Извини...

— Руки убери, — стараюсь придать своему голосу строгости, но тёплые пальцы касаются кожи слишком приятно.  — Всё ещё дуешься? — Ангел ложится рядом и ведёт губами по скуле, целует туда, где ещё недавно алел след от его ладони. — Хочешь извинюсь?  — Знаю я твои извинения. Потом несколько дней нормально не сесть.  — А мы осторожно… — чувствую его горячие губы на шее.  — Нет. Я устал.  — От чего? Пассажиром по городу кататься? — прикусывает за мочку уха, и я вздрагиваю.  — Морально устал, — стараюсь дышать ровно, хотя по коже уже побежали мурашки удовольствия.  — Серьёзно? А что тогда мне говорить? Ты меня побил, между прочим, — втягивает губами кожу на плече, а я думаю о том, что его «боевые ранения» никоим образом не мешают ему меня целовать.  — Мало видимо, — бурчу и пытаюсь натянуть на себя простыню.  — А извиниться? Не хочешь?  — Кажется, извиняться собирался именно ты. Нет?  — Я тут подумал… У меня всё-таки травма…  — Ещё скажи, что психологическая!  — Нет конечно. По психам у нас ты, — урчит мне в шею, как кот. — Просто губа разбита. А с таким дефектом, знаешь ли, сложно извиниться как следует.  — Ну… — мысленно аплодирую себе. — Так и быть. Извинись рукой.  — А вот у тебя с этим всё нормально, — хмыкает мне в плечо, пропустив мои последние слова мимо ушей.  — Даже не надейся…       Не успеваю договорить. Сильные руки обхватывают моё расслабленное тело, и в следующую секунду я уже сижу верхом на его бёдрах и упираюсь локтями по обе стороны от его головы.  — Нет, — повторяю ему прямо в губы. До чёртиков хочется поцеловать, но держусь.  — Да, — трётся об меня пахом, и я осознаю, что он совершенно голый.       Вот же… Хотя, я ничем не лучше. Сам завалился в кровать даже без белья.  — А говоришь «Нет», — со смешком ведёт по моему обнажённому бедру, а мне зажмуриться хочется и раствориться в нём. Но я буду не я, если немного не выбешу моего Ангела.  — Мне жарко просто. Что уже голым нельзя спать лечь?  — Можно… Нужно… — тянется к моим губам, но я тут же отклоняюсь и, выпрямившись, усаживаюсь на нём поудобнее.  — Ангел. Я не шучу.  — Я тоже, — глядя мне прямо в глаза, облизывает указательный и средний палец.  — Только попробуй, — прищуриваюсь и уже намереваюсь спрыгнуть на пол.       Но куда там. Он всегда быстрее меня. Рывком прижимает меня к себе, да так, что у меня воздух под ноль выбивается из лёгких, на секунду даже в глазах мутнеет. Понимаю, что уже не шутит, сжимает рёбра так, что те едва не трещат. Ещё и руки мои так неудобно прижаты между нами — не вытянуть, не отбиться.  — Попробую, — шепчет прямо в ухо и присасывается к коже на шее, как вампир. Вот, блять! Мне же на работу завтра! Припрусь в свитере среди лета — засмеют!  — Отвали! — шиплю змеёй, пытаясь выкрутиться, а его рука притягивает только сильнее.       Чувствую между ягодицами влажное прикосновение и начинаю ёрзать активнее. Ни хрена! Обломится ему сегодня! Ибо нефиг меня по морде бить!  — Тебе что-то не нравится? — Ангел довольно ощутимо кусает меня за плечо, призывая к спокойствию. — Злишься, что дружок твой втрескался в другого и теперь на тебя слюни не пускает?  — Придурок! Руки убери! — а вот это сейчас было обидно с его стороны. Егор мне только друг. Очень близкий. Родной. Но друг и никто более.  — А то что? Ударишь? — перекатывается на кровати так, что оказывается на мне. Ещё пара рваных движений, подавляющих моё сопротивление, и я оказываюсь под ним на животе. Вот Сука белобрысая, знает как меня обездвижить.  — Слезь с меня! — пытаюсь скинуть его, но давит ещё сильнее, вжимая в матрац.  — Немного позже… — кусает за хрящик на ухе, зарывается губами в волосы. — Хочу тебя…  — Пошёл в жопу! Отвали!  — Согласен… — и тут же приставляет к моим губам свои пальцы. — Оближи. И только попробуй укусить…  — Боишься инвалидом остаться? Я не только пальцы могу откусить. Хочешь? — хрипло смеюсь.  — Я бы на твоём месте боялся, что я не удержусь и трахну тебя на сухую. Оближи.       Злюсь до чёртиков в глазах, но послушно размыкаю губы и втягиваю в рот его пальцы. Забывшись, ласкаю их языком, и только напоследок, когда он уже убирает руку, прикусываю. Надеюсь ему было больно.       Даже не дёрнулся, только хмыкнул в ответ на мой зубастый протест. Пока я думаю как бы ещё напакостить, слегка приподнимается и без особых церемоний вводит в меня сразу два пальца. Выгибаюсь, насколько мне позволяет его вес, и глухо стону в подушку. Не больно, просто неожиданно. Открываю рот, чтобы сморозить очередную гадость, только вот кто мне даст! Почти моментально находит нужную точку, и я затыкаюсь так и не успев сообразить, что хотел ему сказать. Выгибает уже от удовольствия, хочется потереться стояком о простынь. Да просто хочется. Причём уже давно, ещё с той минуты, когда он подмял меня под себя. Но я же гордый, куда там!  — Блять… — выстанываю слишком громко в тишине квартиры, когда он надавливает сильнее, и у меня звёздочки перед глазами пляшут.  — А знаешь, может действительно отдохнуть. Ты устал. Я устал, — говорит мне в затылок и резко выходит из меня, срывая мой возмущённый стон.  — Не выебешь ты — выебу я. — Сгребаю пальцами тонкую простыню.  — Вот как мы запели? — Гладит кончиками пальцев сжимающееся колечко мышц, а меня в узел скручивает внутри, так хочется чтобы он вошёл в меня и можно даже чем-то посущественнее, чем пальцы. — Может ещё и извинишься?  — За что? — Веду бёдрами, чтобы поближе к его руке. Бесит!  — Перечислить?  — Ага. Только побыстрее. — Упираюсь локтями в кровать, пытаясь самостоятельно насадиться на ласкающие пальцы. Не ведётся. Вот Сука!  — Ну… Во-первых, ты меня обманул. — Давит сильнее, почти проникая в меня, и тут же останавливается, опять просто гладит. — Влез в такую хрень, ещё и за моей спиной.  — Извини… — выдыхаю вместе со стоном, когда один его палец входит до упора.  — Во-вторых, ты набил мне морду. — Добавляет второй, и у меня мурашки по коже.  — Ты первый начал… — пытаюсь спорить, а он тут же перестаёт двигаться внутри меня.  — Что? Думаешь не заслуженно?  — Ангел, пожалуйста… — уже откровенно прошу.  — Не слышу?  — Заслужил… — Третий палец протискивается внутрь, и меня начинает потряхивать.  — Не слышу?  — Извини…  — В-третьих… — забыв про аккуратность, уже во всю трахает меня пальцами. — Ты пытаешься влезть в личную жизнь своего друга. Некрасиво, Мелкий. Очень некрасиво.  — Он ему не пара… — Ангел сгибает по особому пальцы, и я тут же давлюсь словами.  — Что?  — Не… — Господи, я сейчас сдохну тут под ним, если он продолжит так измываться.  — Это его жизнь. Его выбор. Не твой. — Хватает зубами за кожу на затылке, чуть ниже волос, и пока я скулю, зависая на грани удовольствия и боли, убирает руку и толкается в меня уже членом. Сразу на всю длину. Не давая мне хапнуть воздуха, не позволяя думать.  — Понял? — рычит в подушку рядом с моим лицом.  — Да… — выдавливаю из себя едва слышное и тут же теряюсь окончательно, выбросив из головы не только Егора, но и то, как меня зовут и кто я такой.

***

 — Как думаешь, они договорились? — тяну лениво, почти проваливаясь в сон и чувствуя, как успокаивается сердце ангела у меня под ухом.  — Надеюсь.  — Как мы?  — Надеюсь, нет.  — Тебе жалко, что ли?  — Кого?  — Ну… Пацана, наверное. Или Егора?  — Ни того, ни другого. Я за твою задницу волнуюсь. Случись что, ты же первый побежишь ему на помощь.  — А ты побежишь на помощь мне… — улыбаюсь, прижимаясь ещё ближе.  — Даже не подумаю.  — Угу…  — Точно.  — Я тоже тебя люблю, Ангел… И уже проваливаясь в сон слышу: «Я тебя больше»…