аргументы

— Назови мне хоть один веский аргумент, какого чёрта мы должны взбираться на эту скалу? — упрямо скрестив руки на груди, Фрейзер оглядывает перекинутый через ущелье ствол дерева, заплетённый лианами в своеобразное подобие моста, и совсем не торопится отходить от машины. Прошло всего полчаса с тех пор, как старая, довоенная ещё джонка доставила их на берег, и пятнадцать, как они откопали пригнанный кем-то из местных джип — красный, чтоб его (Надин поклялась никогда впредь больше не доверять своим напарникам — и конкретно этой воровке — выбор и найм транспорта на задание) — из наваленных сверху пальмовых листьев и веток папоротника. Всего пятнадцать минут, а Фрейзер уже умудрилась загнать машину в какие-то настолько непроходимые ебеня, что на холм за их спинами, прочерченный скользкой грязью сверху вниз, они потратили целых три из этих пятнадцати. — То есть, одного того факта, что мы застряли посреди злоебучего нигде, тебе недостаточно? Надин сердита, как чёрт, и даже не пытается скрыть это; мало того, что ей пришлось два часа просидеть в зоне боевых действий, мало того, что Фрейзер привела за собой полдюжины повстанцев (хорошо хоть, что безоружных) и сорвала все её планы, мало того, что она арендовала красный — кто вообще в своём уме суётся в джунгли в красном? — джип, так теперь она ещё и отказывается пойти разведать местность. — Вообще нет, потому что — во-первых, я уже вытащила джип, а во-вторых, точно знаю, что до развалин нам ещё минут двадцать чесать, если не больше, — Фрейзер только что закончила крепить свою сбрую, состоящую из поясной сумки, кобуры и крюка-кошки, к поясу, и теперь нетерпеливо поглядывает на своё место за рулём. — Давай-ка не дури и садись в машину, поехали. Что-то в слишком самоуверенном тоне заставляет Надин насторожиться: — А ты знаешь, в какую сторону-то чесать? — Ну, да… — Фрейзер неопределённо поводит плечами, опровергая собственные же слова; заметив на себе скептический взгляд, она огрызается: — Слушай, скоро где-то рядом будет озеро. Местные говорят, руины прямо за ним. Надин хочется залепить кому-нибудь ладонью в лоб — себе или воровке, она ещё не определилась до конца, — и искренне не может понять, как её угораздило так вляпаться. Стоило, наверное, не воротить носом и соглашаться на контракт с армией ЮАР, была бы целее. Желание никак не проходит, Надин даже сжимает руки в кулаки, но прагматичная часть её мозга подсказывает, что рукоприкладством она вряд ли сможет чего-то добиться; отец учил её, что, если кнут не работает, проще посулить пряник, а уж потом, если результат работы не устроит, тем самым пряником и избить. — Давай так, — выдохнув, она разворачивается и отходит от пропасти, приближаясь к воровке. — Мы поднимемся на гору, рассмотрим окрестности, поймём, в какую сторону двигаться — и обещаю, домой ты вернёшься при целых костях. — Надо же, какое щедрое предложение, — голос Фрейзер так и исходит ядом. — Может, ещё поцелуешь меня на удачу, сладкая? Надин злобно оскаливается. Не будет она её целовать — много чести. — У меня получше идея есть. Наверное, воровка ждала, что Надин бросится на неё с кулаками, заметив, что терпение её на исходе. Наверное, собиралась поднять руки перед собой в базовом блоке и отражать удары, покуда хватит сил. Наверное, во всех своих ожиданиях она основательно проебалась. — Эй, ты чего? — от испуганного вскрика Фрейзер с ближайшего дерева шарахается стайка попугаев, стоит Надин шагнуть вплотную к ней и одним толчком опрокинуть животом на капот. В таком положении воровке, должно быть, совсем неудобно — ноги едва-едва загребают носками по земле, а задница неприлично задирается выше плеч — но для Надин это как нельзя кстати. Придерживая Фрейзер одной рукой за шею, чтобы та не смогла подняться, ладонью другой она скользит по её животу, наспех щёлкает застёжкой пояса, отчего вся амуниция с глухим звоном падает в траву, и расстёгивает молнию на джинсах. Её пальцы очерчивают узоры по гладкой коже живота, пробираются вниз, под резинку нижнего белья. Фрейзер поводит бёдрами — пытается уйти или притереться поближе, Надин понятия не имеет, — и хрипло рычит, когда пальцы Надин соскальзывают и упираются точно в клитор. Она невольно сглатывает: комочек плоти под подушечками её пальцев горячий, напряжённо-твердый и пульсирует так, что даже на ощупь чувствуется. Этого почти достаточно, чтобы Надин сорвало крышу от возбуждения; но она всё ещё слишком зла. Пригладив пальцами нежную кожу над клитором, она проскальзывает дальше и обводит по кругу вход во влагалище, собирая капельки горячей скользкой смазки. Только теперь до её слуха доносится судорожный всхлип: — Н-не… — Я могу остановиться, если хочешь, — как бы Надин не раздирало изнутри злостью, она не собиралась насиловать Фрейзер. Её тянуло к воровке на безусловном рефлексе; но, если вдруг окажется, что она всё не так поняла, ей хватит смелости признать это и оставить Фрейзер в покое. Голос становится чуть твёрже: — Не играй со мной, Росс. Вот оно что. Надин ухмыляется — и, не медля больше ни секунды, вставляет сразу два пальца до самых костяшек, чувствуя, как сладко сжимаются вокруг них мышцы влагалища. Внутри настолько мокро, что аж хлюпает, стоит ей потянуть руку обратно. Ритм поначалу держать непривычно, но Надин всегда быстро адаптировалась. Она знает, что, если надавить посильнее вниз, Фрейзер зайдётся криком, и не отказывает себе в удовольствии. Их обеих хватает ненадолго. Кончая, воровка пыхтит в сгиб локтя, вздрагивает всем телом и сжимает пальцы Надин внутри с такой силой, что той слышится натужный скрип её суставов — и всё же Надин не думает останавливаться, пока судороги оргазма не стихают окончательно. Только потом она вытаскивает насквозь мокрые пальцы и убирает руку с шеи Фрейзер. — Боже… — хрипло выдыхает воровка, отталкивая Надин в сторону; спрыгнув на землю и чуть не потеряв равновесие из-за ослабевших ног, она ругается под нос и торопливо натягивает джинсы обратно. Надин страхует её, пока они идут по стволу — не сорвалась бы — и наблюдает, как Фрейзер из последних сил цепляется трясущимися руками за невысокий уступ, на который она могла бы и без помощи рук запрыгнуть. Даже не видя её лица, Надин точно знает, что правая щека у воровки выпачкана красной глиной, как и кончики ушей, и шея до самого выреза декольте — хотя, может, это просто румянец, — и это несказанно льстит. — Ну вот, почти пришли. — Столько усилий, чтобы уладить спор… — Для спокойствия моей души. Фрейзер не отвечает, только хмыкает и облизывает губы, оглядываясь как бы невзначай, — в этом её движении Надин без труда видит ярость и обещание поквитаться. Что ж, похоже, она ждёт этого с нетерпением.