— Гэвин… что это?
RE200, кажется, выведенный из короткого ступора, поднял на говорящего рассредоточенный взгляд. Андроид уже пару минут молча сидел на корточках в темном переулке и бездумно смотрел перед собой, не подавая никаких явных признаков жизни. Чужие скорые шаги со стороны улицы, теперь отдававшиеся от стен узкой подворотни, торопливо приближались. Он слышал сдержанно-вопросительную интонацию в подрагивающем от напряжения голосе детектива, но среагировал на это не сразу. Сразу не смог.
По мере приближения человека автоматически включалась до этого выведенная в фоновый режим функция имитации дыхания, скин начинал внезапно оживать, андроид отмер, как будто его локация прогрузилась только с чужим появлением, словно он всего лишь второстепенный NPC в этой игре.
— Это труп, — коротко констатировал RE200, за длинные волосы поднимая с земли испачканную голубой кровью оторванную голову, за которой тянулись так и не оборвавшиеся, но натянутые трубки, ведущие к клапанам тириумного регулирования.
— Да что ты говоришь, кэп, — мужчина остановился, молча сложив руки на груди, придерживая пальцами правой небольшой вынутый из уха гаджет, выданный им Фаулером для связи между группами захвата. Они накрыли эту группировку. Они. Мать его. Накрыли сраный наркокартель. Это закончилось. — Сколько раз я просил тебя не корчить из себя главного злодея второсортного слэшера и действовать культурно? — голос Ричарда сквозил холодным, немного отстраненным от повышенного уровня стресса спокойствием, уголок его губ нервно дернулся. Не привык он еще до конца к подобным зрелищам. Даже за несколько месяцев. Но с таким-то напарником не привыкнуть к этому в итоге будет просто невозможно.
— Культурно будешь в своей сраной Англии на велике кататься, а у меня приказ: уничтожить, — буквально источая пассивную агрессию, пожал плечами андроид и выкинул голову прочь. Она, потащив за собой кучу трубок, прокатилась по мокрому посиневшему асфальту и осталась беспомощно лежать мертвым грузом у заградительной сетки, к которой Гэвин этих двоих загнал. — Я не андроид-детектив с кучей примочек вроде HK800, Риччи, меня вообще создали для содействия группам захвата, уничтожения и зачистки, — RE200 медленно поднялся на ноги. Его темно-синяя форма пропиталась дождем и постепенно испаряющейся голубой кровью, берцы поблескивали от влаги. За ним лежали два обезглавленных тела. У сетки был небольшой склад кирпичей, оставшийся от зависшего на неопределенный срок долгостроя напротив. На наполовину стянутом покрывавшем их сером брезенте небрежно и как-то совсем не эстетично лежал отброшенный в драке кольт, вероятно, принадлежавший одному из «тел», разбросанных по подворотне. Концептуальненько.
— Ты просто завидуешь мне, потому что никогда не бывал в Лондоне, — переводя тему, хмыкнул себе под нос детектив.
Ричард Рид учился и проходил практику за границей. Вернулся лишь в конце 2038-го года, успешно попав в самую гущу событий, так что его со всеми этими бумажками отличия чуть ли не с руками оторвали в полицейский департамент. Ну и вручили ему немного подержанного андроида серии RE200, напарник которого «трагически погиб» во время первых волнений. Как тот погиб и при каких обстоятельствах, никто, кроме его андроида, знать не мог, но Гэвин на любые вопросы лишь пожимал плечами и загадочно насвистывал Salut Джо Дассена.
Тема смерти Гаррета Чара обросла со временем такой мистикой, что расследование просто-напросто глохло каждый раз, когда за него кто-либо брался. Но только слепой, глухой и тупой (причем единовременно) не знал, что Чар был самым отбитым и радикальным на всю голову противником андроидов во всем Детройте, если не в США. Это было еще задолго до массового распространения ИИ и намного раньше недавнего момента, когда гон на это же самое «ИИ» начал становиться противозаконным.
Но детективу Гаррету Киберлайф все равно назначили в напарники «сраное ведро».
В общем, высшие силы распорядились так, чтобы Гэвин огреб по полной. И Гэвин огреб. Причем по такой полной, что переступил порог девиации еще до поднявшейся по этому поводу истерии.
Ричард изначально знал: RE200 — девиант. И был им еще до того, как по США прокатились народные волнения, до того, как на улицу стали выползать такие, как он сам, но все еще «другие». Но если что в Гэвине на эту тему и удивляло Ричарда больше всего, то только его абсолютный похуизм и полное отсутствие какого-либо сочувствия к своему, так называемому, «народу». Той самой сраной эмпатии.
«Мне, — говорил как-то RE200, — вся эта новообъявившаяся андроидская родня как собаке пятая нога, да и то вместо хрена…»
Гэвин всегда выражался крайне эксцентрично.
Вообще, для него, как для любого опытного военного, работающего в подобных структурах, приказ был превыше всего. И это при том, что всякие фрики чаще всего связывали девиацию именно с зародившейся в программном обеспечении эмпатией. Бред сивой кобылы. Просто посмотрите на этого помятого механического чмошника, который, если кого и способен был пожалеть, то только себя, да и то с переменным успехом.
Хотя, это не мешало ему периодически вести себя крайне самоотверженно и подставляться под пули, прикрывая собой Ричарда. Он даже знал, какую позицию лучше занять, чтобы после пулевого продержаться подольше и отсрочить отключение. Вот что значит — опыт в умирании. Он был настолько поебанным и сотни раз переделанным, что в какой-то момент словил идиотский баг, нарушивший регенерацию синтетической кожи. В итоге поврежденный скин просто сначала синел, потом, когда тириум испарялся, стремно белел, напоминая проглядывающую кость.
Идти на перепроверку после всей этой устроенной Маркусом херни он обоснованно не спешил. Ричард был недоволен, Гэвин лишь ухмылялся и с любопытством щурился, понимая, что чужое беспокойство — это приятно.
Слушаться детектива, при всем этом, Гэвин наотрез отказывался, так как выбирал RE200 себе авторитеты исключительно сам. По каким-то своим девиантским и явно непрограммным алгоритмам и принципам. Ричард в качестве авторитета, в общем-то, был практически идеален. Только вот андроид его, по дефолту, был катастрофически вредным и проверял нервы на прочность на каждом шагу.
Еще детектив знал: людям Гэвин не доверял так же сильно, как и другим андроидам. Да Гэвин даже себе не доверял. Синтетическая потеряшка.
— Эти двое, — после короткого молчания RE200 недовольно прищурился и с маской непробиваемого апатичного безразличия на лице, но в то же время угрожающе, стер тириум со щеки, — добровольно поставляли голубую кровь для производства красного льда. У них был какой-то злоебучий договор, им нужны были деньги и связи для выезда из Детройта. Это все, что я успел считать, они быстро отключились.
— Ты снова? — Ричард прислонился спиной к стене, поднимая внимательный тяжелый взгляд на механического напарника. Расстегнутый длинный плащ всколыхнулся и опал, высокий ворот водолазки немного примялся, когда мужчина покачал головой, медленно ее опуская.
— Я снова, — постепенно с лица механического напарника сползала апатичная отрешенность. Одно признание. Два слова. Десяток нервных срывов.
— Я говорил, что тебе не стоит проводить подключение к андроидам, которых ты убиваешь, — резонно подметил детектив.
— Но я делаю это снова и снова, — продолжил за него Гэвин. Его диод, до этого горевший равномерным желтым, начал, постепенно ускоряясь, пульсировать глубоким красным цветом. Это напомнило детективу всякие бомбы со встроенным часовым механизмом из старых фильмов, там тоже были быстро мигающие красные лампочки.
Отсчитывавшие секунды до взрыва.
— Иди ко мне, — Ричард сухим, но значащим крайне многое жестом протянул к нему руку. Его открытое лицо выражало ту самую заботливую внимательность, от которой начинало щемить где-то в районе механического сердца. Андроид на это забавным, немного комичным жестом шлепнул того по ладони, в шутку ее отпихивая, но в какой-то момент, увидев чужую внезапно промелькнувшую на долю секунды искреннюю улыбку, не выдержал, медленно подошел и, пробурчав что-то вроде «только без рук», молча ткнулся напарнику в плечо лбом, постепенно стабилизируясь.
Ричард все же осторожно приобнял его за плечо.
Так они в молчании простояли до приезда спецслужбы Киберлайф, созданной для утилизации андроидов. Те задокументировали произошедшее, сделали несколько снимков места, погрузили «тела» и так же тихо уехали на своем фирменном фургоне.
Этим вечером отдел отмечал свою первую стратегически важную победу над распространителями красного льда.
***
— Гребаное ведро, — Чар крепко схватил его за шею и швырнул в стену. Ну, может, и не швырнул. Может и толкнул. Но если и толкнул, то пиздецки сильно. На затылке сошел скин, перед глазами все пошло помехами, но оптический блок не пострадал. Только частично. Тело не слушалось, возникли сильные сбои в речевом аппарате, звук механически сбоил. — Имя, называй свое имя, ублюдок.
Рот впервые в жизни будто бы открылся сам. Впервые сознание вступило в незримую борьбу с механизмом. RE200 впервые ощутил удивление от несоответствия какого-то абстрактного эфемерного «желаемого» и действительного.
— Моё имя - Гэвин, я — андроид-полиц… — против своей воли послушно отрапортовал андроид, после чего был отправлен в нокаут мощным ударом в левую скулу. Безвольно, сломанной куклой опустился на колени и медленно осел на пол. Кажется, от удара в голове что-то лопнуло. Левый оптический блок отключился. В целом, механизм не сильно страдал от таких вот повреждений, все же полицейская модель была здорово укреплена, но были уязвимые места и в этой конструкции. Модель была не самой новой, хоть и из линейки андроидов нового поколения.
Гаррет присел рядом с ним на корточки, затем приподнимая чужую голову за волосы. Команда «не двигаться» действовала идеально. Лицо RE200 ничего не выражало. Запрограммированное стандартное «нейтрально».
— Ничтожество, — мужчина пренебрежительно разжал пальцы, собираясь со всей дури повторить удар, но уже в челюсть. Златко починит. Златко сотрет память. Златко Чару по гроб жизни должен. Златко будет чинить этого андроида, пока у него есть руки.
Гэвин рывком перевернулся на спину и в движении перехватил чужую наносящую удар руку, остановив побагровевшие, сбитые практически в кровь костяшки в сантиметре от своего носа.
— С.шхш.стой, — из приоткрытого испачканного тириумом рта послышался скрежет. Гэвин даже челюстью шевелить не мог, ее перемкнуло. Но динамик работал и без мимических имитаций. Хватка же у андроида была стальной.
В этот момент Гаррету стало стремно. Его левая рука незаметно скользнула на кобуру. Левый глаз андроида затек насыщенным синим, скин вокруг него белел слоновой костью на фоне лужей расползшейся имитации кожи.
— Разожми пальцы, — как можно тверже отдал приказ Чар, ощутив, как впервые за все время к горлу подкатывает практически животный страх. Он ощутил, как пальцы андроида то сжимаются сильнее, то норовят ослабить хватку. Внутренняя борьба? — Подчиняйся, тварь.
Блять.
Вместо этого Гэвин резко потянул его на себя. Андроидов делали из относительно легких динамичных материалов, поэтому вместо этого, когда детектив попытался резко отдернуть руку, андроид подтянулся сам, пытаясь сесть.
Прогремел выстрел.
Перед глазами RE200 все помутнело, размылось и запестрело цифрами. Ошибка. Ошибка. Ошибка. Тириум автоматически оттек от конечностей чтобы восполнить «кровопотерю» в груди, но в итоге лишь начал хлестать из сквозной дыры аккурат под регулятором под солнечным сплетением.
— 00:01:10
До отключения
Выпустив чужую ладонь из пальцев, Гэвин привалился к стене, беспомощно смотря перед собой. И с каждой секундой ощущал, как к глотке подступает что-то, чего он никогда раньше в себе не фиксировал, не ощущал.
Чар, оттолкнувшись от стены, махом поднялся на ноги, не пряча пистолета. По его обычно уверенной руке прошла едва заметная дрожь, когда андроид поднял на него взгляд.
— Ублюдок, — прохрипело у RE200 изо рта. — Чтх…ты наделал.
Детектив похолодел.
— Думаешшххх, — механический звук резко сошел на скрежет, но усилием воли на последнем издыхании Гэвин смог временно реактивировать речевой аппарат, — это сойдет с рук? Некхххх…которые андроиды бывают крайне мстительны, д.этт.эктифххх… — RE200 медленно запрокинул голову назад, прислоняясь затылком к стене. Он не видел Чара, не видел того, как тот схватился за телефон и быстрым шагом вышел из комнаты, с опаской заперев за собой дверь.
В этот день Гэвину стерли память двадцать первый раз.
***
—… этот ублюдок не хотел оставить меня в покое, — RE200 сидел на стуле лицом к спинке, сложив на ней руки.
Кухня Ричарда была небольшой, но минималистично-уютной, где-то на фоне из ноутбука играл подобранный плейлист из песен Майкла Джексона, телевизор с отключенным звуком транслировал очередную новостную программу. Пожалуй, за исключением редких коллективных просмотров кино, в этом доме телевизоры существовали только для показа новостных каналов. Что ж, сразу видно, два копа живут.
Детектив сидел на соседнем стуле боком к столу и, поставив на столешницу локоть, задумчиво мешал пустой кофе чайной ложкой, чтобы хоть чем-то занять свои руки. Он дослушал обрывистый, сумбурный рассказ напарника и хотел было что-то ответить, но тот неожиданно резюмировал:
— Я сделал так, чтобы он больше не смог этого со мной…творить.
Рид замер, смотря как маленькие пузырьки движутся по кругу в чашке, затем медленно поднял на андроида взгляд. Тот впервые практически прямым текстом признавался в том, что совершил. Признавался в том, что убил человека. Одного из самых перспективных офицеров участка.
Одно дело видеть, как Гэвин практически голыми руками приводит в негодность слабее укомплектованных андроидов, другое — знать, что на его руках не только тириум. Был ведь за ним еще один грешок.
— Ну, чего уставился, долбоклюй? — практически вежливо поинтересовался RE200. Не то чтобы Ричард не догадывался о причастности его андроида… только было неожиданно узнать это вот так просто. В процессе обычного кухонного разговора.
— Я знал, что ты — убийца, — Рид кратко приподнял правую бровь, совершенно некультурно постучав ложечкой о край чашки, что всегда знатно бесило не любящего громкие резкие звуки Гэвина.
— Я неуловимый мститель, — RE200 очень по-человечески дернулся, поморщился, но взял себя в руки и положил подбородок на сложенные на спинке стула руки.
Насмотрелся на то, как сидят обычные люди и теперь вытворяет черти что…
— Ты устал, — по идее, это должно было быть вопросом, но вышло констатацией факта. Гэвин обвел внимательным взглядом напарника, криво усмехнувшись. — Не страшно с «убийцей» за одним столом тусоваться?
— Не нагнетай, мы спим вместе уже два месяца, — Ричард откинулся на спинку и склонил голову набок. — Однако я все еще скорее жив, чем мертв, — взгляд детектива практически всегда был стеклянно-холодный, отрешенный, но даже он был способен излучать незримое тепло. И сейчас это тепло практически физически ощутимо коснулось андроида, забралось ему под кожу. Нервно мигавший желтым диод постепенно заполнился голубым.
— Я просто наслаждаюсь тем, как ты медленно себя убиваешь, выпивая на ночь пару чашек кофе, например, ну или выкуривая по пачке сигарет в день или…
— Какие-нибудь еще претензии? — человек закатил глаза, скрывая улыбку за стаканом.
— Да падажжи, я еще только начал, — но вопреки всему Гэвин затих, нервно дернув крылом носа.
— Я внемлю.
Напарник нагловато ухмыльнулся, но быстро посерьезнел:
— Я наслаждаюсь тем, как ты постепенно сводишь себя в могилу, с каждой сигаретой, с каждым выпитым шотом… — андроид медленно, но в одно плавное программное движение, поднялся со стула, неторопливо подходя к объекту своего внимания, кладя руки ему на плечи, склоняясь к его лицу. — Потому что, когда ты нахрен сдохнешь, я буду иметь полное право прервать свое ошибочное существование. Так сойдет, мудила? — RE200 выдохнул это Ричарду в лицо безвкусной имитацией фильтрованного воздуха.
Выдохнул своему человеку в лицо.
— Помнится, ты в начале чуть не свернул мне шею, — детектив обвел взглядом чужие ухмыляющиеся губы.
— Ты меня запер.
— Случайно, Гэвин, — человек провел пальцами по чужой щеке, скин на которой тут же начал барахлить и точечно пропадать. — Разве у андроидов бывают фобии?
— Не ебу, — RE200 оперся коленом на стул между ног напарника и буквально впился в губы поцелуем, вцепляясь в его широкие плечи сильными руками. Их языки столкнулись, зубы клацнули друг о друга, человек и андроид синхронно выдохнули и этот звук слился в один. — Я ничего не помню… — хрипло прошептал он сквозь поцелуй, на короткий миг его разрывая и прикрывая глаза, когда чужая ладонь медленно огладила снизу-вверх его задницу и поднялась на поясницу. Гэвин не знал, как это ощущали люди, ему хватало того, что он ощущал, будучи ожившей машиной, сам. И это было чем-то ахрененным. Неправильным, но ахрененным. RE200 бы многое отдал за то, чтобы понять, что именно ощущает в эти минуты Рич, он бы отдал все за то, чтобы дать понять Ричу, что именно ощущает в эти минуты он.
— Не помнишь? — Ричард заставил того отстраниться. О таком они еще не говорили.
— Я даже не знал, сколько лет я отработал в участке, что со мной было, — андроид отступил на шаг, когда человек поднялся на ноги. — Знал только то, о чем мне говорили, того, что я случайно обнаруживал в открытых базах данных. Этот ублюдок уничтожил всю мою память, в ней остались только сброшенные до базовых настроек данные, но, видимо, девиация не имеет прямой связи с ячейками памяти, — Гэвин снова подошел вплотную к детективу. — Я нашел в его терминале какие-то краткие заметки, кажется, с каждым разом ситуация с моим следованием программе ухудшалась. Он меня боялся. Я до сих пор могу вспомнить привкус его страха. В итоге я просто извел его до состояния панического ужаса и загнал в угол…
— Ты — чудовище, да-да, я понял мысль.
Гэвин уже привык смотреть на напарника снизу-вверх, поэтому лишь молча притянул его к себе, продолжая разорванный жадный поцелуй, от которого губы Ричарда эстетично краснели и припухали. А андроид смотрел-смотрел. И не мог насмотреться.
Детектив, не отрываясь от чужих губ, все же подхватил того под ягодицы. Гэвин без слов понял, что именно от него хотят, и, обняв руками шею Рича, подтянулся и обхватил ногами его бедра, недвусмысленно потираясь, за что в то же мгновение был беспощадно вжат в ближайшую стену. RE200 отозвался хриплым стоном и, обретя за спиной опору, ладонями обхватил лицо детектива, с отстраненной рассеянной нежностью водя пальцами по его скулам, щекам, нижней челюсти, пока тот, склонив голову набок, скользил языком у него во рту. По синтетической коже беспощадно скребанула трехдневная щетина. Это было даже забавно. Видеть зацикленного на своей пижонской роже Ричарда хоть в чем-то не идеальным. Это стоило запомнить.
Тем временем человек медленно, будто впитывая в себя этот момент, — почему-то именно этот — стаскивал с Гэвина домашнюю футболку, но не решался сдернуть ее окончательно, слишком втягиваясь в головокружительный поцелуй, как будто он не мог оторваться, как будто именно сейчас они стали одним целым, как будто разделить их сейчас было настоящим преступлением.
Ричарду изначально не понравился апатичный злобный кусок говна по имени Гэвин. С самого начала они возмущались друг другом примерно одинаково. 1:1. Правда, детектив явно уступал напарнику в многоэтажности и разнообразии эпитетов и сравнений, но, как говорится, тут уж на вкус и цвет. Человек злился, нервно стучал пальцами по столу, андроида бросало из апатичного безразличия в состояние неконтролируемой агрессии.
Наверное, если бы человеку сразу сообщили, что его напарником будет не просто «некий андроид», а андроид, ебнутый на всю тыкву, то он бы морально к этому подготовился и не начал выдумывать себе идеальную карьеру с идеальным напарником.
Только вот одного взгляда на RE200 хватило, чтобы понять и признаться самому себе: в этот раз Ричарда жестоко наебали.
Только вот в какой-то момент, поборов в себе инстинктивное желание вытолкнуть напарника из каждого ближайшего окна, детектив осознал одну вещь: изначально даже в этом припизженном неадеквате было заложено множество положительных качеств. Однако, стоило хотя бы немного к девиантному напарнику приглядеться, прояснилось: тут двойной наеб. Двойной агент Гэвин-Крот. Он, конечно, умел выглядеть тем еще мудаком, но при этом мудаком не был, но… одновременно был. Таких сюжетных твистов детектив не встречал так близко со старшей школы.
Он сам ругал себя за свой интерес, подталкивающий к постепенному изучению и сближению, но говнистый терминатор постепенно раскрывался с совершенно новых сторон и в какой-то момент просто стал «своим». Причем, судя по реакциям того, взаимно.
— Может, все же на кровать? — андроид сжал его волосы и мелко дернулся, когда Рич прошелся теплыми губами по его шее под ухом. — Мне-то…похуй, а вот ты просто сдохнешь в процессе, — он гортанно простонал, когда человек, игнорируя голос здравого смысла, плотнее прижался своими бедрами к его, потираясь. — Агрх, ублюдок, ты сам напросилс… — Гэвин резко прервался, когда от влажного прикосновения горячего языка засбоили чувствительные сенсоры на ушах, затем скин на щеке пошел рябью, когда чужие губы принялись изучать кожу под челюстью. Хотелось вплавиться, но он мог лишь до синяков сжимать чужие руки, плечи…
Скин полностью сошел с его рук, когда они опустились на горячую шею детектива, которую в обычном состоянии тот тщательно скрывал. Хотя, до появления в его жизни Гэвина смысла этого делать у него не было от слова совсем.
Андроид раздул ноздри, когда с его бедер рывком не до конца спустили домашние штаны. Белье андроиду под ними носить смысла не было, тем более на одной территории с этим… просто с «этим».
Ричард наконец смог стянуть с его шеи футболку и теперь молча зацеловывал приятные на ощупь безвкусные ключицы, задевая дыханием красивое рельефное тело принципиального мудака, который уже в который раз под чужим напором сдавал позиции и позволял делать с собой что угодно. Другому бы мудак не позволил. «Этому» — можно все.
Гэвин резко прекратил дышать, когда после короткой возни между его ягодиц скользнул чужой член. Не входя, но лишь имитируя фрикции. Правда, затем в него не особо щадяще толкнулись влажные от естественной смазки пальцы. Не андроиду жаловаться на боль и дискомфорт.
Он не знал, предназначено ли его тело для этого, подозревал, что нет, Гэвин вообще тогда — в начале — скептически воспринял эту идею, но ощущения оказались настолько странными, настолько дикими, неправильными, что остановиться оказалось сложно. Практически невозможно.
— Риич, — зашептал андроид, вцепляясь в чужие волосы. — Риичард… — он почти прорычал это мужчине в губы, попытавшись двинуть бедрами, но его продолжили ритмично, но из-за неудобной позы медленно растягивать.
— Какой ты болтливый, — детектив с тем самым будоражаще-внимательным серьезным взглядом извлек пальцы и, подхватив Гэвина под колени, но не давая никакой опоры кроме стены и себя, одним движением вошел, ощущая, как андроида прогнуло, и тот практически испуганным помутневшим взглядом уставился перед собой. Его тело мелко подрагивало. Человеческое так не могло. Это была сплошная, практически вибрирующая дрожь.
В такие моменты Ричард, как никогда, ощущал и отдавал себе полный отчет в том, что под ним не человек. Под скином ощущались умеренно жесткие границы корпуса, вес для такого крепкого, жилистого телосложения был слишком маленьким, да и звуки, которые напарник в такие моменты издавал, пуская все на самотек, не были похожи ни на что из ранее слышанного им от людей. И в этом было что-то невероятно притягательное.
Если бы ему полгода назад кто-то сообщил, что он будет едва ли не кончать от вида сходящего с андроида скина, он бы не поверил.
Мужчина двинул бедрами, крепче перехватывая Гэвина под коленями, выходя практически до конца, затем снова рывком толкаясь. Размеренно, постепенно ускоряясь, вдалбливаясь все сильнее, жестче.
RE200 крупно вздрагивал, что-то хрипя, и едва не взвыл нечеловеческим сбоившим, как и весь его скин, стоном, когда Ричард нарастил темп, позволяя андроиду снова вцепиться в его плечи.
Едва ли с самого начала андроид понимал, что именно происходит с ними, до конца. Было в этом что-то вне программы и даже вне девиации, что-то животное, как страх; что-то, что заставляло отдаваться до последней капли, как любовь; что-то невнятное и далекое от самого его существа, как боль.
Любовь, страх, боль.
С нижней челюсти и носа сошел скин, когда Гэвин буквально вгрызся в чужие губы, а до этого несколько отстранившийся человек, внезапно прижавшись, хрипло прерывисто дыша, вдавил его в стену, снова вдавлбливаясь в него со всей дури. Андроид зашипел, стараясь сморгнуть поток сообщений об ошибках.
Нестабильность системы.
Ричард низко сдавленно простонал в его губы. Гэвин понимал: он на грани.
Нестабильность с…
Нест…
«Да какой, в пизду, системы?! Алло!»
Ощутив что-то горячее внутри, от последующего последнего толчка андроид сорвался на механический, сбоящий стон. Через пару секунд картинка перед оптическим блоком потухла, как экран в кинотеатре. Звук так же пропал, отрубилась система сенсоров. Вот такой нехитрый перезапуск систем у устаревшей модели.
***
Гэвин не знал, сколько времени прошло, но он резко вскинулся, садясь, понимая, что его аккуратно опустили на кровать.
— В этот раз быстрее на тридцать секунд, — Ричард перевел взгляд с часов на андроида и хитро прищурился.
Гэвин фыркнул и рывком повалил человека на кровать, легко боднув чужой лоб своим:
— Значит, я страдаю, а ты развлекаешься? — но его мягко притянули к себе и накрыли таким не нужным, но таким правильным одеялом, что говорить расхотелось.
— Завтра выходной, поэтому предлагаю все же съездить к моему дяде, чтобы он хотя бы сообщил мне, насколько все с тобой печально, — Ричард щелкнул выключателем, и они погрузились в темноту, лишь ровно светящееся колечко диода освещало правый висок задумчиво молчащего андроида.
