Подопытный

Он теперь нечасто появлялся на праздниках. Лучше заняться делом, лучше поработать над какой-нибудь очередной новой идеей, лучше не сталкиваться лишний раз с теми, кого видеть не хотелось бы… И вообще, пусть там дети развлекаются, и все такое… Но в этот раз он все же решил прийти на Праздник цветов. А почему бы и нет? Вот сверху летят, кружась, лепестки роз и ярко-оранжевые цветки календулы. Вот — восторженные взгляды. Вот они с женой кружатся в танце, ее зелено-золотое платье развевается… А потом она, напоследок крепко поцеловав его, отходит в сторону, к своим подругам, и они, весело смеясь, растворяются в толпе. Оставшись один, он устало опустился на мраморную скамью, медленно отпил янтарное вино из кубка темного стекла в золотой оправе. Со всех сторон звучала музыка (сын все равно играет и поет лучше), проходили мимо нарядные эльфы в цветочных венках и с букетами в руках, не забывая приветствовать и кланяться; и медленно погас золотой свет, остался лишь холодный, неяркий свет Серебряного древа. Он допил вино и отставил кубок куда-то в сторону, прямо на землю. Финдарато наконец увидел того, кого так долго искал. Сидит один, это хорошо. Допил свое вино — ещё лучше. Значит, взять ещё, и очень осторожно с этим маленьким стеклянным флакончиком… И подойти, стараясь держаться непринужденно — это он умел. — Здравствуйте! У вас кончилось вино? Я принес ещё, — сказал он, приветливо улыбнувшись, протянул кубок и присел рядом на краешек скамьи. Феанаро тоже улыбнулся краешками губ. — Ты такой заботливый, Финдарато! — сделал большой глоток. — Ты читаешь мысли и исполняешь желания всех — или только мои? — Всех, кого могу, — пожал плечами Финдарато и тоже немного отпил. Чистого вина, без всяких… Дополнений. Ему они сегодня пока не нужны. Он просто должен быть рядом и следить. — Почему твоя сестра не такая же? — Феанаро потер ладонью лоб и глаза. — Почему я уже второй раз не могу от нее допроситься того, что мне нужно? — К сожалению, я никак не смогу на нее повлиять, — вздохнул Финдарато. «Посмотрим, смогу ли я сейчас добиться того, что нужно мне». — Да я и не прошу… Но, если бы она согласилась мне помочь, если бы удалось проверить одну мысль… — он замолчал, задумчиво глядя в сторону. — Не силой же у нее прядь волос отрезать, верно? Хотя иногда я об этом подумываю. Для этого опыта… «Мой выбор определенно был верным». — Может быть, она все же согласится… — начал было Финдарато, но Феанаро только махнул рукой: — Точно нет. Ну, значит, и не надо. Буду искать другие идеи… — он посмотрел через плечо на свет Древа, поднес к губам кубок, но несколько капель вина пролил на тунику. И даже не заметил этого. «Неужели — уже?.. Или он просто так задумался?» Он выпил до дна. Отдал пустой кубок Финдарато. Во рту было как-то липко, вино почему-то показалось слишком сладким. Он с трудом сглотнул. — Мне надо выпить воды… — сказал он, взглянув на Финдарато. Тот кивнул. Он встал, прошел пару шагов и остановился. Потому что внезапно почувствовал себя так, будто сверху обрушилась то ли волна, то ли снежная лавина. — Что случилось? — сквозь звон в ушах, словно молотом по наковальне, расслышал он голос. — Не знаю… Я… Мне как-то… Странно… Финдарато подбежал, протянул руку — успел: он едва не упал. — Что это, Финдэ? — спросил Феанаро, его губы дрожали. — Что со мной? Финдарато усадил его на скамью, крикнул какому-то мимо проходящему эльфу, чтобы тот принес воды. — Что вы чувствуете? — спросил он, внимательно глядя на то, как Феанаро отпивает маленький глоток из принесённой кружки и тут же, скривив губы и зажмурившись, отводит руку в сторону. — Я не знаю… — еле слышно ответил он. — Все кружится… В глазах темнеет… Он ничего не мог понять. Не мог даже додумать мысли до конца. Как будто они медленно вытекали из треснувшего сосуда. И перед глазами все тоже словно растекалось, и смотрел он словно сквозь тонкую черную ткань. Вроде бы выпил не так уж много не самого крепкого вина?.., а все равно от одного глоточка воды горло словно сдавило тисками. «Я умираю?..» Ему стало так страшно, как едва ли когда-то было в жизни. Откуда-то из середины груди поднялась волна дрожи, голова ещё сильнее закружилась. — Я тоже провожу кое-какое исследование, и я уверен, что именно вы поймете меня правильно, — услышал он, словно откуда-то издалека, и снова сквозь звон, голос Финдарато. Ровный и спокойный. — Хочу узнать, какие ощущения, какие чувства вызывает одно вещество, которое я недавно приготовил. Поэтому я добавил несколько капель в вино, которое вам принес. Не бойтесь, по всем моим расчетам, оно вам не повредит… Слишком сильно. Несколько мгновений он осмысливал. — Важное уточнение… Значит, так. Малыш Финдэ ставит опыты на эльфах, на членах семьи? С неизвестными веществами? Настоящий исследователь. Феанаро оценил бы, если бы по телу не пробежала ещё одна волна дрожи и не разжалась бессильно рука, в которой он держал кружку, — вода выплеснулась на подол туники. «А вдруг она больше никогда не сможет сжаться крепко?!» — Мне надо пойти домой… — Только если ко мне. Я должен наблюдать за вами, — снова твердый голос. И, наверное, не стоит с ним спорить. «Может, он хотя бы примерно представляет, что со мной сейчас будет… И вообще. Его опыт. А я, значит, подопытный. Любопытно все-таки. И страшно…» — Тогда предупредить… — Не беспокойтесь об этом. Я сейчас разыщу госпожу Нерданэль и сам ей скажу, что вы останетесь у меня... Финдарато встал и быстро зашагал в сторону, где раздавались голоса и музыка, где подходил к концу праздник… Только сейчас Феанаро обратил внимание, что вокруг уже нет ни одного эльфа. Все почти разошлись. Или — кто-то смотрит из-за ближайшего куста жасмина? За спиной как будто кто-то встал — он резко оглянулся — слишком резко, горло снова сдавило изнутри комком. Только какая-то черная тень мелькнула. «Исследование он проводит. Исследователь. Выдеру маленького паршивца. И родителям расскажу». Время тянулось невыносимо медленно. В глазах все ещё было темно, он не знал — может быть, прошло уже несколько кругов света, может, ещё дольше, он никак не мог понять. Пробовал считать, чтобы хоть как-то сориентироваться во времени, но сбился, едва дойдя до тридцати. Двадцать — девять, двадцать — десять, двадцать — одиннадцать, нет, что-то не так… А Финдарато все не было. Он уже не мог на него даже злиться. Только бы пришел, пришел быстрее, защитил от этих черных страшных теней, словно обступивших со всех сторон… Но он все не шел. Под мокрой от пролитой воды тканью должно бы было быть холодно, но он этого не чувствовал. И он едва ли смог бы пошевелить ногами, он только чувствовал, как их слегка покалывает, и это было бы даже немного приятно, если бы не было так — дико — невыносимо — непонятно — страшно. Снова какие-то шорохи в кустах!.. «Наверное, я всё-таки умираю…» Он представил плачущую жену, обнимающую детей, представил, как младшие рыдают в голос, а старшие стараются держаться, но едва ли им это удается… А она поплачет и найдет другого, есть же уже такой пример… Где-то вдали прозвенел последний звук музыки, а потом оборвался, словно лопнула струна. Или этот звук тоже был только у него в ушах… Он вспомнил, как отец говорил, что не переживет, если его не станет… Шаги за спиной раздались уже совершенно отчётливо. Он не стал оборачиваться; сполз со скамьи, обхватил колени руками и скорее понял, чем почувствовал, что по щекам струятся слезы. Но и слезы не могли смыть с глаз эту черную пелену. Финдарато вышел из-за куста жасмина и приближался неторопливо, но ускорил шаг, увидев, что его, как бы лучше назвать, подопытный сидит на земле. — Вам так плохо? — встревоженно спросил он, потрогав Феанаро за плечо. — Где ты был так долго? — едва разобрал он слабый голос между всхлипываниями. — Сколько уже часов прошло? — Часов? — не понял Финдарато. — Меня не было минут шесть, я отыскал госпожу Нерданэль, сказал, что вы выпили лишнего и я отведу вас к себе, она велела передать, что завтра будет ждать вас, а сама отправилась домой, праздник закончился… — Может, не минут, а часов шесть? — переспросил Феанаро, подняв взгляд и вытерев слезы. Теперь, когда Финдарато был рядом, ему было уже почти не страшно, и даже тени словно отступили — может быть, от сияния его золотых волос. — Посмотрите, — Финдарато убрал с его лба мокрые от холодного пота пряди волос. — Свет Серебряного древа ещё не потускнел, и Золотое ещё не начало светить. Меня не было всего лишь несколько минут. Он подумал, что не зря захватил с собой теплое шерстяное покрывало, оставленное кем-то на празднике. — Вам не холодно? — спросил он. — Не знаю, не могу понять… — ответил Феанаро, снова уткнулся лицом в колени, а его плечи заметно, но коротко задрожали. Финдарато достал из кошеля на поясе тот маленький пустой стеклянный флакончик и, изо всех сил размахнувшись, швырнул его в кусты. Потом укутал покрывалом плечи Феанаро. — Пойдемте домой, — шепнул ему на ухо. Протянул руку, помог подняться. Он порадовался, что сейчас уже наверняка на улицах никого нет, и никто больше их не увидит. Смотреть на Феанаро в таком состоянии почему-то было очень странно-приятно. Непривычно. Тот шел очень медленно и осторожно, вцепившись в руку Финдарато, и все бросал по сторонам испуганные взгляды, словно ждал, что из-за угла на него вот-вот кто-то нападет. «Интересно, как долго ещё продлится действие?» В комнате, скорее всего, весь день были закрыты окна и двери, и было совершено нечем дышать. А он и так едва не задыхался от этой дрожи. Он присел на краешек кровати, а потом лег, подтянув колени к животу, а левой рукой попытался набросить сверху покрывало; руку сжать так и не получалось. — …Сейчас вернусь, — сказал Финдарато. Откуда?.. — Не уходи… Опять на несколько часов? — Я же вам сказал, это была пара минут! Но не бойтесь, я прошу. Я даже не выйду из этой комнаты. Он не смотрел — а где-то сверху и слева всё-таки хлопнула дверь. Наконец удалось справиться с покрывалом; накрылся с головой. Так — почти невыносимо жарко, все тело мокрое и липкое, ещё и, кроме кружащейся головы, почти невыносимо заболели бедра и низ живота. Он застонал, зажал край покрывала между ног, так стало чуть легче. — Финдэ! — позвал он. — Да? — голос снова звучал откуда-то издалека. — Иди сюда! — потребовал он. И тут же оборвал себя — а вдруг он не послушается такого сурового приказа? «Хотя какой приказ… Голос дрожит…» — Вот, я уже здесь, — он почувствовал, как слегка прогнулась кровать рядом, и что-то звякнуло по полу. Потом ко лбу легко прикоснулись кончики пальцев, а потом — холодная мокрая ткань. Вообще, определенно было что-то приятное в том, чтобы смотреть, как гордый и грозный Феанаро сжимается на кровати в клубочек, словно перепуганный котенок. И смотрит так с надеждой, и глаза такие мокрые и блестящие, он-то боялся, что, едва признавшись, получит кинжал в сердце, а все обошлось. Но это, вероятнее всего, только эффект от этого любопытного состава. Значит, чувство страха и потеря ориентации во времени? Интересно… Ну, и на самочувствие тоже, скорее всего, именно страх и влияет, хотя… Он придвинул ближе металлическую подставку с тазом для умывания, плеснул воды из кувшина на мягкое полотенце, стёр со лба Феанаро капельки холодного пота. — Когда это все закончится? — спросил он, перевернувшись на спину. — Я точно переживу это? — Точно, не бойтесь, — Финдарато улыбнулся, а потом осторожно расстегнул его пояс и потянул тунику наверх. — А когда закончится — понятия не имею. Но к утру, я уверен, с вами уже все будет в порядке, — добавил он, сматывая длинную широкую ленту набедренной повязки. Теперь Феанаро лежал перед ним не просто одурманенный, ослабевший и перепуганный, но ещё и полностью обнаженный. Он дернулся, попытался схватиться за край одеяла, но оно выскользнуло из непослушных пальцев. — Не надо, — тихо, но строго остановил его Финдарато — он тут же убрал руку. Финдарато ещё смочил полотенце и осторожно провел мягкой мокрой тканью по щеке и шее Феанаро, потом — по крепким сильным рукам. Потом по груди — тот выгнулся, руки дернулись. По животу — медленно, по кругу, чувствуя, как напряжены мышцы. Потом по крепко сведенным бёдрам — попробовал просунуть руку между ними — остановился, услышав сдавленный стон. — Вам больно? — спросил неподдельно-заботливо. — Да… — Это из-за напряжения. Попробуйте расслабиться, — посоветовал Финдарато, снова очень осторожно провел по его животу, медленно сдвинул руку ниже. — Или — я помогу… — добавил он, увидев явный признак того, чего и добивался. Теперь волны дрожи, бившие его тело, сосредоточились в одном месте — между ног. Тело перестало сопротивляться возбуждению, все пришло в полную готовность, и стало понятно, что больно было именно от этого. Он перебирал ногами, царапал одеяло кончиками пальцев, тяжело и глубоко вдыхая, а пальцы Финдарато очень осторожно прикасались к пылающей коже. «Финдэ, ну что же ты делаешь?..» Даже странно, что эта мысль возникла впервые за все время. Словно почувствовав, Финдарато сперва только легко коснулся всей ладонью, а потом сжал кулак, подвигал вверх-вниз. Он застонал в голос. Финдарато разжал руку, пальцы нежно, словно крылья бабочки, пролетели по животу и бёдрам, потом вернулись. И снова заскользили вверх-вниз, а кожа была раскалена, словно расплавленный металл, и казалось, что и внутри тоже течет металл. Медленно, горячо, обжигая изнутри, готовясь извергнуться… …Извергаясь… Потемнело в глазах, и от сотрясшей тело дрожи снова закружилась голова. И казалось, что сердце бьётся где-то там, где ещё прикасаются тонкие пальцы. «Впрочем, до умений Нерданэль тебе все равно ещё далеко». И тут же оборвал мысль — а вдруг поймет?! — Лучше? — улыбнулся Финдарато, вытирая руку полотенцем. Оценить состояние. Как сложно… — Совсем немного… — Так и не проходит… Это? — Ты слишком беспокоишься для такого смелого испытателя, Финдарато… А теперь иди... И немедленно запиши все полученные сведения! — А я и забыл — из-за всех переживаний о вас! — Финдарато соскочил с кровати, подошел к столику в углу, где стояло несколько банок и флаконов и лежали остро заточенные палочки и восковые таблички; быстро написал несколько строк. — С самого начала надо было записывать. Все поминутно. Не отходить от меня ни на шаг, не теряться на неопределенное время, а следить за подопытным, — назидательно произнес Феанаро. Финдарато продолжал писать, ничего не ответил. — Нельзя забывать об опыте ни при каких обстоятельствах, — продолжил он, даже поднял бы палец, но руки почти не слушались. — Изменятся… Как его… Условия. Заново придется все делать. Я больше никогда не прикоснусь к тому, что ты мне предложишь… — он сам запутался в собственных мыслях, как будто слова… рассыпались. — Даже если я принесу вам волосы Артанис? — рассмеялся Финдарато. — Особенно! Без нее разберусь. Есть ли хоть что-то, с чем бы я сам не разобрался? — Примерно час назад вы плакали от страха, — ехидно напомнил Финдарато, снова углубился в записи. — А как сейчас себя чувствуете? Как? Сейчас, рядом с Финдэ, ему было почти спокойно. И почти не страшно. А племянник, конечно, заслужил наказание, но за то, что сейчас было в постели, его можно и простить. Потом, когда все это наконец закончится… Если вообще закончится. Он боялся, что это теперь не прекратится никогда. — Как будто много выпил, а потом много бегал. Ноги болят. И живот. И голова кружится, это больше всего раздражает. Иди уже сюда… Сделай с этим что-нибудь. Даже если бы он сам незаметно не выпил ещё кое-что, это прекрасное тело все равно так и тянуло к себе. Раньше он не был согласен с теми, кто говорил, что Феанаро — красивейший из эльфов… Но сейчас и сам в этом уверился. Он разделся и лег рядом, стараясь прижаться к Феанаро как можно большей поверхностью обнаженного тела. И то, что он был таким прекрасным — и таким сейчас беспомощным, испуганным, зависящим от него — это было ещё приятнее. — Это масло лаванды, — сказал он, открыв маленький флакончик. — Оно успокаивает. — Вот уже и изменения в условиях опыта, — Феанаро тихо шептал, но Финдарато был уверен, что тот опять над ним смеётся. — Ничего страшного. Скажите спасибо, что я не стал испытывать на вас смертельные яды… — немного масла он растер в ладонях и начал осторожно массировать напряжённые бедра. Медленно, по кругу погладил живот. Сведенные мышцы под пальцами становились мягче. Только то, чему и положено, снова становилось твердым. Даже удивительно. Ещё один эффект вещества? Сам он почувствовал то же самое. Он убрал руки — Феанаро повернулся на бок, неловко пытаясь прикрыться. — Знаете, — шепнул Финдарато ему на ухо. — Я думаю, если бы вас обложить одеялами и грелками — и лёд на голову — и все это прошло бы очень быстро. Но ведь так не интересно… На живот! — велел он — Феанаро не стал, или не смог, спорить. Он размял его плечи, широкую спину, по ложбинке позвоночника его пальцы сползли вниз, к складке между ягодиц. Потом — одним указательным пальцем правой руки — ниже, потом — глубже… Он услышал шумный выдох. Тело, естественно, дернулось, но, скорее, от неожиданности, чем от неудовольствия. Он осторожно подвигал пальцем внутри. Другую руку сжал на боку Феанаро, заставляя его приподняться, согнув ноги в коленях. Снова потянулся к флакону с маслом. Прижался грудью к этой широкой спине, вздрагивающей от дыхания, уткнулся в слегка пахнущие потом черные волосы. «Может, всё-таки не надо?» Но — как не надо? — два разгоряченных горячих тела, прижавшиеся друг к другу, в полной готовности, хоть и всего лишь из-за некоторых веществ… И к тому же, разве ещё когда-нибудь будет возможность видеть грозного Феанаро — вот таким?.. Видеть, чувствовать, — «Приготовьтесь», — шепнул он и слегка прикусил острый кончик уха, — прикасаться… «Если он это запомнит — он меня точно убьет». А потом два тела слились. И была почти яркая вспышка перед глазами; Феанаро вскрикнул, по плечам и спине пробежала дрожь, ноги тоже дернулись; Финдарато одной рукой стиснул его плечо, другой обхватил живот. Сначала двигался медленно, потом все быстрее… Сначала Феанаро крепко сжимал губы и только тяжело дышал, но потом начал стонать в голос. Потом рука Финдарато сдвинулась с живота, проникла между ног… Он успел сделать всего несколько движений — напряжённый орган резко обмяк, и на руку выплеснулась горячая жидкость. И самого Финдарато хватило ненамного дольше: перед глазами словно снова сверкнуло, и он крепко стиснул зубы — чтобы не закричать, как Феанаро. «Вот так». Он упал на кровать, тяжело дыша. — Хочу пить, — еле слышно шепнул Феанаро. Финдарато, не открывая глаз, потянулся за кувшином — тот отпил большой глоток прямо через край, стуча зубами — его губы снова болезненно скривились. — Нет, не стоило, наверное… Таз далеко не убирай… — Как вы сейчас себя чувствуете? — опять спросил Финдарато. Не хотелось ни говорить, ни шевелиться, но он понимал, что не сможет просто уснуть, не убедившись, что все хотя бы отчасти в порядке. — Мне почти… За закрытыми дверями и ставнями вдали слышались голоса и шум, пробивались в темную комнату тонкие золотые лучи. Он проснулся от лучика света, упавшего прямо на глаза. Потом ещё прибавились некоторые желания тела, которые не принято называть. Но и встать было как-то неловко: он понял, что даже не представляет, где находится. И где вся одежда. — Наконец-то вы проснулись, я так беспокоился! — вдруг услышал он звонкий голос Финдарато. — Где я? И почему я здесь? И ты? — невнятно спросил Феанаро — язык почти не слушался. — У меня дома. Я привел вас сюда после праздника… — Финдарато внимательно его рассматривал. — Вы что-нибудь помните? — Нет… — с ужасом признал Феанаро. — Я так много выпил? — ему показалось, что Финдарато выдохнул с облегчением. — Очень много! Я увел вас к себе, потому что это было ближе всего… Если так много выпил — почему не было всего того, что бывает, если много выпьешь? Не болела, только слегка кружилась голова; было как-то немного мутно внутри… И почему все здесь так пахло какой-то лавандой? — Теперь я пойду домой. Нерданэль, наверное, беспокоится. — Не переживайте, я предупредил ее… — Она все равно беспокоится, я-то знаю. Где моя одежда? — Здесь, — Финдарато положил на кровать аккуратно сложенную тунику. — Если хотите, я вас провожу… — Проводи лучше… В одно место, — проворчал Феанаро, пытаясь справиться с поясом — пальцы тоже как-то не желали слушаться. — А свой дом я сам найду. — Вы точно ничего не помните? — ещё раз переспросил Финдарато. Протянул руку — видимо, хотел помочь встать, как девушке. Феанаро недоуменно на него посмотрел — тот руку тут же отдернул. — А что — я делал что-то неприличное? Не помню, не хочу даже пытаться вспоминать, явно ничего хорошего нет в том, чтобы напиваться до беспамятства. Недостойно. «А я — запомню».