«Эй? Кто ты?.. Что ты?.. Ну-ка назовись…»
— слышится голос, наталкивающий на флешбеки. «Я не помню твой голос и твои слова. Помню лишь, что твой голос всегда ломал меня. Опомнись… Я вырезаю твоё имя на своём теле. Я вырезаю из жизни все фрагменты, связанные с тобой. Ты — яд под кожей. Твоя любовь — лишь червь. Я променял многое лишь на твой лживый повод жить. Теперь представь, что в моей руке нож, и я готов резать. Резать тебя. Выбрать саван получше? Покрасивее? Конечно… Ты ведь всегда говоришь, что я болен тобой,» — проносится голос Хансэ у него же в голове, будто обдумывая воспоминания.«Болей мной…»
«Я не хочу, нет. Меня лишь подцепили крючком, как рыбку.»«Я научу тебя любить.»
«Моя душа теперь твоя. Я теперь лишь твой. Но… Как же так? Твой голос твердил мне, что я дорожу лишь деньгами.»«Что-то потерял, мой ангел?»
«Да какой я к чёрту ангел. Во мне столько любви — меня рвёт на куски. Забирай всё. Забирай всю мою любовь. Я живой, живой. Такой же, как и они. Мои тело слабее, чем свет вокруг твоего образа. Видишь, я живой! Лишь ради тебя я живой! Ради тебя я живой, слышишь? Лишь тебя я живой. А ты ложь… Я как будто в петле, а ты — моя петля. Твоя любовь для меня, как сухой паёк для заключённого в колонии.»«Ведёшь себя со мной, как собачка перед хозяином.»
«Я не могу быть счастливым, когда знаю, что меня должны убить. Я жду этого уже который год. Который год жду день, который всё никак не придёт. Каждое утро я просыпаюсь с мыслью о том, что твои руки должны причинить мне вред, причинить мне смерть. Я думаю о том, что твои руки принесут мне гибель. Руки, которые всегда ласкали меня, станут причиной моей смерти. А жил ли я тогда?»«Не ври мне, сука, смотри мне в глаза! Не любишь меня? Ну же! Скажи это, глядя мне в глаза!»
«Не задавай вопросов! Стреляй первым! Стреляй на убой! Дай крови патронам! Моли, чтобы я сразу откинулся. Ведь, если я встану, я буду мстить. Через пару секунд рана заживёт: я сильный. В голове звенит. В ушах… Шум наполняет меня изнутри. Ты меня предаёшь — ну и что? Хах… Мне нет дела. Ты сжигаешь меня, оставив золу. Это моя жизнь, чтобы жить и мой выбор, чтобы выбирать.»«Фасуй свои чувства в пакет и души им своё тело.»
«Каждая ложь находит уста мудреца, где она становится правдой. Если всё возвращается — где месть для тебя? Такого я ещё не говорил, да? Удивляю? У меня всегда ведь «рот зашит». Твоя сила — это слабость. Говоришь, моя детская глупость порождает в тебе злость? Кажется, любовь имеет запах мёртвой псины, не так ли? Всегда выключаю свою душу, когда вижу тебя. Зачем? Чтобы не поддаться. Всё раны я наношу себе сам… Я поддаюсь тебе. Воздухом ведь тоже можно задохнуться? Раны сжимают меня, как капканы. Меня уже тошнит от того, что я вечно поддаюсь тебе, хочу быть с тобой. Но ты… Ты высасываешь из меня жизнь. Стены давят на мои чувства.»«Ты снова за старое. Снова кровоточат раны.»
«За мои острые слова меня скоро найдут повешенным. Я вывернул чувства наружу для тебя. Мне плевать на всё, мне не хватает лишь твоей красоты. Любовь — чума. Для многих это — сука, которая развела. Для многих — пустое слово. Что будет, если завтра я не проснусь? До чего же твоя красота черна… Такая запретная… Но я так хочу коснуться тебя. Коснуться тебя снова. Даже растения тянутся к свету, а я загибаюсь в твоей тени. Я стою на краю у обрыва, я не хочу жить этой жизнью. Вы мне противны. Я не хочу оставаться здесь… В этой сырости. Нет!»«Этот мир всегда согревал тебя, я помню это, малыш.»
«Я больше не утону, я высушил все слёзы. Будто мы стали чужими. Я больше не знаю тебя. Кто ты? Кто для меня? Прочь! Прочь из моей головы! Ты там уже всю ночь, но уходи! Я говорю прочь! Твоё прекрасное выражение лица преследует меня. Я хочу кричать о количестве воспоминаний. Ты снишься мне всю ночь. Каждую ночь я вижу тебя с чужой кровью на руках. Может, я помню лишь этот твой образ?»«Это больше, чем просто любовь. Это больше, чем просто секс.»
«Я помню сотни причин, чтобы жить. Это больше, чем просто зависимость от человека. Слишком много воспоминаний, которые привязывают меня к тебе ещё больше. Я могу и один быть, один, но с тобой. Я не могу быть без тебя.»«Я куплю тебе всю сахарную вату в парке, сладкий, только не расстраивайся, хорошо?»
«Я люблю тебя. А вата… Вата стала такой безвкусной, когда я стал ходить по парку один. В полном одиночестве. Там, где море бьёт о скалы, там моя грусть. Я приходил к тебе холодной зимой, как собачка. А почему? Ты просто зовёшь меня. Я как будто плыл на маленькой деревянной лодочке по шумному морю во время шторма. Помню, как твои тёплые руки доставали засохшие кусочки ваты из моих свежих ран. Помню, как твой суровый голос ругал меня за них. А я шипел от боли.»«Думай обо мне хоть немножечко! Я тоже существую!»
«От воспоминаний осталась лишь боль. У меня в всё в порядке, мне лишь кажется, что я рассыпаюсь на части. Зарой меня в землю. Я не хочу видеть тебя. Я сгораю, когда вижу тебя. Я полюбил и обжёгся. Боль осталась во мне. Жаль, что тебе не больно. Знаешь, наши мимолётные взгляды смешиваются воедино, создавая чувства. Я надеюсь, ты не замёрзнешь без меня этой зимой. Больше я не приду к тебе.»«Прекращай заниматься этим.»
«Я бы очень хотел… Но каждый раз виню в ярости себя, снова хватаю лезвие и начинаю резать себя. Разделять кожу, выпускать кровь наружу, сопровождая её жуткими криками. Мои мысли одержимы тобой. Я облажался. Я не успел. Жизнь стала давить очень сильно. Я не могу помочь тебе. Я облажался, прости. Я словно лошадка из карусели: бегу по кругу и улыбаюсь. За каждым углом меня ждёт смерть. Это ведь твои слова… Я сломался! Я хочу послать боль ко всем чертям!»«Ты же любишь свет и тепло — выходи из подвала.»
«Мне нужна новая доза. Новая доза тебя. Мне нужно ещё. Больше. Ещё больше. Мне мало! Помню каждый момент за все годы, я готов рассказать в подробностях. Пусть все они горят синим пламенем! Я сожгу себя заживо…»«Ты знаешь… Я убиваю людей.»
«Меня разрывает на части любовь, но я продолжаю кричать тебе о ней, доказывать, что моя любовь чиста. Я чувствую себя клоуном. Что случилось? Как же так? Я познал боль. Найди меня когда-нибудь среди забытых тобою лиц. На твоих руках слишком много крови для простого смертного. Мне бы быть для тебя самым лучшим. Останови поток моих мыслей о тебе. Наш мир, мир, который мы выстроили вдвоём, уже разрушен. Любовь растоптана ногами в грязных ботинках. »«Постарайся расслабиться, у тебя уже слишком мало сил. Мы расстанемся ненадолго.»
«Я пытался так много раз. Так много раз я пытался найти тебя: где ты? В тысячах миль от меня? Или совсем рядом… Посоветуй мне лекарство от разбитого сердца, блесни умом. Делаешь вид, что тебе не плевать, наивно полагая, что я верю. Я знал, что ты убьёшь меня, но… Но что я получил вместо смерти? Я получил мучения. Я заперт здесь. Я заперт среди людей, которые потеряли связь с этим миром, создав собственный. Мне тоже так поступить?»«Мне не плевать, видишь? Ну же, Хансэ, глянь на меня.»
«В твоём образе нет ничего светлого. Меня преследует чернота твоих глаз, чернота твоих мыслей. Каждый раз, закрывая глаза, я вижу твой образ, освещенный огнями. Я будто стою в твоей тени.»«Я спасу тебя, только верь мне!»
«Ад пуст, а все бесы здесь. В моей голове пусто, значит, там мысли о тех, кого я так сильно любил. Почему я не вижу тебя? Неужели твой образ ушёл? Я чувствую себя ребёнком, который потерялся в лесу. Я помню все эти злосчастные сравнения с ребёнком.»«И что с того, что ты меня старше?»
«Это подобно Нарнии: той самой волшебной стране, погрузившейся в мрак. Где-то на небе приготовленное местечко для меня, не так ли? Вытирать слёзы? Из меня ничего не получится. Меня не изменить. Я один. Сам по себе.»«Глянь на себя.»
«Я ничем не лучше других. Я же пугалище с вижу. Я сделал затяжку. Уже. Всё. Привычка. Жизнь сломала. Зависимость. Снова ты. Снова ты пытаешься вытащить меня из омута. Снова ты припадаешь к моим губам, но ты — самый главный наркотик. Я не могу остановиться. Ты снова здесь, в моей голове. Куда только не пытались меня упечь. Но я возвращался к тебе…»«Не стой, как столб, сам же хотел лечь под меня.»
«Не смотри на меня. Я вижу лишь бессмыслие. Я не могу смотреть на тебя. Ты всегда берёшь своё. Я будто на полигоне, сейчас начнутся испытания военной техники, а испытания проведут на мне. Я — подопытный? А как же твои обещания? Как же слова о том, что ты будешь рядом, несмотря на то, что твоя задача — убить меня? Конечно, долг дороже чувств. Какие между нами чувства… Я больше не хочу. Не хочу думать о тебе. Твоё имя красуется шрамом у меня на боку стопы, принося неимоверную боль каждый раз, когда я только смотрю на красивые буквы, выведенные когда-то давно острым лезвием.»«Ты не от мира сего.»
«Конечно. Ведь ты крадёшь мой мир. Вернее, ты — есть мой мир. Я вполне здоров. Я лишь зависим. Зависимость — не болезнь? Болезнь. Тогда почему же я не считаю себя больным? Может, потому, что твоя миссия уже окончена? Я уже убит. Убит для тех, кто этого хотел.»«Я спасу тебя, обещаю. Верь мне, помни об этих словах!»
«Одно обещание я уже слышал. Слышал эту гнусную фразочку, вылетающую из твоего ненавистного мною рта. Ты врёшь. Снова. В очередной раз ты обещаешь, но врёшь. Ведь до сих пор тебя нет. Я знаю, что тебя не забрала смерть, тебе не прострелили череп, тебя не закопали в землю, потому что я видел тебя. Видел, когда меня увозили сюда. Я истекал кровью, но я отчётливо помню, как, лёжа на носилках и отплёвываясь, я видел твоё лицо. Ты жив, мне врали.»«Это правда, пойми! Я достану тебя! Я же люблю тебя, не забывай об этом никогда. Пока ты будешь там, не смей даже забывать о том, что я люблю тебя! Я заберу тебя, но… Мне нужно время.»
«Время… Тебя нет уже долго. Надеюсь, ты помнишь моё имя, хоть на твоём теле и нет такого пореза, как у меня… Этого места нет на карте, но это не значит, что меня не найдут здесь. Ты так наказываешь меня? Ты специально? Твоё имя всё ещё красуется на моем теле, я медленно вожу ладонью по этим буквам, желая почувствовать шершавость от только заживших ран, но… Но раны прошли давно. Остались лишь белые полосы.» -Где же ты? — Хансэ проводит рукой по имени, вырезанному на его ноге. — Где же ты, Им Сэджун? — парень сжимает руку в кулак и резко откидывается назад, ложась на спину. — Где же ты?.. — выдыхает он в темноту и закрывает чёрные, как ночь, глаза.***
Проснулся Хансэ из-за того, что кто-то настойчиво дёргал его за плечо. Парень не мог открыть глаза, не мог сделать глубокий вдох, не мог найти в себе сил, чтобы замычать от неприятного ощущение тряски. Носом он еле-еле вдыхал спёртый воздух, чувствуя ещё и приторно-сладкий запах духов. Он наконец открыл глаза, встречаясь взглядом с самой раздражающей — но одновременно и самой любимой — его медсестрой, вернее, он знал только её, а другие обходили его палату стороной. -Эй! — женщина поправила рыжие волосы, мешающиеся перед глазами. — Зачем ты снова себя изводишь, а?! Я же просила тебя пить лекарства! Как это понимать? Как же так, До Хансэ?! — она произнесла это так громко, что у него аж уши заложило. Парень разомкнул губы, выпуская изо рта воздух и тут же делая вдох. Он как будто начал дышать заново, будто научился делать это только что. Слова медсестры помогли ему прийти в себя, и он, услышав своё имя, по привычке ответил женщине по-корейски. -Нет-нет-нет, — она помогла приподняться ему на кровати и опереться спиной на подушку. — Хансэ, мы об этом говорили. Здесь только английский. Я знаю, что ты меня понимаешь, так что давай, — она убрала его мокрые волосы со лба, — не выпендривайся и разговаривай со мной. Хансэ сглотнул комок, внезапно подступивший к горлу. Медсестра подала парню стакан воды, заставляя выпить холодную жидкость с явно растворённым в ней лекарством. Она присела на кровать рядом с Хансэ, поспешившим уже укрыться одеялом. -Что случилось, дорогой? — женщина забрала из трясущихся рук пациента стакан, поставив его обратно на тумбочку. -В палате слишком темно, — подал голос тот и оказался прав: в палате было слишком темно, а последняя лампочка моргала, хоть она была там единственной. -Я, конечно, не твой врач, но всё равно ты должен рассказывать мне о своих переживаниях, — произнесла женщина. -Почему же? Вы же не врач. -Я закреплена за тобой и я должна всегда быть рядом с тобой, — пожала плечами женщина. — Я должна смотреть за тобой, помогать тебе, слушать тебя, отводить на процедуры, кормить могу с ложечки, если ты отнекиваться будешь. Я ухаживаю за тобой, помнишь? -Я не больной, — шикнул Хансэ. — Я здоров, вы знаете об этом. -Знаю, конечно, — кивнула женщина. — Здесь никто не болен, — пациент в ответ закатил глаза. — Всё будет в порядке, я обещаю тебе. -Конечно, да, — он поджал губы. — Послушайте… — он зажмурился, пытаясь не выдавать собственное раздражение. — Вы можете рассказать мне про мою рану от пули? — рефлекторно Хансэ погладил рукой ребра, где красовалась перевязанная рана от пули, прошедшей по касательной к телу. -Ты поступил сюда с этой раной, — ответила медсестра, — так что, я правда не знаю, как ты мог её получить. -Послушайте, — начал с новой силой он, — я забыл ваше имя… -Яхна. -Послушайте, Яхна, — исправился Хансэ, — я понимаю, что я поступил сюда уже раненый, но меня волнует вопрос о том, как я выжил после такого ранения. К слову, от ранений никто с ума не сходит, поэтому я не болен. Меня волнует лишь факт того, что я по-прежнему жив. -Когда ты поступил сюда, ты истекал кровью, тебя везли на носилках, ты захлёбывался кровью: она была повсюду. У тебя ещё силы крутить головой были, кричать ты мог. Я видела, как сильно ты плакал тогда, даже не знаю, откуда ты брал силы. У тебя целы рёбра, сердце в порядке, ты ходишь, ты жив. -А где пуля? -Нету, — женщина снова поправила влажные волосы парня, убирая их подальше от его карих глаз. — Она ведь вылетела, когда в тебя стреляли. Или ты сам стрелял в себя? — она нахмурилась. -Если бы я сам пытался сделать это, то я стрелял бы в голову, приложив дуло пистолета к подбородку и направив его в сторону кадыка. Стрелять в сердце самому себе — глупейшая затея, — парень резко дёрнулся, позволяя его одеялу сползти с плеч. -Тогда кто стрелял в тебя, Хансэ? — Яхна аккуратно накрыла парня одеялом. -Кто-то, кто сдал меня сюда… Но, знаете, кое-кто другой всё же должен забрать меня отсюда очень скоро!.. -Тебя кто-то «должен забрать» уже все те три месяца, как ты здесь, Хансэ, — женщина обречённо вздохнула. — Ты так и не понял, что тебя никто не заберёт отсюда? — сказала она чуть ли шёпотом. -Хочешь сказать, что я никому не нужен? Ну да… С ранением, с шизой… Кому нужен такой дурачок, как я? — он закутался к одеяло, как ребёнок, словно стараясь расположить Яхну к себе. -Ты же знаешь, что на твоих конференциях все люди такие же, как ты, — женщина вздохнула. — Понимаешь же? Смотри: та девушка, у которой руки разрезаны в мясо, она же такая же, как и ты. -Я же не режу руки до мяса, — возмутился Хансэ. -Но ты режешь себя, — подытожила Яхна. — Откуда ты берёшь лезвия? Прячешь? Приносят? -Я не расскажу, — парень поджал губы, самодовольно улыбнувшись. — Я знаю, что меня заберут отсюда. Поэтому я ничего и не рассказываю. -А если нет? — перебила его Яхна. — Если твой спаситель не вернётся за тобой? -Что значит «не вернётся»? — внутри себя Хансэ ликовал, ведь он добился своего: он услышал то, что хотел. Пусть это, конечно, дорогого ему стоило. — Значит, он сдал меня сюда? Значит, он стрелял в меня? Значит, вы, госпожа Яхна, знали об этом и не могли мне сразу сказать? -О чём? — она взволнованно моргнула. -Только что вы сказали, что спаситель за мной не вернётся, — парень приподнял брови, — выходит, он меня сюда и привёз. И вы знали об этом, не так ли? -А ты хитрый, До Хансэ, — хмыкнула Яхна. — Не думала, что с тобой будет так сложно. Надеюсь, мы всё же сработаемся, ладно? — она дёрнула бровями. — Если ты будешь вести себя приемлемо, то, быть может, тебя на самом деле смогут забрать отсюда. -Может, вы сможете помочь мне? — он склонил голову и подпёр её ладошками. — Я хочу выбраться отсюда, хочу вернуться к людям, которые дороги мне. -Я могу помочь лишь тем, что буду выполнять свою работу: говорить с тобой, ухаживать за тобой, отводить тебя на процедуры… -С ложечки кормить, если выпендриваться буду, — продолжил за женщину Хансэ. — Мне всё это и нужно. А ещё я был бы рад, если бы вы никому не рассказывали об этой нашей перепалке. Я могу хорошо играть больного, а вы можете просто помочь мне не стать овощем. -А зачем мне это? -Кто бы говорил о хитрости, госпожа Яхна, — усмехнулся тот. — Вне больницы я смогу быть полезен вам: смогу оказать любую помощь. -Я знаю, кто ты, — мимолётно улыбнулась медсестра. — Ты правда довольно полезный человек. -Знаете, кто я? — слегка испуганно промямлил Хансэ. — Значит, вам заплатили, чтобы вы держали меня здесь? -Вовсе нет, — хмыкнула Яхна, — ты здесь, потому что тебе здесь и место. Ты ведь зависим, не так ли? -Но вы приписали мне суицидальные наклонности! -Скажешь, у тебя их нет? — улыбнулась женщина, а Хансэ промолчал. — Я знаю, что ты полезный человек, — продолжила она, — знаю, с кем ты связан, с кем не связан и прочее. Так что, для меня ты являешься полезным. Я знаю о тебе всё, До Хансэ. -Не думаю, что вам известны все подробности моей жизни, — хмыкнул парень. -Поверь, абсолютно каждая мелочь мне известна. -Тогда, — задумался парень, — кто вы? -Отличный вопрос, — кивнула женщина. — Я позволю тебе узнать об этом самостоятельно, постепенно.