Вся моя жизнь

      Марс был пылким и красноречивым юношей в начале своего правления. Он вёл бои со страстью, не присущей никому, настолько сильно входил в раж, что приходилось останавливать его. А как мы знаем, римляне отличались некой жестокостью, не свойственной, например, утончённым грекам. Его не могло взять ничего, бог был также проницателен. Он видел всех врагов и друзей, всех предателей и приспешников. На некоторых светско-божественных вечерах он даже иногда любил посмотреть за обществом: ему ничего не стоило заметить где-то в тени двух возлюбленных, проследить чужой взгляд, движения, даже намёки. Марс был виртуозом в своём деле. И однажды Марс заметил стройный изящный силуэт, будто плывущий по мраморному полу.       Это была Венера. Её чёрные локоны струились длинными водопадами до поясницы, глаза нежно оглядывали присутствующих, кошачьей формы губы легонько приподнимали свои уголки. Но её кожа была несвойственно бледна, её руки были холодны, а сан выглядел уставшим. Марс понял, что она плакала. Сзади нее шёл противоположно ей счастливый, полный сил Либер — бог вина и развлечений. Воин сразу приметил на их руках кольца и был очень неприятно опечален: то была супружеская пара.       Венера тихо шла вперёд, приветствуя ладонью гостей. Либер же активно здоровался со всеми и уже через пару минут исчез в толпе богов, объятый запахом алкоголя и вкусных яств. Его супруга продолжала своё бесцельное движение прямо в сторону Марса, и когда он это понял, его руки тоже похолодели, а сердце упало куда вниз. Богиня остановилась у соседнего столика, взяла в руки белое с газиками вино и, печально вздохнув, начала его неспешно потягивать маленькими глотками. Вблизи она показалась ему ещё более прекрасной: ее волосы идеально обрамляли милое лицо, губы были алые как кровь, немного тёмных теней было нанесено на веки. Ресницы тёмные и длинные, а шея до боли чистая и нежная. Марс, стараясь держаться, закусил губу. На ней было платье, состоявшее из множества воздушных полупрозрачных белоснежных тканей. Одна из частей, на которые мысленно Марс разделил ее платье, находилась на груди и плечах. Ткань была как бы обмотана вокруг них и подвязана через подмышки к шее. Далее была еще одна подвязка под грудью, остальное множественными ярусами падало в пол, и, несмотря на величественность, платье было лёгким и лежало прямо по фигуре. Ему даже показалось, что, если снять эти две никчёмные по сравнению с властными руками Марса золотые цепочки, держащие наряд, то Венера предстанет перед ним как при рождении. На её голове красовалась идеальная золотая диадема, разделённых как бы на две части. На ней были изображены цветы, спрятавшиеся в листьях и жемчужинах.       Марс, не думая долго, завязал разговор, он спрашивал обо всём и ни о чём одновременно. Ему было усладой слушать голос античной богини. Им удалось долго проговорить, возможно, из-за влюблённости воину удалось произвести впечатление чуткого и заботливого существа. Но, кажется, и без всей этой мишуры любви между ними и правда промелькнула искра, а связь тоненькими ниточками оплела две шеи вокруг. С каждым разом они всё больше откровенничали друг с другом, всё чаще думали друг о друге, всё беспокойней искали любимые глаза в толпе.       А самое счастливое было в следующем. Как мы уже подметили выше, Марс был внимательным, он замечал все чувства его окружающих. И представьте эйфорию этого бога, когда тот понял, что Венера сама уже влюблена в него. Во время одного разговора она так неосторожно, но так трепетно коснулась чужой руки, что разряд чувств пробежал по телам обоих. Венера смущённо заглянула в жгучие карие глаза напротив и отвела руку с тихим «извините». И в тот момент Марс еле сдержался, чтобы не поцеловать робкую Венеру на глазах у всех. Она была так чиста, так слаба в тот момент, что ему до безумия захотелось навсегда забрать ее с собой, наплевав на всех, и скрыть это прекрасное создание от посторонних глаз в своём алом плаще навечно. И вот однажды они достигли своей точки невозврата на одном из многочисленных вечеров в её доме.       Либер явно перебрал: он что-то активно рассказывал двум весталкам на его коленях, и сами они были в весьма полуголом виде. Вечер же приобретал новые обороты: обычно такие пиры Либера заканчивались смешанием любви и похоти, но, конечно, каждый мог отказаться и уйти. Что и захотела сделать Венера, объявляя об этом мужу. Марс тоже невольно встал, ибо уже давно хотел грациозно удалиться на ярус повыше, подышать воздухом. Но бог вина, как я уже сказала, был в глухом пьянстве, поэтому он не обошёлся словами в просьбе, а решил, что будет лучше дать понять этой женщине, кто тут хозяин. Из-за чего он берёт бокал вина, говорит что-то с насмешкой и устремляет свой бросок в жену. Его даже не интересует, попал он или нет, но он непонимающе возвращает взгляд в сторону кубка, когда слышит его звонкий удар о что-то железное, схожее по происхождению. Это оказывается золотой щит Марса, который тот недавно использовал для военных действий, он появляется в его руках по первому зову. Оба супруга со смешанными чувствами приковывают взгляды к защитнику, но в ответ даже нерв на шее война не дрогнул. — Либер, не кажется ли тебе глупостью кидать кубком в женщину, — сначала тон его был непонятен, но когда он поднял взгляд на соперника, то, к всеобщему удивлению, тот был шутлив, — они ведь так изворотливы.       Бог шутку понимает и заливается смехом, из-за пьянства гостей все смеются, и никто не вспоминает уже истинных мотивов влюблённого. Но Венера оставалась в трезвом уме, поэтому всё ещё стояла в непонимании за его спиной. А Марсу было страшно обернуться, поскольку только сейчас он понял, что натворил. Бог не подумал о том, что его поступок был слишком явен для всех, что тайну, которые они вдвоём теперь узнали, будет трудно сохранить. Ведь Венера не знала о его влюблённости, а последний был всё ещё не до конца уверен в своих предположениях. Но время для девы застывает: перед её глазами безмолвная стена защиты, которая стала не так запретна для нее. Венера судорожно вспоминает, что чувствовала к нему, что делала. Она вспоминает, как плакала, когда поняла, что, кажется, сама уже хочет стать неверной своему мужу, как ей хотелось самой полюбить кого-то. Венера замечала, как ей комфортно в обществе Марса, как он слушает её, как его глаза светятся звёздами при взгляде на его любовь. И она была так счастлива, что наконец кто-то будет любить её и кого-то будет любить она.       Девушка робко кашляет, и он оборачивается. Венера же уже стоит в проёме зала у колонны и одаривает нашего героя таким взглядом, от которого ему хотелось свернуть горы ради его возлюбленной, сорвать звезду и уничтожить небо, но тот пока стоит. Марс не знает, что ему делать. В считанные минуты Венера исчезает в темноте коридора, и он как можно менее подозрительно идёт за ней. В коридоре он останавливается и оглядывается, щит исчезает из его рук. Венера стоит в конце прохода, за углом. Сначала опускает глаза, а потом снова с тоской смотрит на война, а тот уже плавится, как шоколад. Марс преследует ее, с каждым поворотом всё сокращая расстояние. Шаг за шагом исчезает кислород и малейшее стеснение этой пары. Наконец на одном из поворотов Венера проваливается в темноту одной из дверей — они были на третьем этаже, где как правило мало кто оставался. А это значит, что они могли спокойно зажечь вечный огонь своих чувств. Но Венере так хотелось, чтобы на этот раз она не прогадала, не промахнулась своей стрелой любви, ведь уже после одного промаха сложно кому-то довериться. Из-за этого Марсу придётся сыграть в игру на правду. Поэтому когда он встаёт около входа в комнату, а замок двери с щелчком закрывается, Венера рвёт всю страсть бога на части своим голосом. — Постой, — она стоит спиной, через левое плечо смотрит с тайным желанием, — а ты ведь правда любишь меня? — Люблю… — слова, будто огонь, вырываются с жаром из его уст. — А я… Я не верю тебе, — она смотрит в окно и ехидно улыбается. — Как же это так? Почему? — Марс понимает, что это игра, поэтому с наигранным удивлением хитрит. А может и нет. — Расскажи мне почему, — богиня на мысках резко разворачивается к нему резко и падает на кровать, поглаживая руками простыни вокруг. Она невинно смотрит на него с действительным недоверием в плане чувств. — Я могу лишь рассказать почему люблю тебя, — он томно смотрит, а она, будто судья подсудимому, кивает, — ещё с первого взгляда я уже был влюблён, — бог сначала пошатывается на месте. Голос бархатный, движения осторожные, будто хищник к добыче подбирается, — каждое платье так красиво обрамляло твою идеальную фигуру, голос так сладко говорил со мной обо всём. Глаза так сверкали, когда я рядом, разве нет? — Он снова, будто спрашивая разрешения продолжить, поднимает голову. Венера прикусывает губу, Марс доволен. — Мы так схожи, так почему ты спрашиваешь? Венера, ты же знаешь, что я не смогу быть рядом с тобой таким кобелём, как тот, что сидит внизу, твой муж. Я люблю тебя, действительно люблю, — он делает аккуратные шажки в её сторону. А богиня и оторваться от влюблённого взгляда не может, всё чаще мнёт простыни в тонких пальца. — Ради тебя я готов разбиться в щепки, — шаг. — Я могу быть твоим искушением, — теперь чуть поменьше, — а могу стать грехом, — почти шепчет, ещё шаг. — Прошу, будь моей богиней, а я буду тебе поклоняться, — воин падает между её ног на колени, а та восхищённо следит за каждым движением поникшей головы. Затем он резко оказывается совсем рядом, кладёт свои руки по бокам на её, сжимающие простынь всё также от беспомощности, и заглядывает в самое сердце девушки. — Так ты придешь за моей грешной душой? Заберёшь твою любовь?       Без ответа Венера впивается с жаждой в мужские губы. Марс забирает её всю без остатка себе, перекрёстно руками обнимая и придвигая ближе до телесного соприкосновения. До этого разведённые в стороны ноги смыкаются на тазе бога, а руки с нежностью ложатся на теперь уже самые родные в мире щёки. Марс одной рукой расстёгивает золотой механизм на плече в виде медали, и белый хитон на одно плечо теперь спадает вместе с такого же цвета шёлковыми штанами, скрывая пока ещё всё ниже поясницы. На руках Венеры также расположено по три медали-кнопки, которые держат рукава, и та же самая подвязка в виде пояса, который тонкими линиями обмотан вокруг талии. Будто поддаваясь лишь рукам Марса, всё за секунду было расстёгнуто. Как и предполагал последний, одежда падает с её плеч без препятствий, а скоро и становится стянуто совсем. Бог ещё раз целует любимые плечи, затем валит обнажённое создание на кровать и принимается за его любимое дело: как это многие называют «прелюдия», да будет так. Воин спускается к плечам медленно и страстно, оставлял следы поцелуев, массажируя тем временем ягодицы девушки. На шее он останавливается относительно надолго, ведь так давно мечтал прикоснуться к ней. Дыхание жаркое, поцелуи сладкие и слишком пошлые для такой нежной влюблённой. Но Марс не сдаётся, на очереди грудь. Розовые бусины становятся ещё насыщенней, когда тот начинает прикусывать их, посасывать, зализывать и снова дико целовать. Издеваясь так над Венерой, он спускается ещё ниже, в самое лучшее место по мнению, наверное, всех мужчин мира. Венера вздыхает в последний раз невинно, а потом изгибается в наслаждении, как змея, показывая истинную, сексуальную до невозможности натуру. Язык Марса рисует лишь первые мазки, когда богине уже не хватает воздуха для жизни, и ему это до безумия нравится. Но, решив, что он уже достаточно помучал её, Марс начинает решительное наступление в сторону услады тела Венеры. Почти устроя бурный финал для возлюбленной, он избавляется от забытых всеми нами штанов и падает рядом, поднимая согнутую ногу любовницы рукой, подставляя член ко входу, ещё раз целуя в ушко партнёршу. Она тихо стонет, и первым движением он заполняет оставшееся пространство внутри. Начинает движения неспешные, чувственные, плавные, второй рукой пробирается под изящное тело, притягивает к себе снова за плоский живот. У Венеры уже силы на исходе, голова из последней энергии держится, а стоны становятся всё протяжнее и слаще, иногда с губ слетает тихое имя любимого. Горячее дыхание жжёт шею, толчки ускоряются, прибавляется пошлое хлюпанье, вторая рука Марса с живота ползёт куда-то вниз и на несколько секунд становится чересчур приятно, а потом оргазм током прошибает обоих.