***
Ранним утром июля, Эдди пошёл в специальный центр, где прокалывают язык. Да-да, это то, о чём вы подумали. Эдди решил проколоть свой язык. Приличный маменькин сыночек решил сделать пирсинг. Очень отважный, но и глупый поступок. Он знает, возможно, будет заражение крови, неудачный прокол, но его это не остановит. Сегодня, он сделает это, чего бы ему это не стоило. Очень странно лицезреть, как Эдвард хочет совершить такое, ведь на эдакое дело раньше, он бы ответил так: — Вы что, это очень опасно, большинство случаев, когда кто-то решается сделать это, заканчиваются плохо. Никогда бы не сделал это, меня бы мама прибила, даже домой не запустила бы... Но это было раньше, сейчас, когда ему недавно исполнилось шестнадцать лет, он стал более серьёзным, более уверенным в себе, более необузданным, и до ужаса не выносил заботу его матери, которая настолько дарила ему своё внимание, что это уже бесить начинало, это похуже шуток Ричарда. У его матери будто навечно отпечаталось в памяти, что её сынок всегда был и будет беспомощным и беззащитным, хотя сейчас, это далеко не так. На сегодняшний день, он уже обычный подросток, который начинает засматриваться на девушек, ну или парней, начинает бунтовать, пытается быть, как можно независимым от матери, которая уже понемногу понимает, что теряет то общение с сыном, которое у них было раньше, то понимание, ту связь. Эдди пытается показать маме, что уже не маленький, а наоборот самостоятельный, ну и конечно, пытается доказать самому себе, что он может перебороть свои страхи по поводу различных заболеваний и оценивания матери сего действа, и сделать себе этот грёбанный пирсинг. И вот, он решительным видом зашагал в сторону центра. Заходит туда, и сразу ощущается покалывание в животе, кажется, плохое предчувствие, ладошки вспотели. Его встречает какой-то амбал, у которого всё тело было в татуировках, наверное, работник этого заведения. — Тебе чего, парень? – спросил тот у Эдди, всем своим видом показывая, что не понимает, зачем к нему пришёл такой молоденький паренёк. — Хочу проколоть язык. – после этих слов осталась какая-то горечь на языке, но астматик решил, а значит, что он доведёт это дело до конца. — Ничего себе, ну хорошо. А ты точно всё обдумал? Ты не слишком мал для такого? – вежливо спрашивал мужчина. — Да, я всё решил. Мал, но мне это нужно. – ответил Каспбрак, уверенным взором прожигая работника. — Храбрый какой, ну как знаешь, тогда приступим прямо сейчас, у меня сегодня не так много посетителей. Только потом без сожалений, окей? – с усмешкой, но без зла сказал мужчина, проходя в другую комнату. — Пошли! Эдварда усадили на специальное кресло, которое могло трансформироваться из сидячего положения в лежачее. Так вот, пока этот мужчина подготавливал необходимые инструменты для прокола, Эдди спросил: — Я надеюсь, что вы очень хороший профессионал своего дела, ибо если у меня будет заражение крови или порез вены, то я умру, и это будет на ваших руках... – предупредил Эдвард, укладываясь поудобнее. — Можешь не волноваться, парень, ты не умрёшь, но если бы ты умер, то мне было бы насрать, ну это так, к слову. – с какой-то своеобразной поддержкой обратился к нему работник. Ну и вот, процедура была быстрой, а сам процесс слегка болезненный, так что, нормально говорить или кушать, он будет только через месяца два, а пока нужно будет обходиться без лишних разговоров, а ещё, если кушать, то что-то жидкое. То есть, всё будет хорошо, ровно тогда, когда начнётся школа. Боже, про друзей он и думать не стал, потому, что не знал, как им говорить про это. Поэтому, он решил смолчать, ну и конечно, никому про это решение не сообщать. Особенно Ричарду, которому, в первую очередь, нельзя было говорить, ибо он начнёт ещё больше шутить, смеяться над Эдди, говорить всякую несусветную дичь. Его рот – это реальная помойка, но Эдди нравилось, когда эта самая помойка говорила ему какие-либо комплименты. Это очень смущало, но и не могло не радовать. Эдди поблагодарил за работу Алекса, это имя того работника, который проколол ему язык, и ушел восвояси. Да, что-то точно кардинально изменилось в Каспбраке, возможно, выше стал, а возможно, его новая платиновая штанга, которая была посередине языка. Она определённо выделялась. Было и правда немного неудобно, эта штанга доставляла ему некий дискомфорт, из-за которого он не мог нормально уснуть, ну или просто покушать. Он каждый день полоскал рот каким-то средством, которое приобрёл у того же Алекса, от которого становилось лучше с каждым днём, а ещё оно защищало от всяких инфекций. Маме говорить, он ничего не стал, но у себя в груди чувствовал свободу от неё, какое-то чувство уверенности, будто чуточку взрослее стал. Он будто самоутвердился за счёт своего поступка. Но на последний день лета, пришла пора снимать временный пирсинг, и ставить новый, который он сам захочет. Конечно же, зная Эдди, а он бисексуал, так вот, зная его, можно легко угадать, что он возьмёт себе что-то розовое и миленькое... Да нет, тут и гадать не нужно, потому, что так он и сделал, купил пуссет с розоватым шариком снизу, и с картинкой "Hello Kitty" сверху. С его милой и детской мордашкой, смотрелось эстетично. Что-что, а с лицом у Эдди всегда всё было классно, он был каким-то смазливым что-ли. С его худым и тощим телом, можно было увидеть милого костлявого котёнка, который настолько милый, что его хочется забрать к себе домой, и не выпускать из объятий. Он выделялся своим детским лицом и двумя родинками, которые расположены у него на нижней губе. А ещё, его глаза. Они просто что-то... Они такие большие что-ли, а ещё невероятно милые и оленьи, его глаза это то, ради чего стоит добиваться его сердца вновь и вновь. Но вот, на данный момент, он будет выделяться не только своими глазками и прочим, а ещё и нереально красивым пуссетом на языке.***
Первое сентября подошло незаметно, уже сегодня Эдди нужно будет встретиться с его лучшими друзьями. Его клуб Неудачников, всё лето проводил ночёвки, прогулки, купание на карьере, то есть, не сидел на месте, а постоянно был в движении. Клуб Неудачников, состоял из нескольких человек: Стэнли Урис, Ричард Тозиер, Уильям Денбро, Беверли Марш, Бенджамин Хэнском, Майкл Хэнлон, ну и самого Эдварда, ведь он был его членом. Эти ребята не изгои, нет, просто они не победители по жизни, они с изъянами, они принимают друг друга такими, какие есть, и из-за одного неудачного момента в школе, их всех стали обзывать лузерами, но в один день, они подружились, а ещё лучше, создали клуб, где таких "Неудачников" ценят. Все они звали Эдди с собой, звали туда, куда сами хотели пойти, но в итоге, шли без него, ведь у того, всегда находились отговорки и отмазки. — Что-то ты неразговорчивый сегодня. – сказал Ричард, как только заметил, что Каспбрак от любого разговора пытался сбежать, а то и вообще избежать начала беседы. — У тебя болит что-то? Может к медсестре сходишь? — Нет, всё хорошо. – сухо выдал Эдди, после подумал, что будет лучше, если он уйдёт. — Мне по поводу дополнительных уроков спросить нужно, я потом вас догоню! После резко удалившись от ребят, которые шли в кабинет биологии. Все остались стоять в непонимании, ведь дополнительные занятия у них начинаются со следующей недели. И это была точная информация, так куда же пошёл Каспбрак? Только Ричарду показалось это не особо нормальным, остальные подумали, что Эдди и правда пошёл спрашивать о дополнительных занятиях. Но Тозиер, и не думал оставлять Эдварда наедине с самим собой. Он как можно быстрее хочет узнать, что с Каспбраком. Остальным ребятам, Ричард сказал идти в кабинет, а вот сам направился за Эдсом, который почему-то шёл не по тому направлению, куда надо было, а в туалет. Он зашел в санузел, а Тозиер быстро прошмыгнул за ним. Как ни странно, там никого не было, были только они с Эдди. Каспбрак не заметил прихода его друга, но вот, что заметил его друг, это к хорошему не приведёт. Как только Эдс зашёл в туалет, то он подошёл к раковине, которая находилась перед зеркалом, ну и высунул язык, начиная рассматривать, точно ли там всё правильно расположено. И в этот момент, это всё видел Ричард, у которого челюсть отвисла от происходящего, он замер, у него было много вопросов, но глаза он оторвать не может. Просто не может. — Эдди, ты серьёзно? От резкого появления Ричи в туалете, Каспбрак вздрагивает, быстро заканчивая с рассматриванием пуссета на языке, оборачиваясь на объект шума. — Ричи, почему ты не на уроке? Сейчас уже звонок будет... – и буквально, после этих слов, был звонок, оповещая о начале урока. — Тот же самый вопрос к тебе! И вообще, на сегодня это не один вопрос, который относится к тебе. – на полном серьезе ответил Ричард, подходя ближе к другу. — В каком смысле? Тозиер усмехнулся, делая шаг вперёд, надвигаясь на Эдварда, заставляя того пятиться назад, упираясь в раковину спиной, сердце у Каспбрака ушло в пятки. А руками он упирается в грудь Ричарда, ведь тот наступал всё быстрее и ближе к нему, пока не встал впритык. — В самом прямом смысле! Не делай из себя дурака! У тебя, чёрт побери, пирсинг! Эдди, ну и когда ты собирался мне рассказать об этом? – восклицает разгневанный Тозиер. — Когда мы уже выпускаться должны будем? Или может, когда у тебя и у меня дети уже будут? Или может... — Не преувеличивай, Ричи. Рано или поздно, ты бы узнал правду, мне просто не хотелось говорить об этом. Я не должен отчитываться перед тобой. – с досадой успокаивал Эдвард. — Я подумал, что если ты узнаешь, то у тебя будет реакция такая же, как и у моей матушки на эдакий поступок. — Эдс, ты мой лучший друг, верно? – после утвердительного кивка со стороны оппонента, Тозиер продолжил свою мысль. — Так почему между нами секреты? Я не твоя мамаша, может быть, я твой папочка, но точно не мамочка! — Не знаю я! Не раздувай из мухи слона, я же не про что-то серьёзное умалчивал. Ричард успокоился, немного отходя от Каспбрака, но по-прежнему стоя рядом, пронзительно всматриваясь в глаза Эдди. — Ладно, твоё тело — твоё дело. – спокойно произнёс Тозиер, потирая переносицу. — Покажи хоть, как оно там всё устроено? — Ну, ты же меня знаешь, я люблю милые вещи... – без каких-либо стеснённых взглядов, он приоткрыл ротик и высунул розовенький язычок наружу, показывая этим своё "украшение". Ричард удивился, что Эдварда так легко можно было уговорить на то, что бы он показал ему эту побрякушку. Но после того, как рот Эдди стал открытым, и того, как пошло тот выпятил язык, Ричи впал в ступор, все слова, которые он хотел бы сказать, будто ушли из его дурной головы, а глаза не отвернуть от этой картины, а ещё этот пирсинг определённо подходил и дополнял образ Каспбрака. Да, как младший уже сказал, вещица и правда милая, но вызывает она какой-то другой эффект. Эта реакция, скорее, восхищение этой эстетикой и одновременно лёгкое возбуждение, ведь в голове безо всякой причины всплывают разные пошлые и странные мысли. Хотя, причина есть. Причина – чёртов Каспбрак, с его до ужаса милыми ямочками и веснушками, которые разжигают огонь, лишь доливая масла в давно забытые чувства. Тозиер посмотрел в оленьи, большие глазки напротив и понял, что настал тот самый момент, который он так давно откладывал. Пора. Хватит врать себе. — Ну и как тебе? Тебе не нравится? Милый же, не так ли? – невзначай спросил Эдди и высунул свой язык вновь, оголяя розовый пуссет ещё раз, чтобы, наверное, окончательно вывести из строя разум Ричарда. — Ты мне нравишься. – на одном дыхании произнёс Тозиер, что даже сам этого не заметил, но в туалете никого, кроме них не было, а потому, было тихо, что позволяло достаточно хорошо услышать его. Его оппонент остолбенел, даже забыв, что сейчас находится близко к лицу Ричи и стоит с открытым ртом, да ещё и с высунутым языком. Кажется, убирать свой язычок он и не думал. Лишь поэтому, он продолжал, молча смотреть снизу вверх на Тозиера, но после он попробовал сказать что-то не особо внятное. Но Ричард отчётливо услышал там слова: "Что ты несёшь, Ричи?". Между ними как будто разрушилась та хилая и хрустальная стена, которая сдерживала их сильные чувства. Никто никому не говорил о том, что что-то испытывает по отношению друг к другу, но сейчас почему-то Тозиер сделал первый шаг, ломая до конца те оковы, которые сдерживали его всё это время. Ричард властно схватился за тонкую шею Каспбрака, приближаясь к своему уже, возможно, не другу, касаясь сухими устами до его мягких и сладостных губ, сразу слегка захватывая зубами штангу, которая была у того в языке. Как же давно он хотел это сделать. Младший осторожно прекращает поцелуй, немного отталкивая Ричи, но последний не намерен останавливаться на этом, он схватил Эдди за бедра, усаживая его на раковину, продолжая незаконченное. Тот начал кое-как отвечать на это, но ещё с большей неуверенностью. Кажется, что на урок они уже не пойдут. — Так, я тебе нравлюсь или нет? – с уверенной ухмылкой спросил Ричард. — Нравишься, к сожалению. – ответил тот, за что получил лёгкий шлепок по плечу, после исправляя свои слова. — Всё-всё, успокойся, нравишься, не бей меня! — Всё-таки мне нравится твой пирсинг, он только добавляется к списку, который называется: «За что, я люблю Эдварда Каспбрака». — Дурак. Жаль, что у меня нет такого списка, потому, что тебя за что любить! – проговорил Эдди, но после опять получил по плечу. — Зато у меня есть список: «За что, я ненавижу Ричарда Тозиера». Радуйся! Они посмеялись, но Ричи состроил обиженную мордашку, на которую Каспбрак довольно улыбнулся. — Иди ко мне, Балабол. – промурлыкал Эдвард, притягивая к себе старшего, втягивая его в страстный поцелуй.