Не так уж и важно.

Вечер. Пряный запах будущей ночи. Недопитый и потом как всегда вылитый в раковину, холодный кофе, подернутый пленкой времени. Стол, обезображенный чернильными пятнами и недостертыми карандашными ломаными. Ноутбук, дышащий пылью. По другую сторону экрана кто-то. Он еще не знает кто. Возможно подросток, который не смог уснуть и стащив телефон, под одеялом строчит ему сообщения. Возможно одинокая учительница французского с заплывшим лицом. Возможно стеснительная продавщица из какого-нибудь маленького цветочного магазинчика, выросшего где-то на безлюдной улице Лондона. Он еще не знает. Но тот, другой уже знает. И это отчасти нечестно. Но он сам не захотел знать. Не захотел разрушать придуманный расплывчатый образ. Он боялся деталей, как боялся и яркого солнечного света по утрам. Он не хотел конкретики. Когда всё становится ясным — скучно, говорит он, но на самом деле просто боится. Боится, что эта нечеткая, узорчатая картинка Кого-то будет уничтожена реальностью. Он не хочет знать, кто сидит по ту сторону экрана. Он не хочет знать из-за кого он не высыпается вот уже второй месяц. Он не хочет знать, почему ему вдруг не хочется целовать свою подружку на прощание, неловко переплетая языки. Он не хочется знать, почему каждую секунду о его черепную коробку неустанно бьется мысль — кто он? А он его знает. Знает имя, хобби, любимый цвет и температуру мыслей. Знает что-то еще очень важное, то, чего не знает даже сам Джон. Он знает, что между букв в их глупой, полуслучайной переписке, продлившей слишком долго для случайной, есть Что-то. Они никогда не говорят об этом. Даже, когда Джон наконец набирает давно записанный в телефонную книгу номер. Даже, когда они одновременно слышат на том конце чей-то голос и на секунду забывают, как правильно дышать. Даже, когда спустя еще несколько месяцев они наконец-то встречаются на случайном (как и всё в их истории) вокзале. Даже, когда Шерлок вдруг нагибается к нему и целует, а он отвечает, и это выглядит чересчур естественным для случайного поцелуя. Даже, когда потом, через много-много секунд, минут и дней, они лежат, обнявшись и слушают ругань ветра с дождем. Потому что это не так уж и важно.