***
Выдох. Вдох. Сириус быстро перебирает ногами, поезд скоро убудет, а он даже не на перроне — Луни будет в ярости. Они договорились в последнем письме, что встретятся возле прохода на платформу. «Он наверное уже там!» — кричал на себя Блэк. Родители отказались подвозить его до вокзала, объясняя это тем, что ему уже 16, и он должен самостоятельно о себе заботиться, — «…еще 100 лет назад в этом возрасте жениться можно было…» и прочие нравоучения его матери. Очень страшная женщина, застрявшая в своем времени. Сириус преодолел все препятствия почти без ранений, разве что какая-то бабуля треснула его клюкой, но это мелочи. Сквозь толпу он замечает русую голову с небрежно разбросанными прядями — Ремус, как не иначе. Сириус больше не бежит, он плывет против течения толпы в объятия любимого друга. Остаются метры, и финальный рывок с вытянутыми руками. Ремус только сейчас замечает потного и красного Блэка и тащит его на себя. Крепчайшие объятия, сопровождаемые легкими поцелуями, давно вошли в привычку, сейчас же, спустя более месяца с их последней встречи, прикосновения пробирали до дрожи, губы оставляли обжигающие следы. Сириус целовал каждый сантиметр персиковой кожи, с причмокиванием он наслаждался самым сладким своим десертом. Маглы, проходящие мимо, глазели, мужчины отводили взгляд, а девушки хихикали. Ремус все больше краснел и дышал в плечо; пахло брусникой, медом и сеном, в голове тут же пролетели воспоминания о той летней ночи, проведенной вместе на сеновале. — Как всегда, Бродяга, ни на минуту во время, — разжимая руки говорит Ремус. — Опять бежал через весь вокзал? — Ты опять прав, Луни, — Сириус широко улыбается, — моя светская матушка снова отказалась отвезти меня. — Почему-то я не удивлен, ты, я надеюсь, не забыл вещи? — Они все в бездонной сумке, не беспокойся, сладкий, — Сириус опять расплылся в улыбке чеширского кота. Ремус едва заметно покраснел, но быстро пришел в норму. Он не очень любит панибратство, даже такое ласковое. — Ладно, котик, — Блэк засмеялся, — прости пожалуйста, но тебе и вправду подходят любые ласковые слова. — Они не ласковые, а скорее мерзкие и приторно сладкие, — Ремус показал пальцем в рот и сделал соответствующее выражение лица. — Пойдем уже, наверняка лучшие места уже заняли, — Сириус взял руку и потянул к проходу. Поезд гудел, пар бил раскаленным потоком из трубы, колеса ритмично постукивали по рельсам. Джеймс Поттер ворковал с Лилит Эванс в отдельном купе, пока туда с грохотом не ввалился Сириус, таща за собой Ремуса. Солнце начало медленно опускаться к горизонту. Бродяга то и дело уныло бросал страдальческие взгляды на Джеймса с Эванс и передразнивал их одними губами. Ремус, видя это, укоризненно на него смотрел, но простые взгляды не пробивали Блэка. Ремус предложил поговорить о планах на год, на что Сириус тут же повеселел и поерзал на попе, даже Поттер оторвался от девушки. Ремус ликовал, он не выносил грустного Бродягу, который сейчас громче всех кричал об одной необычной вещи, которая досталась ему совершенно «случайно». Создав нужную интригу, он достал небольшой тюбик, где гордо красовалась надпись «КРЕМ ДЛЯ ДЕПИЛЯЦИИ, ПОЛНОЕ УДАЛЕНИЕ ВОЛОС». Словив восхищенные взгляды и возгласы, Сириус поведал, что купил его в магловском магазине, и что штука это поистине мощная: его кошка испытала это на себе. Джеймс же представил запрещенные к продаже конфеты, имеющие ужасно смешные последствия, и предложил разыграть весь Слизерин. Сириус тут же начал вслух, заливаясь от смеха, примеривать их на слизаринцев. Солнце полностью упало в море, ученики факультета Гриффиндор заняли свои теплые спальни, маленькие кроватки еле выдерживали лосиные туши, половицы скрипели от волосатых ног. Заняв свои постели, ребята расслабились: впереди еще целый семестр бесконечного веселья, а уже столько идей для хулиганства. Время уже давно за полночь. Ремус только начал смотреть очередной сон, как что-то больно уперлось ему в поясницу. Разлепив глаза и повернув голову, он заметил чернявую голову, которая шуршала на подушке. Сириус, что-то бормоча себе под нос, накрывался Ремусовым одеялом и вжимался ему в спину, сцепив руки в замок вокруг шеи. Ох уж его романтика, как всегда не вовремя. «Надо будет сдвинуть эти постельки вместе…», — последнее, что слышит Ремус перед сладким сном, Сириус дышит ему в шею и переплетает их ноги. Они обязательно купят огромную кровать в собственную квартиру, когда таковая будет.***
Противный звук тревожит безмятежный сон, новая система оповещения работает как будильник, что дальше, Хогвартс? Сириус, за ночь полностью стащивший одеяло на себя, больше закручивается в кокон, игнорируя премерзкое пение. Ремус с трудом разлепляет один глаз; солнечный свет бьет в комнату через крохотное окошко. Джеймс протяжно стонет и спускает ноги на холодный пол и тут же отдёргивает и вздрагивает. «Теплоизоляции никакой, всё на честном слове», — мямлит Поттер с трудом, но он встаёт, закутавшись в гнездо из пухового одеяла. Кое-как, но и их странный молчаливый сосед Питер просыпается, Джеймс вмиг одевается и хватает под руку книги, Лили наверняка уже ждет его — их уроки начинаются раньше всех. Сириус, окончательно намотав на себя одеяло, ворочается и сопит. Ремус медленно разлепил второй глаз, сон постепенно отступил, и теперь пришло время подумать. Он разглядывал потолок, натянув одеяло Сириуса с соседней кровати до носа. Часы пробили 8, начались первые лекции, благо им ко второй, сразу после завтрака. Бросив взгляд на рядом сопящее нечто, Ремус зевнул, ему бы тоже хотелось так уметь спать вопреки всем противным будильникам. Поджав ноги, Люпин перевернулся на другой бок, яркие лучи ослепили его, и снова зевок. — Сириус, — тихо сказал Люпин, — нам пора вставать. В ответ послышалось невнятное мычание, и Блэк уткнулся носом в плечо Лунатика. — Если ты не проснешься, мне придется тебя растолкать, — Ремус посмотрел на витраж льва на окне, — ты слышишь меня? — Отстань, мамочка, — Блэк открыл один глаз, — я уже большой и могу сам решать. — Ах так! — Люпин прищурился. — Ну держись! — Ага, — зевок, — я пока досмотрю сон. В комнате воцарилась тишина, Ремус замолчал, сквозь закрытую дверь были слышны голоса остальных учеников Гриффиндора: они собирались на завтрак. Сириус, подняв голову, посмотрел на узкую, по сравнению с его, часть кровати Ремуса, она пустовала. Прошипев: «Успокоился, наконец…», он снова завалился спать. Сны постепенно начали снова приходить, но голос разума сообщал: «Что-то здесь неладное». Одеяло начало разворачиваться и в итоге вовсе улетело на пол. Не успел он промолвить хоть слова, и кувшин с ледяной водой опрокинулся прямо над его животом. От неожиданности Блэк с характерным звуком трахнулся с промокшей насквозь постельки. — Тебе не кажется, что это уже слишком! — Бродяга оторвался от пола. — Ты совсем сдурел, Лунатик?! — ДА! — Ремус заливался от смеха. — Зато действенно! — Он дал другу полотенце. — Оденься, заболеешь ведь. — Только вместе с тобой! — Сириус бросился к оголенному торсу друга и прижался своим ледяным. — Нравиться? Объятья моей любви! Ремус закричал. — Отпусти! Ты ледяной! — оба смеялись, пока не стало слишком холодно. — Я весь промок, мне нужно переодеться! — Сириус оглядел себя. — Ну вперед, — Люпин натянул бежевый вязанный свитер. Сириус спустил невесомую ткань с бедер и перешагнул ее на мысках, взмахнув палочкой, он высушил и сложил ее в шкаф. — Заманчиво, — Люпин завороженно посмотрел на розовый член. — Мы и так опаздываем, надеюсь, ты потерпишь? — Сириус подошел к шкафу, в пару взмахов палочкой он оделся. — Как тебе? — на нем были черные трусы с огромной луной в центре. — Очень смешно, — Ремус улыбнулся. — Собери, пожалуйста, наши учебники, у нас уроки по трансфигурации, — Блэк натягивал узкие штаны, чтобы побольше раздразнить Лунатика: в них его задница была великолепна, ну просто мечта педофила. — Давай, Гертруда, а то лишишься премии! — Сию секунду, сэр! — Ремус показал средний палец. — Где твои книги? — В сумке, только не трогай мешки внутри, — Сириус завязал пучок на затылке, — там мои секретики! — Я почему-то не удивлен. Громко смеясь, Люпин и Блэк завалились в общий зал, заняв свободный стол, Бродяга взмахнул палочкой. На столе появилась еда, куча разнообразных сандвичей, каши и прочие утренние деликатесы. Кофе быстро разлилось по чашкам, и бодрость пришла окончательно. До первого урока осталось совсем ничего, МакГонагалл точно будет орать за опоздание, поэтому Ремусу постоянно приходиться подгонять Блэка, чтобы тот не разводил здесь аристократический банкет. Рано или поздно он же должен наесться? «Очередной урок с превращением красного яблока в зеленое, как интересно…», — шепчет Ремус в ухо Сириусу, Луни не выносит этого предмета, ему бы все с тварями сражаться, да заучивать тексты про всяких чудищ. А вот Сириус бесконечно увлечен этим. «Это очень полезно в наших делах!» — так он это поясняет. Джеймс с Лили, наверное, только пошли завтракать, угораздило же их выбрать Нумерологию. Вот Ремус, например, не понимает этих тайных значений цифр от слова вообще, Лили же, пальцем ей покажи в число, и она все выдаст, все потаённые смыслы магических циферок. Солнце все ближе к своему фееричному падению в небытие, совсем скоро небо окрасится в самые роскошные цвета природы. За день ноги так устали бродить по громадному замку, Сириус так и норовит где-нибудь присесть или прилечь. Ремусу приходится за руку тащить его на ужин, усаживать за стол, а Блэк только и рад, он, видите ли, устал от этой рутины. — Ну покорми меня, ну Луниии… — тянет Бродяга. — Нет и точка! — он уже не в первый раз за ужин требует этого. — Не буду я тебя кормить! — Ты заставляешь меня пойти на крайние меры! — Блэк сделал паузу. — Мне придется применить на тебе заклятие Империус. — Ты с Гремучей Ивы рухнул? — вздохнул Джеймс. — Лунатик, ну покорми ты его уже. Ремус сдался, прошипел что-то и потянулся за вилкой Сириуса. — Стена пала! — - Блэк протянул ему прибор. — Я хочу картошки. Ремус выругался и наколол пару картофелин. — Что?! Гертруда, как ты смеешь! Ну-ка, давай самолет! — Сириус смеется, Ремус щурится. — Летит самолетик, открой ротик, — вилка исчезла во рту, — доволен? — Да, можешь продолжать. Ремус презрительно шипит и набирает салата, гребаный Сириус с его бредовыми идеями. — Мистер Блэк, вы уже не можете поесть самостоятельно? — спрашивает проходящий мимо профессор зельеварения Слизнорт. — Могу, но не хочу, сэр. — Сириус делает ударение на последнем слове и ухмыляется.***
Поужинав, большинство студентов разбрелось по комнатам заниматься своими обычными делами, в мародерской спальне творился беспорядок, Джеймс искал подарок для Лили, надежно спрятанный Сириусом. Блэк сдвигал две кровати вместе и одновременно выслушивал угрозы Поттера относительно его здоровья и личных вещей. Ремус и сам был не прочь хорошенько выпороть Бродягу, кажется, за ужином все смотрели на них. Щеки покраснели, и он уткнулся лбом в колени. «Какой позор!» — В их мире однополая любовь считалась нормой, но все равно найдутся те, кто будет громче всех орать: «Выродок!», «Оборотень — гей в Хогвартсе, всем внимание! Все спасайтесь, бегите без оглядки! Черноволосых парней с каре пропускайте вперед!» — Ремус прокручивал у себя в голове возможные издевки над ним, он часто так делал. А потом плакал. Ночи напролет он ревел в подушку, кричал, что ненавидит себя. Пару раз даже пытался наложить на себя руки, но его всегда вовремя останавливал здравый смысл. Тем временем в комнате все стихло, Джеймс прекратил безуспешные поиски и ушел, что-то недовольно бормоча себе под нос. Сириус дотолкал свою кровать и плюхнулся рядом с Люпином. — Теперь можно развлекаться! — Бродяга взглянул на Ремуса. — Эй, ты чего… все в порядке? Ремус хлюпал носом, слезы самопроизвольно катились по щекам, оставляя за собой горячие подтеки. Бродяга положил ладонь на колено и погладил. Ремусу стало стыдно за слабость в характере перед Сириусом. Но он ничего не мог с собой поделать, соленые капли оставляли мокрые следы на покрывале. Сириус сел перед Лунатиком на колени, он легко прикоснулся к красным щекам, большим пальцем стер застывшую слезинку. — Тебе никогда не должно быть стыдно за себя, ты самое прекрасное, что со мной когда-либо случалось. Ремус поднял голову, в глазах застыли слезы, персиковые губы были прокушены и кровоточили. Сириус улыбнулся, он медленно наклонился и поцеловал припухший рубиновый рот. Люпин прикоснулся пальцами к колючей щетине на щеках Блэка, трогать ее было высшим удовольствием. Бродяга с причмокиванием отольнул от Лунатика, на губах остался металлический привкус.***
Быстро пролетели две недели учебы, луна с каждым днем наливалась все больше. Изменения в Ремусе были заметнее с каждым днём: резкие перепады настроения, его часто знобило, мышцы постоянно ломило, казалось, что волк может вырваться в любой момент. Друзья понимали это и всячески подбадривали Люпина, рано или поздно это должно случиться, после, конечно, появятся пару новых шрамов, а в целом все станет как прежде. В день полнолуния Сириус постоянно поддерживал Лунатика, всегда держал его за руку, отгонял людей, старался отвечать за Ремуса, в общем, делать всё, чтобы его любимого не трогали. Как только солнце упало, Сириус отвёл Люпина в лес, прихватив с собой кое-что с кухни. Он вывел трясущегося Ремуса на поляну, посадил его на кучу опавших листьев и приказал раздеваться, чтобы не порвать одежду. — Т…ты не собираешься уходить? — Ты не ужинал, чтоб тебе было легче, я принес подарочек, — Блэк разложил на пне куски сырого мяса. — Подкрепись, когда обратишься. — Спасибо, я думаю тебе пора… бежать. Луна вышла из-за облаков и осветила всю поляну своим ледяным светом. Резкая, оглушающая, боль ударила по хрупкому человеческому телу, кости с треском мешались и ломались, но тут же срастались и вставали на места, каждый хрящ в теле скручивался. Ремус кричал, его разрывало, уничтожало изнутри, ногти вытянулись в огромные, кривые когти. Шерсть активно наросла на шее, прекрасное лицо вытянулось в волчью морду. Волк в один прыжок оказался возле пня. Голод. Страшный нечеловеческий голод. Целиком он заглатывал куски — сегодня у него пир. Человеческое сознание унесло куда-то далеко, теперь у руля зверь. Хочется орать. Выть. Кусать. Разрывать. Уничтожать. Теплый ветер подул в нос, волк принюхался. Запах оказался до боли знакомым, но животное не могло понять, откуда оно знает этот соблазнительный душок. На поляне показался огромный пёс, волк оскалился и зарычал. Черное существо подняло голову и протяжно завыло, волк подхватил его песню. Кажется, это свояк. Волк подступил к соратнику, он услышал едва уловимый запах человека. Не важно. Теперь они могут вместе кого-нибудь разорвать в этом одиноком лесу. Охота стаей, как чудесно. Пёс поднялся на лапы, его зовут гулять коротким рыком. Нельзя перечить альфе в их маленькой стайке. Утром Ремус проснулся от холода, щиплющего пятки, он лежал в грязной смеси веток, листьев и земли, прикрытый одеждой и, лежащим сверху, Бродягой. Мех согревал не хуже пухового одеяла, Лунатик погладил собаку по черной голове и потрепал по длинному загривку. Бродяга зевнул и высунул кончик языка, затем спрятал голову в подмышку Люпина. — Сириус, нам надо вставать! — Ремус продолжал гладить и чесать собаку. В ответ пёс фыркнул и протяжно заскулил. — Мне холодно, Сириус! Собака бросила свой хвост на чужие ступни. — Мы можем опоздать на завтрак, — Ремус предпринял последнюю попытку, — как бы мне не хотелось валяться с тобой в этой грязной куче, но ведь будут блинчики, а я ну очень хочу парочку. Вдруг Сириус обратился, но остался лежать на месте. — Я принесу тебе хоть миллион блинчиков, — Их ноги переплелись, — да и вообще, кто-то вчера поскакал по лесу, как золотая антилопа, и задрых в ближайших кустах, а мне пришлось перетаскивать сюда твои шмотки. Ты хоть представляешь, как пахнут твои носки?! Меня теперь полдня будет мутить! — Нечего было носить все в зубах, у меня теперь от чьих-то клыков дырки в свитере, — Ремус нащупал ткань и просунул палец в дырочку, оценивая ущерб, — сам будешь зачаровывать иглу? Сириус протяжно зевнул и обнял Ремуса под подмышки, Лунатик зашипел, но положил руки на плечи Блэка. Небо все ещё было устлано блёклыми следами рассвета, над их головами летали магические животные и птицы, вековые кроны деревьев спасали от ярких лучей. Руки ужасно ныли, на ладонях щипали глубокие порезы. И почему этот волк хоть раз не может обойтись без увечий? Солнечные и теплые дни быстро сменились на дождливые и пасмурные, по коридорам школы гулял воющий сквозняк. Деревья полностью сбросили свои золотые листья, трава пожелтела. Ученики укутались в теплые шарфы своих факультетов. Джеймс всё больше негодовал, они здесь более полутора месяца, а еще никого не разыграли. Ремус оправдывал себя тем, что Дамблдор назначил его старостой факультета. А Сириус, — Сириус забыл, где он спрятал их карту в прошлом году. Под угрозами физической расправы, Блэк каждую ночь исчезал из их с Ремусом кровати и в одиночестве искал злосчастный пергамент. Близились первые экзамены, вдруг все обеспокоенно вспомнили про учебу, библиотека радушно распахнула свои двери. Ремус целыми вечерами сидел возле огня в обнимку с Сириусом и книгой на коленках. Сам Блэк утверждал, что для того, чтобы стать мракоборцем, по зельеварению достаточно и удовлетворительно. Но МакГонагалл его скоропостижно расстроила, и теперь он стал искать способы списать тестовую часть, а с зельем он и сам разберётся. Ответ нашелся быстро, он просто скопирует все знания и воспоминания о зельеварении какого-нибудь отличника. Ремус покрутил у виска, когда Блэк рассказал о своей идее, Люпин был полностью уверен, что за это не только вышвырнут из школы, а еще и в Азкобан упекут, вроде бы этот вид магии считался запретным. Но под слезные обещания всего на свете, он согласился на копирование своих знаний, правда он и сам был не ахти, но по сравнению с Бродягой, у которого ветер в голове гуляет с рождения, Люпиновой памяти хватит до конца жизни. Блэк визжал как мандрагора, когда оценка по экзамену перевалила за отлично. На выходе из класса он пообещал Ремусу грандиозный сюрприз, но только если он спровадит всех из комнаты хотя бы на пару часов. Лунатика озадачили слова Сириуса, но ему стало действительно интересно, что такого может предложить ему Бродяга. Джеймса убраться из комнаты и уговаривать не пришлось, он только посмотрел на довольное лицо Сириуса и, прищурившись, пообещал, что в башне его не будет. С Петтигрю все обстояло несколько сложнее: тихий паренек, смущаясь, начал упираться. Мол, в его планы совсем не входит слоняться по замку несколько часов. Но стоило только Лунатику заикнуться о том, каким заклинанием он вышвырнет его из комнаты, Петтигрю, поджав хвост, слинял. Перед травологией Сириус исчез, Ремус пожал плечами, что поделать, прогуливать Блэк любил почти так же, как самого Ремуса. После урока, к нему прилетела птичка, сделанная из красной бархатной бумаги. «Не хватает только тебя…» — гласил текст записки. Лунатик улыбнулся и поспешно скрылся в коридорах. Сириус лежал на кровати, полностью голый и возбуждённый — он поджидал Лунатика. По всей комнате парили свечи, окна были зачарованы и не пропускали солнечный свет. Сириус вертел в руках черный вибратор — чудесное магловское изобретение, Ремус шумно ввалился в комнату. Первой его реакцией стал шок, но он быстро сменился на интерес, Люпин вытянул галстук и сделал несколько шагов к их постели. — Я достоин только галстука? — Блэк двумя пальцами сжал собственный сосочек и шумно выдохнул. — Ты достоин всего, — цепкие пальцы быстро расстегнули рубашку, — что это у тебя? — Я не смогу сосать тебе и трахать одновременно, — Блэк лизнул головку игрушки, — тебе понравиться. — Не сомневаюсь, — Ремус спустил брюки, член натягивал шершавую ткань нижнего белья. — Я сам, ложись. Блэк сел на колени, его место занял Ремус, невесомыми движениями Сириус гладил бледные руки и бедра. По телу Люпина пробежала дрожь от горячих прикосновений, Бродяга склонился над лицом. Языком он мазнул по кончику носа, Ремус распахнул бархатные губы, Блэк накрыл их своими. Влажный и чувственный поцелуй отпечатался на губах, Сириус глотнул больше воздуха и проник в горячий рот языком. Парень робко сглотнул, Бродяга играл с его языком, приподнимал кверху, вертел, накрывая своим, Сириус мазнул по зубам. Ремус провел ладонью по чужому животу и коснулся пальцами лобка, Сириус оторвался от его рта. «Расслабься», — прошептал он на ухо Лунатику и убрал чужую руку. Сейчас он занялся ушами, прикусывал мочку, лизал раковину со внешней и внутренней стороны. Ремус тихонечко постанывал, когда язык Сириуса коснулся его шеи, оставляя багровые засосы на нежной коже, он спускался все ниже. Легко прикусив острую ключицу, Блэк улыбнулся, лицо Ремуса изображало неподдельное удовольствие, а глаза горели желанием. Лунатик вплел длинные пальцы в черные волосы, Сириус лизал старые шрамы по всей их длине. Один находился прямо возле бурого соска, Бродяга передними зубами прикусил горошину. Люпин простонал на выдохе, тело прошибло дрожью. Парень снова улыбнулся, его Лунатик такой чувствительный. Белесый пушок шел от груди, затем перерастал в темные волоски и уходил под резинку трусов. Блэк двигался все ниже, сопровождая поцелуями каждый сантиметр кожи, шрамы становились все глубже. Сириус дошел до самого страшного, четкий след от зубов уродливо прорисовывался на боку, Бродяга поцеловал его, языком промазал каждую белесую впадину от клыков. Вылизав пупок и все, что вокруг, Сириус подбородком уперся в стоячий член. На месте головки виднелось маленькое белесое пятнышко: его Лунатик потек. Блэк коснулся языком мокрой ткани, он сжал губами бугорок. Луни простонал его имя, Сириус зубами прихватил резинку, совсем не нужный элемент был спущен до колен. Багровый член пошатнулся и плюхнулся на живот, Блэк улыбнулся и поцеловал основание, колючие волоски коснулись носа. Яички соблазнительно пошатнулись, Бродяга мазнул по ним языком. Прижавшись губами к нежной и горячей коже, он взял в рот одно. Он перекатил его языком, оттянул и с причмокиванием выпустил из горячего плена. Второе вскоре тоже ударилось об область ниже, Ремус учащённо дышал, член настойчиво требовал внимания и истекал смазкой на живот. Сириус просунул руку под себя и сжал собственную плоть, ему требовалось усилие, чтоб не кончить прямо сейчас, от одного только запаха его сознание улетело из возбужденного тела. — Сириус, пожалуйста… — Протянул Лунатик, когда Блэк укусил его за бедро. — Что пожалуйста? — Бродяга лизнул красный след. — Пожалуйста, отсоси мне! — Щеки залились алой краской. Сириус улыбнулся, кончиком языка он провел тонкую полоску по всей длине. Сложив губы трубочкой, Бродяга поцеловал маленькую дырочку на самом конце, Ремус прошептал что-то неразборчивое. Распахнув алые губы, Блек в одно движение насадил рот до середины, пока член не упёрся в глотку. Бродяга поднял взгляд на лицо Люпина. Оно изображало наслаждение, перемешанное с нетерпением, брови часто дёргались, ранее блестящие глаза были скрыты под непроглядной пеленой, губы кровоточили от частых укусов. Блэк сглотнул. Размашистыми движениями Сириус то доходил до уретры, играя с ней кончиком языка, то пытался протолкнуть член в глотку. Выпустив его изо рта, Бродяга сжал основание, проведя пару раз кулаком. Хитро улыбнувшись, он опустился ниже, шершавый язык мазнул по горячему входу, Ремус взвизгнул от неожиданности. Длинные пальцы надавили на мокрую и податливую дырочку. Первая фаланга оказалась внутри, Сириус облизал все вокруг пальца, медленно он продвигал его все глубже. Вскоре вся третья фаланга оказалась внутри, вращательными движениями Бродяга изучил пространство вокруг: очень мокро и жарко. Еще медленнее он высовывал палец. Ремус то и дело извивался, непослушные колени дрожали, поясница постоянно прогибалась, со вторым вставленным пальцем Сириус лишился пары угольных прядей, Люпин вцепился в волосы и натянул их под шипение Бродяги. Сириус растопырил пальцы внутри и одним движением вытащил их. Прислонившись губами к раскрасневшемуся входу, Блэк прошептал новое заклинание. В момент Ремус почувствовал изменения, внутри стало прохладно и склизко, вязкая жидкость тоненькими струйками вытекала из него. Сириус нащупал черное дилдо на смятых простынях, он приставил резиновую головку ко входу, щелкнул переключателем, она завибрировала. Лунатик приподнял голову и посмотрел между ног: «Бродяга собирается вставить в него это? Ради бога. Но. Вставьте. Хоть. Что-то.» Игрушка медленно вошла внутрь, специально ребристая и фигуристая, она остановилась ровно на простате. Переключатель щелкнул. — Ох, — Люпин откинул голову назад. — Главное правило — не кончать! — Сириус чмокнул левое яичко. Он вбирал красный член в непостоянном ритме, то размашистыми движениями, носом зарываясь в паховые волоски, то короткими и резкими, всасывая головку. Ремус протяжно постанывал, вибратор автоматически менял режим, член содрогался от желания кончить. Сириус, видя это, наложил заклятие кольца, металлическое оно появилось вокруг основания. Бродяга терся о простыни, его собственная плоть изнывала по прикосновениям. Ремус подогнул колени и расставил ноги шире, он ощущал себя очень грязным. В другое время он бы покраснел, но сейчас, когда его член ласкает горячий рот, а вибрирующая игрушка крепко засела в заднице, ему нравилось ощущение полной распущенности. Сириус зарылся носом в лобок, пенис проскользнул в горло, из глаз Бродяги непроизвольно полились слезы. С громким звуком Сириус выпустил член изо рта и отдышался, он поцеловал пупок Лунатика. — Не хочешь поменять игрушку? — Хитро улыбнувшись, спросил Блэк. — Трахни меня! — промычал Ремус. Вибрация прекратилась, и фаллоимитатор медленно вышел из раскрасневшейся дырочки. Сириус подполз на коленях ближе и укусил в плечо. «Перевернись…» — прошептал он, ведя губами ниже, к области соска. Люпин послушно перевернулся на живот, он подогнул под себя ноги и прогнулся в пояснице. Мошонка пошатнулась, кольцо утяжелило ее. Блэк провел по своему члену, смазка струйкой сочилась из необрезанной головки. Ремус еле заметно крутанул задницей, недвусмысленно приглашая внутрь. Бродяга ухмыльнулся и приставил член ко входу, закусив губу, он медленно вошёл. Внутри все пылало, влажные стенки крепко сжали член. Сириус с рыком вошёл до конца, в комнате раздался пошлый шлепок. Ремус вскрикнул, Блэк казался гораздо больше, чем резина. Парень подался назад и остановился на головке, не выпуская ее. Затем снова глубоко толкнулся, размашистыми движениями он шлепался о бедра Лунатика. Люпин тихонько постанывал, когда колючий лобок касался кожи. Его пробирали до дрожи движения Сириуса. Иногда черноволосый даже попадал по простате, редкие движения отзывались в члене назойливым желанием кончить. Длинные, взъерошенные пряди лезли в глаза, прилипали к потному лбу и щекам. Бродяга прикрыл глаза, его движения сменились на короткие и быстрые, он навалился грудью на мокрую спину. Багровые горошины сосков коснулись лопаток, поясница ритмично прогибалась в такт каждому движению. Рукой Сириус ухватился за шею Лунатика, он обжигал ухо своим пламенным дыханием. Ремус задрал голову, капельки пота стекали по вискам. Член подрагивал от каждого толчка. Максимально прогнувшись, парень упал на локти, тяжёлое тело нависало сверху. Сириус хрипел, рваными движениями он втрахивался в нежное тело. Ремус шептал его имя после каждого толчка, Блэк снова сменил ритм. Теперь он медленно проникал на всю длину и резко выходил, узкая дырочка растянулась, красный ореол не успевал сжиматься, как член снова оказывался внутри. Ремус задыхался в собственных стонах, член прошибало дрожью: «Сириус я…я сейчас». Бродяга ускорился, головкой он утыкался в простату, шлепки и стоны перемешались в один звук. Люпин закричал, член разрывало в оргазме, влажные стенки сильно-сильно сжали Блэка внутри. Сам Сириус был близок к излиянию, как никогда, за пару толков вязкая жидкость вырвалась из члена. Горячая сперма струёй вылилась на простыни, сознание Лунатика улетело из бренного тела. Он обмяк и упал на живот, Сириус быстро дышал, он вышел из дырочки и свалился рядом. Оба они находились совсем не здесь, тела устало остались на земле, а души взлетели в парном танце. Вязкая сперма вытекала из красной дырочки и смешивалась с той, что на простынях. Отдышавшись, они лежали напротив друг друга. Только ровное сопение прерывало повисшее молчание, Ремус улыбался и гладил черные волнистые волосы, перебирал длинные пальцы в своих жёстких от шрамов ладонях. Сириус прикрыл сверкающие глаза — он очень устал. Лунатик поцеловал его руки и перевернулся на спину. Он задумался, чувство полной удовлетворенности и спокойствия свалилось на него. Послышались тихие шорохи, и дверь распахнулась. На пороге стоял Джеймс, вмиг его щеки и уши покраснели, он развернулся. «Я кхм… попозже зайду…» — дубовая дверь громко хлопнула, и Поттер быстро убежал по лестнице вниз. Ремус улыбнулся, сейчас ему было всё равно на весь мир, он наслаждался тем, что у него есть. Тем, кто лежит рядом и мирно сопит.