже слиняла. — Равнодушным голосом выдвинул свою теорию Тодороки, по-прежнему вытирая доску. Мизуки изо всех сдерживалась, чтобы не съязвить парню и не испортить план. Казалось, блондинка потеряла над собой контроль и уже была готова вылить воду из ведра на несчастного Шото. Сделав пару глубоких вдохов и выдохов она усмирила неожиданный эмоциональный порыв. Мизуки быстро подошла к шкафу, чтобы вымыть его от пыли и разводов от мела.        Тодороки на секунду оставил доску в покое и чуть повернул голову в сторону девушки. Он немного удивился, что одноклассница прошла тихо в кабинет и даже не надерзила ему после его фразы.       Шото задумчиво посмотрел на зелёную отполированную поверхность классной доски, в которой мог увидеть своё отражение. Тодороки невольно сдвинул брови и нахмурился, всматриваясь в своё отражение. Взгляд упал на ненавистную левую сторону. Шото всмотрелся в отражение шрама, который было легко разглядеть даже в шершавой поверхности доски.       В голове всплыли такие тягучие и неприятные отголоски прошлого, когда Мизуки, такая милая, такая нежная и лёгкая называла его незаменимым уродом благодаря его шраму. Как она, своенравно и насмешливо говорила, что его мать в психиатрической больнице только из-за него и никто больше в этом не виноват. Тогда Шото как-никогда винил себя во всех семейных бедах. Равнодушный и суровый отец, несчастная и сломленная мать, и дети, не знающие, что такое счастливое детство. Во всём этом Шото винил себя и только себя.       Нежный голос Мизуки эхом отдавался в его голове, ударяясь о стены черепной коробки. На душе в миг начали скрести кошки своими острыми когтями, оставляя рваные раны.        Как оказалось, всё очень легко и просто в этой жизни. Шото ещё с первых дней учёбы в академии наблюдал за Мизуки. Старательно изучал её действия, взгляды и жесты. Она его заинтересовала абсолютно всем. Обычной, но такой утончённой и хрупкой внешностью. Острым умом, сообразительностью и загадочной молчаливостью. Необычайно продуманной тактикой боя и схожестью с его причудой. Она, как и он, владела льдом, только вот, девушке больше повезло в этом квирке. Мизуки владела водой, имея возможность превращать её во все агрегатные состояния: в пар, лёд и оставлять жидкой. Но он никак не понимал такого порыва злости и агрессии девушки к нему. Никак не мог понять, догадаться, какой вред он умудрился причинить этой блондинке, что та так мстит ему. Он жил в вечном недоумении. Ему всегда хотелось узнать, что творилось в голове у этой особы.       Её чёрные, как бушующий ночной океан глаза выражали холод, смешанный с озлобленностью. Её розовые, мягкие на вид и наверняка, на ощупь губы, медленно и чётко выговаривали самые страшные для Шото слова. Тодороки тешил себя только тем, что она обращает на него внимание, хоть какое-то. Он готов был слушать её оскорбления бесконечно, в надежде, что хоть в одном из её слов он найдёт объяснения.       Это уже радовало и заставляло улыбаться его перед сном, вспоминая блеск ехидных глаз и нежность голоса.       Тодороки печально улыбнулся и опустил голову, упираясь лбом во влажную поверхность, держа руку с тряпкой у доски.        Как говорили многие: «Любовь зла — полюбишь и козла… козу»       Мизуки изредка кидала короткие взгляды на спину Шото, который до сих пор натирал идеально вымытую доску.       Девушка настраивала себя на серьёзный разговор с Тодороки. Она нервно выжимала тряпку, надеясь на то, что этот прекрасный парень простит её за скверный язык. Сердце трусцой бегало по мыслям девушки, руки нервно потели, а ноги дрожали от несуществующего холода.       Не было никакого желания продолжать уборку, совершенно. Мысли были забиты исключительно Шото и ничем более. В голове бесконечным потоком вращались извинения и оправдания, которые она будет говорить перед сыном Старателя.        Харияма не могла больше справляться с нервами и переваривать собственные мысли. Она резко кинула тряпку в ведро, от чего по парте разлетелись брызги мутной белой воды. Она, выпрямив плечи, развернулась к парню, который стоял спиной к ней и проговорила: — Тодороки. — Блондинка медленно вышла вперёд, постукивая каблучками. Она облокотилась спиной о парту и сложила руки на груди, ожидая, когда Шото развернётся и устремит всё своё внимание на Мизуки.        Реакции от парня не последовало и даже не ожидалось. Это начинало выводить девушку из себя и она нервно похлопывала подушечками пальцев по руке. Тодороки же молча опустил руки, утыкаясь в доску.  — Тодороки! — С нажимом повторила Мизуки его фамилию и нервно отпрянула от парты, от чего старый деревянный стол жалобно скрипнул. Двуликий по-прежнему не оборачиваясь стоял. Харияме было не понятно, чего хочет добиться парень своим игнорированием и отрешённостью. — Я с кем разговариваю?! — Окончательно вскипев и повысив голос, сказала девушка, быстрым шагом подходя к Шото. Парень нервно дёрнулся. Девушка заметила его жест и остановилась в нескольких шагах, не решаясь подойти ближе. Сознание Мизуки моментально дало ей подзатыльник. Девушка в ту же секунду утихомирила свой пыл и вздохнула. — Я бы хотела поговорить. — Нежно и тихо проговорила Мизуки, что ей совершенно несвойственно по отношению к Шото. После этих слов, Тодороки медленно развернулся лицом к Харияме и положил тряпку на учительский стол.        Шото, не снимая маску равнодушия и холода, выжидающе посмотрел на одноклассницу, взглядом показывая, что весь во внимании. Однако, в душе он негодовал. Его удивлению не было предела, но он тщательно скрывал его. — Т…Тодороки, я…я… — Мизуки начала бегать глазами по классу, стараясь не столкнуться с проницательным взглядом разноцветных глаз. Она искала спасение в каждой вещи, находящейся в классе, мысленно моля всех о её скорейшем спасении или спокойной смерти.  — Я слушаю. — Сказал Шото и сделал шаг навстречу девушке. От его движения Мизуки покрылась лёгким румянцем, а из-за волнения ледяная причуда уже была готова вот-вот «выпрыгнуть» из рук и заморозить всё вокруг. — Я бы хотела извиниться. — Тихо, почти невесомо проговорила девушка.        Привычная маска проницательного безразличия с треском пропала с лица парня. Он устремил удивлённый взгляд на смущённую девушку, которая опустив глаза, не решалась поднять их на одноклассника. — Что? — На свой страх и риск, одноклассник решил переспросить девушку, чтобы быть уверенным на сто процентов в её фразе и своём слухе.  — Что слышал! — В обыденной манере ответила блондинка и резко сложила руки на груди, надув щёчки. Тодороки невольно приподнял уголки губ в неком подобии улыбки. Девушка особенно забавно сейчас выглядела. — Извиниться я хотела. — Снова успокоившись, повторила она чуть громче. Шото вздохнул, ему всё-таки не послышалось. Однако, слова Мизуки очень удивили парня и это можно было заметить по слегка поднятым бровям и взгляду.       Шото выжидающе посмотрел на девушку и облокотился руками и спиной об учительский стол. Мизуки отошла от него на шаг: даже такая незначительная близость смущала и давила на неё, не давая собраться с мыслями. Харияма посмотрела в окно и задержала взгляд на цветущей сакуре, которая монотонно колыхалась от лёгкого и тёплого ветра.        Вдох, выдох.  — Тодор… Кхм… Шото… — Начала издалека девушка и краем глаза проследила за реакцией парня. Было немного страшно и одновременно интересно, как он отреагирует на то, что она назвала его по имени.        Тодороки удивился, однозначно удивился. До этого момента она никогда не называла его по имени. Именно сейчас ему больше всего захотелось проверить, нет ли температуры у одноклассницы и не бредит ли она.        Девушка оттягивала время, боясь произнести и сло́ва. Гетерохромный же внимательно всматривался в жесты, действия и взгляды девушки, пытаясь разгадать загадку её мыслей. — Шото, я хочу попросить у тебя прощения за всё, что когда-либо говорила тебе. Я даже представить не могу, сколько боли и страданий причинила тебе, — Мизуки обняла свои плечи и не отводила взгляда от окна, боясь столкнуться с мутным серым и ярко-бирюзовым глазами. — Я прекрасно пойму, если ты ничего не ответишь и если же ты, конечно, не простишь меня. Я пойму. — Харияма сделала паузу и прерывисто вздохнула. — Просто, я больше не могу смотреть на то, как убиваю тебя. — Спустя некоторое время, Мизуки повернулась лицом к Шото. Тодороки ошеломлённо посмотрел в глаза девушки, в которых читалось раскаяние, скорбь и… надежда? Надежда на то, что он простит?       Шото внимательно смотрел и слушал её, вникая в каждое слово и интонацию, с которой оно было произнесено.       — Я не смогу объяснить порыв своей злобы и ненависти, но всё, что я говорила, была сущая неправда, а только ярость и лживое удовольствие от того, что тебе больно. — Мизуки сжала хрупкие ладони в крепкие кулаки до побеления костяшек и неестественного натягивания кожи на них. — Мне очень жаль, что я так вела себя. Оскорбляла то, что так нравится. — Блондинка с каждым словом повышала голос, пытаясь донести свой порыв. Бледные кулаки начали медленно покрываться тонким слоем льда, от переизбытка эмоций. — Я обожаю твои глаза, твои, чёрт возьми, самые красивые в мире, самые глубокие и необычные глаза. Твои разноцветные волосы и твой шрам. Я так люблю твой шрам. Он так украшает тебя, даже не смотря на то, как он был получен. — На последней фразе Мизуки опустила голову и волосы резко упали в направлении взгляда девушки.        Тодороки с приоткрытым ртом слушал исповедание одноклассницы. Он не мог поверить своим ушам и глазам.        Та, которая его унижала, втыкая в душу иголки, сейчас пытается достать их. Та, которая смеялась в глаза от сказанных собою слов, сейчас опустив голову, просит прощения.  — Я никогда не желала тебе зла, поверь мне. Сейчас, я искренне раскаиваюсь перед тобой. — Она, не поднимая взгляда, поклонилась ему.        Шото завороженно смотрел на девушку, не веря ничему.        Тодороки поднял свою дрожащую левую руку, устремив её к девушке. Подержав её над черноглазой, он положил руку ей на голову.        Мизуки вздрогнула и в ту же секунду почувствовала тепло на своей голове. Горячая, мягкая рука сейчас нежно гладила её по волосам. Она медленно подняла голову и приблизилась на шаг к парню, рука которого до сих пор покоилась на её голове. — Шото, ты… ты не заслуживал того, что я делала и ты не должен меня прощать. — Девушка поднялась и из глаз предательски потекли ледяные, как зимнее море слёзы. Они обжигали кожу девушки, оставляя вместо влажных следов — дорожки инея. Причуда брала вверх над её эмоциям и Шото заметил это.       Он молча, ничего не говоря, нежно обхватил лицо девушки левой рукой, радуясь тому, что наконец-таки смог ощутить её мягкую и гладкую кожу.        Лёгкий иней в ту же секунду испарился, а Мизуки почувствовала приятное тепло от руки парня. Она всегда восхищалась его причудой. Тайно восхищалась.        В душе Шото бушевала буря из эмоций.        С одной стороны, он не верил ни единому слову девушки, думая, что её слова — очередная шутка, приводящая к унижению. С другой стороны, она так искренне произносила каждое слово, вдумываясь в них. Он впервые видел столько раскаяния, тем более от той, которая, казалось, не знает, что это такое.        «Она сказала, что у меня красивые глаза? Я сплю» — Тодороки невольно улыбнулся своим воспоминаниям и словам девушки. Казалось, крепкий, арктический лёд души прямо сейчас начинает таять, создавая внутри тёплое и очень мягкое, навязчивое ощущение влюблённости.       Шото легонько погладил щёку девушки, которая покрывалась лёгким румянцем. — Ч…что ты делаешь? — Недоумённо произнесла девушка, удивлённо смотря на парня. Однако, руку Тодороки она точно не планировала отталкивать.  — Прощаю. — Тихо, почти шёпотом ответил одноклассник и улыбнулся. Его лёгкая, незаметная улыбка выражала абсолютную искренность и уверенность в своих словах.       Мизуки продолжала смотреть на парня, как на появившееся восьмое чудо света. — Почему ты так великодушен со мной, Шото? — Тихо прохрипела Мизуки. Во рту от волнения образовалась пустыня, а глаза наоборот наполнялись новой порцией слёз. На сей раз, эти слёзы не отдавали болезненным комом в горле, а отличались приятным облегчением в сердце. Словно многовековой камень упал с хрупких плеч, а кошки, царапавшие душу, наконец сбежали.        Голова не работала, мозг отключён. Девушкой руководили исключительно чувства и эмоции, которые сейчас били ключом слезами, сухостью во рту, приятным звоном в ушах, дрожью в ногах и руках.  — Потому что безумно влюблён. — Последовал ответ от Шото, который моментально выбил девушку из мира.        Багровый румянец красовался на бледной коже парня, который он даже не пытался скрыть. Глаза заиграли совершенно иными красками, казалось, в его разноцветных глазах можно было увидеть все цвета безграничного мира.        Мизуки нервно дёрнулась, не веря своим ушам. В голове тот час появились мысли о том, что он мстит ей, издевается так же, как это делала она. Но румянец на его лице, добродушная улыбка и искренность во взгляде выдавали парня и указывали на то, что он честен как никогда.        Девушка отрешённо хлопала ресницами, переводя взгляд с великолепных глаз парня на его чуть покусанные от нервов губы. Задержав взгляд на них, Мизуки вдохнула и приоткрыла рот, пытаясь успокоиться. Тодороки находился слишком близко к ней. До такой степени, что они могли почувствовать дыхание друг друга. — Ш… Шото… — Сухость в горле давала о себе знать. Девушка хрипло, заикаясь проговорила его имя. Она совершенно не знала, что ей делать, поэтому просто смотрела в глаза Тодороки, пытаясь найти там продолжения своей мысли.  — Молчи. — Сказал парень, нежно поглаживая бледную кожу большим пальцем, касаясь мягких, невыносимо желанных губ.        Мизуки тихо сглотнула, наблюдая за дальнейшими действиями одноклассника.  Всё происходило медленно, время тянулось словно сладкий, густой мёд.        Вторая рука Шото уверенно и аккуратно легла на тонкую талию девушки, отдавая приятным холодом, после которого пошли мурашки по телу.        Словно что-то ударило в голову Мизуки и всё её мнимое бездействие испарилось, как утренний туман. Девушка положила свои ручки на сильные и крепкие плечи парня. Через ладони она почувствовала, как Тодороки вздрогнул и у него по телу прошёлся слабый электрический ток.        Мизуки устремила свой взгляд на губы парня. Тодороки заметил это и усмехнулся. Действие девушки положило начало его плана и он медленно начал приближаться к ней. Внутри у блондинки всё замерло. Она не двигаясь стояла в ожидании.        Тодороки спустил свою руку с щеки на шею девушки, поглаживая тонкую кожу, затрагивая большим пальцем ключицы.       Тодороки заметил небольшую дрожь на теле блондинки и усмехнулся. Безумно хотелось дотронуться губами до мягкой шеи и вызвать ещё больший табун мурашек.       Шото чувственно, заботливо накрыл своими губами губы девушки.        Мизуки резко распахнула глаза и увидела перед собой Тодороки, который блаженно прикрыл глаза, поглаживая большим пальцем шею девушки.        Казалось, время остановилось, а во всём мире не было никого, кроме Мизуки и Шото.  Девушка сладостно закрыла глаза и ответила на желанный поцелуй парня. Мизуки заметно расслабилась. Она начала таять и растекаться, как весенний снег, будучи прижатой к горячему и сильному телу Тодороки. Черноглазая нежно поводила руками по плечам парня, скрещивая их у него за шеей.       Девушка могла почувствовать довольную ухмылку одноклассника через поцелуй. Шото ближе притянул её к себе, однако, куда ещё ближе?        Он медленно, монотонно водил руками по талии и спине девушки, от чего у той подкашивались ноги.       Шото углубил поцелуй, делая его более настойчивым, уверенным. Мизуки это однозначно понравилось, ведь она спокойно и сразу же отвечала на все действия парня взаимностью.        Грудную клетку приятно сдавливало. Сердце отплясывает чечётку и готово уже вот-вот выпрыгнуть наружу, а внизу живота сладко тянет, от чего по телу проходит электрический заряд, давая ещё больше энергии.        Это было невыносимо. Тодороки не мог больше ждать, ведь он и так долго сдерживался.        Воспользовавшись расслабленностью девушки, он отбросил привычную и быстро наскучившую нежность, и проник языком ей в рот.        Он медленно и изучающе провёл по зубам и нёбу Мизуки, затем легонько прикусил нижнюю губу.        Послышался сладкий и тихой стон Хариямы, что ещё больше раззадорило парня.        Они соприкоснулись языками и вступили в жаркий танец, от которого вскипала кровь в венах и покалывало в кончиках пальцев.       К Мизуки вернулась прежняя уверенность, а смущение и стеснение помахало на прощанье белым платочком.        Девушка запустила руку в волосы парня, оттянув их назад. Голова Тодороки запрокинулась и в этот момент, Мизуки углубила поцелуй, целуя Шото с большей страстью. Парень не ожидал такого порыва от девушки, но не смог скрыть свою радость и нахлынувшее желание. Он медленно приподнял её рубашку и запустил руку под неё. Шото медленно поглаживал кожу девушки. Подключая причуду, он нагревал пальцы, что доставляло Мизуки больше удовольствия.        Поддавшись нахлынувшей страсти, Шото резко поднял девушку, усадил ту на парту и встал между её ног, не отрываясь от медовых губ.       Мизуки совсем не была против подобного порыва, поэтому сразу же обхватила торс парня ногами, скрещивая их у него на спине.       В кабинете было одновременно невыносимо жарко и холодно. Из-за переживаемых эмоций, причуды учеников лились ключом наружу.        Воздух вокруг Шото в тот же момент накалился, пряча подростков за тонким слоем пара. В то время, как Мизуки покрывалась льдом, который быстро таял от температуры парня и так же быстро испарялся.        Тодороки прервал поцелуй, давая возможность отдышаться и себе и девушке. Но тут же припал к мягкой коже шеи, покрывая ту влажными и нежными поцелуями. Мизуки наклонилась ближе к парню и издала тягучий стон, обдавая ухо и щёку парня прохладным дыханием.        Будущий герой положил руку на колено девушки, поднимаясь выше, задирая подол юбки и поглаживая мягкую кожу, вызывая очередную порцию мурашек.  — Шото... — Томным, таким тягучим и сладким голосом проговорила его имя девушка.       Тодороки сразу же посетила мысль и желание, что он хочет, чтобы она всегда таким голосом произносила его имя. Так сладко, страстно и желанно.       Казалось, правая ледяная сторона парня пыталась отрезвить хозяина и девушку, но они слишком сильно хотели насладиться друг другом, что не будут обращать внимание на навязчивый холод или жар.        Тодороки снова припал к губам девушки, жадно, но одновременно бережно целуя их, будто пытался сберечь самый хрупкий цветок и одновременно насладиться им полностью.  Мизуки ослабила галстук парня, резко сняла его и отбросила на парту рядом. Она начала расстёгивать пуговицы на белоснежной рубашке Шото.        Харияма стремительно припала морозными пальцами к рельефному и невероятно красивому телу парня.        Хотелось исследовать каждый участок его тела, покрывать его нежными поцелуями и багряными пятнами от страстных засосов. Не долго думая, она оборвала поцелуй с парнем, нервно облизнулась, украдкой посмотрела ему в глаза, в которых бегали чёртики и придумывали новый план. Она обхватила одной рукой шею парня, а другой оттянула его голову за самые мягкие в этом мире волосы.       Перед девушкой, открылось чистейшее, нетронутое никем пространство. Мизуки почувствовала себя великим художником с самым нежным, дорогим и правильным полотном. Она тут же припала мягкими губами к шее парня.        Харияма не сдерживалась. Медленно посасывала кожу, оставляя розоватые пятна — отметины, что Шото теперь только её. Оттягивала и покусывала своё любимое полотно, а после нежно целовала, как бы извиняясь за мнимую боль.        Из уст Тодороки выходили страстные хрипы и тихие стоны, что ещё больше воодушевляло девушку.        Тодороки блуждал одной рукой по просторам девственного тела девушки, поглаживая спину, живот, как бы случайно затрагивая грудь.        Другой рукой он задрал и так короткую юбку девушки, открывая взор на кружевные трусики. Он довольно улыбнулся и медленно поглаживал внутреннюю сторону бедра, чувствуя, как блондинка дрожит.        Девушка же более настойчиво, чем прежде, продолжила покрывать шею парня яркими пятнами, которые приятно пульсировали.        Мизуки и Шото настолько были увлечены друг другом, что совершенно ничего не замечали вокруг себя.       В этот вечер, кабинет принадлежал только им, академия принадлежала только им и весь мир тоже принадлежал только им.  — Кхм, кхм! — Неожиданно, сбоку послышалось настойчивое и хриплое покашливание. На секунду, Шото и Мизуки резко остановились, и удивлённо, напряжённо посмотрели друг другу в глаза, боясь смотреть в сторону источника звука. Они стали медленно поворачиваться, в ожидании самого страшного. То, что они увидели повергло их в шок.  — Учитель Айзава! — Вскрикнула Мизуки и резко соскочила с парты, пытаясь оттянуть юбку и застегнуть верхние пуговицы блузки.        Тодороки же удивлённо стоял и смотрел на учителя, даже не пытаясь застегнуть рубашку или пригладить волосы. А смысл? Ещё и неизвестно, с какого момента он тут стоял. Явно, только то, что он зашёл не секунду назад.       Учитель обыденно облокотился о дверной косяк, устало смотря на пару. Его чёрные, как смоль волосы добавляли ему ещё большей серьёзности и некой мрачности к его взгляду. Шото и Мизуки уже приготовились к походу к директору, вызову родителей, преднамеренного нападения злодеев, чего угодно.        Однако, учитель отвёл глаза от пары и окинул презрительным взглядом кабинет, дотрагиваясь пальцем до дверного косяка, который обнимался с его плечом и высказал свой вердикт: — Вы хорошо убрались, можете быть свободны. — Безразлично и отстранёно ответил герой, отпрянув от двери и собираясь уже уходить.  — Учитель… — Возразил Тодороки, тем самым останавливая его. — Расслабьтесь, никому я не скажу. — Хмыкнул брюнет и немедленно покинул кабинет, закрывая за собой дверь с характерным скрипом. Ему никак не хотелось больше задерживаться.       Тодороки и Харияма первые несколько секунд находились в полнейшем шоке, всматриваясь в пространство, где совсем недавно был учитель.       Шото медленно перевёл на девушку удивлённый, но по-прежнему страстный взгляд. Он столкнулся с шокированным взглядом чёрных глаз. Неожиданно, оба ученика резко покраснели, вспыхнули румянцем и неловко отвернулись друг от друга, улыбаясь своим мыслям.