Worth It, It's Worth It

Санс потирал заспанные глаза. Доктор разбудил его среди ночи и теперь вёл по коридору. Он не знал, зачем, тем более в такой час — Доктор Гастер ничего не объяснил, сказав лишь вести себя тихо. Но Санс всё равно был слишком сонным, чтобы жаловаться. Он лишь надеялся, что всё закончится быстро, и он сможет скорее присоединиться к Папирусу, всё ещё крепко спящему в их комнате. Доктор провёл его туда, где они всегда проводили «тесты»: холодная комната с медицинскими кушетками в центре и металлическим шкафом на колёсиках у стены. В который раз садясь на привычную стерильную простынь, Санс ни о чём не думал. — это займёт много времени? — наконец, спросил он, смотря на доктора снизу вверх. Его впервые забрали на тесты ночью, и ему было любопытно. Но ответа не последовало. — …что-то не так? — ЛОЖИСЬ. ЭТО БУДЕТ НЕДОЛГО, ОБЕЩАЮ. Санс нетерпеливо вздохнул и выполнил то, что от него требовалось, устроившись на кушетке поудобнее. Возможно, он смог бы просто заснуть здесь. Конечно, эксперименты вряд ли будут приятными, но это было для него не ново. А затем Гастер закрепил на его запястьях ремни. Ладно, вот это было новым. Однако Санс всё же не сильно задумывался об этом. — УДОБНО? — спросил доктор, затягивая ремни покрепче. — мм… да. нормально, — теперь Санс смотрел на него внимательнее, стараясь прочитать выражение лица. — это… это будет больно? Доктор улыбнулся, и по спине подростка пробежал холодок. — НУ… ЭТО ЗАВИСИТ ОТ ТЕБЯ. Глаза Санса расширились, когда он почувствовал руку доктора на своём открытом бедре. Она начала медленно скользить вверх, забираясь под медицинский халат. — д-доктор? — ШШШ. ПОСТАРАЙСЯ НЕ ДЁРГАТЬСЯ, САНС. ВЕДИ СЕБЯ ХОРОШО. Санс потянул удерживающие его ремни, когда рука поползла ещё выше и коснулась его обнажённого таза. — что вы… нет! п-прекратите! — ШШШ. СКОРО ВСЁ ЗАКОНЧИТСЯ. ВОТ ТАК. У ТЕБЯ ТАКИЕ ПРИЯТНЫЕ КОСТИ, САНС… Боже, каким тоном он это говорил. Санс отчаянно брыкался, пытаясь увернуться от прикосновений. Гастер схватил скелета за лодыжку и грубо потянул обратно на кровать. У него перехватило дыхание. Доктор продолжал ласкать его, пальцы были грубыми и жадными. Санс дрожал, закрыв глаза, всё его лицо горело от унижения и паники. Пальцы Гастера пробежались по передней стороне его таза, после чего перешли на заднюю и стали поглаживать копчик. Это заставило Санса содрогнуться от отвращения… и почувствовать что-то ещё. — нет… хватит! почему вы… не надо! Нужно было остановить это! Глаз Санса вспыхнул, и над кушеткой повисли кости, через долю секунды полетев на доктора. Но Гастеру хватило одного взмаха руки, чтобы они застыли в воздухе, а затем испарились. — Я РАЗОЧАРОВАН, САНС, — его вторая рука даже не остановилась, грубо исследуя кости, и Санс задыхался и кряхтел под его пальцами. — Я ДУМАЛ, ТЫ КУДА УМНЕЕ. Наконец, доктор отпустил его, впрочем, было очевидно, что они только начали. Он прислонился к краю стола и двумя руками задрал халат Санса до ключиц, обнажая дрожащее голое тело. Санс притянул колени к груди, уворачиваясь от Гастера и продолжая дёргаться в ремнях. В уголках его глазниц стали собираться слёзы. Боже, зачем… зачем доктор делал это? Это было наказанием за что-то плохое? Его душа отчаянно пульсировала в груди. — нет! отпустите! Гастер проигнорировал крики и притянул его ноги обратно на кушетку, укладывая их ровно. Одной рукой он обхватил обе тонкие лодыжки и крепко сжал их. Санс дрожал, смотря в сторону, пока отвратительный голодный взгляд Гастера блуждал по его телу. Но он пожалел о том, что отвернулся, сразу же, когда почувствовал, как что-то проскользнуло под его грудную клетку. Холодные, костяные пальцы обвились вокруг его души, и ледяной холод прострелил всё его тело. У Санса перехватило дыхание, слёзы стекали по его лицу, и он изо всех сил пытался выбраться: — НЕТ! НЕ НАДО! ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ?! НЕТ, ПОЖАЛУЙСТА! В воздухе снова возникли кости, его магия сработала сама по себе, движимая паникой и животным страхом. Но доктор вновь с лёгкостью отмахнулся от атаки. Он надавил острым кончиком большого пальца на центр души Санса. Сильно. — МГХ! — тело Санса дёрнулось само по себе, а зрачки сузились до маленьких точек. Его словно резали на живую. Боже, это было невыносимо больно, так больно! — ХВАТИТ СОПРОТИВЛЯТЬСЯ, САНС. У ТЕБЯ НЕТ ШАНСОВ, — язвительно усмехнулся доктор. — И ПОВЕРЬ МНЕ, Я НЕ БУДУ МЕШКАТЬ, Я УБЬЮ ТЕБЯ МГНОВЕННО, ЕСЛИ ТАК ТЫ ХОЧЕШЬ ИГРАТЬ. Гастер наклонился ближе, его горячее дыхание коснулось шеи скелета. — И Я УВЕРЕН, ПАПИРУС НЕ СТАНЕТ СОПРОТИВЛЯТЬСЯ. ВОЗМОЖНО, ЕМУ ДАЖЕ ПОНРАВИТСЯ. ЧТО ДУМАЕШЬ? МНЕ СТОИТ ПОЙТИ И ПРОВЕРИТЬ? Санса била сильная дрожь, и теперь его слёзы текли ручьями. Он не мог остановить их, не мог остановить его. Бессилие душило его, высасывало все силы. — н-не надо… х… хорошо… я… я… я… я не буду… я не буду сопротивляться… прошу… не трогайте моего брата… Он не смотрел на Гастера, но мог физически ощущать его широкую ухмылку. Доктор всё ещё держал его душу, и его уродливые чувства текли сквозь юное тело. Прилив удовлетворения, удовольствие от доминирования, похоть… Санс съёжился, почувствовав, как язык доктора прошёлся по его щеке. — ХОРОШО. Я ЗНАЛ, ЧТО ТЫ МЕНЯ НЕ РАЗОЧАРУЕШЬ, САНС. Доктор забрался на стол, и Санс оцепенел. Стены, потолок — он старался смотреть куда угодно, только не на монстра перед собой. Он прекратил тянуть ремни, расслабившись, насколько это было возможно, но его кости продолжали трястись сами по себе. Он потерял контроль над своим телом. Над происходящим. Над всем. Боже, пожалуйста… пусть это прекратится. Гастер наклонился над ним и прижался зубами к грудине, прежде чем его скользкий фиолетовый язык начал двигаться по кости. Громкий стон вырвался изо рта Санса против его воли, когда омерзительные пальцы начали гладить его душу. Боковая сторона большого пальца доктора ласково скользила по чувствительному органу. — ТЫ ТАК КРАСИВ, САНС. Я ХОТЕЛ ТЕБЯ… ТАК ДОЛГО. Санс осмелился взглянуть. Его душа пульсировала в руке Гастера, орган был влажным от ласк, голубая жидкость блестела на пальцах доктора. — ПРОСТО ПРЕКРАСЕН… Санс вскрикнул и запрокинул голову назад, когда доктор снова дотронулся до его таза, поглаживая лобковую кость в одном ритме с душой. Это было… слишком. Вход сформировался сам собой, и щёки Санса запылали от стыда. Как его тело могло предать его? Он чувствовал отвращение к себе, даже когда неподдельное удовольствие захлестнуло его кости. Или же из-за этого. — ПОСМОТРИ НА СЕБЯ. ОХ, САНС… ТАКОЙ ЮНЫЙ… Глаза подростка широко распахнулись, он ахнул и резко выгнулся в позвоночнике, когда доктор вошёл в него двумя пальцами, скользкими от соков души. Его ноги задрожали, а разум полностью очистился. Это… это не могло быть правдой… — …И ВСЁ ЕЩЁ ТАКОЙ ТЕСНЫЙ. ХОРОШО. ЛУЧШЕ СЕЙЧАС, ЧЕМ КОГДА ТЫ БУДЕШЬ СТАРШЕ… ДА. ММММ. Санс чувствовал, как он гладил его изнутри, потирал стенки. Это было настолько всепроникающим, настолько неправильным. Судорожные рыдания сотрясали его всё сильнее. — пожалуйста… н-не надо… хватит. Гастер не обращал внимания, его пальцы двигались резко, вызывая всё новые стоны и всхлипы. Он дрожал и задыхался, удовольствие и отвращение смешались в нём в нечто уродливое, не давая почувствовать себя ни по-настоящему хорошо, ни по-настоящему плохо. Он просто застрял где-то между экстазом и ужасом. — А СЕЙЧАС, САНС, БУДЬ ХОРОШИМ МАЛЬЧИКОМ. МОИМ МАЛЬЧИКОМ. Санс тихо ахнул, когда Гастер вытащил из него пальцы. Он шмыгнул носом, пытаясь заглушить плач. Он не хотел смотреть. Боже, он не хотел. Но пауза была невыносимой. Наконец, он повернулся. Казалось, Гастер ждал именно этого. Доктор расстегнул брюки и достал оттуда что-то, чего Санс никогда не видел прежде. Ох, нет, он видел свой собственный короткий пухлый голубой орган несколько раз в прошлом. Но это… Это он почти не признал. Оно было огромным и очень толстым, сияющим тёмными оттенками фиолетового. На кончике блестела капля фиолетовой жидкости, она набиралась, пока не стекла по длине вниз. Гастер помассировал свой орган с мягким стоном. — САНС… Доктор схватил бёдра подростка и раздвинул их так, чтобы они лежали по обе стороны от его талии. Санс отвернулся, когда Гастер наклонился над ним, чтобы поцеловать в шею. Его дыхание было густым и горячим. — ЗАПОМНИ: НЕ СОПРОТИВЛЯЙСЯ. Санс взвизгнул и захныкал, угроза Гастера о его брате громко раздавалась в его черепе. А затем была ослепляющая боль. Доктор вошёл внутрь, и его предупреждение испарилось вместе со всеми другими мыслями. Санс закричал. Это было слишком. Слишком! — НЕТ НЕТ НЕТ! ХВАТИТ, ХВАТИТ! ПОЖАЛУЙСТА! ХВА…! МГХ! Его крики оборвались, когда Гастер начал двигаться, хрюкая у его черепа. Он растягивал его и пронизывал до самого предела, словно разрывая изнутри — снова, и снова, и снова. И самое страшное — в его руках всё ещё находилась душа Санса, теперь он сжимал её стальной хваткой. Боль и удовольствие притупили его разум, как клеймо. Горячее и болезненное. Это было слишком. Санс задыхался в своих рыданиях, по его подбородку стекала слюна, а по щекам свободно текли слёзы. Он не мог произнести ни слова, не мог сопротивляться при всём желании. Гастер разрушал его до основания, и ему оставалось лишь принять это. — ДА… О ДА, САНС… КАК ЖЕ ХОРОШО. Толчки становились всё сильнее и быстрее. Санс кряхтел, всё его тело напряглось в ответ на грубое вторжение. В его голове была лишь одна мысль: боже… пусть всё закончится… пусть я просто умру… пожалуйста... Всё быстрее и быстрее, звуки столкновения их тел, стоны доктора и его собственные болезненные хрипы заполнили тишину комнаты. Тьма сужала обзор зрения Санса, и ему смутно казалось, что он теряет сознание. Но это стало бы пощадой. — САНС! Зубы Гастера впились в его шею, и внезапно всё обрело краски — яркие и ослепляющие. Санс чувствовал каждый сантиметр своего тела, словно через все его конечности проходил электрический ток. Его кости сжались под ограничителями, а магия — под Гастером внутри него. Он закричал. Доктор сделал последний глубокий толчок, и всё его тело охватила судорога. Он зарычал, уткнувшись узнику в плечо. Санс почувствовал что-то горячее и живое, разливающееся внутри него, оно вторглось в каждую частичку его тела, смешалось с его магией. Оно было грязным. Слизким. Отвратительным. И теперь оно было частью него. Навсегда. А затем Гастер затих, тяжело дыша у его шеи, пытаясь восстановить дыхание. Наконец, он отстранился от дрожащего тела под ним. Сев, он посмотрел на Санса сверху вниз, его рот растянулся в ухмылку. — ТЫ ТАК МИЛО СЖАЛСЯ ДЛЯ МЕНЯ В КОНЦЕ. Я ЗНАЛ, ЧТО ТЕБЕ ПОНРАВИТСЯ. Санс почувствовал омерзение, но ничего не ответил. Его крохотные зрачки обратились к душе, которую всё ещё держал Гастер. Тот проследовал за его взглядом. Душа целиком пропиталась соками, замарав собой всю ладонь доктора. Она продолжала сочиться и пульсировала так медленно, словно жизнь в ней угасала и осушалась досуха. Длинный язык Гастера прошёлся по сочащемуся органу, и Санс вздрогнул и испустил хриплый стон. — ВОСХИТИТЕЛЬНО. Доктор мрачно усмехнулся, немного с одышкой. Он осторожно вернул в грудную клетку Санса его душу и развязал ремни. Скелет остался лежать неподвижно, каждый вздох давался ему с трудом. Гастер спрыгнул со стола и поправил Сансу халат. Когда доктор погладил его скулы, он даже не отшатнулся, продолжая смотреть в потолок пустыми глазами. — ДАВАЙ-КА ВЕРНЁМ ТЕБЯ В ТВОЮ КОМНАТУ, ХОРОШО? ПОЙДЁМ. На последнем слове он слегка повысил тон, и Санс вздрогнул, придя в себя. Двигаясь так, словно его тело сейчас рассыплется в пыль, он сел и соскользнул со стола. Гастер взял его за руку и вывел из комнаты, словно ничего не случилось. Словно они просто закончили работу над ещё одним экспериментом. Доктор шёл небрежной походкой, почти весёлой. Если бы он начал присвистывать, Санс не посчитал бы это неуместным. И в этот момент Санс понял. Это произойдёт снова. Совершенно точно. И он никак не сможет это предотвратить. Никак. Он не знал, как долго они шли обратно. Время остановилось и отказывалось идти вперёд. Санс моргнул, когда доктор грубо толкнул его в дверной проём. Дверь за ним захлопнулась, оставляя комнату в абсолютной темноте. Его кости не могли перестать дрожать. Их стук заполнил комнату, заполнил все его мысли и никак не хотел прекращаться. — Санс? — из дальнего угла комнаты донёсся сонный голос Папируса. — Ты в порядке? Он не мог ответить. Не потому что не хотел. Он хотел успокоить брата, сказать, что всё хорошо и что он может спать дальше. Но собственный голос не подчинялся ему. Он снова и снова открывал рот, пытаясь выговорить хотя бы что-то, но слова застряли в горле. В углу комнаты зашуршали одеяла, и Санс услышал крошечные торопливые шаги Папируса. — Тебе приснился кошмар? — голос его брата был таким ласковым. Санс кивнул, молясь, что Папирус сможет увидеть это движение в темноте. Должно быть, он смог, потому что в следующий момент руки брата обняли его, а голова уткнулась в грудную клетку Санса. — Братик, если тебе снится что-то плохое, ты можешь разбудить меня. Я всегда приду на помощь! Санс подавился всхлипом и прижал Папируса крепче к своей груди. Наконец, найдя голос, он выдавил сквозь слёзы: — я знаю. Добрые глаза Папируса пересеклись с его, и в тот момент Санс понял: он сделал правильный выбор. Это того стоило. Всё это стоило защиты его брата от этого… существа. Но он должен был убедиться, что доктор никогда не приблизится к Папирусу. Любой ценой.

***

Это стало обыденностью. Не каждую ночь, но очень часто. Месяцами Гастер вымещал свой стресс, раздражение и похоть на Сансе, и он… научился это принимать. Ох, он принимал это с широкой вымученной улыбкой, ведь это означало безопасность его брата от того ада, который терпел он сам. На самом деле, это не всегда предполагало одну лишь боль, но он никогда не подходил даже близко к тем ощущениям, которые должен был испытывать в те моменты Гастер. Санс потерял счёт, сколько оргазмов он сымитировал, чтобы угодить этому монстру. Так что этот раз не должен был отличаться от предыдущих. Гастер глухо стонал, сидя за своим столом. Санс стоял на коленях, работая ртом над членом доктора. Он старательно выполнял свою работу, пытаясь увести мысли так далеко, как это было возможно. Обычно для этого он любил придумывать математические уравнения и решать их. Но всё же некоторое внимание он уделял и ласкам. В конце концов, ему нужно было удовлетворить доктора. Санс прошёлся языком по нижней стороне и покрутил им вокруг уздечки, прежде чем снова заглотнуть орган в своё магическое горло. Он взглянул вверх. Доктор стонал так громко, что у него появилась надежда, что в этот раз сессия будет короткой. Несмотря на то, что после такого его всегда тошнило, это всё равно было куда лучше альтернативы. — БОЖЕ, САНС… ТЫ ТАК ХОРОШО СПРАВЛЯЕШЬСЯ. Санс уже давно научился не слышать его слов, хоть они и преследовали его в ночных кошмарах. Впрочем, возможно, он игнорировал доктора слишком хорошо. Гастер внезапно встал, чуть оттолкнув его назад. Санс посмотрел вверх, и его глаза расширились. Чёрт... Доктор заставил его подняться и толкнул на стол. Санс отвернулся, когда Гастер стал целовать его шею, его пальцы уже забирались под медицинский халат — даже в своём офисе он никогда не давал братьям нормальной одежды — и принялись гладить рёбра. Санс вздохнул. Боже, он ненавидел, когда доктор делал это. Он ненавидел, когда это было приятно. Это лишь предшествовало боли. — ТЫ ТАК ХОРОШО ВЁЛ СЕБЯ В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ. ПОЗВОЛЬ МНЕ ОТБЛАГОДАРИТЬ ТЕБЯ. Санс растерянно моргнул, и в следующий же момент громко ахнул, выгибая спину. Это… это было… Гастер наклонился и забрался под его халат. Санса забила мелкая дрожь, когда язык монстра скользнул по его обнажённому тазу, где обычно работали его пальцы. Он обвил его лобковую кость, жёстко потирая её, пока не проскользнул в отверстие над седалищной костью. — ч-чёрт… га… гастер… Ох, это было приятно. Это было очень, очень приятно. О нет… Его руки, опирающиеся о стол, судорожно затряслись, магия начала циркулировать и сформировалась вокруг захватнического языка унизительно быстро. — ВОТ ТАК, — Гастер поднялся и заставил подростка смотреть ему прямо в глаза, соединяя их рты вместе. Санс уже давно перестал бороться с этим. Открыв рот, он впустил язык доктора внутрь, встречая своим собственным. Он содрогнулся, почувствовав на нём собственный вкус. Это было чем-то новым и отвлекло его на мгновение. Только на мгновение. Его истошный крик, заглушённый поцелуем, раздался в комнате, когда Гастер грубо насадил его на всю длину своего члена разом. Санс скорчился, боль пронзила его позвоночник. Доктор не утруждался ждать, никогда не утруждался, он двигался грубо и быстро, его тело с силой билось о нежные кости. Санс стиснул зубы и терпел. Но… что-то было другим. Он был настолько мокрым, что член Гастера свободно скользил внутри и бился о его стенки так, что… Санс застонал, запрокидывая голову и бормоча неразборчивые проклятья. Что это такое? Что это такое? — ПРИЯТНО? — доктор усмехнулся ему в шею, заставляя новую волну мурашек пробежать вниз по телу. Санс игнорировал его, как мог, но внезапно из него вырвался новый крик, когда Гастер надавил большим пальцем прямо на чувствительный бугорок над отверстием, где их тела соединялись. — чёрт… г… г-гастер… я… аах! п-прошу… Доктор облизал его шею, и Санс знал, что последует за этим, что всегда следовало за этим. Но боже, это было… это было совсем по-другому. Жар и удовольствие смешались с болью, иногда перебарывая её, и его кости содрогались от ощущений. Проклятая рука продолжала массировать его клитор, а член доктора продолжал врываться в его тело, от силы его толчков стол под ними ходил ходуном. Гастер задыхался у него на плече, его горячее дыхание заставляло его дрожать. — КОНЧИ, СДЕЛАЙ ЭТО ДЛЯ МЕНЯ, — прошептал он, прежде чем впиться зубами в его шею. И он кончил. Глаза Санса распахнулись от боли, и он закричал, выгнувшись и запрокинув голову назад. Гастер вторгся в него со всей силы, и Санс сжался вокруг его горячего, пульсирующего члена. Внезапно всё стало ослепительно белым, и волна удовольствия охватила его тело, а каждая конечность напряглась, насколько это было возможно. Это было одновременно потрясающе и невыносимо… но оно продолжалось всего минуту. Санс рухнул назад на стол, задыхающийся и дезориентированный. Он почувствовал, как сперма доктора потекла по его ногам, и это чувство отдалось в теле приятной дрожью. Он был слишком потерян, чтобы испытывать отвращение. Он простонал. Гастер вытащил из него свой орган, вызвав ещё один стон, и стал застёгивать брюки, наблюдая за Сансом с полным удовлетворением. — НЕПЛОХО БЫЛО НАКОНЕЦ УВИДЕТЬ, КАК ОНО ВЫГЛЯДИТ НА САМОМ ДЕЛЕ. Санс выругался. Значит, он всё-таки знал. Он попытался встать, но ноги и руки были ватными. Гастер наблюдал за ним несколько секунд, его глазницы сузились. Санс был слишком растерян, и потому не смог предугадать, что последует дальше. Доктор схватил его за запястье и дёрнул вперёд. Подросток потерял равновесие и упал со стола, его подбородок врезался в твёрдый пол. Из глаз посыпались искры. — НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ ВРИ МНЕ. ПРЕДУПРЕЖДАЮ ЕДИНСТВЕННЫЙ РАЗ. — …блядь… Гастер поправил своё пальто и вышел из комнаты прочь, закрыв за собой дверь с тихим щелчком. Санс свернулся в клубок на полу под столом, удовольствие казалось теперь лишь далёким воспоминанием. Он знал, что в конце концов ему придётся встать, прибрать весь беспорядок и как-то вернуться в свою комнату, где его ждал Папирус — в безопасности и под защитой. Но не прямо сейчас. Прямо сейчас ему нужно было побыть одному. Он крепко обнял себя за плечи. Это того стоило, сказал он себе. Он всегда твердил это, даже когда тело болело, даже когда голова шла кругом от воспоминаний о своём первом в жизни оргазме, даже содрогаясь от мысли, что Гастер всё ещё мог находить новые и новые способы его унижения. Даже когда по его щекам текли слёзы. Это того стоило.