Illuminated

      За время заточения Эйса в Импел Дауне Смокер смог его навестить. Однажды. Перед самой казнью он выбил у начальства разрешение на приватную встречу в уютной, по меркам тюрьмы, комнате для посещений. В ней даже были все необходимые вещи: стол, кровать и душ. Большего им двоим и не надо было.       Смокер пришёл точно в назначенное Сенгоку время, выслушал инструктаж от Магеллана: наручники не снимать, из комнаты не выпускать, одного не оставлять, — и остался ждать один в пустой комнате. Эйса привели через добрых полчаса. Закинули его — грязного, раненного, истощённого — в комнату и захлопнули дверь из кайросеки.       Эйс медленно поднялся с колен, поднял голову и поражённо уставился на Смокера. Тот, не долго думая, в два шага пересёк разделяющее их расстояние и заключил Портгаса в жаркие, истосковавшиеся объятия. Парень как-то сдавленно выдохнул, вцепился пальцами в куртку Смокера и прижался к его груди. Они, наверное, могли бы простоять так целую вечность… если бы она не была заключена в злосчастные двенадцать часов.       В душе мерно шелестела вода — как всегда, будто это был самый обычный день. Поргас негромко насвистывал какую-то глупую мелодию и плескался под тёплыми струями. Смокер сидел на кровати и ждал, пока Эйс соизволит-таки принять «последний в моей жизни душ». Наконец, дверь отворилась, и заметно посвежевший парень вышел из ванной комнаты, попутно заматываясь в полотенце. Каждое его движение отдавалось звоном цепей на запястьях и приносило практически осязаемую боль Смокеру. Глупый мальчишка — доигрался с огнём. В былые времена они оба посмеялись бы над подобным житейским каламбуром, но только не сегодня.       Эйс медленно подошёл к Смокеру, облокотился коленом на постель между его ног, перекинул руки ему через голову и замер. Через несколько томительных секунд он почувствовал холодные пальцы у себя на талии. Ответное объятие было практически невесомым и таким болезненно нежным, что от избытка чувств у Эйса темнело в глазах.       Через неплотно задёрнутые шторы в комнату просачивались лучи заходящего солнца. Они неровной сеткой ложились на пол, пытаясь захватить в свои цепкие пальцы замершие на краю кровати фигуры. Предательски алый цвет настойчиво бил в глаза и напоминал о крови — прямо как в дешёвом детективе. Тишина давила на виски, проникала удушающей пеленой в сознание и оседала где-то на подкорке горьким комком. Смокер знал: он не сможет вытравить остатки этого горького вкуса ни через год, ни через десять лет, ни через несколько жизней. Каждую новую жизнь он будет рождаться с грузом печали, который будет придавливать его к земле.

Time waits for no one So do you want to waste some time Oh-h tonight Don't be afraid of tomorrow, Just take my hand, I`ll make it feel so much better tonight

      Эйсу их статическое положение начало напоминать ужасающий в своей реалистичности музей восковых фигур. И он поспешил избавиться от глупой и неуместной ассоциации, повалив Смокера назад, заставив его разлечься поперёк кровати. Попутно Портгас запутался в собственных цепях и рухнул на дозорного сверху. Приподнялся, уселся любовнику на бёдра и, усмехнувшись, выдал:       — Ну что, пришло время потрахаться?       Он чувствовал, что его кривой сарказм топчется на самой больной мозоли Смокера. Но ничего не мог с собой поделать: авось, поболит и перестанет.       Смокер в ответ перевернулся, подмял парня под себя и впился в его губы агрессивным поцелуем. Мысль, грызущая его изнутри, прорывалась наружу грубыми ласками, жесткими объятиями, бесконечными поцелуями. Сердце билось где-то у горла, разгоняя по венам мысль: в последний раз.       Больше не будет ни ссор, ни примирений, ни споров до потери пульса, ни совместных чаепитий втайне от Ташиги, ни ненавязчивых прикосновений. Ни яркого всполоха пламени на горизонте, ни мелкого скифа возле огромного корабля, ни шляпы этой раздражающей, ни вечно мешающихся бус. Ничего уже не будет.       Эйс в его руках извивается, подставляется под поцелуи-укусы и постанывает. На выдохе он выдаёт шёпотом:       — Не торопись. Я никуда не денусь.       И это становится своеобразным ушатом воды для Смокера. Оторвавшись от Эйса, он медленно снимает с себя куртку, стягивает ботинки и брюки с бельём. Отшвыривает мешающееся полотенце. И нежно оглаживает всё тело Эйса.       Узкие стопы, тонкая лодыжка, мускулистая голень, нежное бедро, тяжело вздымающиеся бока, выступающие рёбра, хрупкие ключицы, изящная шея, сильные плечи, тощие пальцы. Такой же путь проделывают губы, выцеловывая, лаская, священнодействуя. Эйс стонет и мечется под Смокером, гремит цепями, пытается обнять в ответ. Руки взлетают и раненными птицами снова опадают на постель.

Suddenly my eyes are opened Everything comes into focus. We are all illuminated, Lights are shining on our faces…blinding

      За окном сумерки вступили в свои права. На стене сияло белоснежное пятно лунного света. Две тени сплетались друг с другом в последнем танце. Эйс стонал и метался, двигаясь на Смокере. Цепи холодили грудь дозорного, давили тяжестью кайросеки и вносили оттенок горечи в этот замысловатый танец теней.

Swing me these sorrows And try delusion for a while, Such a beautiful night, You've got to lose inhibition, Romance your ego for a while, Come on give it a try

      Причудливые отблески моря на стенах и потолке вводили в транс. Равномерные толчки сводили с ума. Тихие стоны подчиняли. Терпкий запах отбивал остатки самоконтроля.       Смокер последний раз толкнулся в податливое, жаркое тело любовника и, прикусив его ключицу, с рыком кончил. Эйс изогнулся в оргазменной судороге и устало повалился на постель. На простынь натекла сперма, пододеяльник был мокрый от пота, а подушки валялись в разных концах комнаты. Смокер откатился в сторону и приобнял пирата, мягко прижимая к себе. Эйс уткнулся ему в грудь и через несколько минут довольно посапывал во сне. Смокер нежно перебирал его чёрные пряди и вглядывался в спокойное во сне лицо. Через несколько часов всё закончится.       Устроившись поудобнее и прижав пирата к себе посильнее, Смокер уставился в окно, в ожидании первых признаков рассвета.

Suddenly my eyes are opened Everything comes into focus. We are all illuminated, Lights are shining on our faces…blinding