Великий кормчий

Рокэ из последних сил сделал шаг, надеясь дотянуть до пыльной дороги. Увы, сознание оставило его, и герцог рухнул в чахлую придорожную траву. Очнулся господин регент от боли — что-то или кто-то сильно стукнуло его по голове. Поморщившись, Рокэ приподнял голову. Он лежал в грязной телеге, и его соседями по путешествию были замызганные бочонки, куцые охапки хвороста и один связанный поросёнок, смотревший на герцога Алву одновременно осуждающе и печально. — Кого же ты мне напоминаешь... — Рокэ пробормотал это, держась за ушибленную голову. Кое-как усевшись в тряском, гм, экипаже, герцог, стараясь перекричать шум, создаваемый грохочущими колесами, обратился к вознице. — Любезный! Любезный, увы, не откликался. Раздраженный, голодный, уставший от своих плутаний по клятому лабиринту, из которого он выбрался только к утру, герцог не был склонен долго ждать ответа. Выбрав из имеющихся в тележке прут подлиннее, Рокэ ткнул им в спину глуховатому вознице. Тот, подпрыгнув, обернулся. — А, вы очнулись, сударь? Повезло вам, что я вас нашёл, знаете... Об эту пору медведи здешние как раз просыпаются, и всё, чо находят, сожрать норовят. Ещё немного вы б там повалялись — и всё. Пожрали бы да и высрали вас... Тут крестьянин спохватился, видимо, сообразив, что сказанул лишнего. Но Рокэ было не до куртуазности, и, коль скоро он избег печальной участи быть переваренным местной фауной, тему медведей и их пищеварения можно было закрыть и к ней не возвращаться. — Я благодарю вас, любезный. Ваша услуга не останется без вознаграждения. — Да Создатель с вами, сударь. Наш герцог осерчал бы, кабы узнал, что благородного человека без помощи оставили. Рокэ почувствовал, что бровь непроизвольно дернулась вверх. Герцог?... Выходит, Окделл объявился?.. Забавно, забавно... — А что, давно герцог в Надор вернулся? — Да Его Светлость здесь, поди, и не появляется почти. Но управляющий всё докладает. Ничего не упускает... А герцог наш всё больше по другим своим владениям время проводит... У Рокэ, опять же непроизвольно, взлетела вверх вторая бровь. Другим?.. Это что за новости?.. Также от Рокэ не укрылось, с каким почтением возница отрывал свой немалый зад от сиденья при каждом упоминании владетеля этих земель. Привычная усмешка скривила губы. Любопытно, как именно Ричард умудрился внушить этим людям такой страх. О том, что это может быть уважение, герцог, как человек разумный, даже не помышлял. В какой-то момент Алва даже засомневался — а в Надоре ли он всё ещё, но здравый смысл настаивал, что столь унылые пейзажи могут быть Надором и только им. Однако герцогу было не до шуток. Даже его богатое воображение отказывалось предоставить хозяину варианты событий, которые могли привести к столь разительным и скорым переменам в государстве. — Скажите-ка, любезный, а не происходило ли сегодня или, может, вчера чего-нибудь... Странного? Необычного? Любезный — надо бы уже и имя спросить! — пожал плечами и подвигал губами. Видимо, это способствовало ускорению мысли в курчавой блеклой — ох уж эти северяне! — голове. — Да нет, господин... С тех пор, как герцог всё под руку взял, почитай, и не было никаких... этих... като... кати... в общем, ничего дурного и страшного не происходило. А вот тогда, перед Изломом — да... Страху было, как твари полезли... Ой-ёй... Ну да вы и сами, поди, помните... Но Рокэ не помнил. Потому что ничего подобного не видел. Мир вокруг стремительно вступал в ещё большее противоречие с головой герцога. — Уважаемый, какой Излом? И чем тут занимались, гм, твари? Голубые глаза распахнулись и тут же подозрительно сощурились. В них отчетливо читалось слово «помешанный». Рокэ раздраженно передернул плечами. — Я когда упал, ударился сильно. Память отказывает. Местами. — А-а-а... — В голубых глазах отразилось понимание. — Бывает. У меня вот племянник тоже прям как Вы... Напился раз, потащился в лес... Ну и сверзился в яму какую-то. Головой. И вот — память отшибло. Ни жену не помнит, ни детей, ни у кого в долг брал... Ничего такого, говорит, не помню — и отстаньте все... — Какое несчастье, — саркастично ответствовал герцог. — Так что насчёт Излома? — Дык твари, сволочи, полезли... Жрали всё, голодные, видать, были... И мы уж думали — всё. Конец. Но герцог, — зад снова взлетел над циновкой, — придумал, как сволочей этих унять... Собрал он верхушку дворянскую, и говорит — это вроде порождения древних сил, и, мол, хочут они крови напиться, а то не уйдут. А кровь вроде как непростая нужна — древняя. Так что придется вам, господа, того... Тварей этих поганых покормить. Говорят, мало кто согласный был, но с хозяином нашим это... шутки плохи. В общем, велел он их повязать, да и скормил всех этих... Повелителей древних там, иориев, туды-сюды... Рокэ казалось, что его глаза сейчас достанут до бровей. По ощущениям. — А сам что? Себя в меню не включил? — Дык, а он же того... Не иорий. От гоганов да наемников род пошёл, так Его Светлость сам изволил говорить. Герцогская голова пошла кругом. От подозрений. Ну ещё герцог был голоден, не без этого. — И что было дальше? — А чо дальше? Дальше он под свою руку, по милости своей, земли пожранных иориев взял, да и навел там делов и порядков. Никто теперь не балует. Даже с разбойниками этими окаянными разобрался — никому неохота ворон кормить. А ещё Его Светлость велел в каждой деревне по одному этому... ментору завести. Грамоте и искусству чтоб обучали. Не любит он темноту, ох, не любит... — И в чём это выражается? Рокэ сощурился, предвкушая ответ. — Ну в чём... Порют бездельников, кто грамоте обучаться не желает. Но щас таких и не осталось, все с пониманием. Сонеты учат. Зато когда герцог сюда приезжает — послушать его можно. Как поёт и на лютне играет, ага. Искусство — оно облагораживает, так Его Светлость говорит. — На лютне... — Рокэ прикрыл глаза. — Так как, говоришь, герцога вашего звать? — Дык Валмон, сударь, как же ещё. Марсель, — возница снова приподнял зад, — Валмон.